Эльшан Таривердиев "В Москву за билетом в Торонто. Повесть"

– Как это рубиться, – спросил Эмиль, совершенно не понимая, чего от него хотят.

– Драться, блин, умеешь? – требовательно спросил Сергей.

– Драться? Я как-то не пробовал, – сильно замявшись, забубнил Эмиль, явно не поняв жаргона.

– Ладно, пойдешь с нами, там разберемся, – ответив Эмилю, Сергей обратился к Бахрузу.

– Ну что, Бахруз, готов? Я там наших оповестил, – Сергей был, как всегда, решительно настроен пустить в ход свои кулаки.

– Ладно, пойдем посмотрим, что за фраера нашу поляну заняли, – Бахруз подытожил свое намерение драться.

– Ты, Илона, идешь домой, – Бахруз буквально приказал Элоне.

– Я иду с вами, – заартачилась Илона.

– Ты что, не понимаешь, куда и зачем мы идем? – Бахруз попытался быть убедительным.

– Я хочу с тобой, – Илона была совсем уже не ребенком, чтоб так просить.

– Все, Илона, канай домой, – Бахруз был уверен, что разговор исчерпан, потому что Илона, опустив голову, отступила.

– Слушай, Бахрузчик, я придумала, – вдруг оживившись, сказала Илона. – Я залезу на дерево, и не буду вам мешать,

и никто меня не заметит. А потом вместе пойдем домой. Хорошо?

Я тебя очень прошу, я очень хочу увидеть драку, – голубые глаза Илоны сверкали, как неон.

Рот Илоны растянулся до ушей и даже «за». Бахрузу нравилось решать за Илону – быть ей рядом с ним или нет. А на самом деле Илона сама это решала. Ей только стоило широко улыбнуться Бахрузу, не сводя с него своих небесных глаз.

– Ладно, валяй, – одобрительно отмахнулся Бахруз, – только далеко не взбирайся, а то потом опять придется тебя стаскивать с дерева на виду у всего двора. И вот еще что, сколько раз я тебе говорил, надень шорты, если по деревьям лазаешь, – Бахруз дернул Илону за подол.

– А что здесь такого, в платье удобнее, – Илона не поняла мальчика. – А что, я тебе больше нравлюсь в шортах? – она заинтригованно заглянула в лицо другу.

– Ладно, потом объясню, – Бахруз подошел к Сергею, который тем временем давал Эмилю «мастер-класс» по уличным единоборствам.

– Она пойдет с нами, – уверенным голосом заявил Бахруз.

– Ты что, Бахруз, сдурел, – воспротивился Сергей. – Нас, блин, засмеют, скажут, на разборку бабу привели.

– Да она на дереве будет сидеть, не будет мешать, – Бахруз очень хотел, чтобы Сергей согласился, – не будет мешать, Серега, слово даю.

Сергей знал, что уступит, потому что и Бахруз уступал ему всегда.

– Ладно! – сдался Сергей. – Пусть идет, но если эта зараза высунется, то ее косы – мои, согласен, Бахруз? – взгляд Сергея застыл знаком вопроса на Бахрузе.

– Согласен! – ответил Бахруз, посмотрев на Илону.

Та, в свою очередь, кивком дала добро на собственную «расправу».

Отряд подростков был собран и подтянут к входу двора.

В новом дворе было два входа, территория была огорожена копьевидной оградой. Двор был большой и свободный. То, что надо было для игры в футбол и для места, где можно было разобраться с наглецами.

Второй выход стратег Сергей не стал блокировать. Он был уверен, что для позорного бегства нужна свободная сцена. Они вошли во двор. Шли уверенно, растянувшись в шеренгу. Ребята покрупнее шли в центре шеренги, как вожаки, а те, которые были помельче, шли по краям, завершая шеренгу. Чужаки резко прекратили играть. Оцепенели. Явно не ожидали столь недружелюб-ного приема. Они знали друг друга. Не раз делили футбольное поле кулаками. В мгновение ока решительное шествие подростков перешло в стремительный рывок, а через секунду – в лобовую атаку. Были соседи, которые угадывали начало битвы. Усаживались в беседках и болели. Интересно было поглазеть, как дерутся подростки за место под солнцем. Их бой был похож на битву длиннокрылых птиц,

а моментами – на драки австралийских кенгуру. Все бесцельно махали руками и беспрерывно лягались ногами. Были и такие, кто не мог найти себе боевого спарринг-партнера. Дворовых было больше. Их собрали на бой со всего двора. Чужаков было меньше – они просто пришли поиграть в футбол. Это была всего лишь футбольная команда против отборной и многочисленной армии.

Бахруз уже умел драться. Он научился сжимать кулаки и целить в лицо. Сергей хватался за грудки и приноравливался ударить головой. Эмиль просто присутствовал в драке. Он не умел махаться, он не умел бодаться и у него даже не получалось кого-нибудь пнуть. Эмиль просто мешал бить своих, а своим мешал бить чужих. В пылу схватки Бахруз услышал знакомые возгласы, сопровождающую драку. То была Илона. Не сдержав слова, она слезла с дерева и стала носиться вокруг дерущихся, периодически дергая чужаков за волосы. Решающую точку в битве поставил Сергей. Он нанес вожаку точный удар головой в лицо. Полилась первая кровь. Пыл подростков моментально остыл. Все перепугались. Со всего двора, на разных языках, понеслись окрики родителей. Окровавленный вожак стал спешно покидать поле битвы. За ним потянулась вся остальная футбольная команда. Победа была одержана. Пострадавших было двое – вожак и Эмиль. Вожак с разбитым носом промывал нос в соседнем дворе, а Эмиль с Илоной рассматривали сломанные очки.

– Ничего, Эмильчик, – успокаивала Илона, – завтра я принесу резинку, и мы сделаем тебе подтяжку для них.

Сергей поднес Эмилю трофей – мяч чужаков.

– Держи его, он теперь твой, можешь наколоть его на ограду, у нас так принято, – с гордостью произнес Сергей. – Это твое крещение, теперь с тобой можно дружить. Держи!

– У меня наверно не получится, – пробормотал Эмиль.

– Хочешь, давай я, – влезла в разговор Илона.

– Илона! Кстати, ты все-таки влезла в драку. Ты не сдержала слова, – Сергей посмотрел на Бахруза.

Бахруз дал слово, а Илона его не сдержала. Друзья оба посмотрели на нее. Она виновато смотрела в сторону. Поняв, что сейчас решается вопрос о ее наказании, Илона заботливо стала рассматривать очки Эмиля. Само собой, друзья сошлись во мнении, что наказание бесполезно, потому что Илона их соседка.

Бахруз огляделся в поисках друга. «Куда же он запропастил-ся», – подумал Бахруз.

– Я здесь! – отозвался Эмиль, словно услышал мысли друга. Эмиль стоял, облокотившись к тутовнику. Бахруз подошел к другу.

– Привет. Чего прилип к нему, – Бахруз похлопал рукой по стволу старого дерева.

– Бахруз, оно последнее из всех наших деревьев, – тихо, почти печально, произнес Эмиль.

– Точно! Их почти не осталось. Помнишь, именно на этом тутовнике Илона учила тебя взбираться на деревья. Хочешь, напоследок взберемся на него, – Бахруз засучил рукава.

– Ты что, сдурел на старости лет, – улыбка Эмиля как всегда была доброй.

– А куда они девались, Бахруз? Я про деревья, – спросил Эмиль.

– Засохли, брат. Или сильно кому-то мешали, – ответил Бахруз.

– И кому же? Детям?! – спросил Эмиль.

– Нет, не детям, а их родителям, которые желали радовать своих детей иномарками. И у вас тоже была машина, помнишь, Эмиль? На которой мы сейчас отправимся в аэропорт.

Похлопав Эмиля по плечу, Бахруз отошел от дерева, всматриваясь в его усыхающие кроны.

– Но мой отец ради машины деревья во дворе не вырубал, – твердым голосом заявил Эмиль. – И потом, разве нельзя было как-то обойтись по-человечески.

– Видимо нельзя, – продолжил Бахруз, – в жэках так не считают. Там ждут, когда все засохнет, и ветер, главный помощник бакинских коммунальщиков, все повалит и унесет весь мусор в море.

– Бахруз! Ты чувствуешь, как тихо во дворе. Детей вообще не слышно. Их совсем нет. Никто не играет.

– Я давно это заметил, – с грустью ответил Бахруз. – Никто не выходит во двор. Времена не дворовые. Все воспитываются дома, без участия дворовой жизни. Эмиль! А твоя дочь часто спускается во двор? Моя почти никогда. Этот вопрос надо в первую очередь задать себе самому. Детство сейчас разное. Дети сейчас просто так не дружат. Они дружат с детьми, одобренными их родителями. Взрослые решают, стоит дружить с кем-то или нет. Так что мой тебе ответ будет таковым – дружба крепнет тогда, когда жизнь приводит к равенству. Если взрослые сторонятся друг друга по причине разности достатка, то стоит ли ожидать, что кто-то из их детей выйдет во двор, чтобы поделиться своими игрушками.

– И по крышам, наверняка, никто не бегает, и штабы не устраивает. Помнишь наш «штаб»? – разомлев от воспоминаний, спросил Эмиль.

– Помню, – ответил Бахруз, – над третьим подъездом он был.

– Хорошо мы все там устроили. Полежать было где, уроки сделать, а главное – вид был какой прямо на море. А помнишь окна «Трудовых резервов», где гимнастки тренировались, – засияв от воспоминаний, Эмиль посмотрел на Бахруза.

– Конечно же помню, Эмиль! И театральный бинокль твоей бабушки тоже помню, и помню твой пылкий интерес к этим окнам,

и еще помню, как тебя было не дозваться за этим делом – высматривать прыжки гимнасток.

– Выходит так, что только я этим занимался?! – спросил Эмиль Бахруза, сверля его исподлобья взглядом.

– А кто потом, по моей наводке, бегал с Сергеем к «Трудовым резервам» гимнасток караулить, а, это ты забыл?

– Я тогда был ни при чем! – оправдываясь, ответил Бахруз.

– Я тогда только компанию составлял Сергею.

– Только компанию, Бахруз? – настойчиво продолжал Эмиль.

– А кто потом после тренировки бегал в Нагорный парк целоваться?

– А Свету ты забыл? А может, ты и Оксану забыл? Вот ты зараза, Бахруз! А этот хмырь Сергей сколько моими наводками пользовался.

– Я все помню, Эмиль, и эти девочки, думаю, тебе до сих пор вспоминаются добрым словом, а точнее, бабушкин бинокль. Всем было тогда не плохо.

Бахруз положил руку на плечо друга и сжал его.

– В наше время мы подолгу добивались того малого, что позволяло воспитание наших девочек. Это были всего лишь неловкие объятия и невинные поцелуи. Фуникулер нам тогда казался кораблем, несущим нас к небесам.

– И знаешь, Эмиль, что я еще помню, это то, как ты потом проговорился Илоне о наших похождениях. Илона потом со мной неделю не разговаривала, мне пришлось целую неделю за ней по пятам ходить.

– Да это случайно получилось. Почему ты это никак забыть не можешь? – Эмиль виновато уставился на Бахруза, в ожидании снисхождения друга.

– Да потому что ты потом сам бегал на свидания к девочкам, которые по праву причитались мне, – со смехом выдал Бахруз.

– Оксана тогда скучала без внимания, и я был вынужден заменить тебя, – ответил Эмиль, сияя от давно прошедших впечатлений.

– И ты помог ей не скучать? – щурясь, спросил Бахруз.

– Да! Помог. И правильно сделал. Я спас тогда вашу с Илоной дружбу. Кстати, Оксана живет в Москве. Можешь повидаться. Сергей с ней и сейчас общается, – Эмиль постарался приободрить друга.

– Знаю! – ответил Бахруз.

– А от кого ты это узнал? – интрига вспыхнула в глазах Эмиля.

– Оксана помогает мне оформлять визу в Канаду. И я тебе больше скажу, что и Свету я тоже увижу. Она нас всех в гости ждет в Подмосковье, – Бахруз, предвкушая шоковую реакцию друга, стал потирать нос.

– Вот ты сволочь, и все за моей спиной, – сокрушался Эмиль. – Знаешь, что я сделаю, Бахруз? Я полечу с тобой.

– Хорошая идея, Эмиль, я ее поддерживаю, – Бахруз обрадовался желанию друга.

– Очень хочется посмотреть на девочек сейчас, – Эмиль загрустил.

– Они по-прежнему красивые, наши гимнастки, – уверенно добавил Бахруз.

– Знаю, что красивые, и помню их всех, потому что часто вспоминаю то время. Оно было светлое и беззаботное. Удивительно, Бахруз, но жизнь нас сводит с разными людьми, которые, позже становятся нам родными в силу маленького отрезка времени, который дается один раз. Честно говоря, я рад, что тогда все у нас было по-детски чисто и наивно, а главное – нам доверяли. Наверно, поэтому там, где все наши друзья, нам всегда рады, и мы всегда ждем их возвращения.

– Ну что, полетим? – вспомнил Бахруз смелое обещание друга.

– Это я погорячился, Бахруз, – Эмиль стал отступать. – Ты же знаешь, сколько у меня проблем, которые я ни на минуту оставить не могу.

– Знаю, брательник. Ты не беспокойся, о тебе все помнят и каждый раз спрашивают.

– Честно?! Девочки спрашивают? – Эмилю хотелось знать как он числится в памяти подружек детства. – А кто больше интересуется, Оксана или Света? – спросил Эмиль.

– Обе, – ответил Бахруз, путаясь в догадках, кому Эмиль всегда больше отдавал предпочтение.

– Эмиль! Скажи, а кто тебе больше нравился из девчат?

– Честно сказать? – спросил Эмиль.

– Да! – Бахруз мысленно перебирал варианты.

– Обе, Бахруз!

– Понятно! – Бахруз понял, что налетел на ответную шутку.

– Я им так и скажу, что Эмиль скучает по вам обеим с одинаковой силой. Пусть сами решают, кому ты тогда доставался больше. А может, рванем вместе? – Бахруз нечестно провоцировал друга, зная большое желание Эмиля оторваться от проблем и улететь вместе с ним.

Эмиль был женат удачно, как считала его жена Фира, женщина красивая и с характером. Ему было нелегко. Он должен был постоянно ее интересовать. Трудно интересовать красивую женщину на зарплату кандидата наук, и особенно, если ты занимаешься в Баку проблемами космоса. Отец Эмиля, к тому времени почти уже был забыт в кругах выдающихся нефтяников, и так быстро, что даже не успел получить квартиру, чтобы улучшить свои бытовые условия. Он продал их большую квартиру за хорошие деньги и купил квартиру Эмилю, сестре Сухре и о себе с женой, тетей Сафурой, тоже не позабыл. Они переехали за город, к земле и к заботе о ней, на старости своих лет.

Бахруз с Эмилем не часто виделись. Только по дням рождения детей, которых у них было по одному. Иногда Эмиль звонил Бахрузу: «Я хочу приехать». Бахруз знал, что означали эти слова. Эмилю, как в детстве, нужно было посидеть рядом с ним. Если Эмиля во дворе кто-то обижал, он приходил к Бахрузу, подсаживался рядом и молчал. Бахруз уже понимал, что кто-то Эмиля обидел. У него при этом опускались плечи и грустнели глаза. И то, что он хотел сказать Бахрузу, из него никак не изливалось. Бахруз с Сергеем быстро находили обидчика. Им это нравилось – мстить. Расправа была жестокая. Обязательно рвалась одежда, помимо побитых частей тела. Иногда обидчик был постарше, тогда привлекалась тяжелая артиллерия в лице Эльмана. Бывало и так, что обидчиком мог стать взрослый мужчина. Тогда прокалывались шины или неожиданно с верхнего этажа на обидчика выливался ушат воды. Повзрослев, Эмиль так же продолжал приезжать к Бахрузу, подсаживался рядом, опускал плечи и молчал. Бахруз понимал, что надо выпить, а потом разговорить друга.

– Ну что, брательник, поедем? – тихо сказал Бахруз.

– Поедем, – ответил Эмиль, вздохнув всей глубиной Каспия.

Друзья направились к машине.

– Как прошли проводы? – поинтересовался Эмиль.

– А ты взгляни наверх, на наш балкон, – предложил Бахруз.

– Предки в окне? – спросил Эмиль