– И за этим папашей не вздумай бегать. Толку все равно не будет, только нервы помотает. Будет и на твоей улице праздник. Все поняла, Олюшка?
А Олюшка словно и не слышала, что ей говорит крестная – для нее наступил, чуть ли не конец света.
Постепенно жизнь более-менее наладилась. Всю беременность Зина оберегала Ольгу, старалась, чтобы она ни в чем не нуждалась. И никогда больше с девчонкой не заводила разговора про ее несостоявшегося мужа.
– Нечего лишний раз нервы трепать девочке, еще столько в ее жизни будет…
Но сама Зинаида время от времени на эту тему размышляла. Часто думала о том, что надо было сразу, в первые, дни привлечь этого Володю к ответственности. Да вот беда – в глаза Зинаида Петровна его никогда не видела. Оленька так и не успела их познакомить…
…Зинаида сидела в своем кабинете, закрывшись руками, и корила себя вслух:
– Как я недоглядела за Олей? … Я! Во всем виновата только я!!! Надо было проконтролировать все самой, тем более у девчонки были такие тяжелые роды…
– Господи, ну, кто бы мог подумать, что такое произойдет? Сегодня, ведь наоборот заступила отличная дежурная смена. Да… причем тут смена. Самой надо было не расслабляться и быть всегда с моей девочкой… – Зина рыдала навзрыд.
– Я еще тут со своим проклятым юбилеем…
Зинаида Петровна корила себя за все и нещадно. Хотя отлучилась она всего-то на двадцать минут, да и то только потому, что неудобно было перед сотрудниками. Люди пришли поздравить ее от всего сердца с юбилеем, принесли огромный букет роз, шампанское. Она не могла это проигнорировать. А когда прибежала назад в реанимационную, Оленьке уже дали донорскую кровь – тянуть было некуда.
Лариса, дежурный врач, успокоила Зинаиду:
– Не переживайте, Зинаида Петровна, теперь все будет хорошо. Выкарабкается Ваша Оленька. Главное – все во время, и ребеночек здоровенький. Идите к себе, отдохните. У Вас очень усталый вид. Как закончим, я Вас оповещу.
– Хорошо, Лариса. Не буду Вам мешать. Сейчас Оленьку поцелую, чтобы не волновалась, и пойду к себе.
Эти последние минуты Зина теперь не забудет никогда. Она подошла к Оленьке и бережно взяла ее за синюшную худую ручку.
– Не волнуйся, солнышко мое, все будет хорошо!
Оленька в ответ слабо улыбнулась и еле-еле зашевелила губами. Зина наклонилась к ней еще ближе.
– Володя… Володя Швагерус… – Зина поняла, что она услышала имя отца ребенка. Сдерживая с трудом слезы, Зинаида Петровна поцеловала в щечку свою бедную девочку и вышла из отделения.
Когда главврач подошла к своему кабинету, услышала настойчивый и, как ей показалось, зловещий телефонный звонок. Ее сердце сжалось в комок, она подняла трубку и медленно села на стул. По спине Зинаиды Петровны пробежал холодок. Ей сообщили, что Оленька умерла через пять минут после ее ухода из реанимационного отделения.
– Боже мой, бедная девочка моя! Как я перед тобой виновата! – эти слова Зинаида Петровна будет повторять вновь и вновь, не находя себе оправдания.
…Галка стояла в кабинете перед столом Зинаиды Петровны и наглым вызывающим взглядом смотрела на нее. Главврач еле себя сдерживала, чтобы на нее не закричать.
– Галина, как такое могло произойти? Почему в карту Ивановой внесены твоей рукой ошибочные данные по группе крови?
– Зинаида Петровна, я только переписала с бланка анализа, кстати, заполненного Вашей рукой!
Зинаида еще раз открыла историю болезни Ольги Ивановой. Она смотрела в карту и не верила своим глазам – в подклеенных анализах, на бланке группы крови, она вдруг увидела свой подчерк. Зинаиду обдало жаром, она узнала этот бланк. На нем были результаты не Оленьки, а этой самой Галки.
Не так давно Зинаида Петровна, в лаборатории, в качестве практического занятия, показывала молодым сотрудникам, как надо правильно и очень быстро выполнить забор крови для определения группы крови в случае оказания экстренной помощи. Среди них была и Галка. Всем сотрудникам, подвергшимся лабораторному исследованию, Зинаида, как и положено, полученные данные выписала на стандартный бланк, да еще и посоветовала:
– Смотрите не теряйте, особенно те, у кого в паспорте отсутствует отметка о группе крови. Иногда, когда не ждешь, в жизни часто случаются всякие неожиданности…
Галкин анализ Зинаида запомнила хорошо – у этой «девки» была редкая группа крови, и бланк с этим результатом она сразу пометила несколькими восклицательными знаками.
– Откуда это в принципе могло здесь взяться? Я тебя спрашиваю? – Губы врача тряслись мелкой дрожью. Еще мгновение и она ударит эту дрянь. – Откуда это здесь взялось? Я тебя спрашиваю!
– Вы же сами дали мне анализы Ивановой и поручили оформить их в ее карте. – Галка ни сколько не смутилась.
– Что ты мелешь, бестолочь неученая? – взорвалась Зинаида. – Анализы Ивановой делала лаборант Ивченко. Или ты не знаешь, что я у пациентов анализы не беру, не та у меня должность!
Вдруг взгляд «неученой бестолочи» стал злой и колючий. Галка внезапно оказалась лицом к лицу с Зинаидой Петровной, схватила ее за грудки и рывком подняла со стула.
– А теперь слушай меня, старая кляча! Оформляешь на меня Карту, как на роженицу. Ребенка Ивановой я забираю себе! Все поняла? Все документы – и на меня, и на ребенка оформляешь, как положено. А если не сделаешь, как я сказала, засажу тебя за решетку за преднамеренное убийство Ивановой с целью завладеть ее имуществом.
Зинаида с трудом понимала, что происходит. Она не верила своим ушам. Чудовище по имени Галка резко выхватило из рук Зинаиды Петровны карту Ивановой, помахало перед ее носом и изрекло:
– Доказательства по твоему делу «о преднамеренном убийстве» Ивановой получишь после того, как выполнишь данные мной поручения. Гуд бай, моя дорогая!
Так, Галка обрекла еще одну свою жертву, Зинаиду Петровну Бачинскую, заслуженного врача Таджикской ССР в области родовспоможения, обрекла на сделку с собственной совестью.
В положенный срок Галка выписалась с новорожденной из роддома. Все документы и на нее, и на ребенка были оформлены должным образом. Даже сотрудники особо не удивились – Галка всегда была толстой, и всем время от времени казалось, что она беременна.
Оказалось, что принимала роды у нее сама Зинаида Петровна. Об этом Галка похвастала буквально всем. Ее распирала гордость.
А то, что Галка работала вплоть до самых родов, так это дело привычное для сотрудников роддома. Рабочих рук медиков в среднеазиатских больницах всегда не хватало. И Галкина ситуация была обычной практикой, по крайней мере, в Таджикистане.
А что Зинаида Петровна? Зинаида Петровна через неделю уволилась с формулировкой «в связи с уходом на пенсию по старости». Просто теперь, после содеянного, она не имела морального права здесь работать. Она сама так решила…. Ведь только один бог знал, чего ей это стояло – пойти против своей совести…
ГЛАВА 5
…То, что ребенок, которого родила эта Галка, был его, Володин, у него сомнений не было. Девчонка была похожа как две капли воды на его мать Лизу. Такие же огромные глаза, такие же черты лица. Точная копия, только маленькая.
Он сам дал имя своей дочери – Лизонька, в честь своей мамы, и уже не помнил, что установку насчет имени получил от Галки в тот роковой для него день, когда позволил Галке оказаться в своей постели. Но теперь он считал, что это его единоличное решение. Мама Лиза, конечно, была довольна.
Володя с первого дня появления дочери в его доме не знал, как относится к этому беззащитному существу, к маленькой Лизоньке. Вроде бы частичка его плоти, его кровинка, но, в то же время эта кровинка рождена нелюбимой женщиной. Галку он ненавидел всеми фибрами своей души, ненавидел за то, что она испортила ему всю жизнь. Так ему казалось в тот момент. Ему пришлось ради ребенка с ней расписаться, и теперь предстояло жить с этим чудовищем. Но ребенок то был не виноват, самому надо было в свое время думать головой. Это он прекрасно понимал.
Володя для себя сразу решил, что будет жить с Галкой до тех пор, пока его дочь более или менее встанет на ноги. А потом уже будет строить свою жизнь без Галки. Хотя у Володи был и другой вариант, вернее на этом варианте настаивала Лиза: развестись с Галкой и отсудить ребенка у мамаши. Володе очень хотелось сразу избавиться от ее присутствия в своей жизни.
Но шансов на победу по второму варианту было слишком мало – судебная практика показывала, что ребенка при разводе оставляют, как правило, с матерью. Галке он свои планы, конечно, не озвучивал, держал при себе, но ежеминутно размышлял о каждом своем последующем шаге…
С рождением Лизоньки рухнули все планы и в семье Швагерусов, и в семье Олейник. Лиза поняла, что не суждено ее Володеньке теперь женится на хорошей и порядочной девушке Леночке Олейник, что можно попрощаться с планами по поводу Германии, и, самое противное, придется жить под одной крышей с этой Галкой.
Леночка Олейник, недолго думая, с горя вышла замуж за первого встречного, вернее, за своего сослуживца Ивана Нестеренко. Иван долго и упорно ухаживал за Леной, но все его попытки добиться взаимности завершались каждый раз неудачей. Но наступил и на его улице праздник. В один прекрасный день, а именно в день появления у Володи дочери, Леночка дала согласие Ивану выйти за него замуж.
Сам Володя еще до конца не осознавал всего произошедшего. Он не понимал главного, что эти события нанесут отпечаток на всю его жизнь, а не только на период становления дочери на ноги.
Начался новый этап в жизни героев, этап полный страданий, ненависти, бурных сцен, кулаков и слез.
…Галка отлетела в дальний угол комнаты и изо всех сил больно ударилась головой об угол шифоньера. Володины удары были безжалостны. Он бил, бил и бил, и не мог остановиться. Он был охвачен такой яростью по отношению к своей жене, что не понимал, что совершает. Галкин домашний халат был весь залит кровью. Лизонька испуганно кричала, стоя в детском манеже и крепко держась ручками за поручни. Ее детское личико было красным от надрыва и все в слезах. Наконец Володя усмирил свой гнев, схватил Галку за грудки и поднял рывком с пола:
– Все, это конец! Ты меня поняла? – Галка испуганно кивнула головой, соглашаясь с ним.
– Мы с тобой разводимся, я не намерен больше тебя терпеть!!! Меня от тебя просто тошнит уже!!! – цедил Володя сквозь зубы. – Ты все поняла? А если не поняла, я тебе объясню еще раз…
– Я поняла, поняла, Володенька…
– И не называй меня Володенька! Из твоих уст это звучит противно!
– Хорошо, хорошо… Я все поняла…
Володя оттолкнул ее назад на пол, затем подошел к детскому манежику и взял на руки заливающуюся слезами Лизоньку:
– Ну, все, мое солнышко, успокойся. Папа с тобой. Мы с твоей мамой обо всем договорились. – Володя с ненавистью покосился в сторону Галки. – Зайка моя, моя любимая девочка, и почему тебя родила эта тварь, за что такая несправедливость? – Володя ходил по комнате с Лизонькой из угла в угол и, кажется, не замечал сидящую на полу Галку. Лизонька крепко уцепилась ручонками в Володину рубашку и полными слез глазами внимательно на него смотрела, громко всхлипывая. Словно это маленькое существо понимало, что сейчас решается и ее судьба.
Галка не плакала, она стала уже привыкать к кулакам Володи. Но на этот раз он превзошел себя. И она поняла, что это, на самом деле, конец. Она поняла, что пришло время забирать Лизку и уходить к матери, к Аннушке. Либо он ее когда-нибудь убьет совсем. А это в ее планы не входило. В Галкиной голове роилось множество мыслей, как жить дальше и что делать с этой маленькой Лизкой. Зачем она теперь ей? Она была нужна только, чтобы заполучить Володю, а теперь она – обуза, да и только:
– Ну, ничего… Я найду выход из положения… В-о-от, где вы все у меня еще будете!!! – мысленно рассуждала Галка, брезгливо наблюдая, как Володя возится с этой «сопливой» девчонкой. – А ты, дорогой, еще увидишь, как я смогу круто устроить свою жизнь, кстати, используя твою же Лизку!
Галка даже в этой ситуации мгновенно увидела для себя выгоду. Да. Он ей будет платить, чтобы его ребенок получал должный уход. И хорошо будет платить, не то она придумает еще что-нибудь, чтобы подпортить ему и его мамаше жизнь. Тут же на холодном полу Галкой были утверждены задачи на ближайшее будущее.
На этом искусственно созданная Володей и Галкой семья закончила свое существование…
…Вечером Галка собрала весь свой скарб, собрала Лизку и, ни с кем не прощаясь, отправилась в свой отчий дом, к Аннушке.
Она давно не была у матери и теперь была неприятно удивленна увиденным. Везде грязь, бардак, горы грязной посуды. Анька была пьяна и еле стояла на ногах. Галку увиденная картина взбесила:
– Ты что совсем дошла до ручки? С кем пьешь-то?
– Ни с кем! Хочешь, буду с тобой?
– Ну конечно, мне только этого не хватало. И так проблем полно. Давай быстро наводи порядок, я не собираюсь жить в этом гадюшнике! – скомандовала Галка.
– Ну и убирайся назад, к своему Володьке! Какого черта явилась сюда ко мне да еще с этим ублюжонком? Командовать она мне тут будет! Все хватит – откомандовалась! – Аннушка все это говорила развязно и чересчур громко. От ее криков проснулась Лизонька и стала испуганно плакать. Так называемую бабушку Аню она видела за свою короткую жизнь впервые.
– Она что так и будет орать? Заткни ей рот! – Анька брызгала слюной, а Галка смотрела на мать и удивлялась тому, что та успела так низко опуститься за последние полгода. Бесцеремонно она влепила матери пощечину, чтобы та успокоилась, и заявила:
– А теперь немедленно замолчи и слушай меня! Мы с Володей разошлись, и я теперь буду с Лизой жить здесь. Это понятно?
– Понятно-то, понятно! А какого черта ты ее сюда притащила? На кой ляд тебе сдался чужой ребенок? Оставила бы ее папаше!
– А никто и не знает, что это не мой ребенок, кроме тебя и меня. И держи язык за зубами, если не хочешь, чтобы и меня в каталажку упрятали, как твоего разлюбезного Николая! Лизка – это наш козырь, думай головой. Пока она с нами – мы будем при деньгах! Заруби это себе на носу! Ясно?
– Ясно, ясно! И не кричи на меня, я тебе мать, а ни кто попало!
– Алкоголичка ты! Вот и все!.. Да! С завтрашнего дня чтобы привела себя в порядок. Лизка теперь на тебе, и чтобы волос не упал с ее головы! Она наше достояние.
– Опять все свои проблемы на мать вешаешь. А когда обманом забирала ее из роддома, мать не спрашивала…
– Ничего, следить за ребенком не тяжелее, чем пить бесконечно. Повозишься. Да и не могу я к ней подходить, противна она мне. Была бы моя воля, покончила бы с ней раз и навсегда… – Галка брезгливо посмотрела на ребенка. – Да, и некогда мне, надо искать мужичонку какого-нибудь. Не буду же я сидеть одна-одинешенька, да еще с такой обузой. Надо этой маленькой фашистке искать приемного папашу.
Аннушка тяжело вздохнула и промолвила заплетающимся языком:
– Да, Галка… Что ты там опять придумала?! Один бог знает! Ни чему-то тебя жизнь не учит…
Но даже бог не знал того, что задумала Галка. А планы у нее были грандиозные. Впрочем, как всегда…
ГЛАВА 6
Курган-Тюбе – город глинобитных и малоэтажных домов, потому что его территория практически ежедневно подвергается землетрясениям: в среднем, происходит по три землетрясения в сутки разной амплитуды.
Это, конечно же, наложило определенный отпечаток на жизненный уклад местных жителей. Все дома в основном были одно и двухэтажные, и в каждом из них, как правило, проживало не больше 6—8 семей. Все друг друга знали, все обо всех все знали. Практически жили одной семьей: вместе варили варенье и делали заготовки на зиму, вместе отмечали праздники и провожали в последний путь, вместе воспитывали детей.
Вот в таком же маленьком двухэтажном домике из двух подъездов жила семья Старостиных: Галка, Аннушка и маленькая Лиза.
Вечерами обычно, когда спадала изнуряющая жара, народ собирался во дворе под раскидистым виноградником за большим самодельным столом попить зеленого чайку и поиграть в русское лото. Последнее занятие у всех было одним из самых любимых мероприятий дня. В это время можно было и отдохнуть, и пообщаться. Но больше всего вечернее время нравилось детям, потому что они были предоставлены сами себе. Да и взрослым было проще контролировать своих чад, все они были тут же, под боком. Бегали, прыгали, задорно визжали, играли в Салки, Стариков разбойников, Двенадцать палочек. В общем, вечер и для взрослых, и для детей был самым благодатным временем суток.
Но только не для Аннушки. Вернее, это время суток ей перестало нравиться после возвращения Галки с девчонкой. Все соседи как-то резко отвернулись от нее с дочерью, перестали общаться. Самой Галке было на это наплевать, у нее были свои взгляды на житие. А Аннушка болезненно воспринимала создавшуюся ситуацию, ведь они с соседями прожили бок о бок много лет, были друг для друга почти родственниками. А все из-за этой Лизки.
Люди как-то сразу заметили, что больно уж странно относятся и мать, и бабушка к этому несчастному ребенку. Лизонька была всегда чумазая, нечесаная, сопливая. Вечно в мокрых штанишках или вообще без них, голышом. Но обе родительницы как будто этого не замечали. Дошло до того, что соседи вынудили Галку побрить Лизу наголо, потому, что та была постоянно вшивая от грязи. Люди боялись, что играя с Лизой, заразятся педикулезом и их дети.
Людмила Петровна Верютина, соседка Аннушки по площадке, заслуженный учитель Республики, не выдержала и попыталась и Галку, и Аннушку урезонить, что не дело, мол, содержать своего родного ребенка в таком виде. Однако Верютина была публично обругана Галкой, причем, в самых непристойных выражениях.
Это событие в дворовом сообществе посчитали последней каплей, и с тех пор с семьей Старостиных никто не общался, старались обходить стороной. Никто больше не пытался учить уму разуму это семейство, хотя всем без исключения Лизоньку было очень жалко. Просто тихонько обсуждали между собой эту тему, но, не более того. Как говорится, не повезло ребенку с родственниками, что тут поделаешь.
Так Лизонька и росла: ущербная, затюканная, голодная и вечно лысая. Во дворе вскоре ее так и стали называть не по имени, а просто – «Лысая».
Когда Лизоньке исполнилось четыре года, Галка наконец-то нашла себе нового ухажера, Геннадия. И не просто ухажера, а жениха из очень непростой семьи.
