Академический литературный альманах №12
Н. Г. Копейкина
Настоящий альманах является сборником произведений действительных членов Интернациональной академии современной культуры и других приглашённых лиц. В текстах сохранены авторские орфография, пунктуация и уж тем более – авторская редакция. Такой подход позволяет читателям самим давать оценки прочитанным произведениям и самим делать выводы о мастерстве и таланте авторов.
Академический литературный альманах №12
Главный редактор-составитель Н. Г. Копейкина
ISBN 978-5-0062-1735-5 (т. 12)
ISBN 978-5-0053-4932-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Уважаемые читатели, представляем вашему вниманию очередной номер литературно-художественного альманаха под названием «Академический литературный альманах», выпускаемый Интернациональной академией современной культуры, который знакомит читателей с литературными произведениями авторов России, ближнего и дальнего зарубежья – действительных членов и членов-корреспондентов ряда российских и зарубежных академий, а также авторов – приглашённых лиц.
В текстах сохраняются авторские редакция, орфография и пунктуация. Краткая информация об авторах также публикуется в виде, полученном от авторов.
Руководитель проекта,
Главный редактор-составитель —
Копейкина Н. Г.
Андронов Александр Николаевич
родился во Владимирской области. Член МГО Союза писателей России. Член Интернационального Союза писателей. Автор восьми поэтических сборников. Награждён Золотой Есенинской медалью, медалями И. А. Бунина и А. А. Брусилова. Заслуженный поэт Московии. Лауреат премии им. Ярослава Смелякова. Лауреат международного поэтического конкурса Золотое перо Руси 2021 года в двух номинациях. Член-корреспондент Академии поэзии.
Живёт в Москве.
На завалинке
Козью ножку махоркой набью,
И с весенней душой набекрень
Я рукой помашу соловью,
Что повадился в нашу сирень.
На завалинку сяду, в тенёк.
Отдохнуть, погружаясь в весну.
Бог послал благодатный денёк, —
Расслабляюсь, смотрю в тишину.
За околицей вижу, вдали,
Изумрудный туман над рекой.
Зелень просится в краски земли,
Снег постылый утёк на покой.
На колени кота посажу, —
Рыжим солнышком душу согреть.
Я ему о весне расскажу,
Буду гладить и в небо смотреть.
До свидания, деревня
Заболела деревня, лебедою-травою
Заросли все тропинки вдоль забытых домов,
Разбрелися деревья вдоль дороги гурьбою,
И ночами привычных не слыхать петухов.
Ни людей, ни скотины, все поля опустели,
И назойливым лесом вновь взялись зарастать,
И лугов разнотравье, как венки на постели,
Вновь, косы не изведав, вдруг начнёт увядать.
Умирает деревня и пустые глазницы
Провалившихся в землю почерневших лачуг
Удивленно взирают, как залетные птицы,
На прогнивших заборах коротают досуг.
Крыш хребты надломились, и, упав на колени,
Как в нелепой молитве деревенским богам,
Незавидные судьбы людских поселений
Завершают свой подвиг на радость врагам.
Говорю: «До свиданья, дорогая деревня!»
Верю, землю оставит разрушительный тлен,
И весною священной деревенька смиренно
Как савраска встряхнется и встанет с колен.
Просто женщина
Есть в любви роковое блаженство,
И зароков себе не даю.
Пью глотками твоё совершенство,
Горечь глаз фиолетовых пью.
Что сроднились с травою-полынью,
Что сравнились с самою тоской,
Что застыли сиреневой стынью
В полумраке над синей рекой.
Где залётные ветры тревожат,
Где парящее рядом лицо.
Трав ночных потаённое ложе
И объятий бездонных кольцо.
Пусть попытки познания бездны,
Не оправданы, обречены.
И паду я героем безвестным
Этой самой великой войны.
Ну а ты воссияешь над миром,
Ты, рождённая чтобы сиять,
Просто женщина, вечная лира,
И тебя ни познать, ни объять.
Чужой
Он как-то внезапно умер,
Приезжий, совсем чужой.
Небритый мужик, угрюмый,
С надорванною душой.
Нетрезвый порой, сварливый,
Не часто был людям мил.
И лишь иногда, счастливый,
Он радость свою дарил
Соседям, как сердце в ладошке,
И пела его душа,
Как вечером тихим гармошка,
И песня была хороша.
Но тут же о нём забывали,
Но после он вновь звучал
В дебоше каком иль скандале.
И редкий его привечал.
Преставился, ну и ладно,
К избе зарастёт тропа.
Не вспыхнет средь ночи лампа,
Забытая жизнь глупа.
Но как-то вдруг стало пусто
