Андрей Шестаков "Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры»)"

– Согласно указанию Председателя КГБ для организации работы по САИ создается координационный центр (КЦ). Руководить им назначен зампред, курирующий работу ВГУ. От нашего Управления в состав КЦ включили тебя.

Основными разработчиками плана контрразведывательного обеспечения САИ определены Второе и Третье главные управления. Мы как бы тоже обозначены, но у нас несколько другая роль.

Предварительные консультации по возможному проведению совместного эксперимента начались в 1986–1987 годах. Там работали в основном наши коллеги из ПГУ, ВГУ и военной контрразведки. Кое-какие наработки у них есть, и они их в общий план заложат.

Однако Председатель КГБ, поставил мне лично негласную задачу, чтобы 6 Управление стало основным сдерживающим фактором. Он прямо указал, что САИ – это политический проект необыкновенной важности, и главное здесь не контрразведывательные игры, и даже не защита наших секретов, а безусловное и всеохватывающее обеспечение безопасности проведения САИ. Поэтому на 6 Управление ложится самая сложная и ответственная задача, мы должны любой ценой не дать ЦРУ сорвать САИ и одновременно сдержать этих контрразведывательных фантазеров с их шпионскими играми.

– Разрешите вопрос товарищ генерал, – решился перебить начальника Соболев.

– Что у тебя? – недовольно спросил Туманов не любивший, когда его прерывали.

– Если я правильно понял, в указаниях ЦК успешное проведение САИ напрямую связывается с политическим престижем нашего государства?

– Да именно так и ставится вопрос. Все должно пройти на самом высоком уровне.

– Тогда, если председатель Комитета возложил на нас всю ответственность за проведение САИ, может быть есть смысл выйти с инициативой назначить наше Управление главным в подготовке и обеспечении безопасности советско-американских испытаний? В противном случае, боюсь мы не сможем контролировать ВГУ.

– Этот вопрос уже решенный и не надо его муссировать! – раздраженно рыкнул генерал, – Это большая политика не надо тебе туда лезть. Цели определены, задачи поставлены. За работу товарищи. Так нас учит партия.

После небольшой паузы генерал несколько смягчился и добавил:

– Я понимаю, что будет трудно, поэтому передаю тебе все полномочия по проведению этой операции. С этой минуты ни на что другое не отвлекайся. работай, как ты умеешь. Я в тебя верю. В случае провала ответим вместе.

Последняя фраза Туманову не понравилась и он, поморщившись, исправился, вновь форсируя голос:

– Только вперед и только победа – этот несколько перефразированный военный девиз морской пехоты становится актуальным для тебя, полковник.

«Еще бы сказал – Победа или смерть», – невесело подумал Соболев, понимая, что повлиять на всесильное ВГУ не будет никакой возможности.

– У тебя что-то еще? – почувствовал сомнения подчиненного генерал.

– Есть ли какие-либо данные по САИ от разведки?

Генерал посмотрел Соболеву прямо в глаза и понизив голос сказал:

– У тебя нет уровня допуска к такой информации, но учитывая важность стоящей перед нами задачи… – Туманов перешел почти на шепот. – По данным ПГУ в сенате США существует влиятельная группа, лоббирующая интересы военно-промышленного комплекса (ВПК). Последние договоренности между СССР и США в области ядерных разоружений вызывают беспокойство мультимиллионеров из ВПК, так как прекращение гонки вооружений лишает их баснословных прибылей. В этой связи они обратились к сенатской группе поддержки, чтобы те, посредством госдепа и ЦРУ сорвали переговоры в Женеве. Однако этого сделать по разным причинам не удалось, и теперь перед ЦРУ стоит задача любой ценой сорвать процесс реализации женевских договоренностей. Это все, что я могу тебе сказать. Теперь ты понимаешь, какова мера нашей ответственности за проведение САИ?

– Так точно, – четко отрапортовал Соболев.

– Предварительные консультации по возможному проведению совместного эксперимента начались в 1986-1987 годах. Там работали в основном наши коллеги из ПГУ, ВГУ и военной контрразведки. Кое-какие наработки у них есть, и они их в общий план заложат…

– А можно посмотреть документы разведки по данной проблематике? – настойчиво спросил Соболев.

– Ты не о том, сейчас думаешь, полковник, – посуровел Туманов и вернулся к официозу. – Политическая составляющая САИ очень велика. Никогда еще две противоборствующие системы не стояли так близко к достижению мира. Потенциал разногласий еще велик. Только-только возобновились переговоры по ограничению ядерных ресурсов. Возможно, США поняли, что они не выдержат этой гонки вооружений. И если сейчас по нашей вине что-то сорвется… В общем, сам понимаешь…

И еще раз сурово взглянув на подчиненного твердо добавил:

– САИ должен состояться, а мы обязаны обеспечить его безопасность.

Глава 2

Возвращаясь от генерала, Соболев зашел к своему заместителю подполковнику Степному, кратко поделился деталями разговора с генералом и в заключение предложил:

– Юра, ты иди домой, а я поработаю маленько. Завтра на свежую голову посмотрим, что получится.

– Ты тоже долго не засиживайся, а то знаю я твое маленько, – с легкой укоризной в голосе сказал зам прощаясь.

В своем кабинете Соболев достал из сейфа все имеющиеся обобщенные материалы по ядерной тематике и приступил к их тщательному изучению.

После трех часов напряженной работы Соболев решил немного отвлечься и занялся своим излюбленным занятием – китайской чайной церемонией, как это называл его заместитель и друг подполковник Степной. Правда, в исполнении Соболева она была упрощена, по случаю отсутствия навыков, приобретаемых в соответствующих классических школах и скромных возможностей служебного кабинета. Из настоящих китайских атрибутов у Андрея Ивановича имелся только маленький заварной чайник из исинской глины, который ему подарил один из старых чекистов, работавший в Китае во времена расцвета советско-китайской дружбы. Отдельная небольшая тумбочка, заменяла чайный столик, а настоящие узбекские пиалы, вполне успешно исполняли роль китайских. Церемониальное заваривание, как и положено, осуществлялось неторопливо, выверенными отточенными движениями. Наибольшую сложность составляло наливание горячей воды с большой высоты в маленький заварной чайник. Соболев справлялся с этой процедурой весьма искусно и на лиц, иногда присутствующих при этом, его пассажи, производили впечатление. По всем канонам этот процесс должен был заставить самого церемониймейстера забыть о повседневной суете, достигнуть ощущения душевного равновесия и настроиться на созерцательный лад. Однако для полковника главным было не это, чайная медитация помогала ему сбросить напряжение и вновь сосредоточиться для дальнейшей работы. Мыслительная деятельность не прекращалась, и часто, после такого своеобразного отдыха каким-то странным образом становилось понятным, что делать дальше. Соболев всегда, когда мыслительный процесс заходил в тупик прибегал к такого рода разрядке. И чем глубже был кризис жанра, тем больше времени занимала процедура медитации. Вот и сейчас к концу чаепития он почувствовал, что наступила ясность в направлении дальнейшей работы, большой массив изученных документов, как бы разложился по полочкам, по степени их достоверности, важности и актуальности.

После завершения чайной церемонии Соболев убрал материалы в сейф и приступил к анализу изученной информации. Напряженно считая возможные варианты, он чертил различные геометрические фигуры на стандартном листе бумаги, соединяя их стрелками. Так ему легче думалось.

– Итак, что мы имеем в условии нашей задачи? – рассуждал полковник. – Если идти от противника, то возникает вопрос – зачем американцам нужен этот САИ? В чем смысл договора по САИ? Почему американцы так легко пошли на него? В версию ЦК о том, что у США нет ресурсов для дальнейшего наращивания гонки вооружений верится с трудом. Если абстрагироваться от глобального, то американцы действительно мало что знают о нашем ядерном потенциале. Если еще сузить проблему, то допустим они хотят попасть на наш полигон. Нет, тут они ничего не выигрывают ведь одновременно они и свой для нас открывают. А если они хотят заполучить данные по нашему ядерному заряду и тем самым узнать над чем конкретно сейчас работают советские ученые? Тоже нет, они прекрасно знают, что заряд будет простым, элементарным без всяких специфических «примочек». Да никто их к самому этому заряду и не подпустит. Значит, что-то другое… – Надо проконсультироваться у специалистов…

– Соглашение по проведению САИ еще не подписано, есть только политическое решение. Сейчас начнутся рабочие консультации в Женеве, с участием ученых и технических специалистов. У нас доступа туда нет, но разведка наверняка что-то получит, значит надо запросить все документы ПГУ по переговорному процессу в Женеве.

Соболев нарисовал несколько различных геометрических фигур и продолжил размышления.

– Реально американцы в процессе САИ могут досконально проверить насколько верны их методы контроля за нашими подземными ядерными взрывами. Убедившись, что с помощью своих сейсмических станций, разбросанных по всему миру, они полностью контролируют ситуацию на данном направлении, США могут сосредоточиться на других аспектах своих ядерных разработок. Сейчас они еще по инерции продолжают нас бояться. Неизвестность и непредсказуемость СССР и ее прошлых лидеров всегда пугала США. За столько лет противостояния этот страх засел у них почти на генетическом уровне. Но теперь, когда они наладят контроль, бояться их должны будем уже мы, так как у нас нет таких технических возможностей.

Стало быть, здесь задачи политиков и ученых, но никак не наши. Получается, если в проведении САИ заинтересованы правящие круги США, то перед ЦРУ, кроме добывания секретной информации о нашем ядерном потенциале, никаких специальных задач стоять не будет. Тогда нам надо просто сосредоточиться на вопросах сохранения секретных разработок наших ученых и обеспечении безопасности американской делегации. Однако, здесь следует учитывать, что политическое поле США не так однородно, как наше и, следовательно, вполне вероятно, что перед ЦРУ все-таки может быть поставлена какая-то специфическая задача. Какая? … Как у них там? Кто контролирует деньги, тот контролирует и основные компоненты политики. Срок пребывания их лидера в Белом доме подходит к концу. Значит, усиливается борьба за президентское кресло. Тогда возможно для какой-нибудь из противоборствующих группировок, вероятнее всего поддерживаемой военно-промышленным комплексом, самой глобальной задачей представляется срыв САИ и политический скандал на этом фоне… А вот тут у нас пока ничего нет. Нужны материалы разведки.

Придя к такому неоднозначному выводу, Соболев, оставил свое занятие, взглянул на хаотично исчерченный листок, машинально отметил, что больше всего получилось треугольников. Затем посмотрел на темную зимнюю ночь за окном кабинета и решил, что надо ехать домой, а завтра с утра проверить полученные выводы в процессе обсуждения со своим заместителем подполковником Степным.

14 декабря 1987 года (понедельник) – 09.00. Москва, КГБ СССР

Андрей Иванович Соболев – полковник, начальник 1 отдела 6 управления КГБ СССР, 45 лет. Высокий, стройный с удивительными аквамариновыми глазами, цвет которых менялся по настроению от светло голубого до темно синего и копной слегка поседевших темно русых волос, был похож на английского лорда, по рассеянности надевшего костюм фабрики «Большевичка». По складу характера – вдумчив, сдержан и рассудителен. К подчинённым был строг и требователен. С первого взгляда казалось, что он педант и перестраховщик. Но это было глубоко ошибочное суждение. На самом деле полковник обладал исключительной памятью и наблюдательностью, аналитическим складом ума, был всесторонне образован и слыл среди подчиненных редкостным вольнодумцем. А самое ценное его качество заключалось в том, что он умел выделять главное в самой сложной и запутанной проблеме и находить не тривиальные решения. Он не боялся ошибок, умел учиться и всегда был готов к разумному риску ради достижения конкретной конечной цели. В процессе работы был неудержим, радикален, дерзок и стремителен.

Его друг и заместитель подполковник Степной Юрий Александрович, 46 лет, выделялся атлетической мощной фигурой и громким голосом. Среднего роста с жесткими волосами соломенного цвета и структуры и светло карими, хитрыми глазами. Энергичный, подвижный, общительный. Он сминал собеседника своей страстью и напором, подчинял его своей воле и вел напролом к цели. Однако, первой его реакцией на любое задание были громкие сомнения и сетования по поводу возможности выполнения задуманного. На самом деле все это было наносное. Подполковник обладал практичным мужицким складом ума, хитринкой, смекалкой и осторожностью. Его внешние выражения сомнений в успехе любого предприятия были ничем иным как проверкой собеседника. Степной был страстным охотником и рыболовом, поэтому обладал навыками следопыта и умениями вязать хитрые рыбацкие узлы и подсекать крупную рыбу, как в прямом смысле слова, так и применительно к работе. Знал множество прекрасных охотничьих и рыбацких мест в ближнем Подмосковье, благодаря чему имел обширный круг знакомых из числа руководителей и рядовых сотрудников различных подразделений КГБ.

Сходны Степной с Соболевым были лишь в одном – оба обладали удивительным даром убеждения. Правда Юрий Александрович благодаря своей пробивной мощи, а Андрей Иванович – тонкому искусству влияния на людей. Они давно работали вместе и отлично понимали, и дополняли друг друга.

Степной как обычно ворвался в кабинет начальника стремительно и шумно. После обмена приветствиями Соболев приступил к чайной церемонии, одновременно обсуждая с другом мировые новости, обстановку в стране, а также кратко и деликатно семейные хроники.

Когда чай был разлит по пиалам Соболев приступил к главной проблеме, стоящей перед отделом. Говорил он вдумчиво, пытался внятно сформулировать главную задачу. При этом казалось, что он в большей степени старается убедить в своих задумках себя, чем своего боевого зама.

– Думаю, ты представляешь, зачем нам и американцам нужен этот САИ? – начал обсуждение с вопроса начальник.

– Чтобы обуздать гонку вооружений, – как на политзанятиях выпалил Степной. – Сейчас на повестке дня стоит главная задача – разоружение. Мы не можем проиграть американцам…

– Я не это имел в виду, – перебил Соболев. – Понимаешь, Юра, насколько я уловил мысль начальника управления, мы определены ответственными за благополучный исход САИ, но в контрразведывательной операции по этому мероприятию мы являемся пятым колесом в телеге. Благополучное проведение САИ вопрос большой политической важности. Очень большой. Стоит на контроле в Политбюро. Поэтому уже сейчас некоторые заумные контрразведчики хотят перестраховаться и в случае неудачи сделать крайними наше управление.

– А может ты «накручиваешь», Андрей Иванович? – быстро спросил заместитель.

– Может быть, и «накручиваю». Но как ты говоришь «лучше перебдеть, чем недобдеть». Ты же видишь, что в стране происходит? Горбачевские прорабы перестройки сначала нас боялись, но сейчас «вошли во вкус» и скоро их длинные руки и до КГБ дотянутся. Начнут с руководства. Наш Чебриков из старой партийной гвардии. Столько лет сидит…

– Всего шестой год, – перебил Степной. – Вот Андропов пятнадцать лет сидел и то ничего.

– Это было другое время, а сейчас всех этих "старогвардейцев" из догорбачевской эпохи на пенсию отправляют. Должность председателя КГБ СССР ключевая в иерархии партийной номенклатуры и ее не может занимать не единомышленник Горбачева.

– Да, открытость Горбачевскую кто-то здорово научился использовать…– опять вмешался зам.

– Не открытость это, – спокойно, но с нажимом парировал Соболев, – а попытка заболтать действительность. Выдвигаются все новые и новые инициативы, а за их реализацию никто ни у кого не спрашивает. Главное – инициатива! Прокричал – прослыл новатором, получил порцию похвал и можно немного отдохнуть до следующего удобного случая. Все, кто умеет красиво говорить – «прожектор перестройки», а кто нет – тянут страну назад в прошлое.

– Ты мне этого не говорил, а я не слышал, – запальчиво заявил Степной. – Мы – чекисты передовой отряд партии и даже сейчас в такой не простой период, мы должны выполнять свою задачу, а не заниматься ревизией партийных решений.

– Слишком быстро мы врага переделываем в друга, – сердито, но уже более сдержанно заметил Соболев.

– Наша внешняя политика поменялась вместе с генсеком…

– Перефразируя лорда Палмерстона в политике есть только интересы, а друзей не бывает…

– А разве не Черчиллю принадлежит это изречение?

– Нет он его позаимствовал у своего далекого предшественника. Но сейчас не об этом. Вот американцы в данный момент напуганы нашим превосходством в количестве ядерных боеголовок, и они затевают переговоры по сокращению ядерных вооружений, а завтра после наших односторонних сокращений они получат преимущества за счет качества данного вида вооружений и забудут про все эти договоры.

– Это что-то ты, Андрей уже слишком. Как можно игнорировать международные договоры?

– История нас ничему не учит. Пока им там за океаном был выгоден Гитлер, они его поддерживали, но как только фюрер вышел из подчинения, они начали с ним воевать. А наше перестроечное руководство что-то слишком быстро все забывает и идет на поводу у американцев, что начинает беспокоить…

– Ну, про Гитлера – это уже перебор…

– Ты прав – этот спор не приведет к истине, поэтому предлагаю полемику прекратить и подумать о наших подходах к плану по САИ – подытожил Соболев. – При этом никто нам не запрещает при выполнении указания руководства, подойти к решению проблемы творчески, придумать нешаблонные, но эффективные контрразведывательные мероприятия.

– А чего там думать? Сам говоришь все под себя контрразведка забрала… – снова начал возмущаться Степной.

– Не кипятись, послушай. Есть тут отдельные мысли… Туманов зря говорить не будет. Он старый волк и чует, что сейчас любой «прокол» может свалить Чебрикова, а тем более на таком горячем политическом проекте как этот САИ. Глобальное ядерное разоружение – это горбачевская инициатива, поэтому здесь очень тонко работать надо. Думаю, генерал разрешит нам многое, на что в обычных условиях никогда не дал бы согласия. Осталось только придумать, что нам надо делать, чтобы выполнить задание Председателя. Пока все выглядит так, что наши американские партнеры тоже заинтересованы в успешном проведении САИ. Но именно здесь спрятана «глубинная бомба» огромной разрушительной мощности.

– Какая? – не выдержал Степной.

– Военно-промышленный комплекс (ВПК) США, который возможно заинтересован в срыве САИ. – Соболев решил пока не говорить заместителю о данных ПГУ, которые довел до него генерал Туманов. – Но если мы с тобой заложим в обоснование операции эту догадку, то нас уволят без выходного пособия.

– Почему? – озадаченно спросил зам.

– Потому, что есть разведка, контрразведка два главных «кита» на которых держится Комитет и они почему-то молчат… Полагаю, в свете предстоящей реформы Комитета никто не хочет брать на себя ответственность. Вот и мы должны не показывать нашу удивительную прозорливость, а работать в рамках разрабатываемого комитетом плана по САИ, одновременно, решая главную задачу, которую поставил перед нашим управлением Председатель КГБ. Для этого мы разработаем свою контрразведывательную операцию, в которую заложим некоторые новые подходы. Заодно покажем руководству, как мы перестраиваемся в своей работе.

– Ничего не понял. Ты, Андрей Иванович, не можешь просто сказать, что делать, а то от этой высокой политики у меня голова пухнет.

Соболев внимательно посмотрел на своего зама и неожиданно спросил:

– У тебя же друзья в разведке есть?

– Да, конечно, – немного оторопело и от этого неуверенно ответил Степной.

– Так, вот, шеф ПГУ Крючков в большом фаворе у Горбачева и якобы ему поручили подготовить варианты реорганизации КГБ.

– Откуда информация?

– Программу «Время» внимательней надо смотреть, как шутят наши молодые оперативники, – с сарказмом сказал Соболев и с укоризной посмотрел на своего зама.

– Понял, вопрос снимается, – наигранно бодро отрапортовал Степной.

– Туманов дал ясно понять, что в случае неудачи мы с тобой должны быть готовы к самым негативным последствиям. А спасение утопающих…, дальше ты знаешь, поэтому будем думать, что надо делать, но подать наш замысел надо в перестроечной обертке, как проявление инициативы и контрразведывательного творчества. В этих целях предлагаю тебе поинтересоваться у своих ребят из разведки, какие приоритеты будут главными в работе Комитета в ближайшем будущем.

– А причем тут разведка, у них своя специфика.

– Знаем мы эту их специфику. Нам с учетом выдвижения фигуры их начальника главное прозондировать какие инициативы они готовят по реорганизации нашей конторы. Не конкретно по структуре Комитета, а по направлениям работы. Зная новые направления, мы так все преподнесем генералу, что он любую операцию санкционирует. А своим друзьям, чтобы ничего такого не думали, так и скажи пусть только намекнут, какое новое слово введут в наш лексикон. Ну, чтобы мы были готовы, а то, как с этой «перестройкой» получится. Слово есть, а кому, куда и как перестраиваться не ясно.

– Попробую, но не ручаюсь, что удастся, – замялся зам, – И потом, время для общения с разведчиками необходимо.

– Постарайся, Юрий Александрович, очень постарайся. От этого сейчас многое зависит. Даю два дня.

– Хорошо, только как мне с этими разведчиками…

– Да… тут сложно… имея дело с разведкой, не знаешь, когда кто-то совершит ошибку, или тронется умом, или станет предателем…, – задумчиво произнес Соболев.

После этого начальник надолго замолчал, прикрыв глаза и о чем-то напряженно думая. Подполковник Степной, знал, что в такие минуты хозяину кабинета лучше не мешать, и тихонько раскрыв папку для доклада начал изучать входящие документы.

Наконец Соболев открыл глаза и убежденно сказал:

– Куда-то мы не туда идем. Вот сейчас начали с тобой обсуждать подходы к плану, и я это отчетливо понял. Ладно не будем терять время, ты иди встречайся с разведкой, а я буду додумывать, как нам защитить этот САИ.

Зам что-то хотел сказать, но начальник его уже не слушал.

– Иди, Юрий Александрович, иди, работай, мне еще надо получить консультации наших ученых и специалистов по ряду технических вопросов по САИ и с руководством военной контрразведки встретиться по согласованию нашей части операции, а там, чувствую, придется выслушать наставления по организации работы на секретных полигонах. Да, и предупреди секретаря, чтобы наши архаровцы по пустякам не беспокоили, головы сниму. Собери начальников отделений и скажи, чтобы сами принимали решения по текущим делам, пусть поработают, как в автономном плавании. Потом посмотрим на что они способны, так и скажи после САИ проведем комплексную проверку всех подразделений.

Глава 3

15 декабря 1987 года (вторник) – 10.00. Лэнгли, ЦРУ США

Главный аналитик отдела спецопераций пятидесятилетний Сэмюэл Райдер – высокий седовласый мужчина с какими-то размытыми чертами лица и бесцветными глазами небрежной развинченной походкой двигался по коридорам ЦРУ в кабинет своего шефа – начальника ОСО. В руке он держал кейс с документами. Несмотря на всю свою внешнюю расхлябанность, Райдер внутренне был напряжен. Аналитик знал крайнюю степень важности для Эспозито операции по САИ и представлял реакцию шефа, когда он доложит о провале первого этапа операции «Ящик Пандоры». Поэтому Райдер убеждал себя и настраивался на сохранение спокойствия и здравомыслия в будущем вулкане эмоций.