Точка невозврата.
Николай Григорьевич Соколов
На нашей планете параллельно с нами живет еще одна цивилизация. Это потомки атлантов, живущие в подводной стране Псатлан. Это их сверхскоростные подводные лодки и загадочные воздушные корабли иногда видят люди. В жизни людей бывают периоды, когда их действия могут разрушить планету, и тогда приходят они – жители подводной страны. Их задача – уберечь Землю. И на этом пути им помогают профессор Гроссман, капитан РПКСН Смирнов и его дочь Селина, ставшая его дочерью при загадочных обстоятельствах.Вторая сюжетная линия романа «Точка невозврата» разворачивается в Иерусалиме. Именно в этом священном городе решается будущее Земли и живущих на ней людей. В канун православной Пасхи, в Храме Гроба Господня в Иерусалиме собрались на молитву тысячи паломников. Они ожидают схождение Благодатного огня. Проходит два часа, четыре, шесть. Люди продолжают молиться, но Благодатного огня все нет. Вести из Иерусалима разлетаются по планете. Нарастает беспокойство. Людское волнение перерастает в тревогу.
Николай Соколов
Точка невозврата
Книга «Точка Невозврата» написана в 2008 году.
Дорогие читатели!
Покупая на Литрес мои книги, вы помогаете больным детям.
Все гонорары, выплачиваемые Литрес за мои книги, будут перечисляться издательством в Русфонд, в помощь больным детям.
Спасибо Вам за Ваше доброе сердце!
Моей жене, Людмиле Михайловне Соколовой, посвящается.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Где та грань, которая отделяет наш реальный мир от мира фантастики? И существует ли она вообще, эта грань? То, что люди совсем недавно считали фантастикой, на наших глазах становится явью.
Многие из нас все чаще задаются вопросами:
«Что происходит вокруг нас? Что находится там – за пределами наших познаний и нашего восприятия? Что происходит в параллельных мирах? Что мы о них знаем? И есть ли они вообще?
Почему Земля до сих пор не развалилась на части от безумства людей, от их безудержного стремления к обогащению, стремления к задуманному нами прогрессу, от которого наша маленькая планета все больше заваливается мусором, а атмосфера вокруг чернеет от копоти дымящихся труб?
Куда бегут жители планеты? Куда так торопятся? – Говорят, что вперед! А что нас ждет там – впереди?.. Может быть, та же участь, что и другие цивилизации, жившие до нас на этой планете?
Кто хранит нас и защищает Землю от полного разрушения? Кто они? Как скоро мы с ними встретимся?» Я думаю, что скоро… очень скоро!
Посланники из другого мира уже находятся среди нас: они живут рядом с нами, на нашей планете. И это не вымысел – это уже реальность.
ТОЧКА НЕВОЗВРАТА
Глава 1. НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ
В московской квартире профессора Гроссмана, расположенной в доме на Кутузовском проспекте, в последнее время стали происходить очень странные вещи. Все чаще он ощущал в своем кабинете чье-то невидимое присутствие. В тот вечер, сидя за рабочим столом, он тоже почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Профессор оторвался от лежащих на столе бумаг, приподнял голову, расправил широкие плечи, прислушался. Где-то там, за его спиной, кто-то находился, он почувствовал это своим нутром. Было такое ощущение, что этот кто-то, стоя сзади профессора, внимательно изучает то, что написано в лежащих на столе бумагах. Гроссмана охватило волнение, по телу побежали мурашки. Возникло ощущение, будто бы кто-то схватил его голову огромными ручищами и с силой сдавил, проверяя ее на прочность. На моложавом лице профессора, на вид ему было лет пятьдесят, выразилось удивление, потом испуг. Его тронутые сединой коротко стриженые волосы встали ежиком, широкие густые брови удивленно приподнялись вверх.
Напротив Гроссмана, на мягкой подушке дивана, сидела пушистая кошка – его любимица Дашка, она водила своими красивыми серо-зелеными глазами из стороны в сторону и, по всей видимости, разглядывала того, кто находился за спиной Гроссмана. Сердце профессора сжалось, голову сдавило еще сильней. Казалось, что она вот-вот треснет и расколется на части. Гроссман резко обернулся. За его спиной никого не было. Да и кто мог находиться в это позднее время в его квартире? Было уже одиннадцать часов вечера. Жена с младшей дочерью Леной осталась ночевать на даче, а домработница Мария Антоновна ушла к себе домой еще в семь часов.
Гроссман встал, обошел все комнаты своей пятикомнатной квартиры. В квартире, кроме него, никого не было, но неприятное странное ощущение по-прежнему не покидало профессора. Кто-то невидимый глядел на него в упор и силой своей необузданной энергии сжимал все его внутренности, все его естество. Кое-как, с трудом переборов волнение, Гроссман справился с охватившим его страхом и уселся в свое кресло, полуоборотом к окну, так же, как и сидел до того, когда начались эти странные события. Профессор пригладил рукой седоватую ухоженную бороду и, взяв ручку, продолжил писать. Дашка по-прежнему сидела напротив него на своей излюбленной мягкой подушке. Ее вытянутые в вертикальную линию зрачки заметно расширились, глаза стали передвигаться то в одну, то в другую сторону, и внимательно разглядывать того, кто находился за спиной Гроссмана. По телу профессора снова побежали мурашки, сдавило голову. Он вскочил.
– Странно! Что происходит?! – воскликнул он, глядя на кошку, которая, не обращая на него внимания, упорно продолжала следить за невидимыми гостями. Профессор вдруг вспомнил, он не раз слышал, что надо делать в таких случаях. Он быстро зажег свечу и, обойдя квартиру, перекрестил ею все углы. Ощущение того, что в квартире находится кто-то невидимый, тут же исчезло.
Глава 2. ЗНАМЕНИЕ
Утро пришло в Иерусалим. На окраинах древнего города затянули свою песнь голосистые петухи. На упирающихся в небо, невидимых в темноте минаретах запели муэдзины, призывая единоверцев проделать омовение и успеть совершить фаджр до восхода солнца.
– А-а-а, Аллаху Акбар, Аллаху Акбар! – распевно зазвучал азан. – Хаййя аляс – салях, хаййя аляль-фалях! – зычно разнесся голос над погруженным в утренние сумерки священным Иерусалимом.
Прошло еще полчаса, и утренняя заря обняла город своим золотым сиянием, и купола церквей, синагог и мечетей, зацелованные лучами ласкового весеннего солнца, засверкали тысячами разноцветных огней.
Наступило особенное утро. Это было утро Великой субботы, канун православной Пасхи.
Со всех сторон к храму Гроба Господня торопились паломники – православные и инославные христиане, мусульмане и атеисты, приехавшие в священный город со всех концов света, все спешили занять места ближе к Кувуклии, чтобы, кто впервые, а кто-то уже и не в первый раз увидеть великое чудо – схождение Благодатного огня. Храм не мог вместить в себя всех желающих, этого не позволяла площадь внутри храма, поэтому чтобы занять хорошие места, многие из прибывших к храму паломников пришли сюда еще с вечера. А те, кто пришел позднее, занимали места на площади и устраивались в анфиладах окрестных сооружений.
Прошло несколько часов волнительного ожидания, прежде чем людской гомон стал постепенно стихать, и люди, стоящие у храма, обратили свои взоры к приближающейся к храму процессии. В конце процессии, в сопровождении священнослужителей, шел Патриарх православной Иерусалимской церкви. В своем крестном ходе процессия обошла все находящиеся в храме памятные места и трижды обошла Кувуклию.
Напротив входа в часовню Патриарх остановился, с него сняли ризу, и он остался в одном полотняном подряснике. Перед входом в проверенную часовню его еще раз осмотрели израильские полицейские, следящие за исполнением таинства Божественного огня.
Патриарх склонился, вошел в Кувуклию и, опустившись на колени перед Святым Гробом, стал усердно молиться. В эту минуту он мысленно стоял перед Богом, преклонив колени, опустив голову. Один на один… он – маленький земной, хоть и добившийся многого человек, и Великий, Всемогущий Господь… Вокруг ни души.
Такое Патриарх проделывал уже не впервой. Но каждый раз это вызывало в нем трепетные чувства и очень волновало его глубоко верующую душу.
Прошло полчаса.
– Помилуй нас, Господи! Дай нам знать, что Ты помнишь о нас – своих земных детях, что Ты милосерден к нам и терпелив! Пошли нам Благодатный огонь! – продолжал молиться Патриарх.
Прошел еще час.
Стало заметно, что народ вокруг храма заволновался. Одни продолжали усердно молиться и просить прощение за содеянные ими грехи, другие стали шептаться. Среди собравшихся поползли слухи, будто бы накануне, в Великую пятницу, мироточили иконы. А это, как следовало из прошлых лет, было плохим знаком.
Прошло два часа.
Мысли о том, что происходящее является предзнаменованием чего-то недоброго, теперь стали посещать и Патриарха, но он моментально отгонял их прочь и с еще большим усердием возносил молитвы к Господу:
– Прости нам, Господи, грехи наши тяжкие! Наставь нас – заблудших овец твоих, на путь истинный! Укажи нам перстом твоим дорогу праведную! Прости нас, Господи! Прости!
Пот струился по худощавым щекам Патриарха и, стекая по седой бороде, капал, как слезы, у Святого Гроба. Его добрые серо-голубые глаза выражали безграничное доверие к Богу, светились бесконечной любовью и верой в то, что Господь слышит его, и не оставит его и его паству. И не было на свете ничего, что могло бы подорвать эту веру.
В голову Патриарха, мешая его общению с Богом, иногда проникали пугающие мысли. И он, отгоняя их прочь, еще усердней возносил хвалу Господу, прося Его сейчас лишь об одном – смилостивиться и послать его пастве Благодатный огонь.
Глава 3. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ДОКЛАДА
С того дня, когда квартиру Гроссмана навестили незваные гости, прошел месяц. Ничего особенного за это время больше не происходило, и профессор уже стал забывать о загадочных невидимых посетителях. Он сидел в своем кабинете за заваленным бумагами столом, с головой погрузившись в подготовку к предстоящему докладу в Нью-Йорке. Над его написанием он трудился по вечерам уже более месяца. Напротив него, на своем излюбленном месте, мирно спала его любимица кошка. Вдруг она вскочила и уставилась своими серо-зелеными глазами в дверной проем, в пустоту холодного коридора. Она глядела мимо профессора, и с каждым мгновением становилась все напряженней. Шерсть ее вздыбилась, она выгнула спину, ощетинилась. В следующее мгновение она стрелой соскочила с сидения и, пронзительно мяукнув, бросилась под стол. Гроссман обернулся… Очнулся он, когда за окном уже наступила ночь. Сквозь постепенно возвращающееся сознание Гроссман услышал стук в дверь, а затем до него донесся взволнованный голос его жены Оксаны Валерьевны.
