…Через несколько месяцев Николаю Старостину выпала возможность немного «подкалымить», заработать денег. Он уехал на полгода в Павлодар, недалеко от которого проводилось массовое освоение Целины.
Урожайность на новых землях была очень высокой. Николаю доверили почетную по тем временам миссию – перевозить собранную пшеницу на элеваторы. Он очень гордился этим, особенно он хотел тем самым подняться в глазах Аннушки. Так Коля и стал шоферить…
У всех троих из семьи Старостиных: и у Аннушки, и у Николая, и у Галки, были определенные планы на эту Целину. Аннушка с Колей мечтали, заработав денег, зажить «как люди». Галка же думала лишь об одном, чтобы «этот ненавистный Колька больше никогда не возвращался». Из этих троих человек, мечтавших о своем «счастливом» будущем, повезло только одному – Галке.
Однажды, совершая очередной рейс с пшеницей, Николай перевернул машину. Сам, конечно, он чудом остался жив. А спелые пшеничные зерна перемешались с землей. Урожай был погублен. Николая обвинили в «умышленной порче государственного имущества» и посадили в тюрьму на десять долгих лет. Такие были тогда времена.
Для Аннушки это стало страшным ударом. И, хотя она все время пыталась держаться, не показывала виду, что ей невыносимо тяжело, внешне стала быстро сдавать. Из высокой красивой молодой женщины с длинной черной косой Аннушка постепенно превратилась в неряшливую, толстую тетку, больше похожую на бабку. Постепенно и называть ее стали все не Аннушкой, а Анькой. Анька стала с горя курить, пить, и вскоре вовсе опустилась на самое дно.
Не смотря на все это, Галка была счастлива. Теперь она – Глава их маленького семейства…
Галку мать слушалась беспрекословно, сначала из-за какого-то животного страха перед дочерью, а потом просто – из-за безразличия ко всему происходящему…
Совершеннолетие Галка встретила во всеоружии – взрослая, дерзкая, уверенная в себе и шагающая по головам других девушка. Правда, немного ей не повезло с фигурой. Все девчонки, ее ровесницы, были стройненькие, худенькие, с осиной талией, словно модели, сошедшие со страниц иностранных журналов. А Галка к восемнадцати годам превратилась в толстого пупсика, да еще и маленького роста. К тому же черты лица – колючие карие глаза, тонкие сжатые губы, длинный заостренный нос, редкие жирные волосики – еще больше подчеркивали безобразность Галкиной внешности.
Подружек у Галки не было, за исключением Инки, бесхребетного доброго существа. С Инкой они вместе учились на курсах в медучилище в Душанбе. С тех пор они так и общались, хотя в принципе их ничего не связывало. Вскоре Инка вышла замуж за какого-то статного военного, от чего Галка озверела вовсе. От нее-то молодые люди просто шарахались в разные стороны, и Галку это бесило. Почти все ее сверстницы были замужем, а некоторые уже имели и по первенцу.
Аннушка, конечно, как могла дочь успокаивала. Но та не слушала мать, а наоборот, поставила перед собой цель, любыми средствами выйти замуж, но не за кого попало, а за самого лучшего и завидного жениха. Жертва у нее уже была намечена…
Судьба (…) приводит в движение одно посредством другого, сближает вещи самые отдалённые и переплетает события, казалось бы, ничего общего друг с другом не имеющие, так что исход одного становится началом другого…
Плутарх
В 60-е годы дискотек не было, но это не мешало молодым людям того времени культурно проводить время по выходным. Не обходилось и без танцев. Обязательно среди парней находился какой-нибудь молодец, умеющий играть на баяне или аккордеоне. Чаще, конечно, на аккордеоне. В те времена модно было все французское – женщины, кинематограф, музыка. А французская музыка – значит это обязательно звучание аккордеона, и непременно в унисон, да еще и с «разливом».
Галка тоже любила французскую музыку. Но особенно ей импонировал брюнет с аккордеоном. Он каждое воскресенье играл на своем инструменте на площади перед кинотеатром «Шарк» для танцующей молодежи из близлежащих домов.
Галка приходила каждое воскресенье, любовалась музыкантом-самоучкой и вынашивала планы, как заманить этого красавца в свои сети. Володька Швагерус, так звали жертву, и в самом деле был хорош собой: брюнет с густыми кудрями, большими голубыми глазами, очень выразительными и мужественными чертами лица. Говорили, что Володька немец по национальности, но Галке всегда казалось, что он больше похож на цыгана. Что-то гипнотическое было в нем, в его томном взгляде.
Возле Володьки постоянно крутились видные девицы, и было видно, что ему это нравится. Со многими из них у него были кратковременные, ни к чему не обязывающие романы. По крайней мере, он всегда считал именно так. Вот только с последней он слегка промахнулся, с этой Ольгой Ивановой. Она, дурёха, почему-то решила, что у них все серьезно. Да еще умудрилась от него забеременеть. Но он быстро все расставил на свои места – он пока не готов к семейной жизни и, тем более, к появлению ребенка. Оленька все поняла и больше его не беспокоила. С тех пор Володька ее не видел, а вскоре и вовсе забыл про эту наивную девчонку…
На Галку Володя вообще никогда не обращал внимания, хотя она много усилий прикладывала, чтобы попасть в его поле зрения. Да и девицы, которые кружили возле него, не оставляли Галке никаких шансов – она была гадким толстым пупсом, не то что они. Один раз как-то эти девицы даже бесцеремонно ее осмеяли в присутствии Володи. Галка тогда убежала домой вся в слезах. Невиданное дело, она всегда добивалось своего, а тут кто-то ее обсмеял.
– Ничего, ничего! – убеждала себя Галка, грозно потрясывая своими крепкими мужицкими кулаками перед незримыми врагами. – Вот вы где все у меня будете!.. – Она была очень терпелива в ожидании воплощения своих безумных идей. Она всегда знала, что любыми способами добьется своего. И так было…
Вот и в этот раз ждать долго не пришлось. Галкину подружку Инку пригласили с мужем в одну компанию на день рождения того самого Володьки Швагеруса. Но муж Инки, будучи военным, в этот день заступал дежурным по части. Инке он разрешил идти на мероприятие, но не одной, а с «какой-нибудь» подружкой. Вот тут и наступил Галкин звездный час.
Галка к встрече с «будущим мужем», а в том, что Володька им станет, она была твердо уверенна, готовилась особенно тщательно. Она не могла упустить такой замечательный шанс, который подарила ей судьба.
Инка очень долго собиралась, все не могла выбрать, какой наряд ей одеть. Галку это бесило: «Вот если бы у нее, Галки, было столько платьев, она бы точно знала, что ей одеть, не то, что эта копуша!» Галка смотрела на подружку с неприкрытой завистью и тихо ненавидела ее за то, что у той было все: и муж, и наряды, и положение в обществе…
…На праздник подружки чуть припоздали. Во дворе у Володьки, а тогда было принято накрывать столы прямо на улице, молодежи собралось много. Все были уже слегка навеселе, громко разговаривали, смеялись, танцевали. Из колонки, выставленной в окно, играла модная музыка. Кое-где стояли уединившиеся парочки, которые стыдливо прятались в тени деревьев и тайком целовались.
Галка пристально всматривалась в лица, пытаясь найти глазами Володю. Но его нигде не было. Вдруг она его заметила. Он одиноко сидел на лавке в самом неприметном месте, горестно подперев голову руками. Галкины глаза хитро блеснули. Она поняла, что Володя сильно пьян, и ловко подсела к нему. Молча, без всяких прелюдий, Галка запустила свою грубую мужскую руку в его густую мужскую шевелюру, пытаясь приласкать, как маленького ребенка. Володя медленно поднял голову и посмотрел на нее мутным невидящим взглядом и заплетающимся языком произнес:
– А ты со мной пойдешь?
Галка сразу смекнула, о чем он:
– Конечно, пойду, дорогой!
Она крепко обняла его за талию, помогла подняться со скамьи и повела его в дом…
ГЛАВА 3
Это был первый мужчина в ее жизни. Все произошло, как она себе примерно и представляла. Он овладел ею грубо, с натиском.
– Настоящий мужчина – думала она, лежа в его холостятской кровати.
И теперь этот мужчина сладко спал на ее пышной груди. Галка лежала и блаженно вдыхала новый для нее, но уже такой родной запах, и, боясь пошевелиться, думала о том, что теперь у нее все будет по-другому, даже лучше, чем у ее подружки Инки.
Счастье полностью овладело ею, она тихонько дотрагивалась до любимого и шептала:
– Мой!.. И только мой!.. Любимый!..
Володька на самом деле был немецкого происхождения. Он жил без отца, с одной матерью Лизой.
Лиза была истиной арийкой в плане внешности – высокая стройная блондинка с необыкновенными голубыми глазами. В сталинские времена всех поволжских немцев высылали в Таджикистан. Так она и попала в Курган-Тюбе, и, как многие другие немцы, осталась здесь навсегда.
Отца у Володи не было, вернее он о нем ничего не знал, а мать никогда не рассказывала, держала историю его появления на свет в тайне. Однако люди поговаривали, что на одном из этапов во время ссылки в Таджикистан, Лизу изнасиловал молодой цыган из табора, расположившегося недалеко от лагеря переселенцев. Так, Володька и стал плодом этой грешной и насильственной любви. А Лиза с тех пор возненавидела всех мужиков на свете. В ее жизни теперь был только один мужчина – ее сын, и ему она отдавала всю себя.
Этот драматический факт из жизни Лизы, несомненно, сказался на ее характере. Она вела затворнический образ жизни, практически ни с кем не общалась, была холодной, казалось, даже равнодушной ко всему окружающему. Соседей она тоже сторонилась и общалась с ними только в случае крайней необходимости. И вообще ей кроме Володеньки никто не был нужен.
Еще одной особенностью Лизы было плохое знание русского языка. Хотя она и прожила большую часть своей жизни в России, но никаких усилий для освоения языка не прикладывала. Говорила по-русски плохо, многих слов вообще не понимала. С Володей принципиально разговаривала исключительно на своем родном немецком языке. В этом была вся Лиза…
Вообще Лиза очень щепетильно относилась ко всему, что окружало Володю. В детстве проводила много времени с ним, постоянно занималась его развитием, старалась, чтобы Володя ни в чем не нуждался, ведь она воспитывала его одна. И теперь, когда сын стал взрослым мужчиной, Лиза мечтала только об одном: чтобы Володе удалось получить разрешение в своей войсковой части на командировку в Германию. Она считала, что если у Володи получиться попасть на их историческую родину, то когда-нибудь и она сможет туда поехать.
Володя уже отслужил срочную службу и по совету своего друга детства остался служить в своей части и дальше. А после окончания шестимесячных курсов получил звание прапорщика, которое в Советской армии имело значительный вес, почти как офицерское. Теперь у Володи были все шансы в составе своей части поехать на пять лет служить в Германию. Для полного успеха в этом деле не хватало самой малости – жены. И не просто жены, а девушки из «правильной» семьи, с советскими устоями, с твердой коммунистической идеологией.
Вот этот момент сильно волновал Лизу. Она видела, что вокруг Володи вьются всякие разные девицы, которые явно не соответствовали требованиям командования части.
– А эта последняя девка, которая нагло залезла к Володе в постель?.. Вообще не поддается никакой оценке! Распущенность чистой воды! – эти мысли ни на минуту не оставляли Лизу и в это судьбоносное утро.
Но не в ее правилах было читать нотации сыну по поводу его взаимоотношений с девушками. Лиза считала, что сын и так все понимает и что все эти интрижки – просто временное явление:
– Нагуляется и успокоится, – пыталась утешить себя Лиза. – Но, все же, надо бы ситуацию проконтролировать… Тем более на примете есть подходящая девочка…
И этой подходящей девочкой была Леночка Олейник. Ее родители, в свое время, так же как и Лиза, были высланы в Таджикистан. В семье Олейник старались сохранить все национальные традиции, поддерживать связь с немецкой диаспорой в Курган-Тюбе. Лизе эта семья была очень близка по духу, и, пожалуй, кроме них, она ни с кем больше и не общалась.
В общем, Леночка – вариант, который более всего подходил ее Володеньке.
Но почему-то Лиза снова и снова возвращалась мыслями к этой бесстыжей девке, Галке:
– Как бы она не внесла коррективы в наши с Володенькой планы. Вернее в мои планы. Ведь мать-то лучше знает, что хорошо для ее дитя!
А Галка интуитивно ощущала негативное отношение к себе Володькиной мамаши. Но это ни сколько ее не пугало:
– Не такие барьеры штурмовала! И этот возьму!
…Утром Володька естественно ничего не помнил. А когда увидел рядом с собой, в одной постели, это «чучело», подумал, что в честь дня рождения его разыграли друзья. Он силился вспомнить, чем закончился вчерашний праздник и кто эта девица. Но память предательски ему изменяла. Володька вопросительно смотрел на свою соседку по кровати и судорожно думал:
– Что дальше? Как быть дальше?
Но девушка-пупсик, не растерявшись, взяла инициативу в свои руки. Она сразу поняла, что Володька не помнит, кто она, и, тем более, как ее зовут. Галка накинула на свое желеобразное тело одеяло, встала с кровати и с улыбкой ему заявила:
– Володенька, меня зовут Галина. Но ты называй меня просто Галка. Мне так больше нравится. Кстати, можешь гордиться собой, в постели ты был просто неподражаем! – Галка вела себя нагло, даже можно сказать – шла напролом.
– Девочку, которая родится у нас после этой волшебной ночи, я назову Елизаветой – в честь твоей мамы!
После этих слов Володька вовсе потерял дар речи, он понял, что попал в ловушку:
– Послушай, как тебя, там?.. – но Галка его перебила, неторопливо и вальяжно одеваясь.
– И еще. На неделе я познакомлю тебя со своей мамочкой. Ведь теперь нам многое надо обсудить. Ну, пока, пока… – Галка помахала ручкой и с достоинством направилась к двери, поправляя на груди тесную кофточку. А Володя так и остался сидеть ошарашенный на кровати.
Галка вышла из Володиной комнаты и мысленно выдохнула. Она осталась довольна собой:
– Высший пилотаж! Теперь, главное, удержать завоеванные позиции! Ну, это уже ерунда – справлюсь…
На выходе из дома Галка неожиданно для себя столкнулась с матерью Володьки, которая таким взглядом одарила ее, что новоявленную невестку прошиб холодный пот. Но, все же, она взяла себя в руки и лилейным голосом пролепетала:
– Доброе утро, Елизавета Александровна. – Но ответом было лишь зловещее молчание.
– Ничего, ничего, – прошептала Галка, уже пройдя мимо будущей свекрови, – ночная кукушка перекукует, и этой кукушкой точно буду я!
Лиза стояла в дверях с каменным, непроницаемым выражением лица и смотрела вслед Володькиной «ночной забаве».
– Интересно, для кого это утро доброе – для нас или для нее? Эх, Володя, Володя! Эта цыганская кровь не доведет тебя до добра! – Лиза потерла ладонями виски, которые пытались разболеться с утра пораньше. – Пора принимать меры! Сегодня же приглашу семью Олейник к нам в гости. И повод есть – вчера у Володи был день рождения, – подумала Лиза, немножко успокоившись. – Лишь бы Леночка не заступила на дежурство…
Но меры принимать было уже поздно. Главные герои: и Володька Швагерус, и Леночка Олейник, и Елизавета Александровна – были уже обречены. А обрекла их судьба по имени Галка…
ГЛАВА 4
Когда Зинаиде Петровне Бачинской доложили о смерти роженицы Ивановой, Ольги Ивановой, у нее чуть не случился инфаркт: «Как такое могло произойти в ее роддоме? Как могли дать роженице кровь не той группы?» Но даже не это больше всего волновало Бачинскую. Она не могла поверить, что все это произошло с ее бедной девочкой Оленькой, с ее любимой крестницей.
– Ужас, ужас, ужас… – Зинаида металась в своем кабинете из угла в угол и не могла найти себе места, – за что, Господи, за что пострадала моя девочка?
Оленька была дочерью Марины Ивановны Тихоновой, старинной подруги Зинаиды Петровны. Дружили они еще со студенческих пор, затем вместе работали в одном роддоме. Потом Марина очень выгодно вышла замуж, стала Ивановой и родила Оленьку. После рождения дочери она уже больше не работала, полностью посвятила себя воспитанию ребенка. Таковы были требования Марининого мужа – «большого» человека, занимающего какую-то руководящую должность.
Но все это не разрушило дружбы между двумя женщинами, а наоборот только скрепило. Марина много раз помогала Зине через связи своего мужа решать вопросы, касаемые роддома. Часто они встречались за одним дружным столом, семья Марины и Зина, совместно отмечая праздники. В общем дружили…
Зинаиде в личной жизни совсем не повезло, ей так и не удалось встретить мужчину своей мечты. Она всегда была одинокой женщиной, хотя от ухажеров не было отбоя. Но самой главной трагедией в жизни Зины было отсутствие у нее детей. Как говорится: «Сапожник без сапог». Эту прореху в своей судьбе она пыталась залатать, как могла. Всю себя отдавала служению людям, часто в ущерб себе. Но Зина старалась этого не замечать и работала, работала, работала.… Тогда не оставалось времени жалеть свою неудавшуюся жизнь. А свою нереализованную материнскую любовь Зина полностью отдавала Оленьке, подружкиной дочери.
Накануне восемнадцатилетия Ольги в семье Ивановых случилась трагедия. Марина с мужем, возвращаясь на служебной машине из Душанбе с какого-то важного официального мероприятия, попали на одном из перевалов в страшную аварию. Муж Марины и водитель погибли на месте. А Марина еще несколько часов прожила в страшных муках. Вот тогда Зина и поклялась умирающей подруге, что будет заботиться об Ольге, как о родной дочери.
Так и было. Зина перебралась жить к Оленьке, потому что у Ивановых была огромная квартира, и необходимо было ее содержать в порядке. Раньше в семье Ивановых, конечно, была прислуга, вернее приходящая женщина, в обязанности которой как раз и входило следить за порядком. Она получала от своих хозяев щедрое вознаграждение. Но теперь, когда Оленька осталась одна, без средств к существованию, приходящая женщина стала просто непозволительной роскошью. Зинаида решила, что они справятся и без сторонних помощников. Так и жили вместе эти две несчастные женщины – одна потерявшая родителей, другая – лучших друзей.
Зинаида Петровна заботилась об Ольге, как о родной дочери. Настояла, чтобы та обязательно получила образование, а затем пристроила крестницу работать в строевое отделение на должность делопроизводителя одной из воинских частей города. Там Олюшка и встретила свою любовь по имени Володя. Как она была счастлива, просто летала на крыльях любви, и считала наивная, что дело идет к свадьбе. Зина была счастлива за крестницу. Ведь это так важно, чтобы у каждого человека была полноценная семья – и муж, и детки.
Оленькины планы сломались в одно мгновенье. Когда Володя узнал, что Ольга ждет ребенка, испугался и заявил:
– Извини, дорогая! Я пока не готов к совместной жизни. Я думаю, ты решишь эту «проблему» с ребенком сама.
– … – Ольга стояла ошарашенная и не могла вымолвить не слова. Все ее мечты рухнули.
Зинаида, как могла, успокаивала крестницу:
– Никаких абортов, ты меня слышишь? Будешь рожать! Уж как-нибудь поднимем малыша и сами без твоего Володи!
Ольга в ответ только кивала головой и украдкой вытирала слезы.
