Вскоре в глаза ударил свет огромной люстры. Весьма нескромно, богато и просторно – именно так я мысленно охарактеризовала помещение. Элоиза Скотт знала толк в стиле, или этот толк знал ее дизайнер. Мебель в темно-зеленых тонах разбавляли яркие пятна желтого и оранжевого: декоративные подушки, светильники в форме цветов и шаровидные. Впечатление, что мы находимся в темном лесу, а вокруг летают толстопопые светлячки.
Элоиза Скотт стояла к нам спиной, смотря куда-то в окно и нервно постукивала каблучком. Наверное, заждалась.
– Морти! – обернулась она, услышав шаги на пороге. – Рада, что ты решил-таки попроведать мать. Ты обдумал то, о чем мы говорили?
– Да, мама.
Спрятавшись за могучую спину Мортимера, я все никак не хотела показываться на свет. Вдруг она меня не заметит? Это было бы лучше всего!
Судя по всему, она меня и вправду не заметила, потому что сказала что-то совершенно непонятное.
– Об Антоне уже два месяца нет вестей… Ты не можешь больше меня игнорировать! Помоги мне найти племянника. Это твой двоюродный брат!
– Я не хочу это обсуждать, – резко ответил Мортимер. – Я пришел сегодня не один и хочу тебя кое с кем познакомить.
Тут он предательски схватил меня за руку и силком вытащил на свет. Элоиза Скотт неподдельно охнула.
– Мама, это моя…
– Напарница! – воскликнула я.
– Кто? – хмуро обернулся Мортимер.
– Кто? – воодушевилась мама.
– Мам, это не…
– Молчи, сын. Если ты не хочешь мне помогать, пусть поможет твоя коллега. Как вас?
– Яна Руш, госпожа.
Взгляд Мортимера прожег мне спину.
– О, до чего отзывчивая у тебя напарница, – подобрела Элоиза Скотт, взяла меня за руку и повела к дивану. – Скажите, как давно вы работаете в полиции?
Элоиза Скотт провела настоящее устное собеседование, и только потом решилась довериться и рассказать о своей беде.
– Видите ли, три недели назад пропал мой племянник, Антон Страуберг, сын моей сестры Жанны и двоюродный брат моего черствого, бессердечного сына.
– Мама, Тони не пропал, он просто ушел из дома.
– Молчи, когда я говорю! – топнула тяжелой ногой госпожа Скотт. – Я чувствую, случилось что-то ужасное.
– Почему вы сразу не обратились в полицию? – не поняла я.
Какими бы ни были споры внутри семьи, любой ее член мог написать заявление о пропаже родственника.
Элоиза Скотт поморщилась.
– Я не доверяю вашим коллегам, уж простите, среди них полно лентяев. Я хотела, чтобы исчезновение Тони расследовал лично Мортимер.
– Нечего там расследовать! Яна, не бери в голову.
А, вот оно что.
– Как это случилось? – я незаметно достала рабочий блокнот. – Ваш племянник имел при себе деньги, документы? Он взял с собой личные вещи?
Элоиза Скотт горестно вздохнула.
– Тони исчез по дороге домой, прямо с улицы. Он выходил в аптеку и должен был вернуться через полчаса.
– А Тони не учится? Не работает?
– Жанна была против общественного образования. Тони занимался дома. Все учителя приходили к ним на дом.
– Чем же он занимался в свободное время?
– Тони – мальчик необщительный, он был совершенно не против домашнего времяпровождения. Заботился о матери, ухаживал за садом, читал книги.
– Я приму ваше заявление, и мы вместе с Мортимером займемся этим делом, не беспокойтесь.
В сторону помрачневшего детектива я старалась не смотреть. Чувствую, за своеволие мне еще влетит, Мортимер не любит, когда ему перечат. Тем более, когда родная мать, сговорившись с невестой, решают за него.
Наказание непременно последует, и что-то мне подсказывало, наказывать он будет не маму.
Глава 4. Обычный
Дверь мобиля захлопнулась, и мы остались наедине. Я вжалась в сидение, мягкое, кожаное, анатомически удобное, хотя сейчас оно казалось пыточным стулом, к которому пригвоздил меня Мортимер Скотт.
– Почему ты солгала? – яростно заорал он. – Мы же всё обсудили!
Отвела взгляд к запотевшему окну мобиля и проследила, как мокрая капелька съезжает вниз. Лед по краям начал оттаивать.
– Я просто не смогла пройти мимо ее беды, – тихо ответила я. – Она была вся на взводе. Какая свадьба? Она думала только о пропавшем племяннике. Твоя добрая, как ты верно заметил, невеста не смогла отказать твоей маме. Какая уж есть.
Мортимер подуспокоился.
– Так всё-таки невеста? Хм.. Допустим. Но ты зря согласилась, Тони вряд ли попал в беду. Он совершенно безобидный парень и всегда таким был. В его пропажи нет полицейского интереса.
– Куда же он делся?
– Сбежал, – просто ответил Мортимер. – Его мать, моя тетя Жанна.. Она по характеру, как три моих мамы вместе взятые. Властная, строгая, после ее прихода в дом я всегда чувствовал опустошение. Я бы тоже от такой сбежал. Тони вот-вот исполнилось восемнадцать, он уже взрослый парень, который волен выбирать сам. Я не хочу участвовать в его возвращении домой, потому что я его понимаю, я бы тоже на его месте хотел попробовать начать жить самостоятельно.
– Ну… Просто если предположить, что он не сбежал, а его похитили? Он богат, беззащитен, может, на него напали? Почему ты не рассматриваешь эту версию?
– Понимаешь, как человек он не представляет интереса, у него не было своих денег, он одевался невзрачно, неконфликтный, такой не полезет в драку. Совершенно обычный парень! С чего бы кому-то на него нападать?
– Похоже, вы не были близки.
Каждый человек уникален – в этом я была убеждена. Не все выставляют свою уникальность напоказ, многие предпочитают вести себя скромно, но это нисколько не умаляет их достоинств.
Обычный?
А, может быть, особенный? Скрывающий внутри себя целый мир увлечений, тайн. Какие книги он читал? О чем говорил с учителями? О чем мечтал? Чем больше думала о нем, тем больше мне становилось жаль этого парня и тем больше хотелось познакомиться с ним лично.
Заведенный мобиль тихонько выехал за железные ворота и покатил в сторону Булькающего бульвара, дом 5. Туда, где асфальт не моют и не покрывают заледеневшие участки солью. Где на улицах тихо, а в пабах шумно. Где власти Регата выделили мне служебную квартиру, маленькую, но вполне комфортную, близкую к работе и давно полюбившуюся.
Я задумывалась о смене жительства, однако все варианты, которые я находила за приемлемую цену, были далеко на границе города. Либо работа, либо комфорт. Пока что я выбирала первое.
Глава 5. Список пропавших
На большой рабочий стол Мортимера плюхнулась папка с бесследно пропавшими за девять месяцев, и я ужаснулась.
Десятки людей, это только в Регате.
– Этих не берём, – сразу отсеял Мортимер несколько портретов. – Тут бывшие преступники, ушли из дома, чтобы скрыться от закона. Этих тоже не смотрим, все факты указывают на побег. Этих.. В городской морг поступали люди, подходящие под описание, но родственники их не опознали, хватаются за надежду. Та-а-ак… Остались последние.
Я посмотрела на шесть портретов, среди которых был портрет Тони Страуберга.
– Тебе не кажется, что эти двое похожи на наших бывших фигурантов.
Мортимер всмотрелся в бумагу.
– Ты права, эта женщина вылитая Барбара Нойз, обольстительница с жабой.
И так он быстро ее вспомнил, что мне стало не по себе.
– Запомнил её? – искоса глянула на него.
– Конечно, яркая женщина, хоть и легкомысленная.
Я сгорбилась, сидя в его стуле.
– А этот похож на старика Фреда, смотрителя из леса. Не помню его фамилию.
– Бэ-бэ… Борисполь! – вспомнила я.
– Точно, Фред Борисполь. Думал, он уже умер.
– Странно, что тут не указаны подробности их исчезновения, как у других пропавших.
Я повертела портреты, к которым не было приложено ничего. Никакого дополнительного описания, условий, при которых они пропали.
Странно, Барбара из тюрьмы что ли сбежала? Помнится, мы передали ее в "Контроль".
Мортимер будто услышал мои мысли.
– Они оба под крылом "Контроля", – произнес он, – информация о них засекречена, это нормально. Для розыска достаточно портрета, остальное обычным полицейским знать не обязательно.
По-моему, полиции здесь вообще никто не доверяет. "Грубая рабочая сила, не способная думать", – так они нас представляют?
– Можно встретиться с Эриком… – начала я, но была перебита решительным "нет".
Мортимер положил мне руки на плечи и нервно сжал.
– Давай в этот раз без Эрика. Видеть его не могу.
Я промолчала. Ну, тебе и не надо его видеть… С Эриком Вудом, куратором "Контроля", я вполне могу встретиться сама. Нам есть что обсудить, а мне есть, за что извиниться. Откладывала эту встречу до последнего, а зря, вдруг обидела человека. В последний раз я сбежала из ресторана, куда он меня пригласил, не ответила на чувства, просто трусливо смылась. Так себе расставание.
Что он подумал обо мне? Решил, что я дурная? Как давно это было.
Ступая по тонкому льду, буквально и фигурально, я вошла в огромное стеклянное здание. В приемную Контроля за магическими взаимодействиями, намереваясь встретиться с Эриком Вудом. Не знала, примет он меня или прогонит.
В холле сновали работники "Контроля" в блестящей синей форме с золотой эмблемой. Брезгливо косились на вошедших клиентов и старались скорее их распределить по кабинетам. Топчутся тут в грязных ботинках.
Я глянула на свои ноги, подо мной тоже образовалась мутная лужа. Заговорчески посмотрев по сторонам, отодвинулась на пару шагов и приготовилась прилежно ждать.
Глава 6. Эрик Вуд
– Удивлен, что ты пришла, – сухо поприветствовал Эрик, когда ему доложили, что пришла подопечная.
Меня проводили в кабинет, усадили в кресло, вручили стакан воды. Двумя руками ухватилась за стекло, до того оно казалось хрупким и тонким. Сделала глоток и отставила стакан от греха подальше.
Фамильяр, что все это время послушно полз следом, притих под моими ногами. Куратора змейка побаивалась, для нее он был даже страшнее Мортимера, ведь у него влияние, власть над фамильярами. Одно его слово, и змейку изымут. Лучше посидеть тихонько, переждать.
В кабинете куратора я была впервые, обычно мы встречались на нейтральной территории: в кафе, в парке, в участке, просто на улице.
На стене справа тикали часы. На глянцевом столе ни пятнышка, Эрик следил за чистотой и порядком. Бумаги ровно разложены по стопкам, ручки, карандаши лежат вдоль.
Подумала – и решила на стол не опираться.
Настойчивое тиканье раздражало, сбивало с мыслей, поэтому я постаралась как можно быстрее изложить свою просьбу. Как пропали Барбара Нойз и Фред Борисполь? Контроль должен был определить Барбару-обольстительницу в тюрьму, а Фред… Он уже свое отстрадал. Куда он мог исчезнуть? Что об этом известно "Контролю"?
– Ничем не могу помочь, – выслушав меня, ответил Эрик.
У меня опустились руки. Как же так? Их портреты в розыске, неужели нельзя поделиться хоть какой-то информацией?
