Тайны и ложь
Аля Кьют
После смерти мужа я узнала, что у него была вторая семья. Любовницей оказалась секретарша. Банально до безобразия. Она родила ему двоих детей, и мой покойный благоверный, оказывается, оставил им наше общее дело. Даже это я смогла бы пережить. Но на оглашение завещания явился младший брат моего мужа. Ему тоже теперь принадлежит часть бизнеса, который я создавала все эти годы. Мы не виделись пять лет. Ждать от Мирона помощи точно не стоит. Но только он ее и предлагает.
Аля Кьют
Тайны и ложь
Глава 1. Наташа
– Наташа?
Я подняла глаза на секретаря, которая вошла в мой кабинет очень тихо. Без предупреждения, без стука.
Возможно, я слишком глубоко погрузилась в мысли, раз не услышала даже её шагов.
– Как вы, Кристина Дмитриевна? Не думала, что вы сразу выйдете на работу.
Ее тон был лишен всякого участия. Мне показалась, она была напряжена, даже зла.
Я потерла лоб, моргнула.
Наташа улыбнулась мне, как обычно.
Черт, я совсем схожу с ума.
– А что мне остаётся? – сказала я, пожав плечами. – Дела сами собой не рассосутся. Ты что-то хотела?
Наташа переступила с ноги на ногу и вздернула нос.
– Хотела сказать, что скоро вам не придётся столько работать, Кристина Дмитриевна.
Я усмехнулась.
– Вряд ли. Я не найду замену Степану.
Наташа прищурилась, и теперь я была уверена, что она злится. Только на кого?
– Замену Степану нельзя найти, но я с удовольствием заменю вас.
Я замерла не веря своим ушам.
– Что ты такое говоришь, Наташа?
– Что слышала, – смелее и громче продолжила Наташа, переходя на «ты». – Нужно было пройти через ад, чтобы сказать тебе все в лицо.
– Что сказать?
– Это все теперь мое, Кристиночка.
Наташа развела руками, как злодей из фильма. Она вряд ли имела в виду завоевание мира. Скорее всего – галерею.
– Вернее, наше, – поправилась Наташа. – Галерея перейдёт по наследству мне и моим сыновьям.
Я чуть не рассмеялась ей в лицо. Сдержалась только, чтобы не провоцировать. Мало ли какие шарики заехали за ролики у секретаря моего покойного мужа. Он с ней работал, а не я. Черт знает, что она за человек.
Зато Наташа не постеснялась перейти к оскорблениям.
– Очнись, курица. Ты до сих пор не поняла? Степа жил со мной. У нас двое детей. Он не разводился с тобой из жалости. Держал тебя тут как наемного работника. Но по завещанию все достанется его настоящей семье. И дом, и галерея, и деньги, и картины. Поняла меня, дура?
– Наташ, ты здорова?
Я не верила ни одному её слову. Какая семья? Какие дети? Что за бред?
– Я здорова, а ты подумай, где будешь работать. Я тебя тут терпеть не собираюсь за такие деньги. Я не Степа. У меня не такое большое и доброе сердце.
Наташа бросила мне на стол листок.
– Вот, по собственному. Увидимся на оглашении завещания. Хотя, – она скривила губы, – может, тебя туда и не позовут. Не удивлюсь, если он тебе ни копейки не оставил.
Я схватила её заявление, как утопающий соломинку. Но ничего спасительного не нашла. От шока я смогла только крикнуть в спину бывшей секретарши:
– Наташа, как ты можешь? Я только вчера похоронила мужа.
Она развернулась и широкими шагами пересекла кабинет до моего стола.
– Как я могу? – Наташа хлопнула ладонями по столешнице. – А вот так и могу, Кристиночка Дмитриевна. Включи голову и прими уже: не ты, а я вчера мужа хоронила. Меня он любил, а тебя терпел. Я ради Степы не стала тебе говорить до похорон. Он бы не хотел скандала. Наши дети с ним даже не попрощались. Так что не смей мне ничего говорить.
Наташа орала на меня через стол, брызгая слюнями.
– Это моего мужчину вчера закопали, а я не могла даже коснуться его на прощание. Все сраные соболезнования получила ты! Ты, сука, которая его не любила! Которая и слезинки не проронила!
Я думала, она вцепится мне в горло. Наташа скалилась и рычала, как хищница. Я инстинктивно закрыла шею ладонью и приготовилась защищаться от её слепой ярости и отчаяния.
Но она так же внезапно расплакалась, как взбесилась.
– Ты и сейчас холодная, невозмутимая, – всхлипнула Наташа. – Он изменял тебе. Я собиралась сделать аборт, но Степа запретил. Он хотел от меня детей. Обоих. Хотел, Кристина, слышишь?
Я молчала, запрещая себе кусать губы. Мне казалось, что любую мою слабость Наташа воспримет как сигнал к убийству.
– Ты слышала, что я сказала? – заорала она. – Я спала со Стёпой. Я жила с ним. У нас дети, Кристина! Ничего не скажешь на это?
Я не сказала.
– Он врал тебе. Когда ты уезжала, он был со мной. Ты понимаешь?
Я едва заметно кивнула.
– И после этого не заплачешь? – она окончательно разрыдалась сама.
Я встала и дотянулась до коробки с бумажными салфетками, подтолкнула ей. Наташа выдрала платки, шумно высморкалась, продолжая на меня орать.
– Каменная стерва. Ненавижу тебя. Ненавижу, слышишь? Я все сделаю, чтобы ты пожалела…
Она вытерла слезы, хотела что-то ещё мне сказать, но передумала. Наташа убежала, и на этот раз я её не окликнула.
Я села обратно в кресло и уставилась в монитор. Сетка расходов за этот месяц сразу перестала меня интересовать. Я свернула все окна, оставила браузер, открыла соцсети и быстро нашла личную страничку Наташи. Она вела ее очень активно, что странно для тайной любовницы.
Я разное слышала от людей о себе, своем муже, наших родственниках и друзьях. Когда приходят большие деньги, одновременно появляется тонна доброжелателей, соинвесторов, непризнанных гениев и банальных психопатов.
Наташе я присвоила звание последней.
Но ее дети…
Мальчики.
Они были так похожи на Степу. Наташа, может, и психанула, но не врала.
Я зажмурилась, пытаясь понять свои чувства.
Ничего.
Опять черное, пустое, глубокое ничего.
Ровно с того момента, как мне позвонили и попросили опознать тело мужа, я не чувствовала ни-че-го.
Вернее, сначала я мощно отрицала реальность. Степа разбился на Каширском шоссе. Он не мог там быть в тот день. Ну никак. Я считала, что машину угнали или еще что-то. Однако в морге никаких сомнений не осталось. Эмоций тоже.
Выжженная земля. Так я себя чувствовала уже неделю.
Я листала фото Наташи. Редко с подружками, больше детского контента.
Вздрогнула, увидев ее мальчиков рядом со Стёпой. Это была елка в нашей галерее. Муж устраивал каждый год праздник для детей сотрудников прямо в главном зале. Я была равнодушна к таким историям, а он всегда активно участвовал.
На следующей фотографии была и Наташа. Она улыбалась, склонив голову к Степе, почти касалась его плеча щекой. Он обнимал за плечи ее детей. Действительно, семейное фото.
Разум подсказывал мне злиться, гневаться, возмущаться, даже устроить скандал, может быть, разбить пару ваз. Но я словно окаменела и продолжала просто сидеть, глазея в экран.
– Кристина Дмитриевна, можно к вам?
Я подняла голову и увидела в дверях главного бухгалтера. Откашлялась.
– Входите, Татьяна Пална. Вы по зарплате? Я еще не закончила с таблицей.
– Таблица не к спеху. Я слышала, Наташа уволилась. Что мне с ней делать?
– А, да…
Слухи расползались по конторе, как ядовитый газ. Я нашла заявление Наташи и передала главбуху.
– Вот. Все по стандартной схеме.
Пална переступила с ноги на ногу и осторожно проговорила:
– Боюсь, не выйдет стандартной схемы, Кристина Дмитриевна. Для Наташи у меня специальное распоряжение.
– Чье распоряжение? – спросила я, хотя догадывалась, кого назовёт бухгалтер.
– Степана Борисовича.
Не промахнулась.
– Какие распоряжения Степа оставил?
– В случае увольнения Наташа получает шесть месячных окладов.
Я выдохнула со стоном.
