Тяжело больная книга
Надя Берка
На земле каждый восьмой человек страдает одной из более 500 видов фобий…Ночи, темноты, ревности, воздуха, веселья, облаков, зеркал, влюблённости, телефонов, солнечного света, луны, тумана, театров, прикосновения, прогресса, радиации, женитьбы, чеснока, несовершенства. Люди боятся всего, даже боятся бояться.Главный герой книги Адриан, проходя лечение в клинике для людей, подверженных фобиям, находит друзей, узнаёт жизнь других больных и тем самым разбирается в своих собственных страхах, понимая, что у всякой болезни есть своя история…
Надя Берка
Тяжело больная книга
Здание это трудно было найти в зарослях огромных ив, окружающих клинику по всему периметру. К главным воротам вела неприметная дорожка, выложенная старым булыжником, в местах уже разрушенным до основания.
Свет неяркого вечернего солнца проникал сквозь шторы в комнату, оставляя на предметах оранжевый цвет.
Адриан открыл глаза.
– Что вы чувствуете?
– Не знаю. Какое-то странное ощущение, будто меня вывернули наизнанку.
Мистер Хелоуин откинулся на спинку кресла.
– Ничего страшного не произошло. Наконец мне стали понятны причины ваших страхов. А зная причину, легче…
– А зная причину, легче лечить последствия,– вы это уже говорили, мистер Хелоуин.
– Вы очень внимательны, Адриан. Итак, вернёмся к нашей истории.
Мистер Хелоуин поправил сползшие на нос очки.
– Филемафобия могла появиться у вас лишь по одной причине.
– Какой же? Да не томите меня, мне же нужно как-то объяснить своё поведение девушке. Бедняжка, она слишком долго терпела. А это может выдержать не каждая женщина!
– Я вас прекрасно понимаю, и ваша девушка – поистине чуткий человек. Не каждая поймёт такое отклонение в поведении любимого мужчины.
– Так что же со мной?
– Причиной вашей фобии мог послужить случай, произошедший с вами в юном возрасте. Вы были совсем ребёнок и сразу такое… – он не договорил, от чего Адриан в волнении привстал с кушетки.
– Какое такое?
– Не волнуйтесь.
Доктор встал с места и уложил Адриана обратно.
– Вам было пять лет. В то лето вы гостили у своей тётки в летнем домике у моря.
– Да, всё это вам рассказывал я сам во время наших разговоров о моём детстве.
– Но в процессе работы мне удалось узнать подробности одного дня, который уже стёрся из вашей памяти.
– Вот как?
– В тот день в гости к вашей родственнице приехала её близкая подруга. Вы это помните?
– Смутно. Кажется, ей было уже под шестьдесят.
– Не столь важно, как она выглядела, и сколько ей было лет, важно её поведение.
– О, Господи. Что она со мной сделала? – волновался Адриан.
Он снова вскочил с кушетки и уставился на доктора.
– О нет, вы не правильно поняли меня. Простите, это моя вина. Ничего страшного не произошло.
– Тогда что? Давайте закончим с этим поскорее.
– Да, ещё раз прошу прощения. Итак, в тот день подруга вашей тётки, увидев вас – маленького хорошенького мальчика, не смогла удержаться от нахлынувшей на неё сентиментальности. Она подхватила вас и, прижав к себе, стала осыпать ваше лицо поцелуями.
– О, нет.
– Да. Вы не могли высвободиться из её объятий, и у вас развился страх, с которым мы теперь вынуждены бороться. Именно это мне и удалось узнать из сегодняшнего сеанса.
– Я это сам рассказал?
– Да. Возможно, в этом происшествии и кроется причина вашей фобии. Ваше подсознание вызывает события того дня и, следовательно, появляются все те неприятные ощущения, которые вы испытали в тот день.
– Именно поэтому меня начинает трясти, когда возникает ситуация, в которой неизбежен поцелуй.
– Вы неосознанно начинаете подготовку к защите от неизбежной паники. Вы чувствуете онемение и как следствие – отталкиваете партнёршу. Травмы и переживания, пережитые в детстве, не редко становятся причиной проблем во взрослой жизни. Ваш организм, предчувствуя панику, включает режим самообороны. Ваше сердцебиение усиливается, вы на время утрачиваете остроту слуха и испытываете затруднение дыхания. Я рад, что мы выяснили вашу проблему и разобрались в ситуации. Думаю, на сегодня достаточно, вы можете возвращаться в свою палату. Вы останетесь сегодня на ночь?
– Да, пожалуй. Меня страшно клонит в сон.
– Что же, я предупрежу сестру, отдыхайте.
Адриан поблагодарил доктора и отправился к себе в палату. Он прилёг на свою кровать, но никак не мог отвлечься от многочисленных мыслей. Он закрыл глаза, но в тот же момент в палату вошёл Дольф.
– Привет, старик. Ты сегодня остаешься?
– Да. Решил ночевать здесь. У меня сегодня праздник. Доктор Хелоуин разобрался в причине моей фобии.
– Вот как? И что же с тобой приключилось?
– Старая подруга моей тётки. Она зацеловала меня до полусмерти, когда мне было совсем немного лет.
– О, твоя травма страшнее, чем моя. Но теперь всё будет хорошо. Здесь каждый резко идёт на поправку после установления причины страха. Несколько дней в кабинете у миссис Трюпс и ты осчастливишь свою девушку. Она звонила тебе?
– Нет. Мне кажется, я её теряю. Телефоны Глории не отвечают, она избегает меня.
– Не отчаивайся, старик, всё наладится.
В этот момент они услышали странные звуки, доносившиеся из внутреннего дворика клиники. Адриан и Дольф выглянули в окно.
На скамейке сидел молодой человек и во всё горло выкрикивал ругательства.
– Новенький?
– Вчера привезли. У него трудный случай, – Дольф закурил.
– Что с ним?
– У него нозоку…Нет. Нозоке…Нозокомефобия, кажется, это называется именно так. Он боится больниц. И, как назло, у него обнаружили опухоль. Если в ближайшее время не проведут операцию, то парню конец.
– Но если он боится больниц, то как же его обследовали?
– Страх у него появился после обследования. Теперь он и на метр не подпускает к себе врачей.
– Что он делает?
– Он сказал, что войдёт в здание только в том случае, если все врачи снимут с себя халаты. Он здесь с утра.
– Как думаешь, сколько он продержится?
– Не знаю, этот тип упёртый.
– А это кто? Тоже новенький?
Адриан обратил внимание на худого лысого человека, одиноко сидевшего на ступеньках у входа в клинику.
– Лысый? Он странный. Говорят уже больше двух лет здесь. Изолофоб. Его враг – это одиночество. Он жутко не любит бывать один. Но кто из нас не страдает от этого врага?
На мгновение Адриан задержал взгляд на Дольфе. Ему показалось, что друг в своих мыслях находится где-то далеко. Дольф откинул голову назад и внимательно смотрел куда-то за горизонт.
– Я рассказывал, что мой отец до болезни работал в маленьком отеле в Рапалло? – наконец обратился он к Адриану.
– Нет.
– К тому времени мы с матерью уже жили отдельно от него, но я часто приезжал к отцу в гости. Я обожал приходить с ним на работу. Из окон отеля открывался потрясающий вид на залив Тигуллио. Более спокойного места я не знаю, но, возможно, это лишь особенность детской памяти.
До сих пор помню свой маленький стульчик, сидя на котором рассматривал посетителей отеля. Столько разных лиц проходило за день мимо нас с отцом. Дамы в шляпах с широкими полями, мужчины в элегантных костюмах, лёгкие цветные платки и загорелая кожа официантов. Всё кругом сияло от свежих цветов.
Но больше всего я любил библиотеку своего отца.
– У него была своя библиотека?
– Да. Она находилась там же – в отеле. Иностранцы берут с собой в поездки книги и журналы на родном языке. Уезжая, они часто оставляют их на полочках в ванных комнатах, на прикроватных тумбочках и на обеденных столах. Отцу было жалко выбрасывать эти сокровища – он всегда очень уважительно относился к книгам. Так в скором времени у него набралось приличное количество книг на различных языках. По ним можно было изучать географию туристов, посещавших отель. Отец отвёл для книг сначала небольшой уголок в своём столе, но после того, как книгами заинтересовался хозяин отеля, для библиотеки отвели маленькую комнатку в конце холла. Даже сейчас помню тот запах бумаги, который чувствовался уже на входе.
– У тебя было хорошее детство.
Адриан вздохнул и присел на диван для гостей. Дольф закрыл окно и подошёл к своему столу.
– Иногда мне кажется, что я повторяю жизнь отца. Та же работа, то же хобби.
Он извлёк из ящика тонкую тетрадь с надписью на французском языке.
– Здесь как в отеле отца, только литература специфическая.
Он протянул тетрадь Адриану.
– Взгляни, это французский? Я с детства не слышал этот язык.
Адриан взял в руки тетрадь и провёл по обложке пальцами.
– Да, здесь написано "La joie de vivre".
– И что это значит?
– "Радость жизни". Это чей-то дневник?
– Скорее всего. Думаю, его забыл пациент, некогда находившийся на лечении в нашей клинике.
