– Почему он еще на ногах?! – дерзко бросил худощавый, – почему не мордой в пол?!
– Заткните своего мальчишку, – я обратился к отцу, – иначе я сам заткну ему рот. Но уже при помощи магии.
– Что?! Что ты себе позволяешь?!
– Помолчи, Михаил. – Строго посмотрел на мальчишку Сикорский, – ты говоришь с дворянином.
– Но, отец!
– Твоя честь задета?
– Отец, ты же не видел…
– Я спрашиваю, – принялся напирать на мальчика Сикорский, – твоя честь задета?
– Да, – приосанился тот.
– Ну тогда реши этот вопрос не в рукопашной потасовке, подходящей для черни, а достойным дворянина образом.
Я молчал, наблюдал за тем, что будет дальше. В принципе, я понимал, чем все обернется. И даже внутренне радовался. Предки… как давно я не ощущал всего того каскада чувств, которые возникали у меня во время проведения настоящей дуэли.
Отец и сын еще некоторое время внимательно смотрели друг на друга, потом Сикорский младший засопел и бросил взгляд на меня.
– Я вызываю тебя на дуэль!
– Обратись, – нахмурился я, – как полагается. Тогда, я подумаю ответить тебе.
Мальчишка аж покраснел от злости. Синяк на челюсти стал пунцовым. Он взглянул на отца, ища поддержки.
– Игнат Орловский, – проговорил Сикорский старший, – как обращаться к безтитульному дворянину, ты помнишь.
– Зачем ты унижаешь меня отец? – выражение непонимания поселилось на лице Михаила.
– Тебя унижает твое поведение. А вежливость еще никогда и никого не унизила. Ну?
Русоволосый выдохнул, приподняв подбородок, обратил лицо ко мне.
– Ваше Благородие, Игнат Орловский, я вызываю вас на дуэль. Завтра, на арене.
– Принимаю, – я кивнул, – бой до момента, когда соперник больше не сможет ответить заклинанием. Оружие – ножи-проводники.
Михаил не ответил. В его лице читалось презрение, или даже отвращение. Избалованный сосунок.
Не сказав больше ни слова, Михаил вышел.
– Первыми сражаются те, – начал Сикорский старший, – у кого есть личные счеты и назначенные дуэли. Дальше следуют соперники, участвовавшие в дневной жеребьевке. У вас есть соперник, господин Орловский. Время дуэли определят завтра.
– Буду ждать с нетерпением, – холодно ответил я.
Лысый здоровяк кивнул и, попрощавшись, вышел вон.
– Предки, хорошо что все кончилось… – выдохнула Вика.
– Ты уделал пятерых! Один! – Тома, обошла печку, – как ты, не ранен? – тут же принялась осматривать и трогать мое лицо.
– Все в порядке, – я вежливо убрал ее руки, – никто из них даже не дотронулся до меня.
– Уму непостижимо! Вот это мастерство! – Не успокаивалась Тома.
– Спасибо, – я проследил за тем, как Стас смотрел на бардак, что царил теперь в его комнатке, потом обошел валяющийся на полу тент-перегородку, и стал приводить вещи в порядок.
– Да, – Стас искривил бровь, – неплохо он тут полетал, – потом присоединился ко мне. Следом вошла и Тома
Вика же, стала прибираться в остальном шатре.
– Можно мне посмотреть, – украдкой, как-то стеснительно проговорил Стас, – как ты будешь драться на дуэли?
– Конечно, – я вернул раскладушку в нормальное состояние, принялся восстанавливать перегородку.
– Наверное… это никогда не кончится, – выдохнула Вика.
– Мне кажется, – Тома собрала разбросанные вещи Стаса, – так жить веселее. Разве это не лучше скучных офисных будней?
Вика не ответила. Только вздохнула снова.
Вешая на место тент, я посматривал, куда делась кошечка. Быстро нашел ее взглядом и то, что она делала, меня сначала удивило, а потом даже позабавило. Кошечка не отходила от моих вещей. Она расхаживала по кровати, терлась мордочкой о мои сумки. В некоторые даже заглядывала. Складывалось впечатление, что она то ли метит мои вещи своим запахом… то ли что-то ищет.
Вечером, когда уже стемнело, на фестивале кипела жизнь. На сцене, что развернулась в небольшом отдалении, звучал бойкий русский рок. Дворянская молодежь тусовалась у сцены. Мероприятия, гуляния, магические представления и фокусы. Выставки артефактов и магических ручных животных. Вечер сопровождался всем этим.
Тут даже был оружейник, торгующий ножами-проводниками. На его разноцветном шатре красовалась светящаяся вывеска с загадочными словами: “Проводника для рывка?”
Когда я направился к Хлодвигу, к его шатру номер сто девятнадцать, то почувствовал что-то странное. Будто, на единственный миг мое сознание провалилось внутрь сна, и тут же вынырнуло обратно.
Это случилось так стремительно, что я не понял, было ли что-то на самом деле. Внешне просто замедлил шаг, остановился и проморгался. Встряхнув головой, пошел дальше. Не придал этому особого значения. Может усталость.
– Красно-черно-желтые, – это цвета моего дома, а бобр – гербовый зверь. Он символизирует трудолюбие, – улыбнулся Хлодвиг Пушкин, когда я зашел в его шатер, внешне, один в один напоминающий мой.
– Значит, – проговорил я, занимая деревянный стульчик, за небольшим круглым столиком, – формально, мы живем в шатре твоего дома.
– Верно, – он улыбнулся.
Ну еще бы. Ведь дворянские атрибуты: герб, девиз, родовые цвета, мы получим только когда, я приму титул. Безтитульные дворяне всего этого не имели.
Хлодвиг, как обычно, был в своем репертуаре. Его шатер внутри напоминал кабинет. Большая его часть включала в себя письменный стол, пару книжных шкафов и зону отдыха со столиком, стульями и кушеткой. Вся мебель – лакированная, красная, и, видимо, очень старинная. Было видно, что старый дворянин прибыл на фестиваль работать, а не отдыхать.
Не обошлось и без вещей, типичный для старика: на шкафу покоилось большое чучело совы, а рядом плавающая в колбе с формалином жаба. На письменном столе стоял череп. На некоторых полках, в сосудах со спиртом содержалось еще черт знает что.
Но больше всего меня удивили часы с кукушкой. Огромные и напольные, они мерно тикали, отбивая секунды. Надо же. Притащил их сюда, во дает.
– Под них меня лучше спиться, – проговорил старик, когда проследил за моим взглядом.
А вот закуток, где Хлодвиг спал, напротив, был аскетичен и содержал только кровать и тумбу.
– Хорошо устроились? Как доехали? – с улыбкой спросил он.
Улыбка быстро сползла с морщинистого лица старика, когда я рассказал ему про то, что случилось по дороге сюда. Про нападение Виктора Орловского на меня и мою семью.
– Очень плохи дела, – нахмурился старик, – на сколько я знаю, Виктор Орловский уже нападал на тебя, но до сих пор не могу понять, для чего ему это нужно.
– Скажи, Хлодвиг, – посмотрел я на старика, – ты знаешь, что-то про Орден Новой Маны и Роялистов?
– Хм, – он задумался, – Роялисты… что-то слышал. Это дворянское боевое братство, которое появилось еще во времена ММв, а вот орден Новой Маны… это новое для меня название.
– Пока тебе стоит знать лишь то, что и те, и другие – мои враги. И Виктор принадлежит к роялистам. Как и мой отец, собственно. Правда, по всей видимости, Орловские пытались покинуть братство. Но им не позволили.
– Да, – он кивнул, – смерть Сергея Орловского всегда вызывала у меня сомнения. Он не был похож на того, кто может умереть по пьяной лавочке.
– Вы хорошо с ним общались?
– Были знакомы, – Хлодвиг кивнул, – все знали его как сильного мага. И, – он внимательно посмотрел на меня, – очень удивились, когда все трое его детей родились пустыми.
Я задумался. А вдруг правда то обстоятельство, что семейство Орловских превратилось в увядающий род – неслучайность и не злая шутка генов? Коварства моим врагам не занимать. Можно было ждать чего угодно. Проверить бы это. Но как? Может… Черный Дневник даст какую-то зацепку.
– Ладно, – я откинулся на удобном стуле, сплел руки на животе, – я разобрался с Виктором, а поговорить про моих врагов мы еще успеем, когда будет необходимо.
– Мне очень интересно, – поднял Хлодвиг кустистые седые брови, – да и я беспокоюсь за тебя, Игнат. Все же, ты спас мне жизнь. Но не настаиваю.
– Перейдем к делу, – улыбнулся я, – у тебя для меня было две плохих новости. Я слушаю.
– Что ж, – Пушкин вздохнул, – помнишь, я рассказал, что Бояринов крутится рядом с дворянином из Питера, Семеном Малиновским?
– Да.
– Так вот. Больше не крутится. Последней его личиной был молодой мужчина. Он представлялся именем Мартин. Но он исчез. Куда? Семен не знает. Я говорил с ним сегодня утром. Мне кажется, Бояринов стал что-то подозревать. Почему не убил Малиновского? Я не знаю.
– И где его искать теперь? – нахмурился я, – а что говорит твой знакомый Прокуратор?
– А вот это вторая плохая новость, – пождал губы Хлодвиг, – Прокуратор тоже исчез. По моим данным, он явился на арену под прикрытием, в сопровождении своей младшей сестры и дальних родственников. А потом исчезли и он, и его сестра.
– Проклятье, – я выдохнул, – ни единой нитки нет. А не может быть так, что Прокуратор сошелся с Бояриновым в бою, и проиграл, а маг крови скрылся? Если уж он что-то заподозрил, то это самое вероятное развитие событий.
– Ничего нельзя исключать. Тем более, я слышал, у Бояринова с Прокуратором личный конфликт. Если все произошло именно так, то это очень печально.
– Вы знаете этого Прокуратора? – спросил я.
– Ни имени, ни в лицо, не знаю, – он пожал плечами, – они почти ничего не говорят. Прокураторы, если ведут дело, очень скрытные люди, – на мгновение Хлодвиг задумался, – однако, я знаю его родственников.
– И кто же они?
– Сикорские. Но не спеши с ними встречаться. Все вообще может пойти псу под хвост. Особенно, если ты начнешь задавать князю вопросы о пропаже его родича. Тут нужно подготовить почву.
– Кажется, – иронично улыбнулся я, – с предостережением, Хлодвиг, ты немножко опоздал.
Шатер Пушкина я покинул, когда дело шло к полуночи. Дуэльный городок еще звучал праздником, однако интенсивность этого праздника приутихла. Световой шум фестиваля глушил свечение звезд, и ясное ночное небо казалось темно-синим.
Было прохладно. Свежий ветерок трепал волосы.
Хлодвиг отнесся к тому, что у меня дуэль с сыном Сикорского неоднозначно. С одной стороны, он сказал, что это отличный бизнес-шаг. Все слышали про Орловского, который в шестнадцать лет победил на дуэли мага-демоника, освободил драконицу и выиграл в дуэли поместье графа Синицына.
Вот только почти никто не знал, что Орловский, это я. Так что, дуэль была отличным способом представить себя дворянской общественности и подзаработать.
– А с другой стороны, – сказал мне тогда Пушкин, – не торопись задавать Князю вопросы. Тем более сейчас, когда вы в контрах с его сынам. Дай дуэли сначала разрешится. И раз уж у тебя есть враги, будь начеку.
Тогда я решил познакомиться с дворянином из Питера Семеном Малиновским. Спросить его о том, что он знает про мага крови.
– Это может быть полезным, – кивнул Хлодвиг, – я предупрежу его. Когда ты заглянешь? Его шатер номер двести пять.
– Завтра, – ответил я, – после жеребьевки.
Из мыслей меня снова вырвало странное чувство. Когда я шел к своему шатру, в голове словно бы начался гул. Потом что-то будо бы хлопнуло, и я почувствовал, что сознание начинает проваливаться, а ноги подкашиваются.
Я знал, что падаю в обморок. Знал, что сейчас окажусь на земле. Но самого удара уже не чувствовал.
– Нет! Прошу! Прекрати! – голос Кати заставил меня пробудиться.
Я резко открыл глаза. Вокруг зимний хвойный лес. По белому небу плывут облака. Всюду лежит снег. Я проснулся, припавшим спиной к огромной сосне. Почти сразу понял, что оказался в “нигде”.
– Он придаст тебя, Екатерина, – звучал откуда-то шепот, – предаст и бросит в “негде”, когда потерпит неудачу.
– Уйди, Шепчущий! – крикнула Катя.
– Пойдем со мной, – раздался шепот, – только я знаю, как тебе вернуться в мир живых… ты достойна большего…
– Паша!
Весь разговор промелькнул невероятно быстро, я вскочил на ноги и метнулся из-за дерева, туда, где Катя была в опасности.
