– Я потом с этим закончу, – он отложил записи.
– Давай дернем кофейку. Я тебя ужасно замучила своими «лирическими отступлениями», – она участливо положила руку на его плечо.
– Ничего, я крепкий, – отозвался он.
– А наша религия – это что вообще такое? – Лялькин фонтан было не заткнуть, она продолжала рассуждения, когда он приступил к работе на следующий день. – Ты знаешь, что та Библия, которая у нас есть, и близко не похожа на оригинальную.
– Она адаптирована вроде. Я слышал об этом.
– Она переписана вся!.. Там одна адаптация и осталась, то есть комментарии, а не текст. Нет, это, конечно, хорошо, что они есть, но текст-то сам они не должны были заменять. Наша всемирная религия, которой придерживаются все, попросту выхолощена.
– В смысле?.. Вот я верю в Бога. Всю жизнь верил, сколько себя помню. Так меня воспитали.
– Я не о том. Я говорю в целом. Раньше Бог был для людей реальностью. Особой, духовной, мистической. Сейчас это что-то вроде идеи, полувымысла, который признан необходимым и потому всеми разделяется. Не смысл, а вспомогательное средство. Поэтому в церковь все ходят хотя бы иногда: вроде как полезно, связи общественные поддерживает.
– Да, ты права, – он согласился полностью. Либо просто думал о чем-то другом?..
– Только прости, что я снова трогаю эту тему, но я правда хочу понять, – они изрядно помолчали, прежде чем он взглянул на нее. – Ты отказалась от помощи науки, чтобы иметь детей, потому что тебе не совсем нравятся ее методы, хотя они и эффективны? С ними твой брак продолжался бы, мужчина, которого ты любила, остался бы с тобой. Хотя, вероятно, ты посчитаешь подобное сохранение отношений обесцененным…
– Посчитаю, – Ляля помедлила, ответив сначала на последнюю фразу. Артем все больше раскрывался перед ней, и она видела, что за скромным его поведением прячется живой ум, не боящийся задавать вопросы. Он был настоящим исследователем по своей натуре. Исследователем, получившим слишком сильный удар и нуждавшимся в исцелении не меньше, чем она. – В этих методах меня не устраивает то, что они попирают саму жизнь, – сказала она негромко. – Жизнь, какой я ее вижу, какой уважаю. И тем более в моих собственных гипотетических детях. Это, как я думаю, один из краеугольных камней моих убеждений. Если я откажусь от него, что останется от меня?.. Ты не подумай: я не осуждаю тех, кто прибегает к технологиям. Я рада видеть, что дети родились у тех, кто отчаялся… И завидую даже. Но мысль о том, что сам метод дает стабильный сбой, отнимающий жизнь – да, жизнь! Не просто какое-то биологическое состояние, а именно жизнь! – не у горстки клеточек, а у плодов, которые уже словно люди, которые вот-вот будут готовы родиться… На мой взгляд, одно дело, когда по каким-то природным, физическим причинам эмбрион терпит неудачу в развитии, и совсем другое, когда мы имеем пугающую закономерность, не дающую ему появиться на свет. При том эта закономерность проявляется уже на большом сроке и гораздо чаще, чем при обычной беременности. Словно русская рулетка – игра, когда оставляют один патрон в барабане и стреляют в голову, – но и она честнее. Там везение, здесь – повторяющаяся неизбежность. Для меня реальна жизнь, доброта, любовь, разумность, сострадание. Из этого и состоит мой Бог. Если я выкину это из себя, разве я останусь собой? Разве смогу смотреть на себя в зеркало или спокойно просыпаться по утрам?..
Она замолкла. Артём кивнул. Он понял ее, большего не требовалось.
Прощаясь на ночь, Тёма изрек:
– Они дураки, что на место замадминистратора назначили не тебя, а Пауля. Ты в сто раз умнее его. Ты бы сделала мир лучше.
Глава 5
Лекция в компании «Новый мир» надолго отпечаталась в захламленной памяти Адель.
Придя следующим утром в квартиру председательницы, второй член регионального комитета Наина обнаружила в ней обычный хаос, смазанный, однако, паническим настроением. Наине было за сорок, одевалась она несколько невзрачно и была полновата. Карие глаза смотрели через стекла очков не просто спокойно, а скорее, охлаждающе и отрезвляюще. Но тут в них промелькнули короткие искорки, а на губах осела саркастичная гримаса.
Адель ходила по огромным комнатам в лифчике и брюках, из детской доносились крики ее младших, которых еще рано было устраивать в садик или школу-пансион. Няня же сегодня оказалась изгнана в приступе неконтролируемой ярости.
Два ближайших ассистента – сотрудники аппарата комитета – бродили неприкаянные: один сильно нервничал, второй хранил насмешливое спокойствие. Муж сидел на кухне в халате и пил кофе, читая что-то на экране личного компьютера и словно не замечая, в каком балагане живет.
– Что за черт?! Черт, черт, черт вас всех возьми!.. – бушевала хозяйка региона.
Жители этого дома не стеснялись чертыхаться, да и Богу не молились, если их не снимали на камеру.
– Опять острая фаза? – поинтересовалась Наина у неравнодушного помощника, которого звали Дима.
– Очень. Приняла свои лекарства, так еще хуже стало, – вполголоса ответил он.
– Слышишь, барышня, – обратилась Наина к заклятой подруге, – я была у следователя. Он сказал: дело раскрыто. Отравитель из секты «Отступники». Он во всем признался. Сейчас арестовывают остальных участников и допрашивают. Случайная жертва… – она хотела сказать: «Жива», но ее перебили.
– Какого дьявола ему это понадобилось?!.. – в бешенстве выкрикнула Адель.
– Фрустрация… Он сказал, что ты – исчадье ада. Суккуб, которого необходимо уничтожить.
– Он что, пророк?! Откуда он такое взял?!..
– Говорит, что ему известно об оргиях, извращениях и незаконных опытах на людях…
– Дьявол! Святоша постыдный!.. Дима!!! Уведи этих сопливых созданий в парк ради Устава ООН! – взвыла в адрес помощника Адель, которую окончательно доконал плач малышей. – Проклятая свобода слова!.. Жизнь бы отдала за цензуру и политические лагеря!
– Милая, я могу тебе помочь?.. – из кухни появился невозмутимый муж.
– Займись сексом! Только не со мной!.. Мешать не будешь!
Он пожал плечами и, довольный, пошел переодеваться.
– Скажите «пока» маме, – Дима поднес двойняшек к лицу Адель.
– Пока, крохи. Слушайтесь дядю Диму, – она чмокнула их в заплаканные носы и потеряла интерес. Дима ушел.
– Я уже говорил ей, что если покушение было на нее, то надо как-то переиграть это дело, – произнес второй ассистент.
– Влад прав, Адель, – поддержала Наина. Но председательница и слушать не хотела.
– Отравить меня! Меня!.. Главу региона! Благодетельницу населения!
– Полный список титулов смотрите на ее официальном сайте, – съязвил на заднем фоне муж. – До встречи, любимая. Буду поздно.
– Именно поэтому и нужно, – ответила Наина. – Чтобы заткнуть ему рот.
– Отравите его! Чай, осталось у них блевотное средство?!..
Влад хмыкнул.
– Я тебе похмыкаю, быстро должности лишишься! – пригрозила Адель, но он лишь рассмеялся и попытался поцеловать ее, от чего она отмахнулась.
– Он верно говорит, – и снова вмешалась Наина. Она знала, что Влад был одним из немногих помощников с мозгами, несмотря на то что по сути являлся злобной тварью, не имеющей ничего святого. – Его надо публично казнить, а не травить.
Неожиданно, но смертная казнь оставалась в современном мире не таким уж редким уголовным наказанием.
– Отравите не насмерть!..
– Тогда он измажет место казни, – вздохнул Влад. – Народ не поймет.
– Есть какой-нибудь вариант, как объяснить покушение по-другому? – вопросила Наина.
– Можно списать это на личную месть. Пусть отравление будет направлено на одного из ассистентов. Хотя бы и на Диму. Например, по нему могла сохнуть бывшая девушка.
– Но при чем тут тогда секта? – повела бровями Наина.
– Она использовала их фанатизм. Заодно займемся вплотную политическими и религиозными экстремистами.
– А как быть со следователем, который в курсе всего?..
– Знакомьтесь со следующим главным прокурором региона, – злобно улыбнулась Адель.
– Не знаю… – Наина поморщилась. – Идея-то ничего. Но Дима все испортит…
– Ради меня он на все пойдет! – воскликнула Адель.
– Так-то оно так. Но он слишком мягкотелый, даже с ублюдками твоими возится, – все же усомнилась Наина.
– Сама ублюдок!.. Не трогай моих детей! – Адель порывисто вдохнула, схватила с полочки флакон и припала к нему носом. – Тогда возьмем Влада, – она в упор взглянула на него. – Обиженная девушка была?..
– Найдем, – ответил он.
– И не пожалеешь?.. Ее казнят или дадут пожизненное, – уточнила Наина.
– Нет. Раз для дела нужно.
– С вами, маньяками, так приятно работать. Ладушки. Собирай свою попу, в два у нас открытие выставки, – бросила Наина в адрес Адель.
– Чахлый вздор!.. Меня пытались отравить! Я хочу срыть здание этого «Нового…» Как там его?.. До основания! Я обанкрочу их! Ошельмую!..
– Проследи, чтобы никто не выполнял ее поручений, пока она не успокоится и слегка не протрезвеет, – Наина негромко обратилась к Владу. И во всеуслышание добавила: – Дура, ты что, опорочишь ключевую государственную корпорацию?.. Флаг тебе в руки.
– С удовольствием! Как и всю нашу фармацевтическую отрасль!.. Вместе с медициной! Знаешь, что мне сказал врач?! Мне никто бы не помог, если бы меня отравили! Мы не умеем этого делать! Меня бы рвало кишками, я бы ползала по полу, как та девка! А потом – ограничение способностей! Нет ни единого лекарства! Почему?!
– Гм… Мы сами подтвердили существовавший десятилетиями негласный отказ от грантов на исследования последствий применения запрещенных веществ и методов их лечения. И объявили о практически полном искоренении преступных отравлений. Помнишь? – взглянула Наина.
– Нет, черт подери!.. Почему ты меня не отговорила?!
– Приехали… Я тебе еще и нянька?
– Заткнись, уродина.
– Сама заткнись, истеричка.
Это было обычное для них общение. Вот уже лет пять.
– Возобнови гранты. Я – в душ, – бросила Адель и удалилась, сжимая в ладони флакончик.
– Тяжело с психопатами, когда их пытаются убить, – выдохнула Наина. – Даже жалеешь, что не получилось.
– Заняться грантами? – переспросил Влад.
– Да ты из эротической сферы решил в политику податься?.. – поинтересовалась Наина. – Ни в коем разе. Это привлечет ненужное внимание.
– Но…
– Не напоминай ей, она забудет. Если что-то само появится, мешать не будем. Но это все, что мы сделаем.
Ляля чувствовала, что незаконные методы Артёма самым преступным образом идут против мнения врачей. Истекло уже полтора месяца, и она могла вернуться к чтению и даже немного позанималась спортом. И более страстно чем когда-либо возносила хвалы Всевышнему и молитвы за здоровье и счастье Артёма.
Однако с выполнением последней ее просьбы Господь пока медлил и, более того, попустил, что не только личное счастье, но даже простое спокойствие покинуло подпольного ученого. В этот вечер он «месил» химические вещества с совершенно отсутствующим видом.
– Суслик, ты в порядке? – Ляля подошла к нему с чашкой какао и зефирками.
– Да… Все нормально.
– А если не врать?..
– Если не врать… – Артём снял защитные очки и сел на диван, испытывая огромную усталость. – Ты будешь ругаться на меня.
– Ну говори же. Не буду.
– Сегодня на работе я обнаружил, что у меня с ночи пропущенный вызов. Когда спал, на беззвучный поставил…
– От кого?..
– Догадайся.
Лялька с минуту напряженно размышляла.
– Нет!
– Да, – подтвердил Артём. – Дина мне звонила. А я не взял трубку.
– Может она фикус хотела тебе вернуть?
– Фикус в моей квартире?.. В ней даже микроорганизмы в щелях не приживутся, – эта шутка была странновата.
– И что ты об этом думаешь?..
– Это еще не все. Сегодня на почту пришло письмо от нее. Правда там в адресатах еще 150 человек, кроме меня. В нем приглашение на закрытую презентацию книги по теории управления.
– Хороший предлог, – пробормотала Лялька.
– Думаешь, она хочет вернуть все, как было?..
– А ты чего хочешь?
– Ты не одобришь, если я пойду?
