Дмитрий Владимирович Сериков "Самый большой секрет"

– А у вас с этим, – Ершов повторил жест с виском и языком, – тоже все в порядке.

Семенов снова рассмеялся.

– Вы вызываете симпатию, Андрей. Так что скажете по поводу своей характеристики?

– Она верна.

– Вот как?

– В глазах глупцов. На которых я работаю. И которым скармливаю сюжеты про празднования годовщины фабрики обуви или бытовое преступление на улице Энергетиков.

– До передовиц таким репортажам далеко.

– Далеко. Даже в "Вечере"

– Вы в профессии восемь лет. Пять из них в этой газетенке. Как с амбициями?

– Полный ажур!

– Ажур, – усмехнулся Семенов. – Давненько я этого выражения не слышал. Так в чем подвох?

– Они говорят, что нет нюха на жареное, нет репортерской хватки, – в словах Ершова стало заметно раздражение. – Да если бы они знали, что я рыл все эти годы. Они бы лопнули от зависти.

– О, я заинтригован, – в глазах Семенова скользнул неподдельный интерес.

– Послушайте, Евгений Семенович, у меня к вам есть один вопрос.

– Слушаю.

– Какой день в вашей жизни вы считаете самым счастливым?

– Ну уж точно не свадьбу, – хохотнул бизнесмен.

– Я серьезно.

– Дайте подумать. Открытие бизнеса, рождение сына, прием на работу Машеньки, – бормотал себе под нос Семенов.

Так вот почему эта курица позволяет себе кудахтать, подумал Ершов. А дядька-то ого-го.

– Пожалуй выберу тот день, когда курс моих акций вырос в пятнадцать раз.

– Ну теперь можете смело сдвигать это событие на второе место в вашем рейтинге счастья.

– Да? И почему же? – Семенов смешно заерзал на диване, как ребенок, ожидающий раскрытия упаковки с подарком.

– Потому что ваш самый счастливый день сегодня.

– Ух ты! И это как-то связано с вашим визитом?

– Именно!

– Поясните же, молодой человек. Я весь в нетерпении!

Андрей придвинулся к Семенову и посмотрел ему в глаза.

– Я пришел к вам не с бизнес-планом, Евгений Семенович, – голос Ершова понизился почти до шепота. Не с ворохом креативных идей и не с компроматом на ваших партнеров.

– Ну а зачем же? Зачем? – будто принимая некой игры, прошептал Семенов.

– Я пришел подарить вам бессмертие, дорогой вы мой Евгений Семенович. А теперь если не возражаете, я закурю.

Глава 4. Ранее. Обряд 2. Настя

Невозможно!

Это было невозможно сделать. Собственными руками, которые предательски дрожали, словно независимо от хозяйки страшились того, что должно было произойти.

– Я не такая.

Ты именно такая, шепнул в ответ внутренний голос. Ты бы не встала на этот путь. А теперь, когда остался один шаг, ты трусишь? Дура. Трусливая дура! Сделай это и перестань быть ничтожеством. Сделай. СДЕЛАЙ! СДЕЛАЙ!!!

Она вцепилась в край детской кроватки, в которой лежал одетый в ползунки младенец и таращился на нее своими большими карими глазами.

– Нельзя, нельзя… – она помотала головой.

Слезы ручьем текли по щекам.

Давай, дрянь, давай – голос внутри превращался в крик.

– Я не смогу, не смогу, – женщина уже буквально захлебывалась рыданиями.

Докажи им, что способна. Докажи, что достойна. Этот пищащий кусочек мяса еще не осознает, обладателем какого дара он стал. Он пока никто. А тебе выпал шанс. Шанс, который дается одному из миллиона. Жизнь для одного или смерть для обоих!

Она закричала. Громко, пронзительно. Крик оглушил ее саму. Зашумело в ушах. Но это помогло. Поток слез прекратился. Она рухнула на колени и уставилась в какую-то только ей ведомую точку. Минута шла за минутой. Изредка всхлипывая, женщина продолжала сидеть. Внутренний советчик замолк, словно понимая, что хозяйке нужно несколько мгновений тишины.

– Пора, – прошептала она себе под нос и медленно поднялась на ноги.

Взглянула на ребенка. Он улыбнулся беззубым ртом и протянул к ней ручки.

– Прости.

Она вытащила из-под крохотной головки подушку и в следующий миг лицо младенца скрылось под ней.

Ну, снова ожил внутренний голос. Ну…

– Заткнись, – прорычала женщина и, положив ладони на мягкий квадрат, всем весом надавила на него.

Ребенок не издал ни звука. Тельце дернулось пару раз и затихло. Она отступила от кроватки на шаг. Все. Кончено. С ее сыном покончено. Но такова цена. Цена за прекращение бессмысленного существования и начала новой жизни. Взгляд упал на трупик, но тут же переместился на стену за колыбелью. Не надо смотреть. Женщина сунула руку в карман халата – любимого халата, с поясом которого так любил играться малыш – и достала мобильный. Нажав несколько кнопок, она поднесла аппарат к уху.

– Готово.

– Ты молодец, – похвалил ее суровый бас с той стороны. – Одевайся и уходи. Дальше мы сами.

– Куда мне идти?

– Сними номер в гостиннице и напейся. Завтра вечером я жду тебя.

Бас прервал связь. На женщину внезапно накатила огромная слабость. Она безвольно опустила руки. Телефон выскользнул и с глухим стуком ударился об пол.

Пора было уходить. В этом месте ее больше ничего не держало.

Глава 5. Я

– Ты мудак!

Стас открыл глаза и непонимающим взглядом посмотрел на меня.

– Денис? – он приподнялся на локтях. – Какого…?

– Ты мудак, – еще раз повторил я.

Стас обессиленно рухнул на спину и закрыл ладонями лицо.

– Долго валяться собираешься?

Он медленно сполз с кровати и начал оглядываться в поисках одежды. Я закурил.

– Пепельница у тебя хоть есть?

– На пол стряхивай.

– Послушай…

– Бля, Денис, не доставай. Башка трещит. Гении херовы. Об этом позаботиться не могли конечно.

Стас наклонился за брюками и, когда распрямлялся, мой кулак со всей силы врезался в его подбородок.

– Ты охренел?

– Третья за месяц, Стас! Третья!!! Тебе их не жалко?

– А чего их жалеть? Это скот. Да и влюбчивый я. Отхожу правда быстро, – Стас улыбнулся. – Ты вот свинью жалеешь, когда котлеты ешь?

– Банально, Стасик, банально. Но я тебе отвечу. Нет, не жалею. Но во-первых, я в свиней не влюбляюсь, не трахаю их и не показываю незабываемое шоу. А во-вторых, она, – я ткнул пальцем в сторону ванной, – не свинья, а человек. Не такой как мы, но человек!

– Это твое мнение, – Стас потер подбородок. – В центре в курсе и не докапываются до меня.

– В центре снисходительно смотрят на твои выходки, потому что ты хороший агент.

– Вот именно, Денис. Вот именно! Я чертовски хороший агент. А ты чистильщик. Отличный, даже великолепный. Но чистильщик. Я сру – ты убираешь. Так заведено. И если бы мы не были друзьями, я размазал тебя по стене вместо шпаклевки. Понял, Дениска? А сейчас мне надо похмелиться.

Стас подошел к бару. Я опередил его и перехватил руку, протянутую к бутылке.

– Никаких похмелок. Тебя шеф ждет.

– У меня выходной. Ты о таксисте позаботился?

– Позаботился. Но боюсь тебя разочаровать, выходные отменяются.

– А ты что, донесения теперь еще разносишь?

– Телефон проверь. До тебя дозвониться уже четыре часа не могут.

Стас схватил с прикроватной тумбочки мобильник. Задумчиво поковырялся в нем, перебирая пропущенные звонки и сообщения. Поднял на меня растеряннный взгляд и пробормотал:

– Это что же? Это что же, бля, значит?

– Говоря твоим языком, дружище, нас схватили за жопу так, как никогда еще не хватали. Это слова Роберта. Одевайся и езжай. Совещание у вас через час.

– А ты?

– А мне за тобой прибрать надо, – Я постарался включить в голос максимум сарказма. – Да и не зовут чистильщиков на совещания.

– Ты это, – Стас перешагнул с ноги на ногу. – Прости что ль.

– Ладно, проехали. Тебя уже хер переделаешь. Не убивать же тебя.

Мы одновременно хохотнули и обстановка слегка разрядилась.

– Тебе помочь?

– Нет, – мотнул головой я. – Шуруй. Опоздаешь, шеф с тебя шкуру снимет. Он в бешенстве.

Стас как можно быстрее оделся и направился в сторону ванной. Я встал перед ним.

– Не стоит. Там как бы…

– Что, бля, я трупов не видел? Мне умыться надо.

– Да перестарался я в этот раз. Все в кровищи. Заляпаешься, переодеваться дольше будешь.