Вначале все шло как по маслу. Они вошли в вымерший подъезд, поднялись на третий этаж и, с первой же попытки отомкнув замок, проникли в квартиру. Правда, взять почти ничего не успели. Через несколько минут где-то вдалеке родился пронзительный вой сирены, стремительно надвинулся и смолк под стенами дома.
– "Скорая помощь", – с надеждой в дрожащем голосе проговорил Заяц.
– Какая, к чёрту, "Скорая помощь"! – прошипела Славянка, бросаясь к двери. – Уходим отсюда, что вы встали, как истуканы! Идёмте же, идиоты!..
Но уйти им не удалось. Как потом выяснилось, Аркадий Симонец, автор более десятка детективных романов, прежде чем отбыть вместе с семьей на Крымский полуостров, установил в квартире сигнализацию и сдал ее на милицейский пульт.
Славянка проклинала себя за то, что связалась с Клювом и с этим идиотом Зайцем. Знала же, что о них идет слава закоренелых неудачников и что с карманниками на такие дела лучше не ходить, знала, но все же пошла.
"На будущее учту, – холодно думала она, сидя за зарешеченным окошком милицейского «уазика», который увозил ее в предрассветную тишину родного города. – На будущее учту…"
А в будущем у нее была колония.
***
– Славянка, о чём задумалась?
Вздрогнув, она посмотрела на Костю. Тот помахал перед ее глазами ладошкой. Взгляд его спрашивал: "Ты слышишь меня?"
– Слышу, не ори… И не махай тут своими граблями.
Девушка отстранила его руку. Костя улыбался.
– Знаешь, вообще-то ты мне нравишься, – медленно проговорила она, попутно обдумывая, как бы его побольнее уколоть. – Но у меня, видишь ли, такое ощущение, что рядом со мной стоит девственник.
Укол пришёлся в точку. Впечатление было такое, словно ему в лицо с размаху плеснули красной краской. На скулах выступил пот. Но пока она со сладкой улыбочкой на алых губах наслаждалась произведенным эффектом, юноша успел оправиться.
– Зато о тебе этого не скажешь, – парировал он.
Рефлекс сработал раньше сознания, и крепко сжатый кулачок Славянки торпедой устремился Косте в лицо. Она с удовольствием предвкушала зрелище унижения очередного маменькиного сынка. Однако удар её ушёл в пустоту. Мир крутанулся вокруг оси, и опомнилась она прижатой грудью к стене, и рука её была заломлена за спину. Девушка попробовала вырваться, но почувствовала, что не может даже пошевелиться. Костя держал её на удивление крепко. Никакой злости она тем не менее не испытывала, ей даже было интересно: что же будет дальше?
А дальше он спросил:
– Ты что, с ума сошла?! Ты же могла меня ударить!
Славянка чуть повернула к нему голову. Пошевельнуться по-прежнему было невозможно.
– Мне больно. – Она выжидательно замолчала.
Костя сразу отпустил её.
– Ой, извини! Я не хотел, это получилось машинально.
Славянка встряхнула руку и покачала головой:
– Ты, наверное, здорово дерёшься?
– Я вообще не дерусь, – ответил Костя. – Это дзюдо. Я занимаюсь им с семи лет, но не для того, чтобы драться на улице, а для себя, для души.
Девушка положила руки ему на плечи и сцепила пальцы на затылке. Они стояли почти вплотную, и она чувствовала его частое горячее дыхание. Костя молча смотрел ей на подбородок. На скулах и лбу снова выступил пот, на чистой загорелой коже казавшийся капельками росы.
– Признавайся, – сказала она негромко, почти томно.
Он с трудом сглотнул:
– В чём?
– Я нравлюсь тебе?
– Н-нет… То есть да.
Она коротко рассмеялась:
– Ну тогда поцелуй меня, не бойся.
Юноша снова сглотнул с усилием:
– Минуту назад ты собиралась набить мне морду.
Не ответив, Славянка закрыла глаза и вытянула губы. Костя медлил, но по его дыханию она почувствовала, что он приблизился.
– Ну, я жду.
Он несмело чмокнул её в щеку.
– В губы, – велела Славянка. – В гу-бы.
Ей стало смешно, целоваться с ним вовсе не хотелось, было просто интересно. Костя молчал и бездействовал. Тогда она открыла глаза.
– Смотри, – предупредила Славянка, – такого шанса у тебя больше не будет. Признайся, ведь ты мечтал об этом все четыре дня, что мы ехали вместе?
Костя не отвечал.
– Ну ладно, если ты такой боязливый, я сама…
Запрокинув голову, она притянула его к себе.
– Должна же я хоть как-то отблагодарить тебя за ссуду.
Она целовала его довольно долго – сначала только для того, чтобы подразнить, но постепенно, к своему большому удивлению, сама вошла во вкус. Нащупав за своей спиной его руку (она была тяжёлая и горячая), девушка положила её себе на грудь. Костя судорожно попытался убрать руку, но Славянка ещё сильнее присосалась к его губам и теснее прижалась к нему.
Дверь тамбура хлопнула. Они отпрянули друг от друга. "Как дети!" – электрической искрой пронзило Славянку. Разминая папиросу, вошёл коренастый, дочерна загорелый мужчина лет пятидесяти, одетый в синий спортивный костюм. Прикуривая, он покосился на них и, ухмыльнувшись, отошел подальше. Костя смущенно потупился.
– Пошли в купе, – со вздохом проговорила Славянка. – Твоя мать, наверное, тебя уже заждалась…
Стуча колёсами на стыках, поезд быстро приближался к месту назначения.
***
В Город они прибыли в половине девятого утра. Повесив сумку на плечо, Славянка выскочила из вагона, её соседи вышли следом за ней. Костя поставил чемоданы на перрон и подошел к девушке.
– Ну вот и всё. Мы уже почти дома. А ты?
Закусив губу, Славянка покачала головой. Понятия «дом» для неё не существовало, и поэтому ни радости, ни сожаления она не испытывала – это был очередной в ее жизни город, который скоро поглотит ее, истреплет своими гигантскими жерновами и выплюнет вон точно так же, как глотали, трепали и выплевывали ее все другие города. Но до того момента ей надо успеть выжать из него все возможное. Это был образ её жизни.
– Я везде как дома. – Она дружески шлёпнула Костю по щеке. – За меня не беспокойся. Терпеть не могу, когда за меня кто-нибудь беспокоится – сразу же хочется треснуть этого человека по макушке… Ладно, давай прощаться, твоя мать на нас уже косится. Деньгами разживусь, приду в гости. Панфилова, сорок три, восемьдесят, так?
Костя кивнул.
– Можно я на прощание тебя поцелую? – тихо спросил он.
– Дерзай, – разрешила она. – Только по скорее, а то я тороплюсь.
Она обманывала. Торопиться ей было некуда, разве что неожиданно приспичило в туалет, но не настолько, чтобы упустить возможность пощекотать нервы девственному юноше.
Неуклюже обняв её за плечи, Костя дважды дотронулся пересохшими губами до её рта. Даже не прижимаясь к нему, она чувствовала, как бешено колотится его сердце. Наконец он оторвался от нее, слабо улыбнулся и, видимо не зная, что ему делать дальше, хлопнул себя по бедрам.
– Что ж, до свидания, что ли?
– Чао, – Славянка помахала ему пальцами.
Он никак не мог отойти от нее и, продолжая глупо улыбаться, время от времени хлопал себя по бёдрам. Неторопливо закурив, она направилась к подземному переходу. Проводив ее взглядами, Костя с мамой подхватили чемоданы и устремились в обратную сторону.
Попыхивая сигаретой, Славянка спустилась в подземный переход. Выщербленные мраморные ступени были усеяны окурками и плевками. В сумрачном, таком же заплеванном переходе на полу лежал, опираясь плечом о стену, облаченный в драную телогрейку старик. А может быть, это был и не старик – точно сказать было трудно, но, высохший и сморщенный, он производил впечатление дремучей старости, непонятно как и для чего попавшей в этот переход. На попрошайку он похож не был, по крайней мере шапки или коробки для денег рядом с ним не наблюдалось. А вдруг он уже мёртв? Воняло от него и в самом деле так, словно он начинал разлагаться.
На Славянку это не произвело ровным счетом никакого впечатления – за свой гастрольный опыт она успела насмотреться всякого; бросив в старика окурком и стараясь не дышать, девушка торопливо пробежала мимо. Мраморные ступени привели её к тяжёлым дверям.
Очутившись на нижнем этаже вокзала, она огляделась. Никакого определенного плана у нее не было, главное было в том, что сейчас можно вздохнуть с некоторым облегчением: ей все-таки удалось вырваться из Сочи, где после последней авантюры оставаться для нее было равносильно самоубийству. До этого были еще ростовская, свердловская, львовская и еще множество других авантюр, но эта едва не стала для Славянки последней. Она спаслась ценой жизни другого человека. Было просто чудо, что Сергей успел тогда высадить ее из своей машины и втолкнуть в переполненный автобус. Отъезжая, она увидела, как два одинаковых черных «Мерседеса» с визгом затормозили около Сергея, из них выскочили спортивного вида парни в коротких кожаных куртках и грубо забросили его на заднее сиденье одного из автомобилей. Означало это только одно – Сергей был уже мёртв.
Чтобы заглушить эту совсем еще свежую боль, Славянка зажмурилась и потрясла головой. "Не думай об этом", – приказала она себе. Это уже прошлое, а в настоящем у нее другие проблемы. И первая из них – выжить в незнакомом городе. А для начала нужны деньги, и желательно побольше.
Вспомнив о деньгах, Славянка подсунула пальцы под пояс и вытащила из трусов весь свой капитал. Тридцать две тысячи. Негусто. Даже если жить очень скромно, забыть об английских сигаретах и спать в парке на скамейке, через пару дней она начнет голодать. Были у нее, правда, еще золотые серьги и золотое колечко с маленьким камешком, за которые можно взять кое-какие деньги, но об этом лучше забыть. Продать их было выше её сил.
Серьги у нее были с детства, она даже не знала, откуда они появились, говорили, что их оставила ее мать, а кольцо… Кольцо ей подарил Сергей всего полмесяца назад, на пляже, когда они еще были полны надежд и даже не подозревали, что охота на них уже началась…
Нисколько не заботясь о будущем, Славянка купила пачку «Данхилла», потом стакан компота в буфете. Все еще не придумав, с чего же ей начать жизнь в этом городе, она поднялась в кассовый зал и, не спеша обойдя его по периметру, остановилась у справочных автоматов. «Пролистав» один из них, не нашла ничего интересного. Усталый женский голос объявил о прибытии поезда. Сонная людская масса в зале ожидания тут же пришла в движение, зашумела, но все очень быстро улеглось.
У стены монотонно пикали игровые автоматы. Всё было точно так же, как и везде.
Славянка вышла из здания вокзала и, пиная перед собой бумажный стаканчик из-под мороженого, бесцельно побрела по привокзальной площади, пока не наткнулась на обложенную камнями клумбу, возле которой стояла длинная широкая скамья. Сплюнув, она поставила на нее сумку и уселась, положив ногу на ногу. Скрестив на груди руки, откинулась на спинку.
Ей ничего не хотелось, даже думать. Она попробовала ни о чем не думать, мысли спрятались лишь на секунду, а потом обрушились на нее целым потоком, и лейтмотивом было все то же: где достать деньги?
Уставившись в акварельную голубизну высокого неба, она решила тщательно обдумать свое положение и набросать пусть хоть самый плохонький план действий.
"Что я имею? – размышляла она холодно. – Одни босоножки, одни шорты, пять рубашек, столько же трусов и чуть больше двадцати тысяч денег. Всё. Кажется, больше у меня ничего нет. Ах да, ещё руки, ноги и голова. О титьках я умалчиваю, хотя, похоже, они мне здесь пригодятся больше, чем всё остальное, вместе взятое".
Надув губы, Славянка брезгливо фыркнула. Ужасно не хотелось начинать покорение Сибири с торговли своим несчастным телом. Однажды она уже пробовала начать с этого, и воспоминания остались самые отвратительные. Город-порт Владивосток обошёлся с ней тогда жестоко. Он больно ударил её большим волосатым кулаком в живот, потом в лицо, в нос, едва не сломав ей переносицу, и она упала, ударившись затылком об асфальт. Оттащив за ноги в траву, город-порт в клочья изорвал её одежду. Он окружил её пьяными, искажёнными, дико хохочущими физиономиями, изнасиловал, не прекращая издеваться, а напоследок вогнал под рёбра широкий блестящий нож. И самое мерзкое было то, что Славянка всё это предвидела, но сумела убедить себя, что все её сомнения происходят от проклятой мнительности.
"Нет, – твердо сказала она сама себе. – Второй раз я этого не хочу. Просто не хо-чу".
Она яростно отбросила эту мысль вместе со смачным плевком в ковылявшего мимо голубя. "Ничего не лезет в голову. Даже самой паршивенькой идейки. Насчет того, чтобы не меня имели, а я имела всех. Ладно… Начну сначала. Становиться шлюхой у меня нет желания. У меня вообще никаких желаний нет. Боже, как же я отупела после Сочи, сплошная чушь в голове! Если бы со мной был Сергей… Как же я все-таки привыкла к нему, и как мне плохо без него!"
Да, если бы рядом с ней находился Сергей, все было бы гораздо проще. В тысячу, нет – в миллион раз проще. Ведь это его родной город, F он знал здесь всех и вся, у него вся записная книжка была исписана именами и адресами…
Эта простенькая мысль промелькнула у нее в голове и исчезла где-то в глубине сознания, но сразу же вернулась обратно, охваченная пурпурным сиянием, готовая вот-вот разорваться бомбой. Едва не вскрикнув, Славянка закусила губу и тихо застонала.
Она вцепилась в свою сумку и рывком расстегнула «молнию». Записная книжка! Нет, это надо же быть такой дурой! Сергей специально всучил ее тебе в самый последний момент, чтобы ты не сгинула в Сибири под гнилым забором. Даже приготовившись умереть, он заботился о тебе, идиотке! "Вот, возьми, – сказал он, сунув ей книжку в карман. – Это может пригодиться. Здесь много полезных адресов, только учти – с ними надо быть осторожнее. Они полезны, но и опасны. А некоторые даже очень опасны".
Чёрт, в какой же я тогда была рубашке?! Нет, не в белой, на мне было что-то тёмное. Да, вот она!
Славянка вытащила из сумки измятую джинсовую рубашку и ощупала карманы. Записная книжка была на месте. Переведя дух, она расстегнула карман и вынула книжку.
Обычная записная книжка, ничего особенного – таких тысячи, с алфавитом по торцу листов и «вечным» календарем. Потертые зеленые корки. В правом верхнем углу полустершаяся надпись фиолетовыми чернилами: "Комов С. А."
"Сергей Алексеевич? – подумала Славянка. – Или Александрович? Впрочем, не важно… Комов. Хорошая фамилия. Хотелось бы мне ее носить. Ярослава Комова – это неплохо. Ничуть не хуже, чем Ярослава Морозова".
Она раскрыла книжку на букве А. В глазах зарябило. Листы сплошь исписаны, даже на узких полях были плохо различимые записи. Под именами и фамилиями указывались подробные адреса. Кое-где уточнялись города: Екатеринбург, Москва, Алма-Ата, Петербург… Почти все известные ей крупные центры. Некоторые из адресов были перечеркнуты косой линией, а некоторые почему-то жирным крестом. Помимо адресов встречались странные фразы, вернее, их обрывки: "Святой, старый дурак, придется тебе потесниться", или: "750 и 180 – получится 930. Ах, Вепрь, Вепрь, говорила тебе мама: учи математику…"
Пожав плечами, Славянка раскрыла книжку наугад, где-то на середине. Буква М. Те же имена, фамилии, адреса, непонятные комментарии. Длинные ряды цифр. А вот странное изречение: "Судьба играет человеком, а человек играет на трубе". Знакомое изречение. Похоже на цитату из какой-то книги, которую она когда-то читала. Ильф и Петров? Может быть. Но к чему она здесь?
Поплевав на пальцы, Славянка стала неторопливо перелистывать книжку назад, внимательно изучая каждую запись. Дошла до буквы К. Здесь адресов было не так много, в основном цифры и по-прежнему непонятные приписки. Одна из страниц была совершенно чистой, только в центре ее был нарисован череп со скрещенными костями. Очень умело нарисован, заметно, что в анатомии художник сей подкован весьма неплохо. Скрещенные кости тоже выглядели очень натурально, не то что на металлических планках, которые цепляют на столбы высоковольтных линий.
На следующей странице была только одна надпись, сделанная крупными, тщательно вычерченными печатными буквами: "КРУГЛОВ МАК. АНД., ТЕЛ: 44-44-55". И чуть ниже стояла приписка: "Пятьдесят тысяч" – со знаком доллара. Адреса не было.
Видимо, речь шла о каком-то хорошем знакомом, которого Сергей, судя по всему, очень уважал. То ли Сергей ему должен был пятьдесят тысяч долларов, то ли он Сергею – сейчас это не имело значения, важно было то, что малознакомым людям такие деньги в долг не дают, по крайней мере Сергей бы не дал, а значит, они с Кругловым знали друг друга более чем хорошо. Хотелось бы надеяться. Это неплохой шанс.
"Круглов, – мысленно повторила Славянка. – "Мак. Анд". Максим Андреевич, надо полагать. 44-44-55. Очень простой телефон".
Захлопнув книжку, она положила ее в сумку. Рывком поднялась со скамьи. Голуби, курлыкавшие вокруг нее стайкой, рванулись в разные стороны. Она огляделась. Рядом с огромным стендом расписания электричек стояли телефоны-автоматы. "Круглов Максим Андреевич", – снова повторила она и набрала номер. Зуммер пропел с десяток раз, прежде чем на том конце провода сняли трубку.
– Слушаю! – рявкнул низкий, чуть хрипловатый голос.
– Здравствуйте, – сказала Славянка. – Мне нужен Круглов… Максим Андреевич.
– Слушаю, – то же самое рявканье. – Ну, говорите же!
– Максим Андреевич, мне нужно встретиться с вами.
– Зачем? С кем я говорю?
