Анна Медь "Бабка"

Варька опаздывала, и Вика нервничала. Переносить план на другой день не хотелось, тем более что сегодня все звезды сходились. Викина мама работала в ночную, с Борисом сегодня после ссоры встречи не намечалось. Дело оставалось только за Варькой.

Когда зазвенел звонок, Вика поняла, что пришло время изменить свою судьбу, а заодно жизни еще как минимум двух людей. Если бы она тогда знала, чем для нее закончится задумка с отворотом, то совершенно точно бы в тот вечер не открыла дверь, не впустила бы Варьку и не угостила бы пирогами. Но Вика не знала.

– У тебя что, молоко убежало? – повела носом Варька, скинула балетки в коридоре у входной двери и, не дождавшись ответа, прошла на кухню. Скрипнув табуреткой по полу и оседлав её, закинула ногу на ногу.

– А кто это у тебя? – изумленно подняла она глаза на Вику, застывшую у входной двери с полотенцем.

– Где?

– Кот, что ли? Вон, за занавесками прячется, – Варька махнула рукой в сторону шторы у холодильника.

Тут же в памяти Вики всплыл «ентот окаянный», который жил у бабки Анисьи. Вика подошла к холодильнику и одернула штору, за которой в картонной коробке лежал репчатый лук.

– Померещилось тебе, наверное, – пожала плечами она. – У меня нет животных.

Варька окинула взглядом кухню, качнувшись на ножках табуретки.

– Так о чем поговорить хотела?

– А, да, давай сначала чаю налью, и поговорим, – засуетилась Вика, стараясь не смотреть гостье в глаза, – тебе с сахаром?

– Не, я фигуру берегу, на диете, – довольно проговорила Варька, втянув живот.

«Боже мой, а если она и пироги откажется есть? « – Вика побледнела и заговорила, пытаясь скрыть волнение.

– Варь, зачем тебе диета? По-моему, ты и так хорошо выглядишь, – сняла Вика полотенце с тарелки, на которой лежали ещё горячие пирожки с брусникой.

– М-м-м, – повела носом Варька, – а с чем?

– С брусникой, – обрадовалась Вика вопросу.

Чайник щёлкнул, и хозяйка разлила чай в чашки. Варька покусывала губы и елозила на табуретке. Прямо перед глазами лежали свежие мягкие пирожки с её любимой брусникой. Как раз такие, от которых она отказывалась вместе шоколадом и печеньками уже два месяца.

Вдруг за окном свернула молния, и раскат грома бахнул так, что задрожали окна. В кухне погас свет.

– Наверное, пробки вылетели, – испуганно посмотрела на Варьку Вика и пошла к входной двери.

«Надо же, как темно сегодня на улице, может, из-за грозы?» – подумала Варька и растерянно проводила Вику взглядом.

Через минуту, справившись с рубильником на щитке, Вика вернулась и застала Варьку, пожирающую её отворотный пирог. Та его не просто ела, а запихивала в себя, уставившись в одну точку.

– Вкусно, – с набитым ртом, краснея, ответила Варька, заметив, что на нее сморят.

У Вики от неожиданного и простого решения всех ее проблем что-то щелкнуло в области сердца, будто камень оттуда скатился, а потом поднялся к ее горлу и застрял там. Неожиданно для себя и Варьки Вика закрыла лицо руками, забежала в ванную и разрыдалась как ребенок.

– Ты чего? – с набитым ртом постучала в дверь Варька через пару минут.

– Просто… настроение скачет. Как ты себя чувствуешь? – всхлипывая, спросила Вика.

– Нормально я себя чувствую, – продолжая жевать пирог, отозвалась Варька. – Может, я пойду лучше, а?

Обрадовавшись прекрасной возможности прямо сейчас завершить встречу, Вика вышла из ванной, обмахивая пальцами покрасневшие веки и всхлипывая.

– Извини, нервы шалят, перед этими днями часто так. Мы с тобой в другой раз поговорим. Обязательно.

Варька запихивала в рот второй пирожок и растерянно кивала.

– А можно я с собой ещё этот возьму? – не стесняясь, она взяла с тарелки третий пирожок.

– Д-да, конечно, – нерешительно кивнула Вика.

Через пять минут гостьи в квартире уже не было. Вика подошла к тарелке с пирогами и выкинула оставшиеся в мусорку. Ноги и руки почему-то леденели, хотя термометр в квартире показывал плюс двадцать. За окном громыхало и сверкало.

«Она ушла под дождь без зонта, – отметила про себя Вика с застывшим лицом, – хотя какое мне до нее дело».

В квартире снова вылетели пробки, и дом погрузился в полутьму, которую время от времени нарушало сверкание молнии.

Непреодолимое желание лечь и не двигаться овладело Викой. В один момент вся ее жизнь показалась совершенно бессмысленной. Борис, Варька, университет, баба Настя – все виделось каким-то далеким и неинтересным, как будто из чужой жизни, до которой Вике нет никакого дела.

Девушка легла в полутьме на диван без подушки, скрестив на груди руки, и уставилась в потолок, где время от времени разыгрывался театр теней от макушки березы за окном. Женский крик прямо в ухо заставил Вику вскочить с дивана.

– Вика, помоги мне, – прозвучало дважды слева.

Вытирая холодный пот со лба, Вика вглядывалась в полутьму. Рядом никого не было. Тяжесть в ногах не давала сдвинуться с места, и девушка снова присела на кровать, а через минуту опять легла.

Вика закрыла глаза, надеясь заснуть, как вдруг почувствовала, что ее шею, грудь, бедра, икры и даже ступни сдавливает с каждой минутой все сильнее. Она резко открыла глаза, стряхивая с себя внезапную тяжесть, и снова вскочила с кровати. И тут случилось невероятное.

Нечто невидимое подхватило Вику на руки и закружило по комнате, напевая женским голосом: «Вика-а-а, помоги, Вика-а-а, помоги».

Девушка смотрела сверху на пол, на кровать, пытаясь выбраться из невидимых лап, но ничего не выходило. От страха она зажмурила глаза, отчаянно завизжала и резко плюхнулась на пол.

В боку заныло. Вика попыталась встать на четвереньки, но тело превратилось в одну сплошную боль и не слушалось. Сжав зубы и собрав оставшиеся силы в кулак, девушка выскочила-таки из комнаты, открыла входную дверь и оказалась на лестничной площадке.

Яркий свет резанул по глазам, заставив зажмуриться. Почти на ощупь Вика спустилась на этаж ниже. Сверху что-то звенело, грохотало и дзинькало в ее квартире. Почему-то вспомнился стол у бабки Анисьи и то, как она доставала нужные ингредиенты для зелья из пакетов и баночек.

Стена слева зашевелилась, не давая к ней прислониться, и Вика бросилась из подъезда под дождь.

Холодные капли дождя моментально впитались в Вику и принялись трясти ее тело. Зубы застучали. Вика стояла под фонарем, обняв себя за плечи, как в смирительной рубашке, переступала с ноги на ногу и тряслась. Ей казалось, что вокруг фонаря больше нет ее дома, двора и ничего, что было раньше. Теперь там только нечто невидимое, с женским голосом и сильными руками. Нечто, что хочет причинить ей зло.

Вдруг откуда-то издалека вырвался надтреснутый крик Викиного тела: «Хватит!» Вымокшая под нервным шквалом дождя девушка упала на колени и увидела свое отражение в луже. Оттуда на нее смотрела измученная девочка с глазами цвета изнанки зеркала. Вика собрала еще один удар своего сердца и упала на холодный асфальт.

***

– Ничего не понимаю, очень странное заболевание. Все необходимые исследования проведены, анализы в норме. Почему так реагирует кожа, пока непонятно. Мы сделали запрос коллегам из Москвы, возможно, у них будут какие-либо соображения по этому поводу, – седой доктор с морщинистым лбом крутил ручку в руках и озадаченно смотрел на бледную женщину лет пятидесяти. – Раньше ничего подобного не замечали за дочерью?

– Нет, она вообще редко болела, никаких особых проблем не было, только прыщи в подростковом возрасте все лицо обкидывали. Так они потом сходили сами безо всякого лечения.

– Что ж, вы пока не расстраивайтесь. Сейчас угрозы для жизни нет. Возможно, это реакция на пережитый стресс. Но, если честно, такое впервые в моей практике, – доктор положил ручку в карман и пожал плечами.

– Это какой-то кошмар, доктор, – тихо прошептала Викина мама, Наталья Владимировна, – ее же соседи утром нашли во дворе под фонарем без сознания, в одном нижнем белье, покрытую странными прыщами. Что она там делала? Сколько пролежала без сознания? Никто ничего не знает.