– А что за райзе к тебе заглядывает? Дружок?
– Райзе? – изумилась женщина. – Никто ко мне не заглядывает. И дружка у меня нету.
– А райзе в деревне есть?
– Нет, – забеспокоилась она. – Да кто ж с ними свяжется?
– Вчера тут точно были только ассары? – я поймал ее взгляд, слегка надавив на нее, чтобы обеспечить честный ответ.
Она пожала плечами.
– Они ж со Старой земли. Наверно, ассары, я не принюхивалась. На вид – обычные элезы. Девки красивые. Рыжая – наглая, вторая – на айору похожа, только нос не ихний.
– Смуглокожая, темноволосая, голубоглазая, фигуристая?
– Нет, – возразила Ригда. – Кожа светлая. И фигура обычная, не как у айор, – тут она сделала своеобразный жест, отчего я с трудом сдержал улыбку.
– Тогда почему айора? – удивился Шандр. – И что значит – нос не ихний?
– Нормальный нос, – хохотнула Ригда. – Не клювом.
–Между прочим, у женщин-айор нос нормальный. Ну, почти, – прокомментировал я, косясь на хихикающего Главу Пауков. – Это ты зря… Гости чем-нибудь расплачивались?
– Вот, – она протянула мне симпатичный серебряный браслет явно не местного изготовления. Покрутив его в руках, я кинул его Шандру. Женщина огорченно вздохнула.
– Ты уж извини, но он нам нужен, – сказал я, порывшись в карманах и протянув ей то, что там нашлось. – А к вашему хозяину я загляну. Пообщаемся.
– Вы только осторожнее, – жалобно попросила она. – Злой он последнее время. Бешеный.
– Я сам злой, – хмыкнул я. – И бешеный. Особенно, когда голодный.
Шандр недовольно покосился на меня, не оценив шутки.
– Куда ушли, знаешь?
– К шеадру.
– Давно?
– Вчера около полудня.
– Что у вас там? – спросил Шандр.
– Вижанна, но не столица, а Льер, городишко на границе с Брантомом, – ответил за нее я. – Шеадр в трех хаарах от города, и рядом еще пять деревень, которые на него завязаны. И Ар Хойт, но не Рейм, а Хевр, где горнодобыча.
Отказавшись от приглашения к столу и поблагодарив хозяйку, я вышел во двор.
– Ты почуял райзе?– поинтересовался Глава Пауков.
Я кивнул.
– Среди этих четырех?
– Скажем так – до нашего появления здесь был райзе, – уточнил я. – Но хозяйка не врет, значит, райзе – один из четырех наших потерявшихся.
– Может, кто-нибудь прокрался? – предположил Шандр.
Я походил по двору, прислушиваясь к остаточным эманациям в ментасфере, потом сел на скамейку у дома, которая не давала мне покоя.
– След, мягко говоря, странный. Вот тут сидел элементал, совсем недавно. Или даже два элементала. Ассары, не райзе.
– Уверен?
Я посмотрел на Шандра с укоризной.
– Я не Ригда, мне принюхиваться не надо. Стихийщик, след от эгри, джив и наэра.
– Все страньше и страньше, – Глава Пауков недовольно покачал головой. – Один райзе и один элементал, скорее всего школы Джмар. Идут со Старой Земли, прикрываясь жертвами срыва Грани.
– Не исключено, что ДВА элементала, – поправил я. – В витасфере след один, а в ментасфере – два. Найди их.
– Попробую, – он вздохнул. – Если они пошли в Ар Хойт, то быстро. Там спрятаться негде. Если в Вижанну, то это займет время.
Я поднялся со скамейки и двинулся к калитке.
– Как сможешь. Я тебя не тороплю.
– Куда ты?
– Обратно к старосте, – пояснил я. – Уточню насчет райзе, вдруг Ригда не в курсе. И насчет ее хозяина. Надо все-таки к нему наведаться. Скотство это – так обращаться со своими зависимыми.
– Насколько я помню, здесь всего два берга Двуликих. – Шандр шел за мной, внимательно оглядывая окрестности, ножны сабель хлестко бились о сапоги, и местные мальчишки уже увязались за нами, пока что сохраняя почтительное расстояние. – Кицу и лэйсе, оба подчинены Даллаху. Если ты вмешаешься, не будет ли у тебя проблем с Даллахом?
– Проблемы с Даллахом у меня бывают, только когда пиво быстро заканчивается, – ухмыльнулся я. – Если он узнает, он этого берга по стене размажет. Он только с виду добряк. А я его просто попугаю. Немного.
– А потом?
– Потом к Гевору. У него появилась одна чертовски интересная идея насчет Дымного кряжа.
Шандр резко остановился, и ребятишки, кравшиеся сзади, чуть не налетели на нас, а один даже выкатился мне под ноги, не удержав облик и наполовину превратившись в лисенка.
– Тогда я домой, – сказал он, хлопнув меня по плечу. – Вимму не взял, – он поморщился. – Тащись теперь до шеадра на своих двоих…
– Что ты там говорил про полезность пеших прогулок? – развеселился я. – Хотя… могу подбросить.
– Нет уж, спасибо, – буркнул он. – У меня не настолько крепкие нервы.
Глава 5. Чужие города
Город поражал воображение. Он был похож на города родного мира, как снежинки похожи одна на другую – одинаковые издалека и бесконечно разные при более тщательном рассмотрении. Здания, построенные в архитектурном стиле, напомнившем Юльке старую Европу, выстраивались в извилистые улочки, но, в отличие от средневековых и современных городов, пространство между домами не разделялось на мостовую и тротуар. Поверхность улиц устилали ровные, гладко отполированные светло-серые плиты, да и камень строений, несмотря на явные признаки времени, не потемнел, а скорее выгорел на солнце. Стрельчатые окна домов снизу на треть были украшены затейливыми витражами, на крышах лепились друг к другу вычурные остроконечные башенки, крытые серой, а местами и цветной черепицей, и статуи животных, чем-то напомнившие картинки в деревне. Глаз то и дело цеплялся за изящные кованые детали на дверях и окнах, на забавные фигурки флюгеров, яркие, художественно выполненные вывески. Торговая улочка, по которой они с Настей сейчас шли, от начала до конца изобиловала забавными, зачастую гротескными картинками товаров и их покупателей – видимо, именно так здесь представляли рекламу. Иногда девушки улавливали будоражащие аппетит запахи, но денег, чтобы расплатиться за обед, не было.
Льер, очаровательный маленький городок в часе пешей прогулки от шедара, принял их с нелюбознательным добродушием. Настя снова взяла на себя поиски ночлега: на этот раз им оказалась оживленная гостиница на окраине – большой трехэтажный дом с садом, птичником, грядками и даже небольшим скотным двором. Глядя на все это хозяйство, Юльке вспомнилось слово «постоялый двор». Разве что конюшни при нем не обнаружилось.
Настя отогнала парней подальше и о чем-то коротко потолковала с хозяином. В итоге, он согласился выделить им маленькую комнатушку и накормить ужином. Впрочем, комната для безденежных и безродных путников была очень даже неплоха: с узкими, но удобными и чистыми кроватями вдоль стен, столом с пестро вышитой скатертью и просторным встроенным шкафом. К комнате прилагался простецкий ужин: каша, по вкусу похожая на гречневую, с кусочками мяса, напоминавшего птицу, полкаравая хлеба, кувшин молока. Хозяин постоялого двора, заглянувший чуть позже, дал несколько адресов, куда можно было наняться без документов с целью заработка.
Вечером между ними разгорелся очередной безнадежный и неразрешимый спор.
– Деньги нам все равно нужны, – Румянцев считал, что советом хозяина следует воспользоваться прямо с утра. – Прикинемся деревенскими дурачками, осторожно вызнаем, где мы находимся и что с этим делать, а там дальше видно будет. Заметь, внешне мы от местных, кроме как пошивом штанов, ничем не отличаемся.
– Это ни на шаг не приблизит нас к ответу, где мы, как сюда попали и как вернуться, – зевнул Саша. – Вспомни, староста не удивился тому, что мы – чужаки, он про расстояния говорил, мол, порог далеко. Здесь, собственно, нам тоже особо не удивляются. Может, стоит все-таки обратиться к властям? Вдруг тут попаданцы не редкость?
– Тут все такие добродушные, – подала голос Юлька. – Нас скорее жалеют. Помочь пытаются.
– У нас тоже в полицию бы не потащили, – хмыкнул Саша.
– Может, потому и жалеют. Знают, что нам недолго осталось, – мрачно спрогнозировал Румянцев.
– Я бы на месте властей этого мира не торопилась связываться с нашим, – прокомментировала Настя насмешливо. – Назад бы точно не отпустила – зачем им жадные до ресурсов чужаки? И кстати, когда мы вернемся, нам придется что-то объяснять своим. Вот тут-то и здравствуй, психушка.
Какое-то время они молчали, придавленные безысходностью положения.
– Родные там с ума сошли, – неожиданно прошептал Румянцев, а Юлька уткнулась носом в подушку и всхлипнула. – Дома полный шухер, раньше вернемся, позже – теперь уже не имеет значения.
– Ничего, прорвемся, – подбодрил их Саша. – Люди тут незлые, я верю, что нам помогут.
– Ага, незлые они, – пробурчал Румянцев, заворачиваясь в одеяло. – Чуть не сожрали. Видел, во дворе работничек кур загонял – с когтями? И зубы у него…
– Куры с когтями? – съехидничала Юлька.
– Мужик с когтями! – обиделся Румянцев. – Черными! Острыми! Как у зверья!
– Немытыми, нечищеными, – продолжала Юлька.
– И когда ты успел ему зубы пересчитать? – рассмеялась Настя.
– Успел, – буркнул Димка, закрыв глаза. – Это вы все… добренькие. Дождетесь, пока вас тоже жрать начнут.
– Ой да надоели уже, – вдруг разозлилась Настя. – Спите. Заладили одно и тоже… Завтра разберемся.
Рано утром Саша и Румянцев ушли искать первый из адресов из бумажки хозяина, а Юлька с Настей, доев остатки хлеба, отправились бродить по городу.
Город меж тем радовал глаз. Небольшие аккуратные домики стояли не вплотную друг к другу, а чуть на расстоянии, словно особняки, и почти каждый имел свой небольшой сад или палисадник, а там, где их не было, на подоконниках или прямо под окнами в горшках и кадках росли цветы. Названия улиц были написаны вертикально по углам домов со всех четырех сторон.
А вот те существа, что попадались навстречу, вызвали у Юльки безотчетную тревогу. С виду – люди как люди, но приглядевшись, она замечала в знакомых чертах и обликах нечто нечеловеческое. Несколько раз встречались люди с вертикальным зрачком зеленовато-желтых глаз. Позднее она заметила когти на их руках и в смятении шепнула об этом Насте. Та лишь пожала плечами.
– Видела уже. Мода, скорее всего.
Встречались и другие, не менее странные.
– Смотри, смотри, – Юлька опять дернула Настю за рукав и та нехотя повернула голову. Мужчина и женщина, остановившиеся у входа в магазинчик, высокие и тонкокостные, с изящными, точеными чертами лица, имели пепельно-серую кожу, раскосые темно-синие глаза, веки которых были густо покрыты сине-зелеными тенями. Присмотревшись, она обнаружила, что их кожа состоит из мелких и гладких, едва заметных чешуек. Пальцы у них тоже заканчивались когтями, но не темными, как у кошачеглазых, а перламутровыми. Женщина, одетая искусно и дорого, носила множество вычурных украшений, а мужчина, гладко выбритый и бледный, казался вампиром, если бы не яркие, большие глаза.
–Фрики какие-то, – бросила Настя, не останавливаясь и бесцеремонно толкая Юльку в плечо. – Может, у них тут сегодня карнавал.
Та проводила глазами еще троих – крупных, высоких и ширококостных мужчин и женщину, кареглазых и темноволосых. Несмотря на внешнюю грубоватость, лица у них были на редкость добродушные и спокойные. В городе таких было пруд пруди, и заметив на улице подобных себе, они шумно здоровались и кланялись.
Попадались и обычные люди, точь-в-точь похожие на земных. Их было меньше, чем людей с нечеловеческими чертами, но ни поведением, ни манерой говорить и одеваться они от остальных не отличались. Эх, объяснил бы кто-нибудь, что все это значит…
Улица закончилась у крыльца монументального здания, напоминавшего храм. Стрельчатые витражные окна почти во всю стену придавали ему воздушность, расплавленным серебром сияла под солнечными лучами кровля. У высоких серебряных дверей посетителей встречали две потемневшие от времени статуи грозных животных кошачьей породы. Юлька застряла: у огромной, с нее ростом, хищной кошки были почти человеческие, живые и осмысленные глаза.
– Зайдем? – предложила Настя.
– А не выгонят?
– Заодно и узнаем. У них здесь какой-то звериный культ, – Настя глазами указала на витраж на окне над дверью – мозаичное панно похожего на рысь животного.
Огромная двустворчатая дверь открылась мягко и бесшумно. Сразу же навалилась теплая, бархатная полутьма, а затем тишина постепенно расцветилась звуками льющейся сверху мелодии. Сквозь витражи в зал, свод которого поддерживали резные колонны розового мрамора, струился свет. На изображениях, скрытых в нишах, Юлька увидела зарисовки городской и сельской жизни, но везде, в каждом сюжете присутствовала пепельно-серая зеленоглазая рысь. Она же сидела в центре зала, созданная из серого камня, огромная, совершенная, с точеным телом хищного животного, шерсть – волосок к волоску, и разумными холодными глазами. Юлька уставилась на лапы, когти которых были инкрустированы алмазами. Мурашки бежали по коже от этой животной хищности в сочетании с человеческим, чисто женским изяществом, и величественного, холодного взгляда свысока. Ей захотелось приблизиться, потрогать коготки, провести рукой по искусно вырезанным прядям шерсти… Она уже почти протянула руку и вдруг отдернула, увидев, что камень отполирован тысячами подобных прикосновений.
Да, Настя права – этому животному здесь поклонялись, как божеству.
Юлька отступила назад, уловив краем глаза, что к Насте подошел какой-то мужчина в пепельной хламиде и с медальоном в виде рыси на груди, и та, ослепительно улыбаясь, завела с ним разговор. Подавив первое желание присоединиться, она отступила подальше от идола и, заинтересовавшись прилегающими к главному нефу башенками, устремилась к ближайшей из них.
Башенка чем-то напоминала часовню. В центре струился небольшой фонтанчик, созданный в виде чаши цветка, по краям четырехугольного ложа фонтана стояли все те же фигурки рыси. В трех стенах обнаружилось по нише, в каждой из них – опять по рыси. Первая поставила лапу на книгу и разглядывала открытые страницы с любопытством на морде, вторая держала в зубах кинжал, на голове третьей покоилась корона. Помня про религиозные символы, Юлька истолковала это как мудрость, защиту и власть.
Выразительные, зеленые рысьи глаза той, что с короной, притянули ее вплотную, и Юлька не удержалась, прикоснулась к изящно сложенным лапам. Отнять руку она уже не смогла – рука, а затем и все тело оцепенели. В голове громко застучали хрустальные молоточки, перехватило дыхание, накатила едва сдерживаемая дурнота. Окружающий мир сузился до хищной рысьей морды с горящими властными глазами. Чувствуя паралич дыхания, Юлька попыталась закричать, позвать на помощь, но из горла вырвался лишь жалкий хрип.
Она рванулась изо всех сил, прочь от этих жестоких глаз, и на короткое мгновение выскользнула из-под злобной, подавляющей воли, но потеряла равновесие и упала, понимая, что ее тянет, засасывает куда-то в пустоту. Глаза на миг залила серая пелена и сразу же рассеялась, явив ей мир, адски холодный и бесконечно прекрасный. Черное с алмазными сполохами небо встретило ее ледяным дыханием, ярко-алые снежинки кружились над головой в неторопливом танце, лаская холодными прикосновениями. Босыми ногами она ступила на ослепительно белую тропу. Идти было больно и холодно, стоять – невыносимо.
Оглянувшись назад, Юлька увидела оставшийся позади храм рыси, где затягивался выход из живого мира. Ощутив панический страх остаться здесь навсегда, она дернулась назад в порыве вернуться, но тело окоченело, не желая слушаться. Не вышло и развернуться назад, сделать хотя бы шажок – ноги приморозило к снежно-белой тропинке. В тот же момент она обнаружила, что прямо на нее несется огромная серая тень, напоминающая гигантскую летучую мышь. Крылатое существо снизилось, описало над ней круг и приземлилось на дорожку. Юлька зачарованно глядела на это создание тьмы и холода, отметив про себя, что крылья у него тонкие, пепельно-серые, с просвечивающими сквозь кожу прожилками кровеносных сосудов. Страх исчез, сменившись любопытством. Снежинки, опускаясь на крылья, таяли – значит, в жилах существа текла живая, теплая кровь.
За несколько мгновений создание обернулось худощавой женщиной с белой кожей, черными прямыми волосами и серыми внимательными глазами, одетой в простое серое платье и темный плащ. Они смотрели друг на друга пристально и долго, и Юлькин страх растаял, сменившись любопытством и симпатией. Хотелось начать разговор, но девушка не знала, как. Тогда та, что только что была летучей мышью, опередила ее.
– Первый выход?
Юлька растеряно пожала плечами.
– Помочь вернуться? – уточнила женщина-летучая мышь, и девушка отчаянно закивала. Та резко выбросила руку вперед, словно отталкивая, и Юлька вдруг почувствовала, что отдаляется, летит назад, и с каждым мгновением ей становится все легче и легче. В памяти вспыхнул зал со статуей рыси, она обнаружила, что мчится по белой тропинке обратно, туда, где зияла дыра проделанного ею пути. Оглянувшись назад, она крикнула «Спасибо» и помахала рукой. Женщина все еще стояла на тропинке, не торопясь уходить.
Она пришла в себя на полу у фонтана и обнаружила, что лежит, свернувшись калачиком. Дурнота затаилась, но не ушла. Юлька поспешно умылась, напилась воды и опрометью выбежала из часовни, ища Настю.
Но ни Насти, ни ее собеседника в храме не оказалось. Два человека в пепельных одеждах и с медальонами на цепочках, по виду похожие на жрецов, посмотрели на нее с удивлением. Еще сильнее испугавшись, Юлька выскочила на крыльцо.
Настя спокойно стояла на ступеньках, задумчиво глядя в хмурое небо, опять сочившееся дождем.
– Я думала, ты ушла, – сказала она, явно борясь с изумлением. Кажется, она не ожидала, что увидит Юльку, выходящую из храма. – Тебя нигде не было.
