Эмоциональ. 5 измерение
Оксана Малахова
Мирославе предстоит пройти обучение у сильнейших обладателей эмоций, но как углубиться в изучение азов, если все мысли заняты ожиданием бескровной войны кланов, раскрытием новых эмоций и духами камней? Спланировать свои дальнейшие действия мешают вызовы глав кланов, бесконечные обманы, недоговоренности и интриги некоего манипулятора. Хватит ли Мирославе эмоции страха, чтобы противостоять всем нападкам на неё? Сможет ли она узнать правду о манипуляторе и главах кланов до начала войны?
Оксана Малахова
Эмоциональ. 5 измерение
Предисловие
«Надежда способна творить чудеса»
от автора
Мирослава очнулась в комнате, совсем не похожей на ту, где они ночевали с отцом на базе отдыха «Криста». Лампа-ночник приятным оттенком освещала всю окружающую обстановку. Посередине комнаты стояла большая кровать, напротив которой располагались письменный стол и телевизор. Ближе к окну стояло несколько кресел, в одном из которых дремал отец.
Мира лежала на кровати, боясь пошевелиться, чтобы случайно не разбудить Евгения Викторовича.
– Проснулась, – потирал глаза отец.
– Пап, где мы? – поинтересовалась Мирослава.
– Недалеко от базы отдыха «Криста». Я не стал оставаться на ночь, а то завтра тебя бы растерзали расспросами все главы кланов, – быстро рассказал Евгений Викторович, набирая на телефоне сообщение. – Как ты? – он спрятал телефон в карман.
– Нормально, вроде, – Мирослава села на кровати. – Куда пропал Антон? – первым делом спросила она.
– Ох, – выдохнул Евгений Викторович, – вселенная тебя в два клана распределила, две противоположные эмоции в тебе соединила, война грядет, а тебя интересует лишь то, куда пропал твой одноклассник?
– Да, – сердито ответила Мира, – и мне кажется, ты знаешь, где он.
– Он теперь обладатель-одиночка, – описал отец. – Он может быть где угодно и делать все, что угодно. Он стал свободным и независимым от всех.
– И где он?
– Я не знаю, – четко ответил Евгений Викторович. – Главы навряд ли примут его в свои кланы, после всего, что произошло, – задумался он. – Никто не захочет иметь дело со шпионом.
– Он не шпион, и ты знаешь об этом, – злилась Мирослава.
– Я не знаю, а могу лишь догадываться, – спокойно ответил отец. – Дмитрий Иванович заявил при всех о статусе Антона, с чем он сам прилюдно согласился. Почему я должен не верить в то, что он шпион?
– Пап, ты же сам видел? – удивилась Мирослава.
– Что я видел? – уточнил Евгений Викторович. – И когда я видел?
– Пап… – протянула Мира.
– Что?
– Пап, куда мог исчезнуть Антон? – шепотом спросила Мирослава.
– Куда угодно, – грозно ответил Евгений Викторович. – Забудь ты о нем, – зло дополнил он.
Мира испугалась. Она понимала, что не стоит продолжать разговор об Антоне, но и придумать, о чем можно спросить отца, не могла.
– Тебе стоит умыться и переодеться. Скоро придут гости, – строго сказал Евгений Викторович.
Мирослава внимательно посмотрела на отца.
– Ванная там, при выходе из номера, шкаф рядом, вещи в нем, – Евгений Викторович указал в сторону двери.
Мира обреченно направилась в ванную, захватив по пути вещи, чтобы переодеться. Она включила воду и уставилась в зеркало. Отражение было, мягко сказать, ужасным. Растрепанные каштановые волосы контрастировали с насыщенным белым цветом её глаз на бледном лице. Скромными точками в глазах обозначались зрачки.
Мирослава вышла из ванной, уточнить у отца, почему они в седьмом измерении, и остановилась у входа в комнату, услышав, как Евгений Викторович разговаривает с кем-то по телефону.
– Да, представляешь, о нем первым делом спросила, – зло говорил отец. – Мало он нам неприятностей подстроил, еще и дочь к себе расположил. Может, надо было его совсем из обладателей выкинуть, эмоцию он все равно отдал.
Мира затаила дыхание, стараясь не выдать ничем своего присутствия. В ванной шумела вода, и это единственное, что мешало ей услышать, с кем именно разговаривает отец, и что ему отвечают.
– Знаю я, что по правилам до пятнадцати лет нельзя, – злился Евгений Викторович. – У него вроде в феврале день рождения. Попридержи у себя до февраля, настырного такого. Не одумается – оставим приятные воспоминания и отпустим на все четыре стороны.
Мира стояла словно статуя. Она не могла поверить, что её отец все это говорит, а еще страшнее, что он может реализовать все эти планы. Где бы ни был Антон, ему стоило быть предельно осторожным, особенно после своего дня рождения.
Дальнейшие фразы отца стали касаться соревнований и глав кланов. Мирослава поспешила вернуться в ванную, чтобы не слишком привлекать внимание долгим отсутствием. Она вглядывалась в зеркало, пытаясь понять, как дальше себя вести. Приставать к отцу с расспросами бесполезно, он зол на Антона и неправильно отреагирует на любые её вопросы о нем. Придется сперва задобрить, а потом попытаться выяснить правду. Мира быстро причесала волосы, уложила их в хвостик, почистила зубы и переоделась. Убрав все вещи в шкаф, она вернулась в комнату, старательно делая вид, что ничего не слышала. Отец сидел в кресле, изучая что-то в телефоне.
– Кого мы ждем в гости? – поинтересовалась Мирослава, остановившись около кровати.
– Многих, – послышался грозный ответ.
– Пап, ты чего такой злой? – шепотом спросила Мира.
Евгений Викторович отвлекся от телефона и пристально посмотрел на дочь.
– Тебя вселенная распределила в два клана, соединила в тебе две биполярные эмоции, которые могут уничтожить тебя за секунду, – перечислил он. – Теперь догадайся, почему я злой, Мирослава?
– Меня могут убить эмоции?
– Да. Никто и никогда не соединяет в обладателе противоположные эмоции. Все случаи такого соединения были летальными, – поделился Евгений Викторович.
– Пап, но я не обладатель, – напомнила Мирослава.
– Возможно, именно поэтому ты еще жива.
– Я жива, потому что эмоция страха мне не принадлежит, – анализировала Мира, – а моя основная эмоция очень даже смежная с эмоцией гнева.
– И какая же у тебя основная эмоция? – заинтересовался отец.
Мирослава ненадолго задумалась, стоит ли отцу раскрывать её основную эмоцию, но ради того, чтобы он успокоился, можно было рискнуть. Она вытянула руку перед собой и сформировала насыщенную бордовую сферу размером с волейбольный мяч.
– Что? Презрение? – удивился Евгений Викторович. – Мира, твоя основная эмоция противоположна страху? Она давно раскрылась? – он пристально вглядывался в дочь.
– Давно. Сколько недель назад, даже точно не помню. И тем более, пап, страх мне не принадлежит, – повторила Мира, – у нас с ним договоренность, понимаешь.
– Мира, если бы он тебе не принадлежал, ты бы так виртуозно им не управляла. Ты же его материализуешь в совершенстве. Это не каждому обладателю под силу.
– Я – наблюдатель, – Мирослава впитала в себя насыщенный бордовый оттенок сферы.
Евгений Викторович продолжал сидеть в кресле, задумчиво оценивая дочь. Мира не знала, что повлияло больше: её слова или продемонстрированная основная эмоция, но отец стал даже на вид спокойнее.
– Пап, почему мы в седьмом измерении? – Мирослава старалась перевести тему разговора.
– Я в нем повелитель, значит с тобой в нем никто ничего сделать не сможет без моего ведома, даже духи камней.
Мирослава улыбнулась. Она поняла, насколько отец волнуется и переживает за неё, раз готов держать её в седьмом измерении.
«Реальность», – подумала Мира и почувствовала легкое движение воздуха.
– Я не могу вечно быть в седьмом измерении, – сказала она. – У меня несколько школ и бассейн.
– Успокой меня тогда, – обратился к ней Евгений Викторович. – Спроси еще раз у своего камня: принадлежит ли тебе эмоция страха?
– Ты думаешь, он расскажет при тебе?
– Верни нас в седьмое измерение, и он расскажет, – настоял отец.
– Хорошо, – согласилась Мирослава.
«Седьмое», – подумала она. Ей показалось, что некоторые предметы в комнате заполнились переливами белого цвета.
– Гагат, можно тебя на минутку? – громко спросила Мира.
Отец с интересом наблюдал за всем происходящим.
– Привет, Мира, – появился рядом с ней мальчик. – Доброй ночи, повелитель, – Гагат поклонился отцу Мирославы.
Евгений Викторович поклонился в ответ.
– Гагат, подтверди, пожалуйста, при папе, что эмоция страха мне не принадлежит, и я всего лишь на ней тренируюсь, – попросила Мирослава.
Гагат задумался над её словами и затягивал с ответом.
– Гагат, пожалуйста, подтверди, – Мира с замиранием сердца ожидала ответа духа камня.
– Они не умеют врать, – Евгений Викторович скрестил руки на груди.
Мирослава растерялась. Она не могла подумать, что мнение духа камня поменялось.
– Ну, что, Гагат, давай рассказывай, – отец Миры обратился к духу камня.
– Повелитель, – начал Гагат, – меня попросили сказать Мирославе, что эмоция страха ей не принадлежит.
– Кто и когда тебя попросил? – Евгений Викторович поерзал в кресле.
– В один из первых дней Мирослава дала в руки мой камень одному из глав кланов.
– Дмитрию Ивановичу, когда он трансформировал такси, – дополнила Мира.
– Ты давала в руки камень? – удивился отец.
– Я не знала, что нельзя, – оправдывалась Мирослава.
– Он переместил меня в нулевое измерение перед самым выходом Миры из машины, чтобы она не успела заметить смену цвета его глаз, – продолжил Гагат. – Он был убедителен. Он уговорил меня не доверять новоиспеченной обладательнице и сказать, что эмоция ей не принадлежит, чтобы успеть проверить её намерения.
– И ты ему поверил?
– Я почти поверил, – оправдывался Гагат. – Эмоция была открыта в Мирославе, когда я сказал, что она ей не принадлежит. Я думал, что она усомнится в моих словах, а она поверила.
– Подожди. Вы же никогда не обманываете, – задумалась Мира. – Почему же ты меня обманул?
