Я спустился с холма и двинулся к воротам, где и натолкнулся на какого-то мальчишку, который с палкой в руке охранял вход.
Заметив меня он что-то быстро заговорил на незнаком мне языке, на что я просто сказал:
– Вот нифига не понял.
Пацан тут же произнес «Добро пожаловать» по-русски и расплылся в улыбке, похоже дальше языка не зная. Возможно он хотел монетку, но кроме двух золотых у меня ничего не было, так что привратник прекрасно обошелся. Я двинулся по улице и вскоре выяснил пару вещей. Первое – на меня глазели, да еще как! Так что надеяться, что меня не запомнят, не стоит. Второе – одежда у крестьян была примерно как у меня, если судить по качеству. Но встречались и одетые получше.
Я дошагал до центра и остановился поглазеть на храм, размышляя, а могу ли я в него вообще зайти. Есть ли у местных жрецов что-то против… против нежити? Совсем не обязательно, ведь наличие магии в мире вовсе не требует и существования бога. Так и не решился лезть внутрь, но обратил внимание, что проходя мимо храма некоторые осеняли себя лежачей восьмеркой, чертя знак по груди, а некоторые и не утруждались. Хотя одна старуха, которая шла явно с внучкой, при мне отвесила девчонке отменного леща, как я понимаю за то, что та не перевосьмёрилась.
На центральной площади, которая представляла из себя просто пятачок вытоптанной земли, я поглазел на свинью, валявшуюся чуть не в самом центре свободного пространства в почти пересохшей луже, да и зашел в трактир, сразу опознав это заведение по талантливо вырезанным из почерневшего дерева перекрещенным вилке с ножом над входом.
Внутри я с интересом осмотрелся. Все довольно просто. Один длинный стол посередине довольно просторного зала, и маленькие столики на пару человек по углам. Вокруг большого стола стояли лавки и сидели четверо человек. А у маленьких стояли аж стулья с соломенными подушками на сиденьях, и все пустовали. Еще в зале находились лестница на второй этаж, самая настоящая барная стойка и камин в дальнем углу.
Пахло внутри просто умопомрачительно, так что я плюхнулся за один из маленьких столиков. Уже через несколько секунд ко мне подбежала красивая девушка и весело произнесла на неплохом русском:
– Дружок! Это место для богатеньких.
– А я что? – изобразил удивление я.
– Ну если пару медяков за мягкий стул не жалко… – засмеялась девчонка.
– Не жалко, – усмехнулся я. – А у вас сдача будет?
После чего показал золотой. И настала тишина. Все разговоры стихли, и крестьяне, как я понимаю, уставились на эту несчастную монету. Впрочем, я предполагал что-то такое, но таиться не пожелал. Что-то последние новости обо мне самом совсем отшибли инстинкт самосохранения.
Девчонка быстро отморозилась, выхватила монету и первым делом сунула её в рот. Старательно погрызла и кажется осталась вполне удовлетворена, потому что вернула её мне, готовая слушать заказ.
Я попросил что-нибудь из готового на усмотрение разносчицы, да побольше, но без пива, которое здесь, как я понимаю, было основным напитком. Обошелся фруктовым отваром, проще говоря компотом. А из готового днём нашлись каша с мясом и очень даже вкусное жаркое. Наелся я за все дни голодовки, а затем принялся прислушиваться к себе, с явным сожалением поняв, что один голод полностью прошел, а вот другой остался. Вот такие фиговые новости.
Затем отдал золотой и узнал насчет комнаты на ночь. Мне такую предложили, и совсем недорого. Сразу и попросил её себе. Девчонка мне принесла сдачу в виде нескольких медяков и девятнадцати серебряных монет. Я прикинул, что с меня взяли только медь, так что дал разносчице чаевые в виде одного медяка. Но мою щедрость девушка кажется не так поняла, потому что наклонилась к моему уху и прошептала:
– За это только по заду меня пошлепать можно. А вот за серебрушку я могу составить компанию на ночь.
Но я отказался, как от ночных услуг, так и от шлепка, да отправился бродить по селу. В одном дворе заметил как резали курицу и, в очередной раз прислушавшись к своим новым ощущениям, определил, что кровь птицы меня нисколько не заинтересовала. Вот так… Только человеческая.
Вскоре набрел на кузницу и не торгуясь, хотя здесь вроде так не принято, купил себе нож и топор. Хотел еще приобрести бритву, но как сказал кузнец, такой товар только в городе надо искать. Нож оказался хоть и внушительного размера, но весьма фигового качества, куда хуже того, который я видел у Селены. Топор тоже простецкий, но как уверил меня кузнец, такой годится как для рубки деревьев, так и от разбойников отмахиваться, если я человек решительный, конечно.
Затем, устав от жары и слепящего солнца, вернулся в трактир и отправился спать, хоть время было еще даже не вечернее. Но это здесь. Я-то уже больше суток на ногах. Но выспался подозрительно быстро и уже в сумерках спустился в зал, с раздражением отметив, что стал намного лучше видеть в темноте. А еще и сил у меня прибавилось. Специально проверял. Ну да… Что-то такое про вампиров я и слышал, а скорее читал.
Ужинать мне не хотелось, так что сел на высокий стул за барную стойку. Там царил толстый мужик, время от времени наполняя из трех бочек кружки, которые уже знакомая мне разносчица шустро разносила по залу. Народу же в трактире набралось уже много, но все теснились за длинным столом, игнорируя дорогие отдельные столики. Я предположил, что это местные крестьяне, хотя разглядел несколько получше одетых людей. Наверняка слуги из замка, а может даже и солдаты, но без оружия на виду и любой брони, так что сходу и не опознаешь.
Заказал себе лучшего пива и сухариков, да принялся коротать вечер, слушая что говорят, но ни черта не понимая. Вскоре к трактирщику подошла симпатичная девушка, которая сходу бросила на меня заинтересованный взгляд.
Я тоже полюбовался ладной фигуркой, что не укрылось от хозяина заведения. Он снял фартук, после чего, наклонившись и дохнув чесноком, шепнул мне:
– На мою дочку не засматривайся. Вон, в зале разносчица бегает.
Я только пожал плечами, вроде как не очень-то и хотелось. Никак по другому не среагировал потому, что не до того стало. Обратил внимание, что запах чеснока мне очень не понравился. И не вонью. Гораздо хуже… На другом уровне.
Причем в блюдах, которые я сегодня ел, чеснок несомненно был… Но какой-то другой, как минимум обжаренный. А может я постепенно вызреваю?
Тем временем трактирщик отдал фартук дочке, которая перехватила эстафету наполнения кружек, а сам удалился за один из маленьких столиков, где к нему присоединились еще трое по виду важных людей. Цвет сельского общества. Они сначала тесно расселись вокруг одного столика, но затем подтащили второй, чтобы поместились все тарелки и кружки.
Глава 5
Я лениво изучал компанию, и тут дочка трактирщика приблизилась ко мне, наклонилась над стойкой, явно специально продемонстрировав мне содержимое декольте, и тихо сказала:
– Староста, лавочник и пардий.
Я с интересом посмотрел на последнего из упомянутых, решив, что так здесь называют священников. Здоровенный толстый мужик в малиновом балахоне и с символом бесконечности на груди. Судя по серебру цепи и покрытому золотом или даже целиком золотому знаку, церковники здесь, как и почти везде, излишней скромностью не страдают.
А заинтересовал он меня тем, что пару минут назад прошел совсем рядом, но я ничего не почувствовал. Вот и размышлял, а должен был почувствовать что-то или нет? Надо бы поэкспериментировать, хоть в храм заглянуть что ли. Но лучше это сделать без свидетелей, а то мало ли. Вдруг скрутит.
Тем временем я поймал злобный взгляд трактирщика. Но не на меня, а на дочку. Такое ощущение, что эта девушка ведет себя как-то не так, вот папаша и насторожился. Впрочем, я никаких планов не строю. Ну их! Настроения нет.
А девушка за стойкой, не прекращая работы, принялась трещать почти без умолку, и я охотно стал слушать. Просто сейчас она вываливала на меня кучу информации, и все это было мне интересно.
За час я узнал о мире много простых бытовых вещей. О денежной системе, окрестных землях, принятой для разных сословий одежде и правилах поведения. Мне только иногда приходилось задавать наводящие вопросы, которые крайне воодушевляли собеседницу.
Меня сильно интересовала нежить, но тут, как я понимаю, полезного прозвучало мало. Нет, говорить на эту тему девчонка могла бесконечно. Но не может быть такого, что здесь всякой нечисти настолько много! Да еще и вся нереально опасная. Люди бы кончились в рекордные сроки. Так что на эту тему я наслушался обычных сказок, хоть и выдаваемых за самую что ни на есть правду.
Вот только папаша-трактирщик смотрел на неё, да уже и на меня, все суровее и суровее. Как бы до драки не дошло. Я решил, что лучше мне в комнату убраться. Не готов я еще к трактирным дракам. Первые сутки в этом мире еще не прошли, и как-то совсем круто начинать не хотелось. А еще и тот самый голод все сильнее и сильнее давал о себе знать. А ну как не удержусь в случае драки и начну пить кровь?
Да и события вокруг как-то закрутились слишком шустро. Народ постепенно напивался и вел себя всё раскованней. Пара человек выходили на улицу и вернулись с разбитыми мордами, обдав меня таким вожделенным запахом крови.
В какой-то момент я расслышал звонкий шлепок и, оторвав взгляд от не умолкающей дочки трактирщика, увидел как довольная разносчица прячет в карман на переднике медную монету. Продала, значит, шлепок по заду.
А моя собеседница в какой-то момент тоже учудила что-то непонятное. Она в четыре кружки щедро долила что-то явно крепкое из темной бутылки. И так незаметно это провернула, что я только случайно заметил. А когда разносчица унесла эти кружки к компании важных людей, до меня начало доходить, что дочка трактирщика решила напоить папашу.
Так что я расплатился, встал, оставив на стойке только наполовину опустевшую пивную кружку, и двинулся к лестнице на второй этаж.
Но просто лечь спать у меня не получилось, тем более что и не хотелось. Минут через пятнадцать ко мне постучали, а когда я открыл дверь, то в комнату буквально ворвалась разносчица с кадкой воды.
Я так-то хотел заказать что-то для мытья и даже спрашивал когда снимал комнату, но сейчас решил не рисковать. Но вот. Эта шустрая девушка вспомнила. А еще она была полна энтузиазма помочь мне. Я сначала подумал согласиться, но потом вспомнил, что эта девица тут нарасхват, так что буквально вытолкал её за дверь, сказав чтобы забрала воду через полчаса.
Но когда через полчаса постучали, то в открытую дверь просочилась уже дочка хозяина. И эта вела себя куда скромнее, хотя зачем она пришла было более чем понятно. Я только удивился, как она смылась от папаши, но потом вспомнил про коктейли, которые она смешивала важным людям, и решил, что те уже напились до зеленых чертей.
Так что доводов «против» для себя я больше не нашел. Да и вообще, я же не монах какой. В последний момент только опомнился и спросил, а уверена ли девушка в том, что делает. На доступную девчонку дочка трактирщика не походила, и мне не хотелось портить ей жизнь, ведь завтра я точно уйду отсюда, а обычаи здесь все-таки средневековые.
В ответ девушка мне сказала, что абсолютно уверена и даже выпила специальное зелье для избежания последствий. Да еще и цинично добавила:
– Ты планов-то сильно не строй. Нафиг мне небогатый муж не сдался. А то что у тебя есть золотой, так по тебе видно, что случайно где-то добыл.
О том, что что-то неладно, я стал догадываться часа через четыре. У меня заметно уменьшился вампирий голод, хотя крови я не пил. И сил у меня было навалом. А вот дочка трактирщика, про которую я все-таки узнал, что зовут её Мартанна, выглядела так, как будто на ней воду возили. И очень много.
Я даже забеспокоился, быстро оделся сам, помог одеться девчонке и отвел в её комнату, благо посетители трактира уже почти полностью угомонились.
В своей комнате Мартанна рухнула на кровать, не имея сил даже раздеться. А я подошел к зеркалу и в слабом свете фонаря всмотрелся в свое лицо. И оторопел. Нет, я отражался, хоть это хорошо, но вот выглядел… Это был и я, и уже не совсем я. Скулы как-то заострились, кожа немного побледнела, с глазами что-то непонятное произошло, да и в целом вид у меня стал какой-то хищный. Вампир! Вот так и должен выглядеть вампир.
Еще раз всмотрелся в зеркало и только вздохнул. Как-то все события вечера стали понятнее. Я-то еще недоумевал, с чего на меня стали вешаться девушки, ведь никогда раньше такого со мной не бывало. Внешность у меня самая обыкновенная, и раньше для знакомств мне приходилось прикладывать немало усилий. А теперь все изменилось. И очень сильно.
И причину я наконец понял. Очарование вампира. Вот так. А еще я даже без кровопития вытянул из девушки энергию. Мне стало ну пусть не совсем комфортно, но желание хлебнуть крови сильно ослабло. А вот Мартанна лежит пластом.
Я покосился на девушку, и она неожиданно подмигнула мне, прошептав:
– Ты же сегодня уйдешь? Подаришь мне что-нибудь на память?
Я оторопел, а затем вспомнил, что именно от неё сегодня и слышал, что здесь принято дарить подарки по результатам ночи любви. Ну что ж… Принято, так принято. А девушка-то не промах, сама напомнила, даже преодолев слабость. Я решил не жадничать и отдал целый золотой. Может и многовато, но у меня ничего другого ценного не было.
А расставшись с золотым, я непонятно чему обрадовался. Скорее всего тому, что приключение так беспроблемно закончилось. Всего-навсего потерей золотого. Да и девушка довольна. И прошедшей ночью, и подарком. А она, как оказалось, весьма меркантильна. Дочка трактирщика, одним словом. Еще лучше, что я не остался с ней до утра, может она тогда совсем бы сил лишилась, до потери сознания, и меня могли бы разоблачить.
Прежде чем выйти из комнаты, я еще раз посмотрел в зеркало и оторопел, потому что на меня оттуда глянул почти подросток. Улыбающийся молодой парень, которым я всегда и выглядел. Слишком молодой.
Я нахмурился и тут же превратился в вампира с хищным взглядом. Нет, понятно, что превращения были минимальные, но и не сказать, что незаметные. Заподозрив, что хозяйка комнаты может заинтересоваться моими мимическими опытами, я оглянулся, но та уже крепко спала. Только на лице застыла улыбка, хотя вид у девушки был очень усталый. Не факт, что она без проблем сможет встать поутру.
Ладно, пользуясь случаем я еще погримасничал у зеркала и пришел у выводу, что вампиром выгляжу только когда делаю озабоченное или недовольное выражение лица. Значит, желательно почаще улыбаться или хотя бы держать себя в спокойном настроении.
Закончив эксперименты, я покинул комнатку, из коридора в хозяйской части трактира вышел в зал, где и обнаружил спящих прямо на полу отца девушки и сельского лавочника. Еще и одного из солдат, кажется.
Вышел под предрассветное небо и на сельской площади заметил остальных собутыльников трактирщика. Староста и пардий счастливо посапывали в почти пересохшей луже, в которой днем я видел свинью.
Я подошел к храму, поднялся на высокое крыльцо, подергал запертую дверь, а приложив к резным доскам ухо расслышал громовой храп. Постучал, и через минуту мне открыл какой-то тип в сером балахоне.
– Что тебе? – спросил он.
– Там пардий, – махнул я рукой на центр площади. – Забери, а то скоро люди проснутся.
– Ой, да что они там не видели, – проворчал мужик. – Можно подумать, впервой.
Но тем не менее он, почесываясь и ворча, двинулся забирать шефа, а я вошел в пустой храм и огляделся. Ну что сказать. Храм и храм. Куча всякого для религиозных служб, во что вникать я не имею ни малейшего желания. Главное же я понял сразу. Мне было абсолютно все равно, что я стою в как бы святом месте. Ну и отлично!
Завершив очередной эксперимент со своими новыми свойствами, я вышел из храма и двинулся к выходу из села. Ворота были еще заперты, но во дворах уже поскрипывали двери и где-то в отдалении распевался петух. Поселение потихоньку просыпалось, так что хмурый мужик с дубиной, который охранял ворота – как я понимаю, один из крестьян по жребию или по очереди – без вопросов выпустил меня.
Я пошагал по еще темной дороге, размышляя, что я о себе знаю. В смысле, что нового узнал. Я стал немного сильнее и кажется ловчее. Мне требуется меньше спать, и еще я неплохо вижу в темноте. Это плюсы.
Теперь о минусах. Мне не нравится свежий чеснок и… Я достал серебряную монету и повертел в пальцах. Так… Серебро мне тоже неприятно, но совсем чуть-чуть. Впрочем, как и чеснок. Про святую воду, если такая вообще здесь есть, ничего пока сказать не могу. Еще… Я прищурился на небо и припомнил, что солнце, которое как раз всходило, мне в больших количествах неприятно. Но так… Шляпа вполне поможет.
Еще я хочу крови. Причем почти всегда. Но проведя ночь с девушкой, я забрал у нее дофига энергии, частично снизив свой вампирий голод. И что получается? Заняться карьерой героя-любовника? Так себе вариант. Здесь есть инквизиция, и о таких свойствах вампиров они могут знать. Рано или поздно обратят внимание.
Да! Девушки на меня стали буквально вешаться. Даже Селена в первые часы моей жизни в этом мире, хоть и боялась меня, но в то же время даже заигрывала, хотя для неё это, похоже, не характерно. Она не производила впечатления ищущей таких приключений девчонки.
И мне стало очень неприятно, когда я осознал, что нисколько я Селене не понравился. Все что она ко мне испытывала – это благодарность за спасение и попадание под очарование вампира. А я уже раскатал губу. Размечтался. Просто Селена мне очень понравилась. С первого прикосновения к шерстке еще в моем мире. Да, даже когда она была в образе собаки… волчицы. И с чего бы? Может у оборотней тоже есть свое очарование?
Всего через час я дошел до следующей деревни, которая уже вовсю жила утренней жизнью. Никаких причин задерживаться здесь я не видел, но просто так пройти не удалось. В одном из дворов гуляли свадьбу, причем, как я понял, начинался второй день торжества, потому что за вытащенными на улицу столами сидели похмельные мужики и принарядившиеся женщины. Молодожены тоже были тут, явно отбывая повинность. Им, судя по всему, хотелось бы и дальше уединяться, но обычаи требовали присутствия за общим столом.
Те же обычаи требовали угостить случайного прохожего, так что мне вынесли кружку пива и кусок пирога. Пиво я не хотел, но к счастью достаточно было отпить один глоток, а от пирога отказываться и не подумал. Жрать, кстати, я стал намного больше обычного, просто не обращал внимания на обычный голод на фоне вампирьего.
Дальше, как я понимаю, от меня ждали подарка новобрачным, но я решил не расставаться с несколькими монетами, вдруг придумав коварный план. Просто решил проверить, забираю я энергию от соседства с человеком или только от ночи любви. И здесь для этого оказалось идеальное место.
Я вспомнил замеченный в храме местный уровень изобразительного искусства и попросил чтобы мне принесли карандаш и гладкую небольшую дощечку. А затем за несколько минут накидал двойной портрет молодоженов. Рисовать я немного умею, даже в художественную школу ходил два года. В прежнем моем мире фиг бы я чего заработал с таким талантом, даже рисуя шаржи где-нибудь в подземном переходе, но здесь мое творчество пошло на ура.
Меня тут же пригласили за стол, и я с трудом втиснулся на лавку между флегматичным мужиком и дородной крестьянкой. Наелся от пуза и сидел так часа два, пока точно не убедился, что начавшая подниматься жажда крови слегка ослабла. Только немолодая крестьянка с левого бока очень быстро начала строить мне глазки, но к концу моего эксперимента увяла и даже уснула лицом в стол. Как и мужик справа. И хорошо что все остальные гости списали это на обычную усталость и перебор с алкоголем.
Я выбрался из-за стола и двинулся прочь, сделав для себя еще три вывода. Первый. Мне достаточно сидеть с человеком впритирку, чтобы вытянуть из него энергию. Второе – мужчина или женщина, без разницы. А третье – у меня точно был вид простецкого парня, почти подростка, но женщины все равно попали под мое обаяние вампира. Не только соседка. Заинтересованных взглядов мне хватало и от других.
Но меня оказывается ждала еще одна новость, хоть и не связанная с моими новыми свойствами. Не успел я тихонько удалиться от свадебного стола, как услышал громогласные восторженные крики. Оглянулся и заметил, что два парня собрались делать предложения своим девушкам. Возможно здесь такой обычай на второй день свадьбы. Но не это главное. Меня поразила процедура предложения. Парни вручали довольным невестам по две монеты и букет цветов. Красных и белых.
Чёрт! Вот почему Селена так покраснела, когда я ей подарил цветочки, вроде как полезные на какие-то отвары, но тем не менее. Правда в моем букете были еще и розовые, но это возможно несущественная деталь. А существенная так это та, что перед этим я дал ей две монеты. И пусть это обычай может быть распространен только в этих местах, да и среди крестьян, а оборотница явно из более высокого слоя общества, но получилось все равно как-то двусмысленно.
К обеду я дошел до города, куда меня пустили совсем не бесплатно. Расставание с парой медяков за право войти в город меня сильно не задело, но и не порадовало. Так-то я от дочки трактирщика уже узнал достаточно о налоговой политике в окрестных землях. Меркантильная девушка больше всего интересовалась именно деньгами, а говорить весь вечер ей что-то надо было, вот я и оказался в том числе в курсе финансовых взаимоотношений в окрестных землях.
Здесь налоги собирали в основном с недвижимости. С лавок, мастерских и сельскохозяйственных земель. Ну и в городах еще за вход. С пешеходов и конных меньше, а вот с крестьян на телегах или купцов – в зависимости от ввозимого товара. Все остальные подмастерья и прочие работники участвуют в пополнении казны поселений и владетелей косвенно, покупая товары у торговцев.
