Ольга Юрьевна Богатикова "Сны"

Эта неожиданная реакция собственного тела немало меня испугала.

Что я, действительно, делаю?! Что ОН делает со МНОЙ? Я замужем! И не имею права вести себя так безнравственно и нечестно!

– Эд, перестань, – решительно отодвинула его от себя. – Ты сегодня много выпил. Держи себя в руках.

– Нет, – он покачал головой, снова прижимая меня к стене. – Я и так контролировал себя все эти дни. Теперь я хочу держать в руках тебя.

– Что с тобой случилось?! – все мои потуги обрести свободу пресекались на корню. – Немедленно отпусти меня!

– Я тебя люблю, – он наклонил голову и принялся покрывать мои плечи поцелуями. – Люблю, люблю…

– Эд, я закричу! Убери от меня руки!

Он дернулся, как от удара. Медленно разжал пальцы, отступил в сторону.

А дальше произошло то, что я пыталась забыть на протяжении всех последующих месяцев: и свои гневные, очень правильные слова о статусе и обязательствах замужней женщины, а также о грубых мужланах, которые возомнили о себе невесть что. И его горькую кривую усмешку, и горячее обещание, что просто так я от него не отделаюсь.

Что ж, Эдуард оказался человеком слова. Его совершенно не остановило, что на следующее утро я улетела на другой конец континента.

Он где-то раздобыл номер моего телефона и позвонил через час после того, как я сошла с трапа самолета. Извинился за свой резкий порыв («я, наверное, тебя испугал. Пожалуйста, не сердись»), а потом без малого 30 минут рассказывал, как сильно скучает и желает увидеть меня вновь.

– Мои слова не были пьяным бредом, Алиса, – серьезно сказал Эд. – Я безумно тебя люблю.

С тех пор он звонил каждый день. Расспрашивал о делах, просил позволения приехать и даже высказывал намерение познакомиться с моим мужем.

С супругом, к слову, наши отношения день ото дня становились холоднее и безразличнее. Причем дело тут было вовсе не в Эдуарде, а некоторых особенностях совместной жизни. Учитывая, что брак вдруг начал трещать по швам, и я была вынуждена прикладывать массу сил для того, чтобы сохранить семью, просьбы Райли казались издевательством.

Каждый раз, отвечая на его звонки, я вежливо просила Эда оставить меня в покое, со всей возможной деликатностью объясняла, что ответных чувств к нему не испытываю, а потому не вижу смысла поддерживать дальнейшие отношения.

Потом, повесив трубку, долго лежала в постели, разглядывала потолок и заново прогоняла в памяти детали нашего разговора: слова, интонации, паузы. В такие минуты где-то внутри появлялось гадкое ощущение совершаемой ошибки, которое буквально давило на виски.

А потом Эд звонить перестал.

Некоторое время я невольно поглядывала на экран своего мобильного, надеясь увидеть пропущенный вызов с его номера, однако звонков от Райли больше не было. Это обстоятельство почему-то жутко меня расстраивало. В какой-то момент я даже решила позвонить ему сама – просто, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Потом, правда, передумала.

Не я ли сама убеждала Эда оставить меня в покое? Он оставил. Чем же я недовольна?

Почти месяц я ходила мрачная, как туча, заедая успокоительными таблетками внезапно возникшую сердечную пустоту. А затем жизнь начала возвращаться в привычное русло – на работе захватили новые проекты, дома тоже все было относительно спокойно, хотя и мне, и мужу было понятно, что развод в нашем случае неминуем и является только вопросом времени.

Это обстоятельство не радовало, но уже и не угнетало. Последние недели я вообще начала ко всему относиться ровно и безразлично. До тех пор, пока меня не отправили в Нортон.

***

Я неторопливо дошла до перекрестка и, свернув налево, вышла на набережную одной из местных речушек. Вдоль нее тянулся ряд уютных кофеен и ресторанчиков. Помнится, в самом последнем из них очень любил обедать Эдуард.

Ну да, именно здесь он угощал меня сливовыми пирожными. По его мнению, тут их готовили лучше, чем в любом другом заведении города.

А там, за узким мостиком с коваными перилами, раскинулся Центральный городской парк.

Один из наших операторов рассказывал, что у Эда в этом парке была собственная скамейка, на которой он обожал отдыхать и пить кофе, купленный в одной из пресловутых кофеен.

Мне вдруг захотелось перейти через мост и увидеть эту самую скамейку. Очень захотелось.

Хотя, конечно, это было глупо. Лавку-то я найду – если верить рассказам, она стоит прямо у ограды, однако на дворе зима, и ее наверняка замело снегом. Сомневаюсь, что местные коммунальщики чистят что-то кроме пешеходных дорожек.

Да и зачем мне эта скамейка? Ее «обожатель» сейчас наверняка греется на южных пляжах (зная тягу Эда к путешествиям, это было бы неудивительно), а без него она – всего лишь доска на ножках.

Я размышляла, а ноги сами несли меня вперед, через мост, через узкий тротуар и пешеходный переход.

Заходить в парк я не стала, и медленно направилась вдоль его длинного низенького забора.

Ветки деревьев уже укрылись белой пушистой шалью, однако на земле сугробы были невелики, и обзору ничего не мешало.

Я прошла еще пару метров и остановилась. Метрах в десяти от меня действительно обнаружилась скамья – обычная парковая, на черных металлических ногах. В том, что это та самая лавочка, сомнений не возникало. Потому что на ней сидел Эдуард.

Я невольно затаила дыхание, с жадностью вглядываясь в мужскую фигуру по ту сторону ограды.

Да, это он. Широкоплечий, с копной непослушных волос и легкой небритостью на щеках.

Эд с аппетитом отхлебывал кофе из большого бумажного стакана и разговаривал с кем-то по телефону.

Разговор, судя по всему, был приятным, ибо мужчина широко улыбался и что-то воодушевленно рассказывал своему невидимому собеседнику. Выглядел он таким веселым и живым, что я откровенно им залюбовалась.

Наверное, я прилетела сюда именно для этого – убедиться, что у господина каскадера все хорошо.

Но отчего же он сидит в парке, а не в одной из своих любимых кофеен? На улице морозец, и доски у скамейки наверняка очень холодные.

Эдуард же на мороз совсем не обращал внимания. Объясняя что-то своему собеседнику, он вдруг засмеялся, выбросил в урну пустой стакан, повернул голову и – увидел меня.

Возможно, в другой ситуации я бы осталась незамеченной, однако улица была пустынна, а мое красное пальто здорово выделялось среди белых деревьев и кустов.

С лица Эдуарда сползла улыбка, а глаза изумленно расширились. Он отнял телефон от уха, сбросил вызов и буквально в два прыжка оказался возле меня.

Это произошло так быстро, что я не успела даже охнуть. Только что Райли находился в десятке метров, и вот уже совершенно обалдевшим взглядом смотрит на меня сверху вниз.

Первым моим порывом было сбежать. Просто развернуться и дать стрекача. Однако я подавила его усилием воли – появилось подозрение, что Эд схватит меня за шиворот и побег накроется медным тазом.

Поэтому я растянула губы в улыбке и тихо сказала:

– Привет.

Он глубоко вздохнул.

– Как ты здесь оказалась, Алиса?

– Проходила мимо, – развела я руками.

– Мимо? – Эд вопросительно поднял бровь. – Проходила мимо нортонского парка?

– Да. Я прилетела сегодня утром по делам фирмы и освободилась раньше, чем планировала. До моего обратного рейса еще куча времени, поэтому я решила немного прогуляться, – снова улыбнулась. – Я побеспокоила тебя, извини. Наверное, будет лучше, если я уйду. Всего доброго, Эд.

Не дожидаясь ответа, я отвернулась и уже хотела сделать шаг в сторону, однако Эдуард цепко ухватил меня за локоть.

– Тебе нравится издеваться надо мной, да? – поинтересовался он. – Появляться в моей жизни и исчезать из нее по собственному желанию, смеяться над чувствами? Я ведь только начал забывать тебя, Алиса. Только вернулся к нормальной жизни. И вдруг ты снова тут, передо мной. Совершенно случайно.

– Отпусти, Эд, – тихо попросила я. – Клянусь, ты больше никогда меня не увидишь.

– Ну уж нет, – усмехнулся Райли. – Ты уже убегала от меня на край света. Второй раз этот номер не пройдет.

Он резко потянул мой локоть на себя, и я буквально упала в его объятия. Эд тут же обхватил меня руками, крепко прижал к груди. Я не сопротивлялась. Наоборот, обняла в ответ и уткнулась лицом в его синюю куртку.

– Не отпущу, – сказал Эдуард. – Считай, что это судьба. Ты проходила мимо, я снова оказался на твоем пути. Такие случайности не случайны, Алиса.

Я кивнула, положила ему голову на плечо.

– А что скажет твой муж? – вдруг спросил Эд.

Тихо фыркнула.

– Скорее всего, ничего. Он сейчас отдыхает в теплой веселой компании. Есть подозрения, что ему глубоко плевать, где и с кем я провожу время.

Эд осторожно взял меня за подбородок и, наклонившись, нежно припал губами к моим губам.

От его ласки по телу разлилось блаженное тепло, будто от кружки вкусного глинтвейна, выпитого в морозный день. Я потянулась и с чувством ответила на поцелуй.

Когда наши губы разомкнулись, Эдуард нежно провел пальцем по моей щеке.

– Я ведь правда тебя не отпущу, – сказал он. – Я чуть не свихнулся здесь за эти месяцы. Мне будет проще прослыть маньяком-похитителем, чем снова проверять на прочность свою печень.

– Прости меня, – ответила ему. – Я очень перед тобой виновата.

– В чем? В том, что не ответила тогда на мои чувства? Разве за это просят прощения, Алиса? Сердцу-то не прикажешь.

– Не прикажешь, – согласилась я. – А я вот пыталась приказать. И здорово ошиблась. Сердце – очень мудрый орган, Эд, его не обманешь. Если бы я послушалась его несколько месяцев назад, мы бы с тобой сэкономили кучу нервов.

Райли коротко усмехнулся.

– Когда у тебя самолет, Алиса?

– Завтра вечером.

– Значит, у нас есть время, чтобы сдать твой билет.

Я снова спрятала голову у него на груди.

Конечно, мне стоило возразить. Сказать, что я должна вернуться домой в срок как минимум для того, чтобы привезти начальнику подписанные документы. А еще чтобы сделать множество мелких предновогодних дел.

Но Эд прав, я уже убегала. И кому от этого было хорошо?

Да и не хочется мне возвращаться домой. Вот совсем не хочется.

Поэтому я просто кивнула, позволила взять себя за руку, и мы вместе пошли вперед по заснеженному тротуару…

***

Контракт я отдала начальнику после праздников. Перед тем, как сдать билет на самолет, позвонила на работу и уточнила, могу ли я остаться в Нортоне еще на некоторое время. Получив положительный ответ, успокоилась и до самого конца каникул просто наслаждалась жизнью.

В мой родной город мы с Эдом полетели вместе – он сказал, что в ближайшие десять лет не согласен отпускать меня от себя дольше, чем на 1-2 часа.

То, как будем жить дальше, мы обсудили уже на следующий день после своей неожиданной встречи. К общему мнению пришли быстро и почти без споров. Собственно, это и не удивительно: когда лежишь рядом с мужчиной, одетая в одну тоненькую простынку, переговоры проходят проще и продуктивнее.

Если коротко, то мы решили подчиниться чувствам и попробовать построить отношения друг с другом. Эд предложил остаться в Нортоне, и я согласилась. А что? Если менять жизнь, то кардинально.

Поэтому, приехав на работу, вместе с пакетом документов от «Дэйрэн Дэн» я отдала директору заявление об уходе. Правда, потом забрала его обратно.

– Тебе совершенно не обязательно увольняться, – заявил мне шеф. – Я давно планирую открыть в Нортоне представительство нашей компании. Мы уже оформляем для этого лицензию и договора. Ты могла бы работать там. Что скажешь, Алиса?

Эта идея показалась мне очень удачной, и я с радостью с ней согласилась.

С разводом все оказалось сложнее. Разговор с супругом у меня получился непростой. Разбежаться в разные стороны муж был не против, однако совместная собственность, нажитая в браке, вызвала серьезные разногласия.

Впрочем, этот вопрос также удалось решить полюбовно – сразу после того, как в ситуацию вмешался Эд.

О чем он разговаривал с моим мужем, я так и не узнала, однако в итоге этой беседы супруг послушно подписал все необходимые бумаги и вежливо пожелал мне успехов в личной жизни.

– Знаешь, я еще никогда не чувствовала себя так спокойно, – призналась я Эдуарду, когда самолет снова уносил нас на край земли. – В моей жизни происходят большие перемены, однако я почему-то уверена, что все будет хорошо.

– И что же вселяет в тебя такую уверенность? – улыбнулся Райли.

– Ты, – просто ответила я. – В твоей компании мне ничего не страшно.

– Это правильно, – кивнул Эд. – Торжественно клянусь тебе, Алиса, что в моей компании ты проведешь очень много лет.

Я взяла его за руку, нежно погладила длинные сильные пальцы.

– Я тебя люблю, – сказала ему.

Он улыбнулся и крепко прижал меня к себе.

Снегурочка