Через десять минут, вспоминая нехорошие слова в алфавитном порядке, я обстригла все, что не удалось расчесать. Нет, ну если один глаз закрыть, другой – прищурить, отойти подальше и повернуться спиной, то смотрится нормально. Если рубашкой с чужого плеча меня обеспечили сразу, то штаны с чужой… хм… мне выдали, чтобы отобрать у меня полотенце.
После примерки, я почувствовала, как меня обнимают.
– Та-а-ак! – занервничала я, выкручиваясь, как уж, дергая плечами.
– Знаешь, – очень нежно и ласково заметил Феникс, прижимая меня к себе. Я посмотрела на отражение в зеркале. В его глазах была вся нежность, которую только может себе представить женщина. – Пожалуй, на счет рыжих я погорячился… Рыжие девочки иногда бывают очень… очень …
Что-то не то. Где-то подвох! Я отстранялась, чувствуя, как он заводит мои руки за спину. Через секунду я поняла, что они связаны. Ноги тоже оказались связаны.
– Попалась! – обычным и холодным голосом заметил гостеприимный хозяин, открывая огромный шкаф и доставая несколько пузырьков. – Сейчас мы поиграем в больничку. Анестезиолог у нас в отпуске, терапевт заболел, хирург уволился. Так что лечить тебя будет патологоанатом… Шучу. Зелья стопроцентные, поэтому придется потерпеть…
Меня толкнули на диван, откуда я попыталась уползти с четкой установкой, что как-нибудь само заживет.
– Иди сюда, гусеница! Сейчас добрый доктор будет упиваться твоими страданиями! – меня схватили за ногу, пока я отчаянно ползла в сторону подушек.
Меня подтянули к себе, зафиксировав руки. Я простонала, отрицательно тряся головой.
– Итак, вы поступили в ожоговое отделение. Узнаю. Моя работа, – доктор зло вывернул пробку, прижав меня к дивану. Его волосы скользнули по моей щеке.
– Ну что? Ты готова? – заметил Феникс, прижимая меня к дивану, не смотря на мои протесты.
– А, может, – всхлипнула я, пытаясь выкрутится. – Может, потихоньку… Осторожненько… Не сразу…
– Ты имеешь в виду с десяток сомнительных процедур? Нет. Если лечить, то сразу. Мы лечим, а не залечиваем! – постановил доктор, закрывая мне рот рукой.
Через секунду я почувствовала дикую боль, от которой на глазах выступили слезы. В последний раз я так плакала, когда клиенты потребовали удалить несущую стену и примеряли зеленые обои в красный горошек по всей оставшейся поверхности стен. Боль прекратилась через несколько мучительных секунд.
– Молодец, – меня по волосам потрепала рука, а потом вытерлась об меня же. – Почти не плакала. Поехали дальше.
«Пока еще не поздно нам сделать остановку! Кондуктор, нажми на тормоза-а-а-а! А!» – пронеслось у меня в голове, когда обрабатывали мои ссадины. Ну это было куда терпимей, чем лечение ожога. Я стоически вздохнула, смахивая ресницами слезы.
Где-то пахло едой. И если это то, что я думаю, то … В глазах отразилась надежда и подозрение. Я внимательно посмотрела на приоткрытую дверь, потом на хозяина. Слюнки бежали наперегонки, но я стоически терпела. Мне было как-то неловко даже за возможность привести себя в порядок.
Через пять минут меня затащили в комнату, где стояло две тарелки. Я подозрительно осмотрелась по сторонам. Содержимое тарелок свидетельствовало, что кто-то готовил, а отсутствие мамочки, жены или служанки наводило на мысль, что готовил…
Я взяла ложку, рассматривая еду. Во взгляде хозяина читалось только одно: «Попробуй, скажи хоть слово, что недосолено, пересолено, недоварено и так далее, я тебя прикончу на месте!».
У меня есть три степени оценки вкусовых качеств потребляемой пищи. Первое. Если еда вкуснее упаковки, то это – отличный вариант. Второе. Если вместе с едой спокойно ешь упаковку и лишь под конец замечаешь конфуз. Третье. Если после дегустации присматриваешься к упаковке, в надежде, что она окажется вкусней.
То, что лежало на моей тарелке, идентификации сходу не поддавалось. Оно было жутко, просто чертовски сдобрено специями, от которых по щеке покатилась скупая слеза. Я украдкой дыхнула в сторону, в надежде, что пламя не вырвется у меня изо рта и не испортит стену. Я смотрела на него слезящимися глазами, глотая ртом воздух, чтобы хоть как-то облегчить страдания. Хотелось что-то сказать, но я молчала. Нет, не потому, что очень стеснительная, а потому что очень и очень ранимая. И мне бы не хотелось повторить процесс лечения свежих ожогов еще раз. Я чахла над тарелкой, пытаясь проглотить этот термоядерный кусок.
– Что не так? – недружелюбно спросил повар, глядя на мои потуги и слезы на лице.
– Фше… фолофо… Офень… ф…ф…фкуфно… – простонала я, пытаясь проглотить обжигающее и пересоленное содержимое щек. Как только я проглотила, на глаза навернулись слезы, которые должны быть истолкованы, как слезы искренней благодарности. Я положила вилочку на стол, украдкой вытирая слезы. На меня смотрели пристально.
– Ты не голодна? – осведомился автор этого шедевра для тех, кто любит поострей. Если мне и хотелось выразиться, я предпочла выразить молчаливую признательность. Судя по его взгляду, который переходит от тарелки, отодвинутой подальше от соблазна, мои страдания были предусмотрены сценарием.
– Что-то не так? – поинтересовался Феникс, отодвигая свою тарелку.
– Если ты хотел насолить мне, – вздохнула я, глядя на него. – То, считай, что уже насолил. А теперь у меня к тебе нескромный вопрос. Можешь сделать так, как было? Я имею в виду, чтобы меня здесь не было?
– В свете твоих прошлых заслуг звучит заманчиво, – он украдкой попробовал из моей тарелки, а потом молча подсунул свою. – Доедай и становись к стеночке. Утешай себя тем, что перед смертью – покушала. Можешь глазки закрыть. Принеси сразу веник и совок. Тебе придется отсюда выметаться со страшной силой. Тебя такой вариант устроит? Умрешь здесь – умрешь там.
– Нет, не устроит, – я донесла вилку до рта и попробовала. Чуть терпимей. Но все равно перебор. – Я имею в виду, сделать так, чтобы в том мире я была, а здесь меня не было?
– Рыжик, я одиннадцать лет мучаюсь над этим вопросом. Ты сама испортила свое счастье. Не вытолкни ты меня за пределы круга, подождала хотя бы минут пять, признала поражение – и проснулась бы в своей кроватке, думая о том, какой бред тебе приснился, – Феникс сплел пальцы, глядя куда-то в стену. – А теперь я, мало того, что не получил желаемое, так еще и дисквалифицирован. Турнирная таблица двигается.
Есть уже несколько лидеров, которые в любой момент получат корону. И можно ждать до бесконечности, когда новый обладатель короны сдохнет, чтобы снова началась битва за власть. Эта корона – ключ от двери с надписью «выход». Ключ от солнца. В тот момент, когда мне удалось бы ее заполучить, я бы вернул миру солнце, а мы с тобой проснулись бы и больше никогда не видели этот город порока. Но видишь, как все повернулось?
– Ну, во – первых, я тогда ничего не знала! – возразила я, понимая, что стрелочки указывают на меня. – А во – вторых, ты поступил по-свински! Кто тебя за язык тянул?
– Хватит! – вспылил он. – Доедай и проваливай на свой диван!
Я встала и поплелась в сторону дивана, где не было ни подушки, ни одеяла. Свернувшись калачиком, мне удалось уснуть.
Проснулась я от того, что мой телефон орет на всю громкость. За окном вовсю щебечут птички, гудят машины, а на часах полдень. Скинув одеяло и ежась от зябкого осеннего утра, я бросилась к телефону, который именно в тот самый момент, когда моя рука взяла его, прекратил звонить. Пятьдесят четыре пропущенных! Мой личный рекорд! Наскоро одеваясь, чистя зубы и пытаясь накраситься, я собирала ноутбук.
Вылетев пулей из подъезда, я добежала до остановки, где, как назло, не было ни одного автобуса. У меня такое чувство, что уже несколько дней подряд я не сплю. Тело вроде отдыхает, но я чувствую дикую моральную усталость. Что-то подъехало, выгружая пассажиров, а я скользнула вместе с потоком внутрь, прижимаясь к окну на задней площадке. Бесконечный день.
Телефон опять зазвонил. Я украдкой смотрела списки пропущенных, чтобы прикинуть, кому перезванивать первым. Звонили «кирпичи», «дизайнерша и инженер». Сначала вместе с одного номера, потом каждый со своего, звонил незнакомый номер с незнакомого оператора, звонил директор, звонила Света, звонил Дима, звонил кто-то, кто записан у меня как "3 поросенка". Не думаю, что они звонили мне все вместе, дабы пожаловаться на проекты домов, но память меня усердно подводила, поэтому вспомнить, кто это, я не могла.
Пока я пыталась понять, как меня угораздило проспать, автобус повернул на кольце налево. Я занервничала, вспоминая, что не посмотрела номер маршрута. И вот он идет в сторону противоположную от офиса.
– На следующей! – завопила я, нетерпеливо глядя на магазины и пешеходов. Кошелек остался дома, поэтому я выскребла всю мелочь из карманов, прикинув, что добраться до работы сумею без «подайте на проезд!».
Дорогу я перебежала по принципу кошки, у которой в запасе есть минимум девять попыток. Светофор уже мигал красным, а я неслась по зебре к неудовольствию водителей.
Проверив номер автобуса, я села в него и добралась до работы. Офис был закрыт. Света все еще болеет, а Дима взял отпуск по ухаживанию за девушкой. Трех дней ему вполне хватает.
Открыв дверь, я влетела и бросила ноутбук на стол, чувствуя, что к пятидесяти четырем вызовам прибавилось еще десять. Подключив ноутбук, я поняла, что забыла дома мышку. Пришлось стащить ее у Светы. И это только два дня и две ночи. А что будет, если я так годами буду жить?
Позвонил директор и сказал, что у меня на папке лежит визитка. Мы создаем нормальный сайт. И теперь я всецело должна сотрудничать и способствовать его созданию на волонтерских основаниях.
Света просила распечатать ее проект и отдать заказчикам, а деньги положить в стол. Дима просил сбросить ему на почту проект с «голубой крышей и круглым окном на чердаке». Файл не открывается. Приехали кирпичи вместе со стендом и вопросом «куда?».
Стенд был размером в половину стены, шаткий, как мое материальное положение, и грустный, как моя жизнь. Пока я освобождала место, глядя на образцы, товарищи-носильщики откровенно скучали и торопили. Наконец-то мы его впихнули, разбив один кирпич на две части. Но я – не я, если не засуну его обратно и не скажу, что так и было.
Звонки сменялись посетителями, и уже в четыре часа дня я чувствовала, что мы с чайником закипаем по принципу «кто быстрее!». К шести часам я вяло реагировала на внешние раздражители в виде постоянных СМС и звонков, делая понятные одной мне пометки в блокноте. Пришел какой-то мужик, расписывая, что его братья уже построили дома на оставленном в наследство и поделенном на троих участке. Теперь его очередь.
Старший построил каменный дворец в три этажа, средний – деревянный каркасный двухэтажный коттедж, а у нашего героя денег только на картонную коробку. И то не от каждого холодильника, поэтому моя задача изобразить что-то мегапафосное и дешевое, придумать такой проект, от которого все ахнут, а у него останутся деньги на покупку новой машины.
Я устало посмотрела на опоздавшего поросенка, которому досталась сиська в задней части свиноматки, сообщила ему, что миссия – невыполнима. Я – не Василиса Премудрая, хотя и знаю, сколько нужно шлакоблоков, чтоб дворец построить в срок. Судя по лицу Феникса, я – царевна лягушка. И у меня лучше всего получается махать руками. Так что я махнула рукой на корявые эскизы, отложив их до лучших времен.
Все попытки доработать существующие заказы заканчивались бездумным созерцанием архитектурных элементов. Я уперлась, как баран в новые ворота одного коттеджа, допивая чай, которые стащила из Светиного стола вместе с ее ложечкой. Стоило мне собраться домой, как тут же прилетели «инженер и дизайнерша», тыкая меня носом в ванную метр на метр.
– Метр! Вот – метр! – психанула я, делая большой шаг. – Что вы на этом метре собираетесь умостить? Объясните мне, пожалуйста! Туда поместится только душевая кабинка или унитаз. На выбор!
Это уже пройденный этап. В проекте, который делала им Света, ванная тоже была метр на метр. И все попытки увеличить ее заканчивались истерикой со стороны «дизайнерши», которая требовала не трогать соседние комнаты.
– А давайте возьмем по чуть-чуть с каждой комнаты? – устало предложила я, делая разметку на бумажке.
– Нет! Увеличьте ее, но не за счет соседних комнат и коридора! – требовал «инженер». Это точно наша вселенная? Сомневаюсь. «Абра-кадабра брысь! Лишние три метра квадратных из ниоткуда появись!». Примерно на это рассчитывают заказчики, глядя на меня.
– Хорошо, я еще подумаю, – вздохнула я, чувствуя, что совсем нос повесила.
Отужинав, чем бог послал, искупавшись тем, что послал бойлер, я послала работу подальше и легла на кровать. Просто полежу. Спать не буду. Точно не буду! Спать…
Очнулась я на мягкой подушке, укутанная одеялом. Меня так сильно ненавидят, что, пока я спала, обеспечили подушкой, пахнущей чужим запахом и теплым, очень мягким одеялом.
Глава шестая. Статус Ква!
Я могу не только в жилетку поплакаться, но и в руку высморкаться!
Я протерла глаза и простонала так, что звукорежиссеры обязательно прилепили бы этот звук к любой постельной сцене. Потом я тихо захныкала без слез, понимая, на что меня обрекла судьба. В памяти промелькнули светлые денечки, когда я тихо роптала на скучную жизнь, бегая в порочном круге опостылевшей рутины, чтобы прийти домой и завалиться спать.
– Чего нос повесила? – услышала я голос с интонациями, от которых хотелось повесить не только нос.
– На работе клиенты… – начала я, видя перед глазами огромный барак с мелкими бойницами, но меня тут же оборвали. Феникс сидел в кресле, как на троне, что навело меня на мысль, что эту величественную позу он тренировал перед зеркалом, продумывая свою торжественную коронацию.
– Как тебя зовут? – спросил, перебивая мои попытки пожаловаться, Феникс, глядя, как я складываю одеяло и рассматриваю на подушке длинный волнистый золотистый волос. Проводить генетическую экспертизу было бессмысленно. Достаточно просто посмотреть в сторону кресла. Волос либо сам принял решение покинуть голову, в которой неизвестно что творится, либо кто-то рвал волосы от обиды на вселенскую несправедливость. А вот и его золотистый собрат-беженец, который нашел на подушке политическое убежище.
– Леся, – ответила я, пряча одеяло под подушку.
– Так вот, Леся! Давай договоримся. Мы сохраняем статус кво. Мне все равно, кто у тебя на работе, в постели и в жизни. Мне по тангенсу, кто у тебя и в какой очередности сдох в твоих заботливых руках в глубоком детстве. Мне фиолетово на твоих подружек, друзей, родных и коллег, даже если они являются всадниками апокалипсиса и хорошими людьми по совместительству. Мне наплевать, что у тебя было на ужин, какое платье и сумку ты себе урвала на распродаже в местном торговом центре. Мне глубоко начхать на то, строится ли за тобой очередь из мужиков, или ты коротаешь вечера, пылесося кошачью шерсть. Мне все равно, есть ли у тебя дети, их численность и отчества. Мне абсолютно не интересно, сколько раз ты примеряла свадебное платье, и кто из женихов оказался большим козлом, а кто меньшим. Договорились? – спросил Феникс, убирая волосы назад и протягивая мне руку.
– А мне плевать, как тебя зовут! Сколько у тебя было жен, сколько раз и с каким успехом ты был отцом. Мне сморкаться на твои и в твои извещения об алиментах и зарплатную ведомость. Мне фиолетово, какую девочку видел недавно на улице, какие у нее «буфера» и «мордашка». Мне по тангенсу, в каком баре ты пропиваешь зарплату, есть ли у тебя машина и как часто она ломается. Мне параллельно, на каком конце галактики ты обитаешь, сколько у тебя братьев и сестер, или ты – единственный кукушонок в семье. Мне плевать на проблемы Коляна, Толяна, Сереги и остальных бесспорно интересных личностей, с которыми ты иногда бухаешь по пятницам, описывая им тяготы своей жизни. Мне все равно, сколько ты зарабатываешь, сколько кредитов на тебе висит, и на какого дядю и с каким успехом горбатишься. Мне откровенно пофигу, сколько стекол ты разбил в дремучем детстве, сколько косичек оторвал, кого ты любил в пятом классе и сколько у тебя в четверти по химии, – тем же голосом ответила я, гордо протягивая ему руку в ответ. Но, если честно, мне было неприятно. Почему-то мне казалось, что ему будет интересно узнать обо мне как можно больше, а я бы с удовольствием узнала о нем. Но если так, то ....
Мы гордо пожали друг другу руки, как враги, заключившие временное перемирие.
На столе в соседней комнате стояли две тарелки. Я опасливо поднесла ложку ко рту и осторожно попробовала . Уже лучше… Есть можно. Господи, у кого-то есть мужик, который умеет готовить! А потом усмехнулась про себя, что с таким характером ему нужно было как-то обеспечивать себе конкурентное преимущество не только за счет внешности. Так всегда бывает. Для кого-то влюбленный принц на белой лошадке, а для кого-то – воспаленный прыщ, противный и гадкий.
– Итак, что ты решила? Будем ждать, когда корону завоюет кто-то другой? Ты сегодня как? На работу успела? Ой, прости, чуть не нарушил правило, – ядовито заметил Феникс, скрывая нехорошую улыбку. – Я бы на твоем месте давно уже зарегистрировался на сайте вакансий и подыскивал работу, где требуется вечно опаздывающий сотрудник, с лицом мятым и взглядом блуждающим. Только в анкете укажи, что ты – целеустремленная, если дело касается туалета, коммуникабельная, с удовольствием часами консультируешь родственников и друзей в рабочее время на личные темы, амбициозная, когда речь идет о зарплате, и быстро учишься на своих многочисленных ошибках.
Ударил, так сказать, по больному. Смотрю, он умеет находить слабые места, чтобы размахнуться и ударить в них в самый неподходящий момент. Стоило обмолвиться о «работе», как тут же оп! Прилетело!
– Я не стану переписывать твое резюме. Это – нарушение авторских прав, – кротко и коротко заметила я.
– А теперь бери унылую перспективу, растягивай ее на долгие годы, добавляй ностальгию по тем временам, когда тебе снились сны о прекрасном принце, перемешивай с усталостью, которая перейдет в хроническую стадию через месяц-два. Главное – постоянно думай о том, что смерть во сне или наяву – смерть везде. Не смотри на меня так. Ты думаешь, что мы с тобой тут первооткрыватели? Уверяю, что нет. Я лично знал несколько человек. Один из них работал строителем – шабашником, вечно пилимый женой из-за отсутствия денег. Очнулся в Круге, продержался девять месяцев. В один прекрасный день его нашли мертвым здесь. Зная фамилию, имя, отчество, возраст и город, я без труда нашел его страницу в соцсетях с соболезнованиями от близких и свечками. Жена убивалась больше всех. Сорвался с крыши во время работы. Сразу и насмерть. Усталость. Невнимательность. Одна женщина, образцовая мать двоих детей, любящая и верная жена очнулась здесь случайно, в тот момент, когда ее пытался убить заклинанием ее любовник. Два месяца и неделя. Убил уже другой любовник. Отравил, чтобы завладеть имуществом. И снова свечки-ленточки на страничке. Умерла во сне. А какие оргии она здесь устраивала! Кстати, это – ее бывший дом. Любовнику пришлось быстро выметаться отсюда. Но есть у меня подозрение, что он не до конца вымелся. Забился под плинтус.
Повисла тишина. Я чувствовала, что мне нехорошо. До этого момента это было что-то сродни компьютерной игре, где у меня в запасе есть жизни и зелья, а после этих слов, разумеется, если они правдивы, до меня начало доходить, что это – уже не игра. В животе заворочался еж. Какая-то странная противная слабость накатила на меня, заставив вглядываться в золотой орнамент на стенах. Золото плыло перед глазами, пока меня тошнило от его блеска.
– Слушай, я пойду, наверное. Спасибо тебе за все… Я попробую здесь найти работу… Лучше я буду потихоньку что-то делать…эм… склянки переставлять, книжки протирать и так далее, чем сражаться в круге, – тихо произнесла я, обдумывая перспективы трудоустройства. – Думаю, что работа для меня найдется. Пусть мир и маленький, но он явно не без добрых людей!
– Примеры добрых людей? – заинтересовался Феникс, положив локти на стол. – Мне тоже очень хочется с ними познакомиться! Я очень хочу знать, кто дал тебе мешочек денег на первое время и позаботился о том, что у тебя во время поединка было зелье защиты от огня в красивом флаконе с цепочкой? Интересно, кто же это был? Как ты думаешь? А я знаю. Это – очень скромный герой, который пожелал бы и дальше остаться неизвестным, не зайди разговор о «добрых людях».
Я посмотрела на него, понимая, что мне нужно задуматься о карьере детектива.
– Хорошо, Рыжик. Уговорила, – серьезно заметил он, разглядывая коготь и выпуская лезвие. – Давай выберем тебе работу вместе!
Я залезла с ногами на стол, понимая, что в этом мире мне не светит даже солнце. Феникс театрально призадумался.
– Вас приветствует центр занятости Кадингера. Итак, как на счет продавщицы? Для этого тебе нужно знать два способа оплаты. Нал и безнал. Нал – это когда тебе на прилавок высыпают деньги, а безнал… – улыбнулся он, показывая огонь к руке. – Встань к стеночке. Прорепетируем оплату по безналу.
Никуда я вставать не собиралась, поэтому огонь сорвался с его руки и врезался в стену, оставляя черную отметину на роскошных обоях.
– А еще я бы хотел… – Феникс улыбался, снова зажигая пламя в руке и поднося его ко мне. – Оставить отзыв о зелье, которое вы мне продали вчера. И отзыв об артефакте....
Пламя снова мелькнуло возле моего лица. Я смотрела на него как зачарованная.
– …который вы мне продали месяц назад. Я почему-то решил использовать его в сегодняшнем поединке… – задушевно продолжал он, пока я смотрела на языки пламени и отблеск золотых колец. – И вместо десяти секунд защиты, он почему-то сработал на три… Примите мое искреннее недовольство! И мебель у вас никудышная. И посуда у вас отвратительная!
Рядом на обоях появился второй черный круг.
– Нет! Я не буду продавщицей! – отрицательно покачала головой, сопоставляя полученный опыт и дырки на обоях, представляя, как в этот момент хозяин лавочки прячется в подсобке.
– Тогда мы можем вам предложить вакансию юриста, – усмехнулся Феникс. – Юрист – это очень интересная профессия. Особенно в Кадингере. Но перед этим я должен подготовить тебя как следует. Тебе предстоит выучить законы. Итак. Закон первый. Убил, выжил – молодец! Закон второй. Украл, выжил – молодец! Закон третий. Изнасиловал, выжил – молодец! Закон четвертый. Обманул, выжил....Ну, Рыжик, продолжай!
– Молодец, – мрачно заметила я. Его рука потрепала меня по волосам.
– Ничего себе! Сдала экзамен с первого раза! Еще никому не удавалось! – саркастично заметил он. Через пару секунд мне дали в руки свернутую бумажку. Феникс закусил губу, подавляя улыбку, сделал серьезное лицо и положил руки мне на плечи.
– Дорогой выпускник юридической Академии Кадингера, – с расстановкой и издевкой произнес он. – Вот и подошло к концу наше долгое обучение. Эти две минуты пролетели незаметно… Мы долго продирались сквозь законодательные дебри, постигали азы законотворчества… Теперь, когда в твоих руках диплом…
Он посмотрел на меня, содрал тесемку от шторки.
– …красный диплом, все дороги перед тобой открыты. Выбирай любую, дорогая выпускница. И выучи эти дороги, потому что посылать тебя по ним будут часто! – закончил напутственное слово представитель импровизированной альма-матер. – Я даже дам денег на то, чтобы ты открыла свой юридический кабинет. Думаю, что от клиентов у тебя отбоя не будет! Будешь отбиваться, как умеешь.
Я посмотрела на красную тесемку и бумажку в руке, а потом попыталась методом исключения вычислить предположительную профессию нового знакомого. Юрист?
– Как же так, Рыжик? Не хочешь быть юристом? – воротничок на моей рубашке расправили. – Видишь, у тебя даже рубашечка есть. А за пеньковым галстуком не постоит. А как на счет духовной карьеры? Что тебе ближе? Алчность? Червоугодие? Тщеславие? Похоть? Гнев? Уныние? Зависть? Лень? Вот, собственно, весь местный пантеон. Только храмов нет. Службы проходят на дому.
– А еще варианты? – тоскливо заметила я, со вздохом глядя на красный шнурок. Отличилась, молодец.
– Есть еще один вариант трудоустройства. Единственное место, где полное отсутствие опыта ценится так же, как его наличие. Зарплату платят за красивые глаза. Единственная отрасль, где актуален девиз «дай дорогу молодым». Так что диплом тебе не пригодится, – у меня из рук вырвали бумажку и бросили на стол.
– И какое? – мрачно поинтересовалась я. В последний раз я так мрачнела, когда читала газету городских вакансий, где требуются «правые руки» руководителей. Что конкретно будут делать эти «правые руки» никто вразумительно ответить не мог, но, судя по зарплате, что-то очень нехорошее. Но, как говорится, если работодатель предлагает тебе работать, закатав рукава, значит, работа предстоит грязная.
– Есть вероятность карьерного роста. Результаты зависят от коммуникабельности и трудолюбия. Зарплата – высокая. Не работа, а сплошное удовольствие! – меня приблизили к себе, но я активно сопротивлялась. – Не обольщайся. Лично в моем рейтинге ты уже переплюнула и оставила далеко позади черную кошку, пятницу тринадцатое и рассыпанную соль. Поэтому тьфу на тебя… Три раза…
– Полный соцпакет тебе на голову! – возмутилась я, вспоминая символическое «тьфу!», сопровождаемое тихо усмешкой. – Я тебе сейчас по голове три раза постучу!
– Не хочу тебя разочаровывать, но мне кажется, – спокойно заметил Феникс, улыбаясь, – что ты не подойдешь… Для такой легкой работы в сфере услуг у тебя слишком тяжелый характер. Тем более, что в случае выбора данной вакансии у тебя будут большие неприятности. И виной всему будет…
– Совесть? – скептически поинтересовалась я, понимая, о какой работе идет речь.
