Да из них торчат грехи
Вы любовь свою схватили
и забрали унесли
Как вас черти не крутили
Крови хамские спасли
И году в шестидесятом
Не попали Вы в тюрьму
вслед за Костькой. почти братом
в юридическом тому
не читают адвокаты
ваше дело нараспев
Вы – Лимонов – всем богаты
Ваша лучшая из дев
Отчего тогда скажите
если пляска водка стол
Вдруг со всеми не сидите
и задумчивый ушёл
«В марте как известно…»
В марте как известно
По России тускло
Тучи злы телесно
Как-то тесно узко
Хочется в дорогу
где-нибудь где юг
Где чужие боги
и довольно слуг
Носят кофе-воды
А в окне отеля
Море пароходы
кипарисы ели
Солнце. иностранки
ходят без чулок
бритты и британки
и собака дог
«Тихие русские воды…»
Тихие русские воды
воды нахмуренных книг
Чёрные плечи погоды
Зябкий застуженный стих
Прошлых купцов обличая
Видел Островский их сын
Я ничего не желая
новых людей господин
Вот забрела Катерина
Вот среди сада и стол
Здесь и студента кручина
Рядом заводчик был зол
Сопровождаемы белым буфетом
пьесы идут и идут
Сколько растений взрастает при этом
сколько же птиц пропоют
Много состарилось бедных созданий
в роли бродячих актрис
ужас предчувствуя вечных свиданий
сладко прослушивать «Бис!»
много менялись плакаты. плакаты
падал поднялся Тамбов
сказано было Островским когда-то
сладких купеческих снов
* * *
Однажды ей повстречался человек. который перевернул всю её жизнь. Повстречавшись ей он исчез. И мелодия однообразия вновь звучала в её жизни – все остальные годы. То что её звали Тамара – так и не сыграло никакой роли
Она сколько ни старалась впоследствии. никак не могла найти ошибки в сценарии своей судьбы.
Впрочем что же –
Миллиарды проводят свой отпуск на Земле без звука
А ведь у неё даже был один очаровательный момент
«Солнце что-то растапливает. где-то с помощью…»
Солнце что-то растапливает. где-то с помощью
талой воды копает
Отскакивает светом от Москвы-реки…
Россия… Широкие правительственные залы…
Семидесятилетние-шестидесятилетние министры.
Отделённые от нас стеной и конвоями правительство.
И мы –
те кому 30 лет. Тщетно пытающиеся себя доказать
Так и хочется дать по этим кремлёвским камням.
гумовским стенам. по этим цвета конины зданиям музеев!
Вы! Стоите тут безучастно!
По этому пряничному Василию Блаженному!
Что ты стоишь тут!
«Ветер идёт в сад. там уже стоит зелень…»
Ветер идёт в сад. там уже стоит зелень
Ночь присоединяется
Все явления природы собрались вместе
Буря. гром. дождь. грязь и другие явления
Зелень едва выдерживает
она боится и носится во все стороны
Наступает «потом»
Во время «потом» пришла свежесть
Появилась точность выражений
и босые ноги ощущают удовольствие
Некто сидит под деревянным стволом
спиною чувствует все шероховатости
Он солдат или он не солдат
он кто-то или что-то в этом роде
во всех родах
У него есть понемногу от всех людей
Он вполне мужчина и обнимается с природой
Чёрт его сюда занёс
Кто его сюда занёс?
может быть никто
Печальности в нём ни на грош
Деревья раздают удивительные звуки
Они раздают во все стороны крики. испуги и сочетания
Итак вся ночь полна междометий
и никто не ползает не летает
всяк прижался и ждёт
и занесён сюда по воле случая
Если даже он не музыкант
то чувствует и ощущает симфонию
Она пробегает у него по коже и по голове
Она пробегает у него по волосам
Он ой-йой-ой!
Он – всё
От ощущений у него во рту кисло
И бьют невидимые барабаны
И вспоминается
«Низкопрядучее небо с лихвой хвалилось лёгким…»
Низкопрядучее небо с лихвой хвалилось лёгким
телом своим
и блеск оружия космовоинов строгих.
как на рязанских просторах
встретились для избиения друг друга
В лице Монголии у нас уже был тогда Китай
Мы Россия перепутавшись всеми своими
усладительными линиями
заронив лицо в чувства и поправки дрожали
а он шёл своими воинами несметно шелестя
быть бы сейчас раствором жидким на время
у кустиков снизу в лунке
когда пройдут – обернуться опять человеком
– вот воинская молитва простая до убийственности
продирающая и отважного
молитва о мешании тела
Когда иногда в шерстяной рубахе
на ветру на расстреле сжигании
Ах быть бы мурашкою вдруг
и патрон безопасен
и пуль не накроет полёт
улетит мурашка
и вся-то назад
и к папирусам сядет он
