– А-а-а, ты не боишься щекоток!
– Не-а, папа приучил. В детстве он так часто меня щекотал, что в итоге я привыкла и перестала бояться. Я не расслышала, ты идёшь с нами или нет?
– Да иду я, иду! А-ха-ха… Наглая шантажистка. Чёрт. Ты же мёртвого достанешь своими выкрутасами.
Алиса отпустила мою ногу сразу же, как только добилась согласия. И мой истерический гогот моментально обернулся глухим раздражением: – Ты никогда не слушаешь, что тебе говорят. Как тебя Лео терпит?
– Лео меня не терпит, он меня любит… Ты не обижайся, Кать. Я слышу, что ты говоришь. Но также помню, что в твоём холодильнике пусто. А после обеда мы с Лео тебя проводим.
Куда она собралась меня провожать, если совершенно не ориентировалась в городе, я уточнять не стала.
– Ну уж нет. Я иду обедать, но после уезжаю домой. Одна! – припечатала резко, впрочем, не надеясь на успех.
– Как хочешь. Одна, значит одна, – легко согласилась подруга. Я испытала её паузой и буравящим взглядом, но никакого подвоха не заметила. То, что она притворщица с колоссальным стажем мне было известно давно, но Алиса лишь недоумённо переспросила:
– Что?
– Ничего. Я в душ. Через 15 минут буду готова.
Кафе располагалось неподалёку, за несколько кварталов. Но я была рада прогуляться пешком. Даже летний зной не смущал. Могучие клёны, высаженные цепочкой между дорогой и тротуаром, давали широкую ажурную тень из вороха ярко-зелёных остроконечных листьев, чтобы не опасаться теплового удара. На асфальте тротуара темнели причудливые криво изогнутые тени. Старый городской центр совмещал в себе старинные и современные постройки, что выглядело вразнобой и даже фальшиво. Но ощущение «я дома» поднимало настроение вверх. Наша с мамой квартира находилась в одном из спальных микрорайонов, в школу я ходила там же, поэтому в центре мне доводилось бывать не часто.
– Привет молодёжь. Выспались? – Пётр Аркадьевич уже занял один из столов на открытой летней террасе и потягивал лимонад в запотевшем стакане.
– Я и Лео – да. А Катю с трудом растолкала.
Все посмотрели на меня, и я потупила взгляд, опуская подбородок ниже, уши опалило жаром.
– Наверно воздух на родине слаще, чем в Париже, – съехидничала Алиса.
– Солнышко, что скажешь, твой друг рискнёт попробовать русскую кухню или ему специально лягушачьих лап наловить? Здесь неподалёку парк с фонтанами, голодным не останется.
– Пап, у тебя устаревшая информация. Французы питаются не только лягушками, – рассмеялась Алиса. Я же смотрела на Лео, который не догадывался, что говорили о нём. Он сидел со спокойным отрешённым лицом, медленно поворачивая голову то вправо, то влево происходящее за столом его нисколько не касалось, его взгляд задерживался на посетителях кафе, прохожих, и даже на автобусах с автомобилями, что безостановочно сновали вдоль улицы. Я понадеялась, что он не сильно разочаровался, что в российской глубинке в 35 градусную жару ездили на современном транспорте, а не на оленьих упряжках. Бессмертный шаблон про оленей, медведя с балалайкой, русскую водку и самых красивых девушек за последний год набил оскомину.
– Как ты? – я обратилась к нему на французском.
– Отлично, – Лео ответил искренней улыбкой, и его глаза сверкнули чистой радостью. Непросто очутиться в чужой стране и без знаний языка.
– Ты не против национальных блюд? Отец Алисы хочет тебя угостить.
– Я не против, – преувеличенно бодро высказался он, но сразу сдулся, – только если это съедобно.
Алиса услышала и хлопнула его по плечу: – Не дрейфь, Лёва, обещаю, что наша окрошка повкуснее ваших улиток будет.
Лео не рискнул произнести вслух новое слово «окрошка», но шевелил губами и кивал в такт слогам. А тем временем Пётр Аркадьевич, подозвав официанта сделал заказ для всех. По названиям блюд я поняла, что Загородневы решили провести гастрономическую экскурсию боем. Мне оставалось безмолвно сочувствовать и уповать на крепость французского желудка, а также веру Лео в Алису.
Почти не вслушиваясь в речь за столом, я некрасиво пялилась по сторонам. Отец с дочерью оживлённо переговаривались, они соскучились и при каждой встрече активно устраняли пробелы. Зачем Алиса потащила с собой Лео оставалось загадкой. Было бы намного проще прилети она сама по себе. Мы вроде как взрослые, но подруга не тяготилась общением с отцом. Быстро промелькнувшее совестливое воспоминание о себе же заставило меня прикусить язык. Когда я не видела маму год, то следующий месяц ходила за ней хвостиком.
Молодая брюнетка с двумя детьми и пожилой женщиной зашли на летнюю площадку и выбирали столик. Моё внимание зацепило то, что руководила всеми светловолосая маленькая девочка, не старше лет пяти.
– Мам, я не хочу за этот столик.
– Почему солнышко? Здесь большая тень, а нам нужен отдых после прогулки.
Ещё вчера из аэропорта мы успели оценить нынешнюю жару. Климат-контроль в автомобиле Петра Аркадьевича, а после кондиционер в его квартире настроили меня на доброжелательный лад, что перед сном я поблагодарила небеса за знакомство с неугомонной Алисой. Её склонность болтать без умолку, не обращая внимания на внезапное одиночество по причине спасшихся бегством собеседников, в благодушные минуты меня даже умиляла.
– Пойдём за тот! – Девочка махнула рукой в нашу сторону и тут случилось необычное.
Пётр Аркадьевич полуобернулся на звонкий детский голос и с него сошло лицо. Вот прям за секунду. Когда мы пришли он весь сиял, особенно при взгляде на Алису. Даже поднялся с кресла при нашем появлении и отодвинул стул для дочери, а Лео повторил то же самое для меня. Если Пётр Аркадьевич обращался к Алисе, то обязательно накрывал её ладонь своей, наверно хотел убедиться, что видел не мираж. Сейчас он побледнел. Я испугалась, что ему плохо с сердцем. Алискин отец на вид совсем не старый, но кто знает. Не юноша уже. Может у него заболевания какие имелись, хронические. Я хотела позвать официанта, чтобы принёс холодной воды со льдом, но Пётр Аркадьевич меня опередил.
– Мира! – он окликнул одну из женщин и все четверо новоприбывших посмотрели на него. Странно. Он звал Миру, а обернулись все, кто пришёл вместе с ней. Даже её сын.
– Петя? – она удивилась и тоже побледнела, посмотрела поочерёдно на двоих детей затем на вторую женщину, вероятнее всего маму. Сходство между ними прослеживалось. Не броское, но догадаться было не сложно.
– Садитесь с нами. Я с дочерью. Заодно познакомитесь.
Ничего себе. Подруга привезла Лео на смотрины к отцу, а тот, судя по всему, не отставал. Официант помог сдвинуть столы, все рассаживались и представлялись друг другу. Я же приклеила шаблон улыбки на лицо и не пыталась запомнить ни лиц, ни имён. Но понаблюдать за собравшимися было любопытно.
Пётр Аркадьевич усадил Миру рядом с собой. Не только я отметила пикантность. Алиса по-другому всматривалась в симпатичную молодую женщину. Оценивающе. Словно уже отвела ей некую роль и теперь анализировала достойна ли та оказанной высокой чести.
Как бы найти деликатную причину для ухода. Они все без сомнения милые люди, но оживлённые посиделки… Мы с мамой всегда жили вдвоём, теперь она с Пьером и, честно говоря, втроём под одной крышей для меня – многолюдно. Двое – идеальный баланс между одиночеством, и тем, когда во время завтраков-обедов-ужинов чувствуешь себя, словно на восточном базаре.
– Кто все эти люди? – спросил у меня Лео. За суматохой о нём как-то позабыли.
– Папины знакомые.
– А почему маленькая девочка постоянно что-то громко говорит?
– Наверно она любит поболтать.
– Разве детям разрешают кричать за столом, когда взрослые разговаривают?
– Ох Лео, ты сам-то давно перестал быть тем маленьким мальчиком, – я беззлобно подколола парня, заступаясь за малышку, но он неожиданно обиделся, надул губы и отстранился. Можно подумать в их Париже все кругом такие воспитанные, преступность нулевая, вокруг спасибо да пожалуйста, ни тебе безработных, ни тебе социального и расового неравенства. Угу, легко обсуждать людей, кто далёк от тебя не только расстоянием, но в первую очередь образом жизни. А ты попробуй осудить для начала соотечественников, а лучше родственников. Я тоже решила обидеться.
– Мы зря подсели. Ты давно не видел дочь, а Полина, когда взбудоражена, поучаствует в любой беседе, которую только услышит. – Мира казалась смущённой.
– Мам, а ты купишь мороженое? – её дочка выглядела счастливой, но действительно не замолкала. Я бросила короткий взгляд в сторону Алисы и хмыкнула про себя.
– Ты помнишь, как правильно обращаться с просьбой, солнышко?
– Мам, пожалуйста.
– А ты Павлика угостишь?
Девочка нахмурилась, о чём-то подумала и с явной неохотой выдала: – Павлика да, тебя и бабушку тоже. А больше никого.
– Мы с бабушкой не хотим мороженое, а Павлик будет рад.
Пётр Аркадьевич подозвал официанта и решил вопрос с мороженым. Его широкий жест оценили все, потому что вскоре на совмещённых столах красовалось не меньше двадцати креманок с десертом. Молоденький официант расставлял их с вылупленными глазами и не пытался скрыть замешательства.
Мне показалось странным, что у темноволосой и кареглазой Миры – дети синеглазы и с русыми волосами. И тем удивительнее было услышать, когда её сын произнёс:
– Мира, ты не против, если я схожу погулять? – он кивнул на смартфон, – Сашка позвал встретиться.
– Не против Павлик, только не задерживайся допоздна. Хорошо? Иначе мы с Полей будем волноваться.
– Конечно. Как обычно.
Выходило, что старший сын ей не родной, если звал по имени? Она качнула головой, а мне были хорошо знакомы её взгляд и выражение лица – точно так же на меня смотрела мама.
– Ты чего притихла? – Алиса подкралась со спины и зашептала в ухо.
– Разглядываю подружку твоего отца, – мне пришлось вывернуть шею, и в другую сторону от Лео.
– Тоже заметила? Я первый раз вижу, чтобы он на кого-то так смотрел.
– Поверю тебе на слово.
– Может прогуляемся к тебе? – подруга решила оставить отца наедине с его знакомой, но наши планы не совпадали.
– Алиса, мне кажется, под воздействуем местного воздуха ты стала глуховата, – вернула ей шпильку, а через мгновение меня осенило. Я зашептала громче, но, чтобы не услышали остальные: – Ты хочешь уединиться с Лео?
– Дура! – громко заржала Алиса, и все присутствующие обернулись на нас. – Пап, мы с Лео проводим Катю. Хорошо? Увидимся вечером.
Прежде чем уйти, Алиса поцеловала отца в обе щеки, Лео проделал тоже самое. Видеть вытянувшееся лицо Петра Аркадьевича было смешно. Мира и её мама тихо посмеивались, а шумная малышка не обратила внимания. Ну да, она в том возрасте, что поцелуи в щёчки равноценны чистке зубов, даже если целовались два мужика. Судя по Лео, французы до самой старости отказывались выходить из нежного возраста. Всё бы им целоваться да обжиматься.
– Как тебе окрошка? —первым делом я поинтересовалась у парня, когда мы вышли из кафе. После поцелуев с будущим тестем – обескураженное и брезгливое лицо которого, долго будет служить моему отличному настроению – Лео заслужил от меня прощение.
– Ок-рро-ш.., – он проглотил окончание, – это салат залитый чем-то кислым?
Мы с подругой хитро переглянулись. У обеих в животе плавала та самая окрошка, и нам с ней было очень хорошо.
– Не очень. А вот творог в тесте со сметаной мне понравился.
– Это вареники, – объяснила Алиса.
– Да. Но тот салат в кислом бульоне… – Его передёрнуло.
– Сейчас заберём от папы твои чемоданы и отвезём тебя. Окей? – просвтетила Алиса о дальнейших планах и бесхитростно посмотрела на меня
– Зря. Лучше бы показала своему парню окрестности. – Кто меня тянул за язык…
– Между прочим это ты должна водить нас экскурсии! Я может русским владею безупречно, но города не помню. Я же уехала чёрте сколько лет назад… – подруга возмущалась справедливо.
– Ты права, извини. Тогда придётся мне стать вашим гидом.
– Ура-а-а! Лё-ва, – Алиса трясла парня за руку и называла его на русский манер. Но тому нравилось, судя по довольной физиономии, – Катя будет с нами весь отпуск, так что мы с тобой не заскучаем.
Мне пришлось срочно вспоминать технику глубокого дыхания, философские течения, пропагандирующие пофигизм, и готовиться к неизбежному.
Глава 3
Следующая неделя вышла не менее бурной, чем сдвоенные сессии в институтах. Я встречалась со школьными друзьями и совмещала поездки с Алисой. В итоге психанув из-за регулярного недосыпа, я просто перезнакомила всех друг с другом. И в субботу, то есть сегодня, мы большой толпой собирались в клуб. Танюха – моя школьная подруга – обещала, что будет «улётно». Алиса обеими руками за любой переполох, а Лео просто счастлив, если довольна она.
Нас троих к месту встречи привёз водитель Петра Аркадьевича.
– Алиса Петровна, позвоните по этому телефону, когда будете готовы ехать домой, я вас отвезу. – Он протянул подруге визитку, сел обратно в машину и сразу уехал.
– Классный у тебя отец. Все бы родители были такими прогрессивными. – Я не завидовала, но удивление испытала. Непривычно. Мама у меня не диктатор, но, помнится в школьные годы, прежде чем отпустить куда-то с друзьями, особенно на вечеринку, она проводила двухчасовой допрос с пристрастием, причём не только мне, но и Танюхе доставалось. С перечислением всех лиц, кто будет вместе с нами, их биографий, родословных, с обязательным приложением списка телефонных номеров, адресов, а также имён родителей. Когда я впервые осталась одна, то мы с мамой прописались в интернете. Сообщения она отправляла ежечасно, а звонила минимум 5 раз за сутки. Так прошёл год. Но сцепив зубы я с фанатичным упрямством доказывала ей свою самостоятельность, поскольку переезд не вписывался в мои планы категорически.
– Что есть, то есть. Где Таня?
– Не знаю. – Я продолжала оглядываться, но безрезультатно. Наши пригласительные, чтобы не платить за вход у неё.
Люди многочисленными шумными компаниями просачивались внутрь, а мы тремя сиротинками стояли снаружи. Двухэтажное здание, опоясанное блестящей иллюминацией, сочно искрило вспышками, слышались ритмичные басы, ноги приплясывали в такт, хотелось внутрь. Но Танька…
– Катюха, привет! – я оглянулась на громкий голос, а тонкие руки уже обнимали.
– Мы тебя заждались. Почему так долго?
– Прости. По телефону заболталась. Вышла пораньше, но тут позвонила Светка, помнишь каланчу долговязую, Радионова которая. Она в Америке теперь живёт. Иногда звонит и треплется часами. У них разговоры копейки стоят, представляешь.
– Пошли внутрь, уже надоело смотреть как всё веселье проходит мимо, – остановила нескончаемый поток. Мы могли до утра простоять перед входом и слушать рассказы о жизни всех бывших одноклассников.
Внутри блестело и сверкало ещё ярче, чем снаружи. Музыка грохотала и защищала от болтовни.
– Нам наверх, – Таня прокричала мне в ухо и потащила за руку к лестнице. Повезло, что Алиса не отходила далеко и в последний момент я уцепилась за неё, та сообразила быстро и проделала тот же фокус с Лео. И мы гуськом ведомые Танькой очутились на втором этаже. Тут музыка звучала тише, и чтобы услышать друг друга не было нужды орать, срывая глотку.
Компания собралась большая, почти половина моего бывшего класса, кто-то из параллельных, судя по тому, что их лица казались знакомыми. Имён я не помнила, да и вряд ли нуждалась в них. Таня начала болтать с Алисой на тему кто с кем или, кто был когда-то с кем и чем всё закончилось, потом её окликнули и я потеряла из виду одну из болтушек.
Сама же заняла свободное место ближе к краю, где на мою удачу стол ломился от воды и газировки – кто-то из присутствовавших успел позаботиться – открыв воду, я припала к горлышку. Жажда замучила, а тратить время на поиск официанта или самой дойти до барной стойки за стаканом, мне показалось утомительным. Возня Алисы под боком отвлекала, но я не обращала внимания. Тогда подруга начала дёргать подол моей джинсовой юбки, и я вынужденно повернулась, недовольно сдвинув брови. Потому что мои губы и горлышко бутылки идеально подходили друг другу, прохладная вода живительным ручейком увлажняла горло, и ничто на свете не способно нас разлучить. Алиса, округлив глаза, кивала в сторону, я проследила за её взглядом и натолкнулась на другой… мрачный, тяжёлый, жаждущий, который смотрел прямо на меня.
Ну почему?! Почему все боги на небе глухи к моим мольбам?! Почему ОН впервые смотрел на меня, а я с вытянутым в удивлении лицом, занималась тем, что облизывала горлышко бутылки. О, мои волосы седели от стыда прямо сейчас!
– Ты льёшь воду мимо. – Подруга схватила со стола салфетки. Суровый взгляд неохотно сместился с губ вниз, туда, где по груди Алиса водила бумажными салфетками.
«Боги меня ненавидят».
Мрачный взгляд нехорошо блеснул, кончик рта издевательски скривился:
– Малышка, если тебе нужна помощь, я готов.
«За год он стал ещё красивее».
– Что за бред, парень. С таким тупым подкатом тебе до старости ходить в девственниках.
