След подковы
Сергей Алексеевич Колобаев
В основу сюжета положены реальные события из истории России в годы революции и ВОВ. Подросток Мишка сталкивается с темным прошлым банды легендарного Кошелькова. Поиски убийцы, злоключения в мрачных монастырских подземельях – все это предстоит пережить мальчишке, чтобы поставить точку в деле банды Кошелькова. В первые дни начавшейся войны Мишка в составе группы курсантов школы диверсантов мужественно сражается с фашистскими захватчиками. Ему предстоит в одиночку доставить из-за линии фронта важные документы в Москву. В дальнейшем уже осенью 41 года он в районе Вязьмы с такими же, как и сам подростками, уничтожает немецкую базу, имевшую огромное значение в наступлении немцев на Москву. Остросюжетное повествование о Мишки и его друзьях, о том как обычные люди уходили на фронт прощаясь со своими родными – не оставит читателя равнодушным к тем испытаниям, которые выпали на долю русского народа и заставит читателя сопереживать всему происходящему на страницах романа.
Сергей Колобаев
След подковы
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
ХАОС
Изначально Яшка хотел дезертировать еще в 1915 году, после того, как попал под первый артобстрел. Тогда от их роты осталось, чуть больше половины. Посмотрев на изувеченных солдат, он подумал, – из полымя да в пламя. Из его сослуживцев никто не знал, что вольноопределяющийся Яков Кошельков пошел на фронт не из-за огромной любви к отчизне, а что бы замести следы и избежать каторги за свои делишки в Москве.
Но в первый раз, втихаря проверив карманы и ранцы убитых австрийцев, Яшка изменил свои планы. Тогда его добычей стали несколько серебряных часов, два золотых кольца и немецкие марки, которые в отличие от российских денег были более надежными. Их с удовольствием скупали барыги на Хитровке. Еще больший навар ему приносили рейды в тыл противника за языком. Однажды его добычей стал багаж взятого в плен австрийского полковника. Об одном тогда пожалел Кошельков, что нет у него своей брички. Пришлось взять только самое ценное, что смогло уместиться в карманах. Кроме ценной добычи за этот рейд он получил еще и георгиевский крест. В роте не знали о пристрастии его к мародерству, и Яшка прослыл отчаянным до безрассудства солдатом, что льстило его самолюбию. Чтобы не засветиться со своим барахлишком, Яшке приходилось устраивать тайники недалеко от места дислокации роты.
Когда в ноябре 1916 года он посчитал, что накопленного ему с избытком хватит на безбедную жизнь и пора сваливать, случилось непредвиденное. Началось наступление германцев. Во время артподготовки один из снарядов попал в развалины кирпичного лабаза, где были укрыт сидор с ценностями, и рухнувшей стеной все наглухо завалило. К тому же, не выдержав напора немцев, рота была вынуждена отступить. Радужные мечты о разгульной и сытой жизни приказали долго жить. Не добавляла радости и набухшая от непрекращающихся дождей шинель, ставшая словно пудовой. Тоску нагоняла не столько хлюпающая глинистая жижа в окопах, а то, что в последнее время перестал командир роты вызывать добровольцев для рейда в тыл противника. Этим теперь занималась команда разведчиков, находившаяся в подчинении штаба корпуса.
Когда пасмурным ноябрьским утром Яшку вызвали в блиндаж, и командир роты предложил ему отправиться на курсы разведчиков-диверсантов, тот с радостью согласился. Забрезжила надежда сорвать жирный куш и наконец-то вернуться в первопрестольную. К тому же навыки разведчика-диверсанта, Яшка посчитал не лишними в той жизни, которую он вел раньше и не собирался прекращать в дальнейшем.
Апрель 1917 год
Барон Корт Федор Михайлович прибыл в Могилев, где находилась ставка верховного главнокомандующего поздно вечером. Барон Корт происходил из древнего, но бедного рода. Его предок Густав Корт появился в России еще в эпоху Петра, где надеялся сделать военную карьеру, но – увы, фортуну ни к нему, ни к его потомству не была благосклонна.
Все мужчины в этом роду не в состоянии были достичь высот в служебной карьере выше секунд-майора. Исключение составил лишь Федор Михайлович. Он с юношеских лет был склонен к авантюрным поступкам. В 14 лет юноша сбежал из дома и попытался пробраться на шхуну, которая должна была отправиться в экспедицию к берегам Австралии, но был задержан и отправлен домой. Даже повзрослев, барон не изменился. Так в 1900 году он оказался в рядах буров, сражавшихся за независимость Оранжевой Республики на юге Африки. После боев за Блумфонтейн Федор Михайлович оказался с искалеченной ногой и пригоршней крупных алмазов на потрепанной шхуне, следовавшей в Одессу. Так же в его багаже оказался бесценный опыт ведения партизанской войны, которую по большому счету и вели буры. Несмотря на раненую ногу, барон дослужился до генеральского чина. Его идея о создании в Русской армии диверсионных подразделений не находила поддержки руководства армии. Отчасти причиной послужили народные волнения в 1905 году. Обучать диверсионным навыкам простолюдинов в годы активизации революционного настроения посчитали опасной затеей. Лишь в 1914 году, с началом войны, Федор Михайлович нашел применение своему опыту. Он организовал обучение среди кубанских пластунов, из которых были созданы батальоны, которые успешно действовали в Карпатах. Воодушевленный их успехами, барон на свои средства в своей усадьбе создал диверсионную школу. Одним из первых генералов, поддержавших эту инициативу, был Деникин Антон Михайлович, бывший в ту пору командиром 4-й стрелковой бригады. Их взаимные симпатии к весне 1917 году переросли в дружеские, доверительные отношения. Федор Михайлович с радостью воспринял известие о назначении начальником штаба ставки генерала Деникина.
Когда в кабинет, слегка прихрамывая, с неизменной тростью зашел барон Корт, Деникин радостно вышел из-за стола и направился навстречу дорогому гостю. Сразу же после обмена стандартными фразами барон перешел к делу.
– Антон Иванович, помощник министра передал мне, что Вы желали со мной встретиться.
– Проходите, Федор Михайлович. Искренне рад Вас видеть.
Они прошли к столу.
– Присаживайтесь. Сигару? Коньяк? Мадера?
– Спасибо. Пожалуй, от рюмки коньяку не отказался бы.
Деникин, достав из резного шкафа бутылку темного стекла, разлил по бокалам тягучую янтарную жидкость.
– Французский, остался от старых запасов. Если не секрет, чем закончилась встреча с Гучковым?
– Денег нет.
–Я так и думал. Финансовое положение катастрофическое. Даже нет денег на то, что бы накормить и одеть солдат.
Барон с удовольствием, подержав во рту коньяк и насладившись букетом напитка, сделал глоток и с грустью произнес.
– К сожалению и мои финансовые возможности не безграничны. Придется последний поток готовить по сокращенной программе и закрывать курсы.
– Очень, очень жаль. Организованные Вами курсы, это единственное место, где готовят диверсантов и разведчиков для армии. Но не будем тратить время на пустые разговоры. У меня к Вам есть огромная просьба.
– С удовольствием сделаю для Вас то, что в моих силах.
– По договоренности с Германской стороной к нам направляется по линии красного креста поезд, что бы забрать раненых и больных военнопленных.
– Замечательно. Своих кормить и лечить не на что. Но какое отношение я имею к этому.
– У нас есть информация, что забота о военнопленных это лишь прикрытие. Основная задача переброска в Россию из Швейцарии группы большевиков во главе с господином Ульяновым.
Барон Корт, не смотря на свою выдержку, не удержался и выразил удивление. – Ради Ульянова городить этот огород?
Деникин не разделял подобного легкомысленного отношение к партии большевиков.
– Мир, земля крестьянам, фабрики рабочим. Каково? Гениально. Коротко и ясно. Ульянов с его популистскими лозунгами для России страшнее целой армии. Если он появится в Петрограде и осуществит задуманное, отречение государя покажется милой нелепицей.
– Я все понял. Что сделано?
– На пути следования работают две группы. Обе за линией фронта.
– Что нужно от меня?
– Последнее время у нас происходит утечка информации. Мы над этим работаем. Кроме плана дислокации наших войск в Галиции к противнику попал прошлогодний приказ о распределении ваших выпускников по войскам.
Барон встревоженно посмотрел на Антона Михайловича, – считаете, что информатор имеет отношение к моей школе?
– Федор Михайлович, сами делайте выводы. Но вернемся к нашим баранам. Нужно подстраховать наши группы.
– Возможна их ликвидация?
– Все может быть. Нужна группа, о которой не будет никто знать.
– Когда ожидается прохождение поезда?
– Четырнадцатого апреля.
– Это нереально. За трое суток подобрать людей и перебросить их за линию фронта.
– Они будут работать на нашей территории. Проблема в том, что ни у кого не должно возникнуть подозрения, что к этому причастно правительство.
Антон Михайлович развернул большую карту на столе.
– Не доезжая до Вязьмы, эшелон будет вынужден остановиться для заправки вот на этом полустанке. Заречье.
– Н-да… Заречье… Место тихое. Новые люди сразу же привлекут внимание.
– Не такое уж оно и тихое. В версте от станции на тупиковой ветке стоит эшелон с резервным полком. Его вывели с фронта. Солдаты полностью деморализованы большевиками. Они расстреляли паровозную бригаду, и теперь не могут оттуда выехать. Половина из них разбежалась, остальные бузят, занимаются грабежами в округе.
– Списать гибель Ульянова на пьяных солдатиков… Ну что же, интересно.
– К тому же, большевитски настроенных.
– Будем думать. Мне будут нужны штабс-капитан Красильников, контрразведка Западного фронта и поручик Болшев, корпус Брусилова.
– Сегодня же откомандируем. А достаточно двоих?
– Ну и еще, на всякий случай, стрелка я из своих курсантов подберу.
После отречения от престола императора Николая второго в России началась эпоха смутного времени. В государственной думе многочисленные партии и фракции погрязли в дебатах и словоблудии. Созданное Временное правительство было вынуждено делить власть с многочисленными Советами, которые были созданы не только в крупных городах, но и в действующей армии. Находящееся в эмиграции руководство РСДРП во главе с Лениным рвалось в Россию, что бы использовать ситуацию для захвата власти. По мнению германского командования, это привело бы к полному параличу власти в России.
В библиотеку, где за массивным письменным столом сидел барон Корт, предварительно постучав, зашел один из преподавателей курсов, плотный мужчина в военном френче без знаков различая.
– Разрешите, Ваше превосходительство.
– Проходите, Сергей Матвеевич. Присаживайтесь.
Преподаватель прошел к столу. Барон без ненужных предисловий обратился к нему.
– Вы знаете курсантов. Мне нужен хороший стрелок. Даже не просто хороший, а классный.
– Есть такой, Кошельков… Но…
– Вас, что-то смущает?
– Он прекрасно владеет всеми видами оружия. Работает с обеих рук.
– Это и нужно.
– У него обостренное честолюбие, я бы даже сказал, болезненное.
– В чем это заключается?
– Стремление быть храбрее всех, сильнее всех. До курсов, в Галиции за храбрость даже был награжден Георгием.
Барон с неподдельным удивлением посмотрел на преподавателя и решил прояснить прозвучавшее в его словах сомнение.
– Прекрасная характеристика. Не понимаю, Сергей Матвеевич, что Вас смущает?
– Меня смущает непредсказуемость его поведения и поступков.
Барон, улыбнувшись, успокоил своего сотрудника.
– Ничего, ему предстоит поработать в группе Красильникова. Тот его быстро приведет в чувство. На сборы час.
– Слушаюсь.
Барон задержал преподавателя, который уже открыл дверь. – И еще. Доведите до сведения этого Кошелькова, что успешное выполнение задачи будет служить ему выпускным экзаменом с присвоением офицерского звания. Пусть это будет для него стимулом.
Стараясь не попадаться никому на глаза, трое мужчин обошли черный остов паровоза со стороны станционных лабазов. Один из них, Митя Болшев больше походил на подростка-простолюдина, чем на члена диверсионной группы. Невзрачный 18-летний худенький парнишка, одетый в железнодорожную куртку, потрепанные брюки с сумкой через плечо, из которой выглядывали кипы газет не вызывал у окружающих чувства настороженности и опасности.
Старший в группе Красильников Михаил Лукьянович, 35-летний мужчина плотного телосложения в солдатском обмундировании без погон походил на бесцельно скитающегося дезертира, коих в то время можно было встретить повсеместно.
На дезертира так же смахивал и приданный группе в качестве стрелка 30-летний Кошельков Яков. Он был слегка сутул, временами в его поведении проскальзывали блатные замашки. Это выражалось в тягучих нотках при разговоре и в манере жестикуляции крупными и могучими руками.
