– А я в ней лежу! И толку никакого.
Это было правдой. Если дух Альдо в самом деле прошел сквозь Святую землю, да еще и кладбищенскую, и отправился ее донимать, значит, такие вещи на него не работают, и от этого Мойре становилось жутковато. Впрочем, выкапывать его труп во второй раз тоже было жутенько, да и вообще – во что она ввязалась то? Ни за что, получается, пострадала.
– Ты мне должен будешь, – наконец, сказала она.
– Интересно, и как это я буду это “должен” отдавать?
– Понятия не имею. Но будешь должен, – пригрозила ему Мойра. – Потому что я тут из-за тебя второй раз пойду могилу раскапывать, понимать нужно!
– Извини, – развел призрачными руками Альдо. – Я бы на тебе женился, если бы был живой, а так даже и не знаю.
Женился бы!.. Почему-то сейчас это вызвало у Мойры такой приступ отторжения, что она даже не могла нормально думать о том, что совсем недавно сама мечтала о высоком и красивом охотнике, и когда он позвал ее после смерти – бегом побежала. Хватило один раз на эти грабельки наступить, чтобы теперь подходить к ним с осторожностью.
И тут до нее дошло понемногу.
Все знали, что Святые не дают разрешения брать Альдо жену из Благочинья. Но, так получается, наверное, они ему и из Пречистого не давали брать? Получается, знали Святые, что-то подозревали? Не могли не знать!.. Значит, потому и не давали Альдо жениться, чтобы не пошла дальше никуда кровь из чужой земли, проклятая этими самыми Незримыми. Что за Незримые, еще разобраться надо, раз очищения тела не признают. Демоны, небось, какие, недаром на них Священным маршем ходили в юности Старого Ормо. И, значит, сестру Альдо тоже не дадут никуда просватать, потому что она тоже той же порченой крови, выходит.
– Щас бы ты женился. Святой Бово, небось, не давал разрешения сватать никого? Ни от нас, ни из Благочинья.
– Не давал, – ответил Альдо, помолчал и потом прищурился – это было заметно даже на его призрачном лице. – Так он, что же, знал, что ли?..
– А вот получается, так, – мрачно кивнула Мойра. – Ладно. Пойдем, как раз, пока до кладбища дойду, свечереет. Так и быть, сожгу я тебя, демона заземельного.
– Эй! Никакой я не демон. Мать говорит, это тут все неправильно.
Мойра встала, вздохнула и, прикинув направление в знакомом до последней тропки лесу, пошла к старому кладбищу, что было на отшибе от деревни, далеко, чтобы не тревожить мертвецов своими делами и живым шумом.
– С чего ты и неправильно?
– А вот что мы мертвецов слушаемся, и вся страна под мертвыми ходит. Такого у них там нет.
– Потому что они еретики проклятые. Не даром на них Император Святой Марш устраивал, и не даром наши победили.
– Победили-то победили. Ну … или это нам так рассказали.
– Да ну тебя. Демон обоссанный, – проворчала Мойра.
Пока она шла, а Альдо за ней, вокруг постепенно темнело, и к погосту они вышли, в самом деле, в густых сумерках, и белого призрака стало уже очень хорошо видно.
К счастью, среди могил царила положенная тишина.
Молча возвышалась часовня Святого Мооро, первого Святого их деревни, теснились к друг к другу вокруг нее немногочисленные могильные памятники семьи лордов Кронде, и выложенные камнями знаки отмечали общие могилы, в которых хоронили всех остальных. Камни возвещали, когда в могилу был положен последний мертвец, и от них считали, когда можно будет здесь хоронить в следующий раз.
Вздыхая, Мойра сходила в часовню за лопатой – она была в следах свежей земли, потому что Альдо перезахоранивали только вот сегодня – и снова, как в прошлый раз, принялась рыть. Альдо крутился вокруг, но, бесплотный, не мог ничего сделать, ничем помочь. Хотя – нет, мог.
– Ты хоть следи, чтобы меня не поймали, нечисть ты поганая, – вежливо попросила его Мойра.
На удивление, Альдо серьезно кивнул и отошел, начал нарезать круги по кладбищу, особенно медленно обходя ту часть, которая смотрела в сторону Пречистого. Хоть за день, наверное, никто и не умер, но кого-нибудь вполне могла принести нелегкая.
И, вестимо, принесла.
Глава 3
Когда Мойра, пыхтя, уже вытаскивала из могилы тело в новом саване, зашитом поверх прежнего, Альдо встревожился и вернулся к ней, торопя.
– От деревни кто-то идет. Медленно. Очень медленно. Но я его чую.
– Святой Бово? – предположила девушка в ужасе едва не упуская труп обратно в зев земли. Оттуда пахло влажностью, пахло застарелым тленом, но тяжелое и жесткое окоченевшее тело Альдо еще не смердело. И на том спасибочки, что называется.
– Кажется, он, – согласился призрак. – Давай быстрее меня тащи отсюда. Не пойдет же он за тобой – не угонится.
– Да как я тебя потащу? Ты тяжелый, как наковальня. Тут и Бово догонит, – Мойра содрогнулась при этой мысли.
Альдо посмотрел на нее, на свое тело в саване, повел плечами и опустился над мертвым серым тюком, словно что-то ища. И потом резко нырнул вперед, растворяясь внутри.
– Альдо? – позвала Мойра.
И внезапно тюк пришел в движение, словно кто-то внутри неловко заворочался.
– Ыыыыыу, – прогнусавило изнутри, и Мойре всего на свете стоило не заорать и не завизжать от ужаса.
– Ыыыыуууусвободыыыыууу, – раздалось дальше, и девушка кое-как поняла, в котомке отыскала охотничий нож и разрезала саван от и до. Бледный до серости, непристойно голый, с ввалившимися щеками и неубранными волосами, Альдо побарахтался немного на земле и медленно поднялся, помогая себе руками. Погребальный венок из белых цветов свалился с его лохматой и грязной головы прямо в разрытую могилу.
Стыдоба-то какая, подумала Мойра, и это было единственное, что она могла всерьез думать. Саван подобрала, кое-как, отворачиваясь от него, навертела ему на бедра и с ужасом отскочила, когда он попытался идти.
– Что?
Оживший труп неловко махнул рукой в сторону от деревни, и все было, конечно, понятно. Им надо было утекать, и чем быстрее и дальше – тем лучше, чтобы Бово не догнал, чтобы никто не нашел.
– Погоди только, – Мойра немного обчистила лопату о землю и бегом вернула ее в крипту – пусть хоть немного запутаются, может, и решат, что это Альдо сам выкопался и ушел, а она тут и ни при чем.
Такие странные были эти надежды, так странно было думать об этом.
Шел Альдо плоховато – но Святой Бово, конечно, ничуть не лучше. Мойра видела много раз, как ходят Святые, и они были, несомненно, медленными. Им некуда торопиться. Святые терпеливы, потому что бесконечны во времени, так вот. Альдо был просто такой Святой наоборот, но он тоже никуда не мог торопиться, потому что окоченевшие члены плохо поддавались его усилиям.
Они шли тяжело, медленно – Мойра то и дело оглядывалась и прислушивалась, боясь, что со Святым Бово был кто-то живой, и этот кто-то живой мог пойти за ними куда быстрей, но постепенно они удалялись от кладбища, и девушка даже представляла, куда именно они идут. Впереди была расщелина с крутыми берегами, по дну которой текла речка, и через нее был перекинут ствол дерева. Дальше этого места они обычно не ходили – дальше была чужая земля, других Святых, и по простым надобностям туда лучше было нос свой не совать.
Но Альдо, даже в своем помрачненном состоянии, был прав – туда уж точно никто просто так не пойдет из Пречистого, будут потом с теми Святыми рядить и судить, а там и время пройдет. А Мойре и Альдо не так много и надо – несколько часов, чтобы сжечь тело, и все. Дальше Мойра сможет пойти дальше, к Святому Престолу, как будто и не было ничего.
Об этом она и мечтала, пока шла то за мерно ковыляющим Альдо, то перед ним, раздвигая ветки, и стараясь на него вовсе не смотреть ни так, ни эдак, потому что ничего в жизни, наверное, не было страшней, чем его стеклянные мертвые глаза, в которых был виден белый отблеск, словно силуэт его призрака в глубине.
– Альдо, ты тут? – спросила она тихонько.
– Уыыыдааа, – ответил он с явным трудом и неохотой. Воздействие на тело явно давалось ему непросто, но Мойра не могла не думать о том, какими бы были глаза Святых, не будь они скрыты драгоценными накладками. Были ли они тем же? Были ли они такими же?… Мысль была чуждой, святотатственной. Тело Альдо было нечистым – настолько нечистым, что святая земля мучала его вместо того, чтобы успокоить, и настолько нечистым, что ему требовался огонь и полное уничтожение. В Святые были чисты – их останки оставались нетленными, и души возвращались в очищенные землей тела из чистилища, чтобы направлять грешников в жизни.
Святые мои, что же я делаю-то?
Потому, наверное, Святые и говорят своими табличками, а не голосом – если бы они говорили вслух, выходило бы так же, как у Альдо, протяжно, ужасно, с присвистами и стонами в пустых легких. И вовсе не в обетах дело, так?
