Сергей Юрьевич Демьяхин "Экстремальное чтиво"

В конце концов, он остановился на наиболее, по его мнению, недоступном для возможных грабителей месте – под отопительной батареей. Заботливо свернув денежки в рулончик, Виктор Степанович завернул его в газетку и прикрепил пластырем к нижней части трубы.

– Пока живут на свете дураки… – бормотал он себе под нос слова из детской песенки и радовался.

Психоз по телефону! Гениальная идея, если разобраться. Сиди себе дома на диване, да стращай охочих до нетрадиционных развлечений обывателей. Хотя, конечно, всё гениальное просто, надо только поработать над деталями, проштудировать учебник по психологии и вперёд! Есть же интим по телефону, будет вам и психоз.

А что? Дать объявление в газету, номер телефона, Виктор Степанович уже прокручивал в голове всевозможные варианты, вроде:"Ужас в трубке", или "Кто хочет вспотеть и замёрзнуть?"

Но для начала необходимо отработать полученные баксы, в качестве поощрения за нечаянное открытие постращать того бандюгу. Если разобраться, подобное могло родиться только в такой вот стриженой, узколобой башке.

Но чем можно запугать человека, абсолютно лишённого мозгов? А то получится, как в плохо разыгранной комедии ужасов, где носятся смешные страшилки в картонных масках и кровь напоминает томатный соус.

И решил позвонить Виктор Степанович своему давнему приятелю, психиатру Головкину. Уж этот-то точно должен знать, чем напугать до смерти.

Еще раз проверив, что спрятанные деньги не бросаются в глаза изо всех положений, которые смог только придумать, он бодро снял трубку и набрал номер.

– Здорово, Семеныч, – сказал он.

– Здорово, Степаныч.

Они называли друг друга по-отчеству, несмотря на то, что были одногодками.

– Хочу у тебя проконсультироваться.

– Десять баксов.

– Ты что? – опешил Виктор Степанович от такого нахальства. – А как же наша дружба?

– Сие есть предмет духовного порядка, – ответил Головкин. – А профессия психиатра требует больших умственных затрат, а отсюда следует, что должен быть подпитан мозг. А чем я его подпитаю без разумных, кстати, финансовых вливаний?

"Вот гад! – подумал Виктор Степанович. – Ну, дай только развернуться, я тебе бесплатно жути нагоню!"

– Ты меня не так понял, – ласковым голосом сказал он вслух. – Мне просто нужен ответ на один единственный вопрос. Профессия твоя здесь ни при чем.

– Тогда что?

– Ты когда-нибудь видел бандитов? Ну, таких крутых ребят в пиджаках с пистолетами?

– Да я их чуть ли не каждый день вижу. Ты ещё спрашиваешь! Знаешь ли ты, мой друг, что эта категория наших граждан, благодаря их трудной и опасной профессии, наиболее сильно подвержена разрушению нервных клеток? Ведь у них стресс на стрессе!

– Вот уж не знал, – пробормотал Виктор Степанович. – Мне казалось, совсем наоборот.

– И что тебя интересует?

– Да вот сижу просто и думаю, можно ли этих ребятишек вообще напугать?

– Ещё как можно! Они такие же люди, как и мы с тобой, только с деформированными чувствами и психикой.

– Ну, например?

– Десять баксов, – заявил опять Головкин.

– Да что ты все заладил одно и то же? Где я тебе возьму столько денег?

– Ты давай не темни. Вляпался во что?

– Нет, всё в порядке.

– Ну тогда и спи спокойно и не думай ни о каких бандитах.

– Подожди, – перебил его Виктор Степанович. – Ладно, найду я для тебя десять долларов, займу у кого-нибудь.

– Зачем тебе это нужно?

– Для дела.

– Ах, для дела! – обрадовался Головкин. – Ну тогда, Степаныч, тебе придётся взять меня в долю.

– Как это? – растерялся Виктор Степанович.

– Ну хотя бы консультантом.

Толоконный прикинул так и эдак и решил, что и в самом деле без помощника не обойтись.

– Хорошо, – сказал он. – слушай меня внимательно.

И он вкратце рассказал приятелю план действий, отчего тот пришел в неописуемый восторг и даже пообещал подогнать парочку клиентов, дуреющих от жизненной рутины.

– Только прибыль пополам! – заявил он.

– Что? – возмутился Виктора Степанович. – Это же моя идея!

– Послушай, дружок, – вздохнул Головкин. – Ты извини меня, конечно, но с твоим умом надо землю копать. Здесь же тонкий подход нужен, строго индивидуальный, усёк?

– Усёк, – обиженно засопел тот. – Но все равно, пятьдесят процентов это много.

– А сколько?

– Ну, скажем, пятнадцать.

– Ты сошёл с ума. Тебя срочно нужно упрятать в дурдом. Могу устроить.

– Хорошо, я согласен, – пошёл на попятную Виктор Степанович.

– На дурдом?

– Нет, нет, что ты! Друзья же должны делиться!

– Вот и умница, а то я уж было подумал…

– Все в порядке!

– Тогда сиди дома и жди меня. Да, и не забудь записать на мой счёт десять баксов.

Вновь стемнело. Пьяная компания, возглавляемая, как и положено, Александром, подкралась к помещению травматологической больницы. Их целью было забрать Надежду и ехать веселиться в бандитский особняк.

Дабы не вызвать в коллегах ненужное мнение, Машенька предусмотрительно осталась в машине. При этом она многозначительно поглядывала на, сидящего за рулем, Коляна и нетрезво улыбалась.

Александр заботливо поддерживал Ивана за шиворот и подсказывал, какой ногой на какую ступеньку тому надо наступать, чтобы правильно идти.

– Ты чё, за придурка меня держишь? – заплетающимся языком спросил Иван и осоловевшим взглядом посмотрел на бандита.

– Не, ты чё, в натуре? – удивился тот. – Ты мне друг или нет? Враг, может?

– Не враг.

– Тогда друг. Третьего не дано.

– Отпусти, я сам пойду.

– Ладно.

Александр удовлетворил его просьбу и Иван остановился посреди лестницы, не зная, что делать дальше.

– Я её должен убить! – сказал он вдруг.

– Кого?

– Ту бабу, которая… она мне сделала больно, – он ткнул пальцем в машину.

– Машке, что ли? Да она и котёнка не обидит.

– А меня обидела! – остервенело возразил Иван и шмыгнул носом. – Она будет вторая в моём списке смертников!

– А кто же первая? – поинтересовался бандит и схватив его вновь, потащил по коридору.

– Кто первая?! – заорал Иван. – Ты спрашиваешь, кто первая?! Тёща, сука, вот кто!

Они вошли в нужную палату. Вчерашние тётки еще не спали, смотрели телевизор. Надежда лежала, как сама смерть, обсыпанная мукой высшего сорта. Рядом с её кроватью, провисшей чуть ли не до пола, на стульчике сидела…

– Мама! – по-детски всхлипнул Иван. – Вас тоже сбила машина? Господи, что за жестокий мир!

Тёща ненавидяще посмотрела на него и отвернулась, словно плюнула в лицо.

– Это чё, мать твоя, да? – спросил Александр.

– Тихо вы! – крикнула одна из теток. – Нализались с утра, пьянь!

– Ты гонишь, мамаша! – возразил бандит. – Уже вечер.

– Что? – та оторвалась от экрана и уставилась в окно. – Ой! И правда!

– Какая серия? – спросил Иван. – Одна тыща сто третья?

– Да замолчите вы! – ругнулась другая. – Не мешайте смотреть.

– Ну и чего она тебе наговорила? – он повернулся к жене, взял ее за здоровую руку и присел на соседнюю кровать. Та страшно заскрипела и тётка, лежащая на ней с загипсованной ногой, сложилась пополам и завизжала дурниной.

– Уйди, – прошептала Надежда, глотая слезы и отняла руку. – Изверг.

– Правильно, правильно, дочка! – подбодрила её тёща. – Пусть уходит.

– Это чё, твоя мать, да? Вновь задал вопрос Александр.

– Это её мать, мать-её! – ответил Иван и пихнул локтем визжащей тётке под ребра. Та тут же выпрямилась и затихла, видимо смирилась с его присутствием. А может быть этому поспособствовал Александр, зажавший ей рот и ласково погрозивший пальцем, мол, низзя нарушать тишину в помещении, где лежат больные люди.

Остальные решили не рисковать спорить с двумя пьяными идиотами и старательно делали вид, что чересчур увлечены очередной любовной интрижкой на экране.

– Негодяй! – вполголоса, чтобы не услышали другие, произнесла тёща. – Какой же ты негодяй!

– Сама негодяй! – обиженно надулся Иван. – Чего обзываешься?

– Как ты мог так поступить с мамой? – заревела жена. Слезы покатились градом.

– А чё я сделал? – удивился Иван. – Чё, и пошутить нельзя? Откуда я знал, что она такая дура? Нет, ну знал, конечно, но не до такой же степени!

– Надя-а, – позвал ее Александр. – Собирайся, поехали ко мне. Повеселимся, потанцуем.

– Вы что?! – возмутилась тёща. – Куда ей сейчас?! И кто вы, собственно, такой?

– Я кто такой? – недоумённо спросил бандит. – Да любая собака знает, кто я такой, а ты, собака, не знаешь?!

– Я не собака!

– А я тогда не негодяй! – вставил слово Иван.

– Не, погоди, Ванька! – разъярился Александр. – Дай, я сам с ней разберусь!

– Она моя, ты не забыл?

– Чёрт! – выругался тот. – Совсем из головы выскочило.

– Надежда, вставай, – ледяным тоном произнес Иван. – Если хочешь жить, то сейчас ты пойдешь со мной. Сань, я правильно сказал?

– В натуре!

– Никуда она с вами не пойдет! – пискнула теща.

– Я должна, мама.