Дмитрий Владимирович Сериков "Самый большой секрет"

– Похоже, что ты извращенец, – улыбнулась женщина.

– Почему?

– Ты только что трахнул меня и все равно пожираешь глазами.

– Ну, детка. Истинной красотой невозможно насытиться.

Эта реплика снова тронула ее губы улыбкой.

– Так что там с тайной?

Стас прекрасно понимал, что сейчас ему надо выдумать какую-нибудь хрень и выплеснуть ее на женщину. Но он очень хотел произвести на Олю впечатление. А никакая выдумка не способна была конкурировать с той правдой, которую он знал.

– Ты какой-то загадочный.

– Сейчас я покажу тебе самую невероятную вещь в твоей жизни.

– Если ты про это, – Оля опустила взгляд чуть ниже пояса Стаса, – то без обид, Стасик, но я видела и поневероятней.

Стас рассмеялся.

– Да нет же. Я про тайну. Секрет.

– Секрет?

– Да!

– И насколько большой это секрет?

– О, детка. Это самый большой в мире секрет!

С этими словами Стас подошел к бару и достал нож для колки льда.

Оля вздрогнула.

– Твою мать! Ты чего?

– Нет, нет! Не бойся, – улыбнулся Стас и со всей силы вогнал нож себе в грудь.

Глава 2. Ранее. Обряд 1. Я

– Ты любишь меня?

Любил ли я ее? Как она могла сомневаться? Я ее обожал! Нет, не то слово. Боготворил! Вот. Верно. Боготворил! Я жил для нее. Для того, чтобы каждую минуту видеть ее улыбку, смотреть в ее зеленые глаза, целовать чувственные губы.

– Ты же знаешь.

Она знала. Знала, знала! И в ее вопросе не было сомнения. Теперь я понял это. Она просто еще раз хотела услышать. Ощутить мои слова на вкус, напиться ими.

– Я люблю тебя!

Я сказал это тихо. Потому что никто не должен был услышать. Ни человек, ни деревья, ни трава, ни стены домов. Это предназначалось для двоих. Для меня и для нее.

– Я тоже.

Ее губы слегка пошевелились, но произвели эффект торнадо. Тихий шепот ворвался в меня вихрем. Вопреки всем законам физики. Вопреки вообще всем законам. Но разве любовь им подчиняется?

– Останешься?

Она хотела этого. И я очень хотел остаться. Но не мог. Иногда так бывает. Ты хочешь чего-то и достаточно протянуть руку, но…

– Я не могу.

Ругаю себя за эти слова. Она делает вид, что все хорошо. Но улыбка выдает ее. Не исчезает, нет. А делается чуть… грустной. В уголках рта появляются еле заметные морщинки. Я силюсь, чтобы не сорваться с места и не прикоснуться к ним губами.

– Работа?

Она все понимает. Слегка склоняет голову, поправляет челку и бросает на меня взгляд, молящий передумать. Ни один щенок в мире не умеет так смотреть. Я сжимаю ладони в кулаки так, что ногти впиваются в кожу. Боль! Слегка отрезвляет.

– Работа.

Она тяжело вздыхает и делает шаг мне навстречу. Нет. Пожалуйста!

– Я пойду?

Я киваю головой. Она обнимает меня и крепко прижимается всем телом. Мои руки ложатся ей на плечи. Пальцы слегка дрожат.

– Я люблю тебя!

Шепчу ей на ухо. Чувствую движение ее головы своей грудью. Она кивает.

– Прости.

Зачем я это сказал. Не нужно было.

– У тебя сейчас бензин кончится.

Пытаюсь шутить. Получается коряво. Она отступает, поднимается на цыпочки и сладко целует. У меня перехватывает дыхание.

– Пока.

Она поворачивается к своему «пежо» и открывает водительскую дверцу.

– Пока.

Я завожу правую руку назад. Там за ремнем брюк, под свитером находится то, что все это время доставляло мне дискомфорт. Никогда не думал, что мне это понадобится. Тем более в такой момент.

– Я люблю тебя!

На этот раз я говорю громче. Пусть запомнит. Она оборачивается через плечо. Снова улыбается. Но улыбка пропадает практически одновременно с оглушительным хлопком, который издает мой пистолет, выплевывая пулю.

Она умирает мгновенно. Еще до того как кулем завалиться на асфальт. Это хорошо. Я не хотел, чтобы ей было больно. Убираю оружие на место. Опускаюсь на колени. Целую ее в мертвые, но еще горячие губы. Слеза. Смахиваю тыльной стороной ладони. Встаю. И ухожу.

– Прости. Я любил тебя!

Глава 3. Андрей

– Сколько еще?

Мужчина, сидящий в большом кожаном кресле изнывал от нетерпения. Он закинул ногу на ногу и побарабанил пальцами по бедру. Взглянул на наручные часы. Недорогие и нестильные – довольно редкий гость в приемной господина Семенова – президента компании «А». Секретарша, которой место скорей было в качественном фильме для взрослых, отвлеклась от компьютера и неодобрительно взглянула на гостя.

– Ждите. Вас пригласят.

Мужчина вздохнул.

– Журналы есть какие-нибудь?

Секретарша отрицательно покачала головой.

– Как вас зовут? – посетитель попытался продемонстрировать свою самую обаятельную улыбку, но на помощницу Семенова она не произвела никакого впечатления.

– Послушайте, господин как вас там?

– Ершов.

– Господин Ершов, у меня очень много работы. И я не намерена сейчас обсуждать с вами погоду, курсы валют и тенденции мировой моды.

– А в других обстоятельствах? – мужчина продолжал надеяться на свою улыбку.

– Тем более, – холодно ответила девушка и уткнулась в монитор компьютера.

Это было обидно и… очень нагло!

– Вы со всеми посетителями вашего босса так разговариваете?

– Нет, только с надоедливыми.

Ершов хотел сделать очередное замечание, но телефон на столе секретарши прервал его пиликающей мелодией.

– Можете заходить. Господин Семенов вас ждет.

Ершов встал, подошел к двери кабинета, взялся за ручку, собираясь открыть.

– Знаете, мадам, – сказал он, внезапно повернувшись к секретарше.

– Ну что еще?

– Вы такая же мерзкая как звонок вашего телефона.

Секретарша вспыхнула краской, а мужчина, довольный собой, юркнул в кабинет. Он был огромным. Несмотря на нагромождение разновсяческой мебели, свободного пространства спокойно бы хватило на неплохой футбольный матч. Ершов не сразу соориентировался и только спустя несколько мгновений увидел в глубине кабинета письменный стол, за которым восседал господин Семенов. Хотя «восседал» не совсем правильное слово. Он слегка торчал над поверхностью стола, поблескивая гладко выбритой головой.

– Андрей Ершов?

Семенов выскочил со своего места с удивительной для шестидесятилетнего мужчины проворностью и протянул посетителю руку. Ершову с его почти двумя метрами даже пришлось слегка наклониться, чтобы пожать ее. Семенов был очень маленького роста. Где-то в десятке сантиметров от статуса карлика.

– Доброе утро, Евгений Семенович.

– Машенька сказала, что у вас важное дело.

– Машенька, ну да…

– Присаживайтесь, – Семенов пригласил гостя устроиться на громоздком красном диване в центральной части кабинета. – Вы обеспокоили ее.

– Ну извините, – усмехнулся Ершов.

– Сколько раз вы звонили? Семнадцать?

– Сорок два!

– О, вы настойчивый молодой человек. Я ценю это в людях. Кофе?

Ершову не очень хотелось лишний раз встречаться с секретаршей и он отказался.

– Ну и ладненько, – Семенов внимательно посмотрел на посетителя. – Слушаю вас!

– Почему вы все-таки согласились?

– Что?!

– Сорок один раз вы отказывали мне, а на сорок второй согласились.

– Мне стало любопытно. Я уже говорил, что ценю в людях настойчивость. Но Машенька говорила мне только про семнадцать ваших звонков. У меня великолепная память.

Неприязнь к Машеньке у Ершова была близка к переходу в ненависть.

– Так слушаю вас, молодой человек. Что-то я не вижу у вас толстой папки с ошеломительным бизнес-планом. Или вы все здесь держите? – Евгений Семенович стукнул себя пальцем по виску, одновременно прищелкнув языком и рассмеялся.

Ершов натянуто улыбнулся.

– Я навел о вас справки, – продолжил Семенов. – Андрей Валерьевич Ершов. Тридцать лет. Холост. Детей нет. Журналист. Газета «Вечер». Обладаете определенным талантом, но в более солидное издание не берут, считая, что вы не обладаете репортерской хваткой и нюхом на жареное. Не обижайтесь.