– Кто не хочет, тот не курит и не глотает. Заставлять мы никого не собираемся. Лично я только курну, мне больше ничего не надо. Пацик и Юля, делайте, что хотите, только не блюйте в машине. Если Марат не хочет, то это его дело. Если Настя не хочет, потому что не хочет Марат…
Он не договорил: салон опять громыхнул смехом. Настя покраснела и украдкой взглянула на Марата, тот продолжал смотреть в окно и, казалось, даже не слышал, о чем шла речь. Он как будто кивал кому-то и улыбался чему-то другому. Эту привычку Настя заметила в нём давно, но старалась не обращать внимания, так как считала, что каждый человек имеет право на присущую только ему странность.
Старая «99-я» с тонированными стёклами подъехала к клубу. Клуб – одно название. На самом деле, это было бывшее совковое кафе, и находилось оно недалеко от реки, на небольшом возвышении. Рядом с ним проходило шоссе, связывающее два посёлка, по которому к нему и стягивалась на тусовку вся прогрессивная молодежь. Музыка доносилась из открытой двери клуба: видимо, там кто-то уже подключил к музыкальному центру старую колонку и запустил заезженный, потёртый компакт-диск с танцевальными хитами. В летнее время колонку вытаскивали на улицу, но сегодня организаторы сей вечеринки почему-то не спешили это делать, однако хрипящий некачественный звук, вырываясь из своей клетки через раскрытые окна и двери, всё же заполнил собой всю округу.
– Началось уже! Пошла долбёжка! Может, искупаемся? Меня поднакрыло что-то, язык еле шевелится… Мне кажется, что он надулся, как шарик… – бубнил Лёва за рулём.
Юляха и Пацик были похожи на человекообразное желе, исторгающее из себя кряканье, отдаленно напоминающее смех. Они вывалились из машины на старую каменную плитку и на карачках ржали, повторяя какое-то несуразное слово. Марат и Настя продолжали сидеть в машине: он смотрел на обдолбанных друзей, она украдкой смотрела на него. Между ними сидела Дарина.
Бросив на Марата взгляд крайней досады, Дарина заговорила:
– Марик, ты посмотри на них! Ты хочешь это видеть по выходным? Или, может, сам таким хочешь быть?
– Ну, выходные не каждый день…
– А ведь по будням, у тебя на работе дела обстоят не лучше! Пьяные трактористы приходят в гараж играть в карты, а ты моешь тракторную технику, глядя на их балаган!
– Я знаю, Даринка, знаю…
– Вы как хотите, девочки-мальчики, а я пойду, искупнусь! – громко сказал Лёва и вдруг резко обернулся и строго посмотрел на Настю. Его веки опухли, а белки глаз были влажными и покрасневшими. Настя испуганно отпрянула, воскликнув «ой». Бессменный водитель их компании резко вышел из машины и зашагал чрезмерно уверенными шагами к реке. Пацик и Юляха перебрались на перевернутую старую лодку, которая была смята наподобие деревянного дивана, и продолжали дебильно сюсюкать несусветную чушь. Оставшиеся двое пассажиров в «мерсидеси» сидели молча какое-то время, затем Настя тихонько произнесла:
– Я рада, что ты не с ними.
Спящий наяву парень будто бы очнулся.
– А…Что?..
– Ну, я рада, Марат, что ты не хочешь сегодня быть, как они.
– А… Спасибо. Да, ты знаешь, я в последнее время чувствую себя не в своей тарелке. Мне некомфортно стало жить такой жизнью.
– И… И что ты собираешься делать?
– Я пока не знаю, Даринка…
– Я Настя, – девушка испуганно посмотрела на него.
– Ой, да, извини. Я тут вспомнил кое-что, просто…
Воображаемая Дарина именно сейчас не выражала для Марата никаких эмоций. Она как будто сидела рядом и просто улыбалась, тем самым позволяя ему быть самому себе хозяином. Он представлял себе, что Дарине жаль Настю и что она по-доброму относится к этой девушке (ведь он сам симпатизировал Насте). Иногда он воображал, что Дарина шутливо ревнует его, и это ему нравилось. Но сейчас, глядя на вакханалию, что творилась с его друзьями, он захотел отвлечься не на воображаемого ангела, а на реально существующего человека.
– Слушай, Насть, – сказал он, – может, прогуляемся вдоль реки?
– Да, конечно, давай пройдемся! – заметно повеселела девушка.
Глава 3
Охристый летний вечер плавно рассеялся среди гуляющей молодежи. Теплый ветерок прогуливался по следам опьяненных свободой и алкоголем молодых людей. Он заглядывал в каждую компанию, прислушивался ко всем разговорам, осторожно развевал волосы девушек и щекотал крепкие плечи молодых ребят.
– Почему ты стал такой задумчивый в последние пару месяцев? – спросила Настя, тихонько поглядывая на парня, шагающего рядом.
– Я не знаю… Просто, вот как-то я понял, что всё это не моя жизнь.
Они шли вдоль реки. Вокруг продолжалась деревенская тусовка с пьяными воплями, девчачьим визгом, купанием в одежде, драками и, конечно же, звуками рвоты в кустах. Вся деревенская богема была пропитана некачественным алкоголем и дешевыми наркотиками. На небольшой разломанной лодочной пристани лежал Лёва, опустив макушку в воду.
– Ему плохо?
– Нет, нормально, сейчас придёт в себя. Это его средство для вытрезвления.
– Зачем вообще курить, если знаешь, что будет плохо?
– Ну, вот он не знал. Раз на раз не приходится…Ну и смотря какие шишечки. Вот Пацик, однажды, «гаш» привозил…
– Слушай, давай о другом! – всплеснула руками Настя, а затем испуганно покосилась на Марата.
Он не обратил на её взгляд внимания, но улыбнулся каким-то своим мыслям.
– Да, прости… Не очень хорошая тема. Чем ты любишь заниматься в свободное время?
– Я люблю читать книги. Иногда пытаюсь смотреть телевизор, но здесь, в деревне, сигнал плохо ловит, так что мои попытки просмотра обычно заканчиваются через десять минут.
– А в городке нормально ловит каналы?
– Ну да, в городке же вышка стоит…
Настя переехала жить из Пироговска в деревню 2 года назад, когда предприятие, на котором работал её отец, расформировали, и здание продали под склад для какой-то компании. Её отец долго не мог никуда пристроиться. В итоге, они всей семьёй решили переехать в деревню, где у них была дача, а квартиру решили сдавать в аренду и иметь какой-то доход. Сама 19-летняя девушка мечтала пойти учиться в университет в Омске, огромном мегаполисе со своей инфраструктурой и суматошной жизнью (очередной российский «муравейник»). Но для того, чтобы попытаться поступить в один из местных вузов, нужно было поехать и поселиться хоть на какое-то время. Ни на дорогу, ни на проживание и содержание не было денег как у неё, так и у родителей, не говоря уж о платном обучении в случае провала при поступлении на бюджет.
– Марат, а скажи, у тебя есть мечта? – спросила вдруг девушка.
– Хм… Мечта?
Этот вопрос очень часто задавала ему Дарина – это была их своеобразная игра. И поначалу он не понял, что произошло; представил ли он в очередной раз Дарину с этим вопросом, или это прозвучало в действительности от Насти. Когда он посмотрел на живую девушку, то сразу понял, что спрашивала не Дарина, и ответ «моя мечта – делать тебя счастливой» прозвучал бы, как минимум, глупо.
– Я хочу увидеть свет в собственных глазах, – потупился парень, почесав макушку.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну.. .Это… Ну, мне нужно ощущать, что я живу. Что я развиваюсь.
– Как я тебя понимаю! Но деревня нас не отпускает…
– Не меня.
– Что ты хочешь сделать? Ты хочешь уехать?
Марат собрался и заговорил твёрдым, уверенным голосом.
– Я уеду. Я просто больше не могу так жить. Ты посмотри вокруг, просто оглянись… Мы живём один раз, и этот один раз мы хотим провести упиваясь и убиваясь, дабы забыть настоящую жизнь.
Со стороны клуба, между деревьями, послышался странный шум вперемешку с пьяными голосами. Марату не было дела до очередных здешних баталий, и он поспешил пройти мимо, увлекая за собой Настю.
– Э, ты! – послышался пьяный голос от места потасовки.
Марат узнал этот голос и сразу почувствовал, что обращаются к нему.
– Я с тобой разговариваю, придурок! – вновь раздалось оттуда. Это был Родя, местный 35-летний алкаш, который приставал ко всем местным по абсолютно любым поводам, каким только приходили в его пьяную голову. Ему просто хотелось подраться, ведь он был крепок, хоть и немного вял от переизбытка различных веществ. Его отличительной особенностью являлся свернутый нос, который ему сломали однажды в драке. Впоследствии он с ним ничего не делал, просто гасил боль, без меры употребляя обезболивающие. Так нос свёрнутым и сросся. Родя уверял округу, что он десантник, и не снимал никогда потрепанный берет и тельняшку, но при этом никогда нигде не служил, и все об этом знали. Но его боялись: девушки обходили стороной, парни не хотели связываться. Из-за этого он злился на окружающих, вымещал всё зло в драках, топил одиночество в алкоголе. Вот и сейчас, увидев потенциальную жертву новых разборок, он пытался докопаться, а может, и обчистить «лошка».
– Придурок! Слышь!
Марат стал закипать. «Придурок, здесь, ты!» – хотел крикнуть в ответ, но сдержался. Он, конечно, легко мог ответить, поскольку был не из робкого десятка и умел постоять за себя. Но в последнее время понимал, что если собираешься менять жизнь, то нужно начинать меняться самому. И уже не хотел уподобляться местной пьяной шпане. Не поступать и не вести себя как одурелая деревенщина, значит, не быть одурелой деревенщиной.
– Что ты хотел?
– Пацан! Я старше тебя лет на двадцать! Ты чё тыкаешь мне?!
Марат дышал ровно и молчал. Настя испуганно стояла за его спиной и дрожала, раз за разом повторяя: «Ребят, не надо…»
– Чё ты молчишь, пёс? Если я к тебе обращаюсь, значит ты мне отвечаешь, понял?!
– Что ты хотел?
Родя заржал. Его верные дружки, как гиены, окружили добычу и гыгыкали, вторя своему предводителю.
– Смотри, дерзит! Я ему говорю на «вы» обращаться ко мне, а он всё равно! Ты чё, сука мелкая!…
Вдруг рядом с Маратом, выросла фигура его друга Лёвы.
– Родион, не надо. Слушай, мы никого не трогаем, отдыхаем, как все…
– Вы будете отдыхать не как все, а как я того захочу, – злобно процедил алкаш, продолжая смотреть на Марата.
– Слушай, да что ты к нам пристал…– начал было Лёва, но резко получил тычок головой в зубы от Родиона. Началась всеобщая потасовка: девушки кричали, мужчины били друг друга, речной ветерок уносил запах крови и пота. Откуда ни возьмись появился Пацик и два его приятеля. Юляха стояла среди деревьев и верещала как курица, закрыв рот ладонью. Настя суетилась среди дерущихся мужчин и со слезами на глазах кричала: «Ребята, хватит!» Марат и Родя катались по земле, сцепившись, как собаки, но вдруг Марату удалось высвободиться и нащупать камень под собой. В порыве безумства и агрессии он, не помня себя, поднял булыжник и зарядил им по черепу пьяного «десантника». Тот обмяк без чувств с окровавленной головой, а губы его издавали тихий звук «пфффф». Резко всё стихло. Мужчины отцепились друг от друга. Настя в ужасе подошла к лежавшему Родиону и склонилась над ним, а через минуту тихо сказала:
– Дышит.
– Скорую вызывайте! – заорала Юляха. Снова началась суматоха, но только уже вокруг бесчувственного Роди.
– Я… Я не хотел…– вымолвил Марат, откидывая в сторону камень. Рядом стоял Лёва и держался за губу. К ним шли Пацик с товарищами.
Один из корешей Роди сел у его головы и прижал снятую с себя майку к его ране, затем поднял взгляд на Марата и сухо произнёс:
– Твоя спокойная жизнь окончена. Мы тебя найдем. Можешь не прятаться, тебе пи…ц.
Марат без слов резко обернулся и зашагал прочь. Никто его не держал.
– Марик, ты же не виноват! Живой он! Они «скорую» сейчас вызовут, и всё будет хорошо. Ну, максимум, легкое сотрясение у него…
– Наверное, ты права, Даринка, но мне не по себе…
Он шел пешком по дороге в направлении своего дома, который находился в 4-х километрах от клуба. Вокруг сгустилась светлая летняя ночь: было прохладно, где-то ухала сова, небо сплошь было покрыто разноцветными мерцающими росинками – тишина и спокойствие.
– Ты все-таки решил это сделать?
– Ну, ты же слышала его, что они меня будут искать, и мне здесь уже нет места.
– А может, удастся все замять?..
– Нет, я не думаю.
Он представил, что девушка остановила его и, положив руки на его плечи, посмотрела сквозь глаза в его внутренний мир.
– Ну раз так, тогда действуй! Когда ты долго хочешь что-то сделать, и судьба даёт тебе знак, что пора, нужно следовать ему, не ожидая повторного знака. Сделаем это вместе! Я с тобой.
Вдруг послышался шум колес, и рядом с Маратом вскоре остановился «мерсидесь».
– Ты как? Нормально? – спросил Лёва, опустив переднее стекло. Рядом сидел Пацик, молча уставившись на дорогу впереди. Сзади сидели девушки.
– Нормально. Сегодня ночью меня уже никто не тронет, сам понимаешь… Отвечать буду потом. Я пройдусь.
Парень отвернулся от водителя и взглянул в дальнюю полумглу.
– Уверен? Ладно… Смотри сам. Увидимся! – 99-й «жигуль» стартанул с места, поднимая облако заволакивающей пыли. Сквозь небрежную тонировку Марат заметил, что кто-то ему помахал с заднего сидения.
– А если я не готов? – сказал он, провожая взглядом знакомый автомобиль.
Дарина снова заговорила:
– Человек никогда не будет готов к тому, в чем он сомневается. Но постепенно приобретёт уверенность, когда шагнет в этот омут. И только лишь тогда он узнает, что на самом деле был готов.
Глава 4
Ночь все ещё таилась среди деревьев и постепенно растворялась в светлой дымке рассеянного полусвета. Марат подошёл к своему дому и осторожно открыл калитку. Её петли, как обычно, скрипнули, но парень не боялся разбудить бабушку. Он был уверен, что та ничего не слышит, поскольку её и пушкой было не разбудить. Здоровый старческий сон – счастье для того, кто видел жизнь. Пройдя в свою комнату, парень опасливо, но не слишком торопясь, стал собирать свою сумку, укладывая необходимые вещи. Так… Пара футболок, пара трусов, спортивные штаны (грязноватые, но ладно), полотенце, сложенное в несколько раз небольшое одеяло, раскладной нож, паспорт…
– Мыло и зубную щетку в ванной возьми, – одёрнула его Дарина.
– Да, точно, – шепнул Марат. Взял из ванной принадлежности, а из кухни захватил железную кружку.
