– Разве имеет значение то, как ты играла? – устало протянул он.
Я выпрямилась, как по стойке смирно, сжимая кулаки и едва удерживая ноги на месте, потому что желание сбросить недоумка с этого стула с каждым его поганым словом становилось всё более и более безудержным.
– Ребята, вы знакомы? – прозвучал голос мистера Вонга, с интересом наблюдающего за разворачивающимися военными действиями.
– Нет! – одновременно рявкнули я и Шейн.
Мне хотелось уничтожить его взглядом, прожечь дыру в самом центре лба и в лишний раз убедиться в полном отсутствии мозгов!
– Выключите камеры, – с опасением в голосе дал команду мистер Вонг.
– Не выключать! – прогремел Шейн, не сводя с меня глазного прицела. – Это ведь шоу! Разве нет? Так пусть оно продолжается!
– Шейн, за дверью ещё много участников! – как-то не очень убедительно спорил Вонг.
– А мы скоро закончим, – хищно улыбнулся Шейн.
Калеб, надув щёки, устало выдохнул и с обречённым видом прикрыл глаза рукой.
– И это по вашему объективно?! – я яростно всплеснула руками, глядя на куратора.
– Вырежьте это! – воскликнул Вонг. – И… и уходим на перерыв! – Стул с визгом проехался по плиточному полу. Стул мистера Ларсена следом.
Серьёзно?!.. Вот так вот возьмут и уйдут?!
А как же дать мне ответ?! Что значит перерыв?! Всем плевать, что ли? Я ведь так и не получила однозначного ответа! Что это ещё за безответственное отношение к работе?!
– Мы вернёмся через десять минут, – добавил Вонг. – Чтобы решение было принято!
Опасная улыбка растянулась на губах недоумка. Очень опасная. Такая, что мурашки невольно побежали по коже.
У него что-то на уме. Ну точно. Прямо чувствую это всем своим мягким местом.
А-а, чёрт с ним – с ответом! И с недоумком тоже! Я ухожу!
Послала Шейна взглядом в самое пекло и принялась упаковывать Гибсона в чехол. С гораздо большим усердием, чем требовалось.
– Докажи, что проект тебе нужен, – прозвучал вкрадчивый, пропитанный ядом голос мистера Одуванчика.
Удостоила его взгляда:
– А чем я, по-твоему, тут занималась? – выпрямилась, с раздражением откинула пряди волос за спину и, с вызовом глядя на Шейна, упёрла руки в бока. – Ах да, прости, чуть не забыла: не мог бы ты расписаться на моей груди? Я ведь за этим пришла, да?!
– Я не расписываюсь на груди, – усмехнулся недоумок, и чёрные глазищи застыли на месте чуть ниже моей ключицы. – Да и где тут грудь?
Мой ответ был настолько нецензурным, что вряд ли я ещё когда-нибудь решусь его повторить.
Натянуто улыбнулась, глядя на застывшее в удивлении лицо Шейна, вновь схватилась за чехол и продолжила манипуляции по упаковыванию гитары. Руки не слушались, так что молния просто-напросто отказывалась подчиняться!
Надо просто валить отсюда! Просто валить! Скорее! Пока я не разбила этому кретину нос!
– А у принцессы-то грязный язычок, – отвис Шейн, коротко усмехнувшись.
Кореец и парень с хвостиком давились беззвучными смешками.
Челюсть Калеба играла желваками, брови сдвинуты, взгляд прожигает пол где-то в области центральной камеры, которая, к слову, и не думала выключаться.
Шоу! Шейн творит шоу!
Резко дёрнула на себя и от чрезмерного усердия сломала молнию на чехле. Чёрт.
Прикрыв глаза, медленно выдохнула.
«Не теряй самообладания, Тейт».
Взяла Гибсона в одну руку, чехол в другую, сделала шаг назад и на кого-то наткнулась – Шейн стоял позади меня. Подбородок слегка опущен, что делало взгляд ещё тяжелее, губы плотно сомкнуты и выражение жестокого убийцы на лице.
– Я ухожу, – бросила с омерзением и направилась к двери.
Но не тут-то было! Шейн схватил меня за локоть и потянул на себя.
Ларсена и Вонга, конечно же, не было на месте! И это нормально? Это тоже входит в рамки шоу, что ли?! А если меня тут убьют?! Или убью я…
С силой выдернула руку:
– Не прикасайся ко мне!
– Ты хочешь остаться в проекте или нет? – прошипел Шейн, на этот раз не улыбаясь, отчего казался ещё более опасным.
Сузила глаза:
– Что у тебя за неудовлетворённость по жизни?
– У меня нет времени с тобой разговаривать, – равнодушно отозвался Шейн. – Отвечай на вопрос: ты хочешь остаться в проекте?
– Даже если хочу, ты мне этого не позволишь, так что отвали и дай пройти!
– Зачем тебе это? – Шейн продолжал свой идиотский бессмысленный допрос.
Я мрачно усмехнулась:
– Что?
Недоумок с важным видом скрестил руки на груди и приблизился на шаг, нависнув надо мной, как подошва ботинка над приговорённым к смерти муравьём.
– Слава? – слегка склонил голову на бок.
– Почему бы и нет? – вкладывала ненависть в каждое слово.
– Деньги?
– Никому не помешают.
– Известность?
Презрительно сузила глаза:
– Разве не то же, что и слава?
Шейн издал приглушённый смешок:
– Не одно и то же, но ты не такая уж и безнадёжная.
– О, правда? Без этих слов моя жизнь была такой бессмысленной.
Шейн продолжал гнусно улыбаться, находясь в опасной близости от хука справа:
– Зачем тебе проект?
– Разве я не ответила?
– Думаешь, здесь намного лучше, чем на улицах? Думаешь, только в клубах творится одно дерьмо, а здесь у нас праздник каждый день? Что ты знаешь?
– Шейн, да отстань ты от неё! – с неуверенным смешком воскликнул кореец. – Пусть идёт.
Шейн, не разрывая контакт с моими глазами, вкрадчиво произнёс:
– Мы ещё не дали ответ. Как она может уйти?
Не сдержала абсурдного смеха. Просто в голове не укладывается. Как я вообще до всего этого докатилась?
– Вот же псих…
Бровь с пирсингом озадаченно взлетела:
– Я псих?.. Серьёзно?.. В отличие от одного фрика-сталкера я никого не преследую и не лажаю перед всеми, пытаясь повторить гениального гитариста «Металлики».
– Ещё бы… – фыркнула я, отведя взгляд в сторону.
Шейн хмыкнул, вновь натянув мерзкую улыбочку:
– Ты слаба.
На этот раз мои брови оказались не в состоянии оставаться на месте.
Вы только посмотрите, кто это у нас себя опупенным критиком почувствовал!
– Я не имею в виду твой уровень, как музыканта, – легкомысленно пожав плечами, добавил Шейн. – Плевал я на него. Ты слаба, как человек. Сломаешься уже в следующем туре.
– О, так я прохожу в следующий тур? – поинтересовалась с сарказмом.
Холодная улыбка Шейна стала шире, чёрные глаза недобро блеснули:
– Только если избавишься от своей слабости.
Что это только что за звук был?..
Не моя ли это челюсть стукнулась о пол?
Совсем сбрендил? Что в башке у этого идиота?! Кто это у нас тут идол?! За что его любят миллионные толпы фанаток по всеми миру?! Весь мир с мозгами, что ли, не дружит?!
Избавиться от слабости? Это он про мою «крошку» сейчас что-то вякнул?
– Разбей гитару, – Шейн кивнул на Гибсона.
С силой прикусила нижнюю губу, чувствуя, что последнее моё ругательство было не самым оригинальным на сегодня.
Шейн игриво дёрнул бровями.
– Цена за проход в следующий тур? – мой голос дрожал, но не от испуга – от злости. От злости в чистом виде!
– Докажи, что ты не сталкер. Докажи, что проект и желание играть на большой сцене для тебя важнее всего. Если пройдёшь в следующий тур, репетиционный зал для оставшихся участников будет под завязку набит инструментами. Бесплатными, – Шейн многозначительно поиграл бровями. – А если вдруг дойдёшь до конца, сможешь купить себе с десяток таких же, – он кивнул на Гибсона и пристально уставился мне в лицо. – Сюда приходят люди, для которых проект, возможно, единственный шанс чего-то добиться. Уверен, предложи я им нечто подобное, ни у кого бы и сомнений не возникло. А ты… сомневаешься…
Кажется, даже лицо покраснело от ярости! Руки дрожали от злости. Меня разрывало на части! Так хотелось наброситься на самодовольного кретина и поломать каждую косточку в его звёздном теле, но разве не этого он хочет? Шоумен проклятый.
Я широко улыбнулась:
– Предлагаешь мне предать единственного друга и взамен получить с десяток фальшивых? Хотя… о чём это я? Разве такому, как ты, понять?
– Друга? – громко фыркнул Шейн, и на раздражённом выдохе на секунду отвёл глаза. – Это неодушевлённый предмет, которому проще простого найти замену… Слушай, принцесса, я устал от этого разговора и от дряни, что несёт твой рот. Разбей гитару, сделай шоу и получи билет в следующий тур, или… – короткий вздох без сожалений, – или проваливай и упусти свой единственный шанс пробиться в люди. Можешь не верить, но я даю тебе дельный совет. Мир, в который ты так стремишься попасть, сожрёт тебя со всеми потрохами, если не избавишься от слабостей.
Пред глазами вдруг потемнело, в нос ударил приятный и уже знакомый мне аромат парфюма: широкая спина Калеба заслонила собой всего Шейна целиком, спрятав его от меня… или наоборот.
Тут же сделала шаг в сторону. Спасибо, конечно, большое, но я уже взрослая девочка и умею за себя постоять.
– Хватит, – прозвучал пугающе тихий голос Калеба. Пронзительно серые глаза превратились в два хрусталика льда, которыми он жёстко взирал на лидера своей группы.
– Ты ей в рыцари, что ли, нанялся? – весело усмехнулся Шейн. – Отвали, Калеб. Я сделал ей выгодное предложение. Пусть сталкер расставит приоритеты.
– Ты не имеешь права просить её об этом.
– Почему? – улыбался Шейн. – А? Почему? Потому что ты запрещаешь мне это? – Шейн бросил брезгливый взгляд на меня. – Кто она тебе такая, Калеб? Что с тобой, приятель?
Взгляд Калеба стал ещё более холодным, он медленно приблизился к Шейну; тот не сдвинулся с места.
– В первую очередь – она девушка, а это уже повод для того, чтобы не накидываться на неё, как больной на всю голову кретин, – сдержанно прорычал Калеб. – Во-вторых, за последние три дня, она лучший гитарист из всех, что мы здесь видели, и если ты не признаёшь даже этого, значит у тебя ещё и со слухом проблемы с недавних пор.
– Ну и что? – Шейн удивлённо усмехнулся. – Ты себя-то слышишь? Мы сейчас спорим из-за девки, которая ничего существенного, кроме как потрясающих способностей в преследовании, из себя не выдала! Посмотри на неё, Калеб. Ты серьёзно сейчас?
