Сергей начинает рассказывать мне, что такое «близость», зачем люди этим занимаются и почему он не будет принуждать меня к подобному. Я слушаю это как сказку, даже и не зная, верить ему или нет. Очень хочется поверить, но страшно. Вспоминая картины детства, я прислоняюсь к его груди, а он обнимает меня, и я вдруг чувствую себя в безопасности, как на папиных руках. Просто защищенной чувствую.
– Если хочешь принять душ и переодеться, скажи, – негромко произносит Сергей. – Я закрою глаза и не буду подглядывать.
– Да смотри, чего уж там… – вздыхаю я, совершенно почему-то не желая покидать его рук. Наверное, я устала быть сильной?
В это время часть стены поднимается, и в каюту въезжает вторая капсула, а в углу после закрытия стены обнаруживается и мой шкаф. Я свой шкаф узнаю всегда, потому что сама его оклеивала и украшала. Значит, получается, и капсула моя. Ну это правильно, я же теперь парная, вот мои вещи и переехали. Почему-то никакого отторжения этот факт не вызывает.
– Ты меня заколдовал, наверное, – говорю я Сергею, потеревшись головой о его грудь. – Я тебя совсем не боюсь и хочу здесь остаться навсегда.
– Это у тебя стресс и усталость, – отвечает он мне. – Если тебе трудно, я могу помочь.
– Нет, я сама, – качаю я головой, но с места не двигаюсь, наслаждаясь ощущением защищенности. – Сейчас, еще посижу немного…
– Устала, моя маленькая, – очень ласково произносит Сергей. – Сейчас мы поможем, помоем малышку, и будет она сладко спать.
Он поглаживает меня, говоря очень ласковым каким-то голосом, а я себя чувствую, как у папы на руках. Слезы текут сами, я их не могу ни унять, ни проконтролировать, а Сергей все уговаривает меня, да так, что я вдруг чувствую себя маленькой-маленькой, позволяя ему меня раздевать. Я плачу, но не возражаю, как будто полностью доверилась парню, вот только мне внутренне как-то очень тепло и спокойно. И почему так происходит, думать совершенно не хочется.
Избавив меня от платья, Сергей замирает, а я понимаю – он же не знает, как правильно снимать приклеившийся к коже защитный костюм, поэтому вздыхаю и нехотя встаю с его рук. Нужно идти под душ, потому что так просто костюм не снять, а он не одноразовый, чтобы просто разрезать и выкинуть. Раньше были одноразовые, но теперь уже увы.
Поэтому я ухожу в душ, чувствуя себя по-прежнему спокойной, хотя слезы льются. Мне хочется вернуться в ласковые руки Сергея. Я, конечно, понимаю, что он говорит со мной, как со своей маленькой сестренкой, но, похоже, мне именно это сейчас и нужно. Наверное, я просто устала от всего – от боли, от страха, даже от опасности, исходящей от парней… Просто устала, и все. Вот отдохну, возьму себя в руки…
Я домываюсь, аккуратно снимая с себя костюм, чтобы повесить его на сушку, а сама думаю, привычно перебирая варианты. Мысль о том, что Сергей мог подстроить ситуацию с Валерой, критики не выдерживает, а вот с девчонками… Нет, тоже не получается, разве что заранее договорился – но, если бы не Валера, я бы не согласилась. Значит, не мог подстроить. Получается, это означает – он говорит то, что думает? Может парень говорить что думает?
С другой стороны, он очень ласковый, хотя я уже в его власти. Если бы его целью было натыкать мне, и все, то он бы просто раздел меня и сделал свое дело. Сопротивляться я бы не смогла, потому что Мозг, по слухам, за такое наказывает очень больно, но, несмотря на это, Сергей обходится со мной больше как с сестренкой, чем как с девушкой. Значит, ему действительно не все равно? Кажется, я слишком устала для логических выводов…
Решив не надевать на себя ничего, как привыкла, я выхожу из ванной и молча залезаю на колени к Сергею. Я вижу, он удивлен, но все же обнимает меня, даря покой.
– Провокаторша маленькая, – улыбается мне парень, но как-то очень по-доброму.
– Я хорошая, – совсем как в детстве сообщаю ему.
– Очень, – соглашается со мной Сергей.
Пусть я не понимаю, что со мной происходит и почему я себя так веду, но мне сейчас просто комфортно и безопасно. Я не хочу ни о чем думать, потому что очень устала. Наверное, так и засну на его руках, но этого делать нельзя, потому что таймер напоминает о скором отбое. Знает об этом и Сергей.
– Сейчас моя маленькая закроет глазки, – продолжает говорить он все тем же мягким, ласковым тоном, – и будет сладко спать до утра.
– Да-а-а, – тяну я, потому что действительно ощущаю себя маленькой девочкой, но это меня совсем не пугает.
Сергей укладывает меня в капсулу, пожелав сладких снов, а я послушно закрываю глаза. Мне кажется, что чего-то не хватает, как будто в момент, когда Сергей убирает руки, отключается отопление капсулы, но это, конечно же, не так. Тогда, получается, причина в том, что я не чувствую его рук?
О том, что так бывает, мне еще мамочка рассказывала. Она говорила, у нее такое ощущение было, когда она вынужденно расставалась с папой. Правда, об ощущении себя малышкой она не говорила ничего, но, может быть, об этом просто не рассказывают. Только мне что делать? Попроситься к Сереже на ручки? То есть совсем скатиться в малышовость?
Не уверена, что такое поведение правильное. Во-первых, если мы объединим капсулы, это уже будет навсегда, без пути назад, а во-вторых, куда я спешу? Спешить мне некуда, к тому же подобные решения лучше обдумывать на спокойную голову, а не в том состоянии, в котором я сейчас. Так что спать, спать, спать…
Глава седьмая
Крышка капсулы отъезжает в сторону, стоит мне только открыть глаза. Мне ничего не снилось, что необычно, – наверное, просто устала вчера очень. Воспоминания предыдущего дня накатывают неожиданно, я вспоминаю, что совсем рядом со мной лежит парень, а я в капсуле совсем голая. Но страха нет совсем, не знаю почему. Есть любопытство, а еще больно, конечно, – вчера девчонки же побили, и ощущения от этого очень неприятные.
Сейчас, по прошествии ночи, я понимаю, что вчера было много странного. Во-первых, Мозг не остановил ни Валеру, ни Сережу, хотя обычно очень негативно реагирует на нахождение в том секторе без защитной одежды. Во-вторых, девчонки на меня напали, но Мозг вообще никак не отреагировал, что для него тоже не совсем обычно, ну и в-третьих… Почему уже однажды наказанный за нападение Валера на меня вообще кинулся, что я ему сделала?
Но любопытство сильнее боли, как и желание посмотреть на голого парня. Я приподнимаюсь из капсулы, желая заглянуть в рядом стоящую, но она пуста. А где же Сергей?
– Проснулась, моя хорошая? – слышу я ласковый голос парня. – Как спалось маленькой?
– Хорошо, – улыбаюсь я от того тепла, с которым это произнесено. – Ничего даже не снилось. А ты уже встал?
– Я раньше встаю, – объясняет он. – Привык так, зарядка ведь тоже время отнимает.
– Ой… – вспоминаю я о душе. – Мы не опоздаем?
– До завтрака еще полчаса, – сообщает мне Сергей, появляясь откуда-то сзади и очень бережно беря меня на руки, вынимая из капсулы. – Ну, куда отнести?
– В душ… – шепчу я, снова будто растекаясь в его руках. – Почему мне так тепло? – не выдержав, спрашиваю я его.
– Устала моя малышка, – улыбается он мне, неся в сторону санитарной комнаты. – Просто устала, но я тебя не обижу.
Он какой-то необыкновенный! Я же сейчас в полной его власти, а он ведет себя со мной так, как будто я очень хрупкая, и от этого мне просто хочется растечься, ни о чем больше не думая. Может быть, я действительно устала? Но почему он себя так ведет?
– А почему ты со мной так ласково? – интересуюсь я, уже оказавшись внутри душевой кабины.
– Потому что ты – это ты, – не очень понятно отвечает Сергей, оставляя меня одну.
Странно, он не хочет разглядеть меня поподробнее, хотя, наверное, пока я спала, разглядел уже, но почему не реагирует так, как я ожидаю? Почему не хватает за разные места, а гладит так мягко и совсем не там, где я думаю? Даже спросить некого. Я перед ним совсем без одежды, а он не смотрит на меня, как Валера смотрел. Наверное, Сергей какой-то необыкновенный, или я его не интересую как девушка…
Нет, он же реагирует на меня своим этим, значит, интересую, наверное. Интересно, если я попрошу его дать посмотреть, он разрешит? Наверное, пока не решусь. Я домываюсь, вытираюсь и тут только замечаю, что платье с собой не взяла, значит, надо выходить так. Прогоняю легкое прикосновение страха, ведь у Сергея было уже столько возможностей… Пожалуй, он мне все уже доказал – или нет? Не знаю…
Медленно открываю дверь и вижу, что платье висит прямо на крючке двери. Потянувшись, снимаю его, чтобы натянуть на себя. Получается, Сергей подумал о том, что мне может быть некомфортно голой ходить, и повесил одежду так, чтобы я сразу нашла ее.
– Ты очень красивая, – слышу я в процессе одевания. – Просто дух захватывает.
– Спасибо, – благодарю его за комплимент, очень мне, кстати, приятный.
– Давай сначала позавтракаем, а потом будем принимать решения? – предлагает мне парень. – Будет все, как захочешь ты, – добавляет он.
Я подхожу к нему, потому что мне сейчас очень хочется его обнять. Сергей прижимает меня к себе, очень мягко, как папа, бывало. Может быть, их одинаково воспитывали? Или Сергей, он для меня, как папа для мамы? Не знаю даже, как называется то, что я к нему ощущаю. Благодарность? Тепло? Не знаю. Но его фразы рушат все мои построения – я для него красивая, значит, привлекаю, но почему тогда он со мной так себя ведет?
– Хорошо, – улыбаюсь я ему и сама берусь за его руку, так когда-то брала за руку папу. – Как скажешь.
Мы выходим из каюты, встречая других парней, улыбающихся, подмигивающих, но я не знаю, следует ли мне реагировать, поэтому поглядываю на Сергея.
– Привет, – здоровается он с незнакомым мне парнем, а потом обращается ко мне: – Здесь для тебя зла нет.
– Серега, ты чего! – возмущается кто-то. – Ребенок же совсем!
– Вариантов не было, – качает головой Сергей, сжатием ладони поддерживая меня, показывая, что он рядом. – Поэтому в адаптацию. Вот смотри, Маришка, этого дядю зовут Виталиком, он хороший, – объясняет он мне, как маленькой.
А еще называет меня очень ласково, демонстрируя свою защиту, ну и его объяснения тоже что-то значат. Но вот сейчас передо мной парни выглядят совершенно другими, чем совсем недавно. Почему так?
– Привет, Виталий, – здороваюсь я с парнем, что выглядит старше меня.
– Вот так даже… – почему-то становится серьезным новый знакомый. – Уважаю. Это та самая Марина?
– Она самая, – кивает Сергей. – Кстати, Валера себя повел… странно.
Виталий говорит мне, что ничего бояться не нужно, потому что никто не тронет меня. Почему, я не понимаю, зато явно понимает Сергей. А еще новый знакомый говорит моему, получается, парню, что попозже пообщаются, описав пальцем круг над головой. Сереже это многое говорит – я вижу, как он на минуту становится хмурым, но потом снова улыбается. Значит, что-то понял, хорошо бы и мне понимать…
Я чувствую – не хочу разрывать нашу пару. Хотя мне очень страшно от мысли о том, что было написано и нарисовано в той книге, но я почему-то верю, что Сергей не будет мне делать больно. Ну, специально. А еще я понимаю, что почитать, отчего может быть больно, надо обязательно. Но, наверное, не сейчас, потому что сегодня у нас выходной, и не только сегодня. Мы пара, у нас все общее – и программа обучения, и еда, и наказания, и отдых. И, наверное, стоит оставить это так…
По мере приближения к столовой меня охватывает все большее беспокойство – там могут быть девчонки, а они вчера… И Машка, заявившая, что собиралась стать парой с Валерой, но никак этого прежде не показывавшая. А когда Валера на меня напал, тоже успокаивала так, как будто он совсем чужой человек. Или я ничего не понимаю в девчонках, или здесь что-то не так.
***
– Тварь! Тварь! – будто черная молния, на меня бросается Машка, стоит только войти в столовую.
Сергей как-то моментально прячет меня у себя за спиной, а Машка просто врезается в него, заставив покачнуться. Он перехватывает ее руки, задирая их вверх, и тут я понимаю, что Сергей выше ее на целую голову, потому что он даже приподнимает ее на руках, заставляя встать на цыпочки.
– Пусти! – кричит Машка, взгляд ее при этом какой-то совершенно безумный. – Пусти, я придушу эту тварь!
– Угроза убийства есть желание убийства, – раздается с потолка голос Мозга.
Я понимаю, что это значит, сжимаясь за спиной Сергея, но ожидаемого разряда не следует, зато я слышу характерный металлический лязг робота-слуги. То, что мне видно из-за спины Сергея, несколько шокирует – Мозг забирает дергающуюся и пытающуюся сопротивляться Машку. Забрать он ее может только в Комнату Наказаний, а это значит, что от девчонок мне нужно держаться подальше. На людях они больше не рискнут напасть, но вот мстить будут обязательно: ведь в их глазах из-за меня во второй раз кто-то отправился в это страшное место.
Выбора у меня нет, да и не хочу я больше выбирать – только что Сергей защитил меня, снова спасая. Мозг промедлил достаточно для того, чтобы Машка меня придушила, если бы добралась, а она добралась бы, не будь здесь Сергея. Значит, я в безопасности, только когда он рядом, а в противном случае девчонки найдут, как отомстить мне уже за Машку. Я очень хорошо понимаю это, видя злые взгляды вокруг себя. При этом парни переглядываются, усаживаясь поближе, чтобы прикрыть нас. А почему они так себя ведут?
– Странно, – задумчиво произносит Сергей, но затем устраивает меня за двойной столик, оказавшись рядом. – Девушка вообще буйная?
– Она странная, – пытаясь прийти в себя, отвечаю я. – Но вот так, чтобы буйствовала, я не видела еще. Как будто не в себе вообще.
– Давай поедим, – предлагает мне парень, с подозрением посматривая на то, что обнаруживается в тарелках. – Потом вернемся к нам и будем думать.
– Что тут думать, – вздыхаю я, но он кладет палец на мои губы, останавливая.
Я киваю, потому что он прав, об этом лучше всего поговорить в комнате, где нет чужих ушей. Но вот странность: сначала отчего-то захотел меня убить Валерий, хотя после той еще попытки должен был все понять, затем Машка, отлично знавшая, что ей за это будет. По сути, желая меня убить, она хотела убить и себя, а жизнь Машка любит, я точно знаю. Что же случилось?
Этого я не понимаю. Кроме того, парни ведут себя необычно, будто защищая нашу пару от девчонок, но они так себя никогда не вели. Что происходит? Множество вопросов роится в моей голове, пока я ем безвкусную массу, содержащую все необходимые микроэлементы, витамины, но не приносящую ровно никакого удовольствия от ее потребления. Поэтому я очень люблю хлеб – у него есть вкус и аромат, именно хлеб самый лучший мой десерт.
Доев, я бросаю взгляд на сразу же вскивнувшего Сергея. Мы поднимаемся и молча выходим из столовой, направляясь обратно в уже «нашу» каюту. Я хорошо понимаю, что после такого идти мне совершенно некуда, выхода просто нет, но и Сергей… Он теплый, ласковый, хотя понимает ровно то же – у меня нет выхода и, пока мы объявлены парой, я в полной его власти. По правилам, я не имею права возразить его приказу, а за исполнением (правил) следит Мозг. При этом Сергей обращается со мной так, будто это я главная, а не он. И мне непонятно такое поведение.
– Нам нужно поговорить, – объясняет мне парень, когда мы доходим до каюты по необычно пустым коридорам.
– Хорошо, – киваю, надеясь только на то, что он меня не прогонит.
Почему-то я думаю, что он может меня прогнать, а не сделать то, что в книге было. Наверное, меня пугает именно тот факт, что я могу остаться одна. Похоже, я уже готова к любому развитию событий, кроме одиночества, хотя и чувствую себя совершенно растерянной, как будто в галереях заблудилась.
Стоит нам войти, Сергей опять берет меня на руки, усаживаясь на стул, и укладывая затем меня к себе на колени. Кажется, я начинаю привыкать к тому, что он носит меня на руках, потому что визжать желания не возникает. А возникают какие-то странные желания, будто теплой волной поднимающиеся изнутри меня. Я даже не могу описать свое внутреннее ощущение.
– Ситуация у нас с тобой странная, – негромко произносит Сергей, задумывается и меняет тему. – Во-первых, давай договоримся. Мы живем вместе, но это не значит, что ты что-то обязана делать. Согласна?
– Ты какой-то необыкновенный, – киваю я ему в ответ. – Я себя чувствую, как в бассейне – просто плыву, и ничего больше.
– Это ты устала, ситуация слишком быстро меняется, – объясняет он мне, погладив по голове. – Все пройдет, все будет хорошо.
– Ты меня не бросишь? – как-то очень жалобно у меня это выходит.
– Никогда, маленькая, – улыбается он мне так ласково, что я просто закрываю глаза и замираю.
Я не понимаю, что со мной происходит, но Сергей, кажется, не видит в этом ничего плохого. Он меня обнимает, носит на руках, гладит… И мне хочется, чтобы так было всегда, просто всегда-всегда, потому что мне так хорошо в его руках! Жалко, что нельзя спросить мамочку…
– Жаль, мама не увидит, какое у меня чудо, – вздыхает в унисон моим мыслям Сергей. – Наши родные наверняка погибли…
– Нет, Сережа, – качаю я головой, открывая глаза, чтобы всмотреться в его лицо, на котором отражается грусть. – Я смотрела журнал событий, когда рубку обслуживала. Модуль упал в черную дыру, но он был целым! Значит, может быть…
– Может быть, они живы, – кивает он мне, отлично понимая недоговоренность. – Это очень хорошая новость, просто прекрасная!
Конечно, знать, что мама и папа живы, хоть и далеко, лучше уверенности в том, что они погибли. Так что Сережа прав – это очень хорошая новость. Вторая хорошая новость, потому что первая в том, что он меня не бросит и не прогонит. Почему мне это так важно, почему? Я не знаю ответа, потому что раньше таких эмоций у меня не было.
Я задумываюсь, пытаясь разобраться в себе, при этом Сережа меня гладит, и мысли почему-то разбегаются. Я будто просто плыву, не осознавая, где нахожусь и что делаю… Плыву, как в бассейне…
Глава восьмая
На третий день я прошу Сергея объединить капсулы. Прошедшего времени мне вполне достаточно, чтобы принять решение, да и враждебные взгляды девчонок очень хорошо стимулируют, так что я стараюсь без Сергея не оставаться. Страшно от этих взглядов на самом деле. При этом понять, почему они на меня настолько сильно взъелись, я не могу. Но девчонки смотрят так, как будто хотят избить, чего после Лики, например, не было. Почему после Машки все происходит именно так? Я не понимаю.
Сергей говорит, что это не очень нормально – такое поведение, и что, возможно, тут скрыта какая-то тайна. По его просьбе другие парни пытаются выяснить, что происходит, и охотно соглашаются помочь. Меня это удивляет, ведь Сергей не командир у мальчишек, но они готовы помочь разобраться. А у меня уже голова болит, когда я пытаюсь понять происходящее, так что я оставляю свои попытки.
– В общем, ситуация такая… привет, Марин, – здоровается со мной уже знакомый Алекс, обращаясь к Сереже. – Девчонки при упоминании твоей просто неконтролируемо звереют, причем как-то мгновенно. Никто из наших не понимает, в чем дело.
– А если Валеру упомянуть? – интересуется мой парень. Он действительно мой, а я его, и с этим уже ничего не поделаешь.
– А вот тут интереснее, – хмыкает Алекс. – В основе своей реакции никакой, а вот у близняшек, которые выдавали себя за его сестер, – злорадная такая.
– То есть они ему не сестры… – задумчиво произносит Сергей. – Но тогда ситуация запутывается, потому что напоминает… Отец, помню, рассказывал о методах программирования ботов, вот что-то подобное, но люди – не боты, у них нет входного интерфейса.
– В любом случае твоей к девчонкам лучше не приближаться, – сообщает Алекс то, что я уже понимаю и сама.
– Это-то понятно, – кивает мой парень. – Странно все это, вот что я тебе скажу, но выбора у нас все равно нет.
А я себя сегодня чувствую еще более странно. Я вчера вынула прибор, очистивший меня изнутри, а сегодня появляются какие-то странные желания и ощущения. То кажется, что губы пересохли, то грудь начинает мешаться в платье, чего быть не может даже теоретически – платье само подстраивается, то становится как-то слишком тепло, даже горячо, промеж ног, отчего ходить не очень комфортно.
