Бегом, на корточках, ползком.
Он без труда «назначил» старших,
Издалека нанёс удар,
Сорвав диверсию на марше,
И растворился, словно пар.
Под утро он вернулся в роту,
Уже обратно торопясь,
Скоординировал работу
И ночью в дождь ушёл опять.
Он помогал своим ребятам,
Держа «отхода» коридор,
Прождав четыре дня…, на пятый,
Попал под огненный разбор.
Разведка поздно возвращалась,
С чужбины раненых неся,
Через засаду прорывалась,
Её с собой и привела.
«Глаз» выбрал верную высотку,
Под сенью стареньких елей,
Поглубже в лес, немного сбоку
От развивающихся дел.
Он пропустил своих… спокойно
Дождался рысящих врагов,
По флангам догонявших бодро,
Чтоб в клещи взять его братков.
Ещё немного и погибель –
Спецназ не сдастся ни-ког-да!
Но в перекрестии, на отшибе,
Уже майор и два бойца.
Тот им давал распоряжения,
Но не успел все досказать,
Душой покинув в миг сражение,
Под дружный возглас «Твою мать»!
Упал он на руки солдатам,
А в перекрестии лейтенант,
И прогремел ему набатом
Последним в жизни выстрел-грант.
Пробив насквозь главу и каску,
Прошила пуля грудь, ещё
Соседу, сбоку под затяжкой
Жилета, ранив тяжело.
Упали на сырую землю,
По сторонам бросая взгляд,
Свои же медленно, но верно,
Тянули, выстроившись в ряд.
Ракета взвивалась над полями
И беспилотник прожужжал,
А он всё ждал между корнями,
Врага надежно в землю вжав.
Исчезли парни в перелеске,
Пришёл его черед идти,
Но засвистели в поднебесье
Прилеты мин – не проползти!
Не тут-то было! Ни осколки,
Ни взрывы, ни волны удар,
Не дали никакого толку,
А снайпер воплотил свой дар:
Пикап, явившийся на поле,
Уткнулся носом, юркнув в ров,
Водителя постигла доля
Уж пострадавших здесь врагов.
Ещё две пули сквозь прошили
Мотор, насос и бензобак,
Надежды раненых остыли,
Приблизив смерть и смертный страх.
Разрывы близились…, редея,
На перелесок перейдя,
Чужие раненые выли,
Свои спаслись и все не зря…
Вернулся он опять под утро,
Растратив весь боекомплект,
Кивнул спасённым вяло…, хмуро,
И передал в санбат привет.
– Чего он зол и неприветлив? —
Спросил о снайпере боец.
– Под Мелитополем он летом
Семью похоронил – копец…
Её нацисты расстреляли,
Отца и мать, и двух детей.
Жену любимую пытали —
В ней целых не было костей!
Он опоздал всего на сутки…
И в них живет который день,
С тех пор не видели улыбки,
А он теперь один, как тень.
Один, как призрак выживает,
То ищет смерть, то раздаёт,
Она трусливо убегая,
К врагам охотно пристает».
Боец, видавший в схватках виды,
И смерть, и кровь, и жути лик,
Не смог представить всей обиды
Вообразив лишь сердца крик…
А он с открытыми глазами
Проспал до раннего утра,
Во сне моля под образами
Отмщение дать ему сполна.
Он пролежал обед и завтрак,
Под ужин командир позвал:
– Ты слишком стал на риски падок…
