– Профессоры хотели получать оперативные отчёты по исследованию феномена проявления другого мира, дали добро на получение информации в любом виде, – находчивый сотрудник департамента “Открытий” улыбнулся так, что искорки от отражённого лунного света заблестели на его титановых наклычниках. – Вот я как могу, так и отчитываюсь!
– Наведёт Фруктан шороху! Хвостом чую, у научного совета челюсти поотпадают, когда они просекут, что ты с нейронной корневой сетью братаешься! Как бы в боги не записали! – Гле?нда потратила последние силы на ночную беседу и крепко заснула на комфортабельной площадке в кроне, смахивающей на напоминающий бутон арт-объект, сформировавшийся путём сращивания трёх крупных побегов.
“О, великий Теко?! Прими в подношение лучшие яства! И дозволь поступить в услужение! Станут жрецы приносить тебе утром свежесваренный кофе и красивую девушку в жертву!” – приключенец поугарал над своей буйной фантазией, крепко обнял подругу и погрузился в долгожданный сон. Контроль над ситуацией был полностью утерян, гибкий указатель крутился вокруг собственной оси, а самопишущаяся картина, уголок коей выглядывал из заплечной сумы?, фиксировала эмоцию тревожности. В этот момент древнее мелограновое дерево повело ветками по воздуху и начало с жутким скрипом корней, заглушённым толщей земляной породы, разламывать время.
4.3. Время
Время – враг, когда постоянно его ощущаешь.
Время – приятель, если пересекаешь с ним от случая к случаю.
Время – союзник, если помнишь и не помнишь о нём одновременно.
(первая запись Теко? в блокноте, инкрустированном серебром)
__________
“Так мило улыбнуться утром, проснувшись под звуки музыки любви. Она разбудит ласково и точно, как соловей до утренней зари… – нараспев провозгласил блокнот, выглянув из-за дремавших драгоценных чернил. – Это прекрасное начало для стиха! Нужно будет его запомнить, чтобы потом дописать финалочку!” Записная книжка питала слабость к рифмам и иногда декламировала вслух сочинённые строки, объясняя, что у каждого должно быть хобби, отдушина, куда периодически убегаешь от основной деятельности. Белый тигр, когда ему требовалось отвлечься от груды дел, но сил на книги не было, просил блокнот прочесть какое-нибудь стихотворение собственного сочинения. Особенно Теко? нравилось слушать про леса, поэтому спозаранку умненькая записная книжечка вежливо прокашлялась, чтобы привлечь к себе внимание и провозгласила:
Стихотворение “Кроваво-красный”
Посмотрев на осень через призму взгляда стрекозы,
Ты увидишь калейдоскопы красок,
Венчанье девичьей красы
С мужскою ста?тью велиричавой и всечастной.
Увидишь сон полей, уставших после лета,
Сон бабочек, затишье средь лугов.
Цветные сны увидишь осенью,
Поймёшь, как ярок мир этою порой,
Что нет более чудеснее палитры,
Чем лес, ведущий нас октябрьской тропой:
Кроваво-красный и лиловый беж,
Оранже-лайм и беспечный снеж,
Глубокий жёлто-странный цвет дубовых листьев -
Всё это многоголосье листового закулисья.
Блокнот с серебряными уголками раскланялся под слегка вялые спросонья, но искренние аплодисменты белых тигра и тигрицы. “Знал прадедушка, что дарить! Спасибо тебе, блокнотик! Умеешь создать утренний поэтический настрой! Гляжу, ты тоже язык людей подучиваешь? Октябрь – это название осеннего месяца в человеческой вселенной, ну ты и сам разобрался…” – силач прижался к Гле?нде и уже собирался засмущать пролетающих мимо птиц страстным поцелуем, как девушка сначала медленно привстала, а затем резко вскочила на ноги и удивлённо произнесла: “Что это за врата ада?” Перед двумя приключенцами разверзлось не двустороннее зеркало, а целый портал в соседнее измерение. Зрелище завораживало и пугало одновременно! Даже цикады, точно чувствуя смятение наблюдателей, смешанное с подступившей к горлу паникой от масштабности зрелища, перестали стрекотать.
Мелограновое дерево ломало время целую ночь, поэтому прореха вышла ощутимых размеров! И дабы избежать новых проявлений на Ло?твоне людей в виде отражений, материализующихся в личинах теней, древо создало искивлённое соединение миров. Для натуралиста и архивариуса оно предстало вертикально, точно гигантский ковёр с вытканным рисунком арониевого кустарника, вывешенный хозяевами на самой высокой ветке кроно-дома для проветривания. Громадное полотно размером с добрую половину вулкана располагалось перпендикулярно земле. Во вселенной же людей зеркало открылось в небе, что было крайне практично: во-первых, бесхвостые и бесшёрстные существа постоянно ходили, уткнувшись носом себе под ноги, сие уменьшало вероятность, что они заприметят соседний мир, во-вторых, зеркало обеспечило наиболее обширный обзор для Теко? и Гле?нды, и, в-третьих, соприкосновение миров получилось удалённым от людей, это было сделано, чтобы снизить вероятность перевоплощения их в новых особей хищников-теней, таким образом древесный мелограновый исполин свёл к минимуму действие закона баланса.
– Мелограновое древо прекрасно управилось со временем! – белый тигр установил в кроне дерева самопишущуюся картину для точной фиксации событий и эмоций происходящего. – Время убивает организм тигров старостью, поэтому мы не в состоянии работать с ним, как с материей, но планетарный корневой мозг – субстанция, преодолевшая ограничения физического тела. Она существует как бы в послесмерти, в форме более сложной, нежели биологическая плоть.
– Выходит, деревья – не совсем деревья? – девушка через ромбовидные переплетения ветвей вглядывалась в огромный разлом, одновременно внимательно вслушиваясь в речь спутника.
– Точняк! – здоровяк развернул листик-мимикрию, установив камуфлирующим экраном перед собой и Гле?ндой, чтобы два крупногабаритных тигра не визуализировались на небе у людей.
– Получается, исполины по сути своей существуют даже вне стволов и корней: они – энергия, поэтому-то и не говорят с тиграми посредством привычной речи, а вбрасывают в мозг информацию с помощью телепатии, – сделала вывод архивариус с научной степенью.
– Вероятнее всего, мы из-за ограниченности физиологических способностей облика, в который замурованы, никогда не сможем чётко охарактеризовать упомянутые тобой процессы и осознать их в полной мере. Но ты, кареглазка, конечно же, зришь в корень! – Теко? взял в руки блокнот, встряхнул драгоценные чернила и приготовился делать заметки о деталях человеческой вселенной, кажущихся ему особенно важными.
Блокнот звякал от нетерпения серебряными уголками страниц, ожидая появления мудрых строк, выведенных рукой своего владельца. В детстве почерк маленького вундеркинда был крупным, а буквы – наклонены не как обычно влево, а наоборот, сильно вправо. Учительница младшей ступени обучения не видела в оном ничего страшного, ибо письмо ученика не имело помарок, поражая своей детско-девственной чистотой выводимых строк: казалось, ребёнок любит каждую букву в отдельности. Затем мальчик стал вглядываться в чужие пергаменты и листки соломенной бумаги и изменил стиль, теперь он писал как большинство, с наклоном в левую сторону. Затем стал уменьшать размер букв, а после – сокращать слова, так как не успевал за быстрой диктовкой лекторов. Почерк становился всё более убористым, но Теко? поклялся сохранить его красоту. С тех пор заглавные буквы украшали витиеватые петельки, строчные – фигурные капельки и росчерки верхних и нижних “хвостиков” букв, а сами слова всегда были написаны разборчиво и воздушно. Отроческая чистопись до применения к ней трансформирующего жонглирования походила на стиль предка. Прадедушка передал по генам свой почерк правнуку; последующее видоизменение не играло роли, главное, суть оставалась та же: симпатия к писательству живых текстов, выражающаяся, в том числе в индивидуальном воплощении эстетики букв, в основном заглавных, и эфирности пространства между ними. В детстве Теко? и прадед обменивались записочками, где признавались, что скучают друг по другу, желают здоровья и торопятся поскорее свидиться. Дюже разновозрастные тигры были безгранично откровенны друг с другом. Однажды между семилеткой и старцем, сидящими на изготовленном совместно новеньком мягком тюфячке из южного мха, состоялся такой диалог.
– Теко?! Мой пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадед жил в крохотном поселении под названием “Шефердия”. Угадай, кто в те времена больше всего топил новорождённых детей в озёрах? – повернувшись вполоборота и немного наклонив голову вниз, прадедушка посмотрел на тигрёнка, облачённого в идеально сидящее одеяние.
– Я не знаю, – сказал тихо мальчик, которого подобный вопрос не смутил, а смотивировал задуматься над сложными материями, пока недоступными для осознания в полной степени.
– Монашки. Вывод: не можешь так жить, не живи! – прадедушка немного помолчал. – Смотрю, тебе нравятся маленькие цыплятки… Ты бегаешь к наседке каждые полчаса, проверяя не вылупился ли ещё один.
– Бывает, прихожу, а цыплёнок ещё совсем мокренький, так как только-только разбил изнутри скорлупу. Я бережно забираю его, чтобы наседка нечаянно не придавила малыша, и отношу в коробочку к братьям и сёстрам. Насыпаю льняных семечек и ставлю чистую воду. Тихонечко стучу по дну коробки когтем, и жёлтенькие, рыженькие и смоляные комочки начинают клевать зёрнышки, – Теко? заулыбался при воспоминании о своих подопечных.
– Если ты позволишь цыплёнку вылупиться самостоятельно, он будет сильной птицей, если же всковырнёшь скорлупу до срока, до либо убьёшь птенца либо отнимешь львиную долю его здоровья. Поэтому нужно, чтобы и дети рождались естественным способом, а не кесаревосечением. Береги будущую супругу от врачебной ошибки, – подытожил прадед.
Семья прадедушки и прабабушки радовала тигрёнка. Из многочисленной родни они были единственной по-настоящему любящей друг друга парой. Муж часто говорил с женой даже после её смерти. Не из-за маразма, а потому что она была его истинной спутницей… Без прабабушки департамента “Открытий”, основателем которого являлся прадед, не существовало бы. Она полностью вела быт, растила двух дочерей, мастерски шила одежду и рачительно распоряжалась финансовыми средствами. Благодаря женской смекалке, они жили просто, но хорошо. Прабабушка научила Теко? вязать. Ребятёнок мастерил из светло-молочных плотных ниток маленькие кофточки для давнишней маминой куклы, игрушечной тигрицы с зелёно-жёлтыми глазами, и пришивал к кукольным нарядам маленькие пуговки на ножке. Прабабушка обучила Теко? штопать, зашивать порванное и беречь вещи. Также она собственноручно изготавливала тигрёнку одежды, подчёркивающие стать мальчика, проявившуюся с самого детства. Рядом с прабабушкой Теко? чувствовал себя самым симпотным! (Будучи взрослым, достаточно было окунуться в эти воспоминания и самооценка парня, которую периодически пробовали пошатнуть, взлетала до небес! Сия психологическая уловка являлась прекрасной медитативной практикой в те дни, когда Теко? приходилось с боем отстаивать право работать в департаменте “Открытий”.) Мальчик смотрел на пожилую тигрицу и говорил, что она самая красивая, та отвечала, что старая, но Теко? пропускал мимо ушей сии слова, ибо маленькое сердце разрывалось от симпатии, тем более ребёнок считал старость подарком генетики и витаминного салата: “Прожить долгую жизнь – это же так здорово!” – размышлял он. Рядом с тигрёнком прабабушка отворяла уголки своей души. Когда ему было пять лет, взрослая тигрица расстроенно произнесла вслух:
– Так жаль, что младшая дочь не общается со мной!
– Зачем она тебе? У тебя же есть я! – отозвался крепыш, подняв глаза. Он сидел у ног прабабушки и перебирал ворохи тесьмы, целый сундучок атласных лент, которыми обшивался ворот его одежд. Взрослая тигрица улыбнулась, а чуйка подсказала Теко?, что на сердце прабабушки потеплело, и он задал вопрос только для того, чтобы укрепить искру возникшего ощущения участия. – А зачем вы с прадедушкой так много читаете?
– Ты хочешь, чтобы у тебя были сумасшедшие дед с бабкой? – отозвалась пожилая женщина волевым голосом.
– Нет, – мигом среагировал мальчик.
– Вот поэтому мы много читаем, – резюмировала мудрая тигрица. Прадедушка и прабабушка сохраняли ясный ум всю жизнь, они считали, что преклонный возраст – не является поводом поехать кукухой. Благодаря им, Теко? не пугала старость, он боялся пройти не свой путь, поэтому гнал прочь лишнее. У прабабушки мальчик выучился и терпению. Однажды он решил проверить, где расположена граница её выдержки, для этого ребятёнок принялся монотонно лялякать, надеясь, что бесконечное повторение одного и того же выведет из себя пожилую тигрицу, но сколько бы ни старался, женщина продолжала спокойно вязать. В тот момент тигрёнок решил: “Терпение – обфонарительное качество личности! Я смогу переиграть многих, если дождусь пока они выдохнуться, устав гнать пургу в мой адрес!”
Двустороннее зеркало сформировалось окончательно, и сквозь него на Ло?твон обрушилась какофония звуков человеческого мира. Статный балагур, улыбаясь приятным воспоминаниям, медленно выплыл из прошлого: “Каким бы радостным оно не являлось, ушедшее способно утопить, ибо оно мертво”, – парень посмотрел на Гле?нду, олицетворяющую счастливое настоящее. Исследователь зафиксировал на запястье гнуткий браслет, вытянул из него крепкую нитку с острым наконечником, оплёл ладонь, закрепив конструкцию на когте, обмакнул в драгоценные чернила получившееся пишущее перо, позволяющее записывать с увеличенной скоростью и являющееся личным изобретением Теко?, и подумал: “Смерть неизбежна, но я помню о ней и не помню одновременно, следовательно сегодня мы – союзники!”
4.4. Война
Гле?нда! Перестань баловаться с листовидными стружками и положи их обратно в шкатулку. У них же характер, аки у муравьёв, враз по траве разбегутся!
(Теко? Гле?нде)
__________
– Ты обвиняешь меня в нарциссизме, психиатр-вреднюлька? Я, значит, легенды людские на тигриный язык перевожу, а ты их опротив меня же и применяешь? Больше не получишь блокнот с записями! – Теко? нарочно поддразнивал грациозную симпотяжку. – Успела один разочек взглянуть на человеческие поселения и давай не разобравшись критиковать: “Уродские жилища! Лысая планета! Где все кусты? Почему они не густы? Какая милая собачка, достань мне её оттуда, хоть что-то здесь симпатичное!”
– Параллельная вселенная действительно лысая, – пробухтела Гле?нда. – Нужно уметь смотреть правде в глаза!
И да, я прочитала пару записей в блокноте с серебряными уголками! Ты сам спровоцировал моё любопытство! А что касается нарциссизма… Ты как увидел человеческие украшения, давай кричать: “Я тоже такие хочу! Почему мы придумали кольца только для хвостов, а для пальцев не догадались? Почему я не родился в мире людей? Там же кладезь ювелирной мысли и мастеров по самоцветам! Бла-бла-бла!” Мы вызвались выяснить, что хочет объяснить нам планетарная нейронная сеть, создавая двусторонние зеркала, а ты от подвесок глаз не можешь оторвать! Красота дороже науки? “Драгоценные чернила сами должны конспект доделывать, пока ты, здоровяк, на часы, инкрустированные сапфирами, любуешься?” – архивариус выглядела рассерженной.
– Ого, как ты в каменьях шаришь! Но позволь уточнить, ты реально сейчас злишься? – парень удивлённо уставился на спутницу. – По-твоему, всю экспедицию нужно провести с постным лицом? Так только невротики поступают! А психологически здоровые тигры, если есть проблема, решают её, а коли нет, то кайфуют и юморят.
– Ситуация же серьёзная, поэтому хохмить не надо, – молодая исследовательница сделала последнюю попытку оправдать свой гнев и отстоять точку зрения, но надтреснувший голос выдал выпрыгнувшее исподтишка сомнение.
– Гле?нда, мой милый хомячок, расслабься и получай от созерцания украшений наших многоуважаемых соседей удовольствие! Ты же – девочка! Вот и не выпадай из контекста! – Теко? сосредоточился на мысленном анализе сведений, известных ему из человеческой хронологии или, говоря на языке людей, истории. Подтолкнуло его сделать сие двустороннее зеркало, которое сменило “слайд” и явило толпу, одетую в военную форму.
Белого тигра заинтересовал вопрос причинно-следственной связи между поведением людей и столь обширной деятельностью в области войн. Зримых коврижек от косьбы народами друг друга он не отследил: многие захваченные территории пустовали, генофонд обеднялся, а единение на фоне общей беды носило непостоянный и скоротечный характер. Исследователь задумался над различием человеческого и тигриного мозга, проговорив вслух: “Возможно, эволюционные ветви двух параллельных миров породили кардинально отличающиеся мозги, и именно в силу этого тигры и люди по-разному оценивают события?” Но блокнот, умеющий дистанционно подключаться к библиотеке научного совета Ло?твона и частично выучившийся присоединяться и к книгам мира людей, провёл сравнительный анализ клеток и обнаружил полную идентичность.
– Так где же люди повернули не туда и извратили конфликт, который является основой прогресса, до войны? – Теко? почесал когтями лоб.
– Надо было природе на обезьяне остановиться! – Гле?нда хмыкнула.
– Правильное противостояние наглядно проиллюстрировано в спорте: нельзя узнать свои возможности без соперников! Ты добежишь первой, я за тебя порадуюсь. Я добегу первым, ты за меня порадуешься, – новатор прямо посмотрел в глаза собеседнице. – Разногласия поколений, разница в точках зрения, конкуренция – двигатели прогресса, а боевые действия только и делают, что отнимают ресурсы. Даже если отбросить моральный аспект, войны банально невыгодны с прагматично-финансовой стороны.
– В чём же тогда кроется причина жажды человечества истреблять собственный вид? – поинтересовалась девушка.
– На текущий момент одну из них я вижу ясно – это идеализация войны, – тигр нахмурился.
“Я пришёл к выводу, что в человеческой цивилизации война обросла ореолом героизма”, – сказал молодой футуролог. С древнейших времён рыцари, бойцы, солдаты преподносятся с позиции борцов за справедливость. Убийство не называется таковым, его заменяют на слово “победа”. Люди разделены на страны, в каждой из коих в наличии патриоты. Получается, что патриоты одной страны рубят бошки патриотам другой. Смерть прикрывается наградами, а в публичном пространстве умалчивают о страшнейших сомнениях, ползающих в голове у вояк, которым нужны дозы алкоголя и самовнушения, чтобы убедить себя в полезности резни, не говорят о попытках бывших солдат, разочаровавшихся в военных действиях, покончить жизнь самоубийством, и невозможности вести обыденную жизнь из-за мук совести и ночных кошмаров.
– Получается, прогресс не помогает человечеству жить лучше? – белая тигрица сжала в руке шкатулку с листовидными стружками.
– Смотри, – Теко? указал когтем на двустороннее зеркало, – с одного бока, – тонны вакцин и технологий, с другого, – хронические запоры (Шучу!), непрекращающиеся сражения. Война не возникает периодически, она – постоянный сопутешествователь потомков обезьян. В нашем мире обезьяны полностью травоядны, а в другом – их потомки выкашивают, точно луговую траву, самоих же себя. Поэтому тени появились на Ло?твоне, как показатель того, что здесь нет аналогичного по дикости существа.
– Значит, не называя вещи своими именами, можно спровоцировать геноцид и истребление? – Гле?нда, как архивариус по должности, уважала точность формулировок, но никогда даже подумать не могла, что искривление призмы контекста ведёт к душегубству.
Статный приключенец пояснил, что жизнь тигров и людей скоротечна: “Шестьдесят-восемьдесят лет – слишком мало, чтобы успеть рассмотреть масштабность мировых процессов, следовательно, односторонность преступна!”
– Стычки древних тигров приводили к несчастным случаям. Например, один вмазал другому да так “удачно”, что результатом драки стала погибель. Предки белых тигров передавали урок потомкам полноценно, дополнительно выделяя главное: “Нет на свете ни одной свято-заветной цели, оправдывающей смерть!” – аналитическая нагрузка, приходящаяся на смотрящего в двустороннее зеркало Теко?, заставляла его ощущать, как извилины в мозге движутся, совершая ещё один изгиб.
– А как поступают люди при передаче информации? – девушка облокотилась на ветвь исполина, что предоставил им место для отдыха и обзора за разломившимся временем.
– Они стыдятся своего опыта, поэтому искажают его! Не въезжая, что стыд – мелочь, по сравнению с инвалидностью, полученной на войне! – натуралист напряг оба кулака, поднёс руки ко лбу, растопырил пальцы, соединив между собой средний и безымянный, указательные упёр в область третьего глаза.
– Кряжистый дуб аистолапым в лобешник! – Гле?нда со всего размаху топнула правой ногой. – Дочери и сыны древних обезьян стремаются сказать потомкам, что нахреновертили? И из поколения в поколение передают лишь однобокий обзор случившегося?
– А как иначе объяснить появление героев? Даже если ты пытался обеспечить землями свой народ, накормить их, то это не умаляет твоего истинного наименования. Ради ресурсов человек становился убийцей, но данный позорный кусман событий отрезается, аки износившийся подол одежды! – могучий тигр взглянул на блокнот, который хлопал страницами с серебряными уголками, точно потревоженная птица.
За ночь и утро защитные энергополя полностью зарядились. Прореха между мирами превратилась в огромное, но совершенно обычное зеркало, стала уменьшаться, а затем и вовсе пропала. Теко? и Гле?нде нужно было двигаться дальше, оставив позади надёжно защищавшее их мелограновое древо. Гибкий указатель, изготовленный из наитончайшей лозы, настойчиво повелевал исследователям человеческой вселенной следовать в древний амбровый лес, туда, где их ждали хищные тени.
4.5. Бойня хищников
– Самопишущаяся картина, не покладая красок,
фиксирует эмоцио. Почему она не доверяет рациональному?
– В облике эмоций является чуйка.
(Гле?нда и Теко?)
__________
Местность за вулканом и озером О?мел напоминала радугу: леса сменяли друг друга и шли дуговыми полосами. Деревья средних лет чередовались с младой порослью, а те, в свою очередь, граничили с древними исполинами. Теко? не удивлялся сему соседству, ибо считал, что детство и преклонные годы – грани, обрамляющие жизнь. Я?рым доказательством тому служит глаголенье детьми мудростей, присущих старцам, и периодическая лёгкая придурь взросляков, которая сводит до атомов подступающую дряхлость, изгоняя её как мелкое насекомое. Парень припомнил стёбное чувство юмора своей прабабушки. Будучи ребёнком и находясь в кроно-доме, он услышал её грозный рык.
– Теко?, грибнявый леший тебя подери! А ну ка иди сюда! Глянь, что натворил! – взрослая тигрица сердито кричала с улицы. Мысли выскочившего из дома юнца бешено роились, припоминая какая проделка могла ввести прабабушку в гнев.
– Что я сделал? – тигрёнок опустил глаза и притих.
– Ничего! Я просто пошутила! – весело ответила тигрица в годах. За всю свою жизнь она ни разу не ругала мальчика, заслуга тому – умопомрачительное терпение. Прабабушка обладала невероятно сильным характером и могла исподлобья воззриться своими синими глазами на прохожего так сурово, что тот испытывал резкое желание в сей же момент провалиться под землю, затем шарахался в сторону и ретировался со скоростью шального ветра. Многие обходили кроно-дом женщины стороной, но Теко? знал, что она так шутит. “Странно…” – осудил бы кто-то. “Молодо и дерзко!” – парировал бы Теко?.
Белому тигру не нравилось, что их дорога пролегала точнёхонько мимо места, где тени должны были охотиться на водяных оленей. “Потратить столько нервных клеток, чтобы отделаться от хищников, и самим же теперь переться к ним на встречу! Вот древа угорают! Неужто нельзя в другом месте забубенить временно?й разлом? Или я теперь зверям – нянька? Без меня пропадут, сиротки?” – парень злился, поэтому мысленно проговаривал своё негодование, дабы сначала визуализировать его, а затем сжечь на костре принятия. Вначале по мозгу белого тигра разлилось чёрным ядом сетование на несправедливость сотворения миров. Теко? позволил негативу плескаться по всему черепу, чтобы его сгусток расползся внутри головы и концентрация понизилась. Когда в черноте появились светлые полосы, тигр сфокусировал своё внимание на них, умозрительно расширяя и вытесняя отравляющую желчь. Уныние холодной змеёй вползло в сознание, и приключенец боролся с самим собой за оптимизм. “Наверное, дьявол и всевышний, кем бы они не были, всегда будут перетягивать душу, как канат в разные стороны”, – силач вспомнил, как юношей участвовал в подобных соревнованиях. “Моя команда всегда побеждала!” – эхо памяти подкидывало нужные намётки. Иногда молодой гений обижался на жизнь и подобные проблески хорошего помогали выгрестись из депряснячка. “Психика – сложный музыкальный инструмент. И либо я подчиню его себе, либо нервам кранты, и ум станет горем. Давай, вера, возвращайся! Без тебя я хочу уже бросить исследование чужеродного мира людей, прикончить мерзкие тени и послать к чертям двусторонние зеркала, самую дебильную затею исполинов от начала творения Ло?твона!” – железной волей парень возвращал присутствие духа. Теко? неожиданно припомнил, что прабабушка никогда его не критиковала. Лишь однажды она сделала ему замечание по поводу выпирающего живота.
– Напряги мышцу и не расслабляй её, держи тонус, не распускай пузо! – серьёзно произнесла женщина.
– Чем я могу помочь телу? – спросил ребёнок.
– Качай пресс! – взрослая тигрица придвинула к правнуку табурет из махагониевого дерева, которое моментально регенерировало, поэтому охотно (Если, конечно, хорошенечко его попросить!) делилось с тиграми древесиной для изготовления мебели. Мальчик сел, зацепился пальцами ступней за самую нижнюю ветку кроно-дома, опустил корпус тела назад, затем силой мышц живота поднял его. Это оказалось сложнее, чем он думал первоначально.
Теко? припомнил, что с изначальной (масштабной) прокачкой психики на позитивный лад, занявшей десять лет, дела обстояли точно также, как и с прессом. Годами тот, кого с детства величали вундеркиндом, приучал мозг фиксировать внимание на счастливых крупинках бытия, из коих воздвигнулся маяк для души, не позволявший захлебнуться печалью. Со стороны весельчак и балагур мог смотреться вечным дурачком на позитиве (Из-за физической мощи парня никто не решался высказывать такое мнение вслух!), а по факту он лютым усилием воли научил себя не выживать, а проживать выпавший жребий. “Жизнь есть субстанция субъективная. В ней нет логики. Нет истины. Наличествуют мнения, отравляющие нам жизнь, помогающие нам жить. Лично я выбираю второе!” – резюмировал внутренним голосом Теко?, и морок довлеющей хандры пошёл на спад.
– О, как! – Гле?нда вырвала философа из марева рассуждений. Он оглянулся по сторонам.
– Глупая и бессмысленная жестокость! – силач воззрился на окровавленные тела. – Убивали для удовольствия, не только для еды.
– Мне их так жалко! – архивариус медленно опустилась на колени, рассматривая мёртвую тушу, бок которой был разодран. – В иных обстоятельствах я бы не смогла вынести вида выпирающих деформированных внутренностей, но сейчас испытываю горечь и вину за то, что тени оказались здесь. Именно я направила их сюда, с маху шибанув энергополем.
– У нас не было выбора. Либо хищники порубали бы на куски меня и тебя, либо – водяных оленей, – белый тигр присел рядом с подругой, – но я, конечно, не думал, что звери выкосят всю стаю.
– Животные выходят на охоту лишь ради утоления голода. Поведение же теней атипично. Насытившись, они принялись разить беспричинно, – Гле?нда сочувственно коснулась рукой тоненького копытца мёртвого оленёнка.
