What feedeth most your sight?
To gaze on favour still.
What findest thou most to be thy foe?
Disdain of my goodwill.
Will ever age or death
Bring thee unto decay?
No, no, desire both lives and dies
Ten thousand times a day.
№11 Когда ты явилось, Желание?
Когда ты явилось, Желание?
В разгаре цветущего мая.
А кто, милый мальчик, родил тебя?
Тщеславия сказка земная.
Скажи мне, кто был твоей няней?
Взросление в сахарных грезах.
А мясо в дневном рационе?
Печальные вздохи на слезах.
Что пилво младенчестве раннем?
Любовную горечь разлуки.
В какой колыбели качался?
В надежде без страха и муки.
Что сны навевало в то время?
Приятные сладкие речи.
Где ныне спасительный дом твой?
Сердца меня нежные лечат.
Иная среда раздражает?
Нередко бывает такое.
С кем будет желание вместе?
Он музу лелеет в покое.
Что более радует взор твой?
Черты благосклонного гения.
Что худшее есть во врагах твоих?
К моей доброй воле презрение.
Тревожат ли старость и смерть тебя —
Распадами немощи полными?
Нет-нет, десять тысяч раз смертное,
Желание катится волнами.
№12 Winged With Desire
Winged with desire, I seek to mount on high,
Clogged with mishap yet am I kept full low;
Who seeks to live and finds the way to die,
Sith comfort ebbs, and cares do daily flow,
But sad despair would have me to retire,
When smiling hope sets forward my desire.
I still do toil and never am at rest,
Enjoying least when I do covet most;
With weary thoughts are my green years oppressed,
To danger drawn from my desired coast;
Now crazed with Care, then haled up with Hope,
With world at will yet wanting wished scope.
I like in heart, yet dare not say I love,
And looks alone do lend me chief relief.
I dwelt sometimes at rest yet must remove,
With feigned joy I hide my secret grief.
I would possess yet needs must flee the place
Where I do seek to win my chiefest grace.
Lo, thus I live twixt fear and comfort tossed,
With least abode where best I feel content;
I seld resort where I should settle most,
My sliding times too soon with her are spent;
I hover high and soar where Hope doth tower,
Yet froward Fate defers my happy hour.
I live abroad but still in secret grief,
Then least alone when most I seem to lurk;
I speak of peace, and live in endless strife,
And when I play then are my thoughts at work;
In person far that am in mind full near,
Making light show where I esteem most dear.
A malcontent yet seem I pleased still,
Bragging of heaven yet feeling pains of hell.
But Time shall frame a time unto my will,
Whenas in sport this earnest will I tell;
Till then, sweet friend, abide these storms with me,
Which shall in joys of either fortunes be.
№12 Окрыленный Желанием
Окрыленный желанием – рвусь покорить высоту,
Неудачей затоптан – уходит земля из-под ног,
Кто старается жить, тот стремится на сторону ту,
Где комфорт бытия размывает житейский поток,
Я бы тихо ушел, чтоб отчаянье высказать им,
Но с улыбкой надежда желанием стала моим.
Пребываю в трудах, никогда отдыхать не хочу я,
Наслаждений тем меньше, чем более страстен их вид,
Осторожные мысли, зеленые годы врачуя,
Ждут опасности той, что желанный мой берег таит.
Одурев от Заботы, с Надеждой предсказанной эры,
Поднимаюсь над миром в иные неясные сферы.
И я любящим сердцем не смею сказать, что люблю,
Только взгляд одолжит облегчение смутной особе,
Я бывал просветлен, но большому не плыть кораблю,
За притворным весельем скрывая душевные скорби.
Я хотел бы владеть, но потребность обязан отдать —
Не стремиться искать основную души благодать.
Так живу между страхом и всуе покинутым раем,
Редко дом навещая, и сердцу живому не внемля,
Я пристанище продал, где в лучшие чувства играем,
Ускользает от нас слишком быстро бегущее время.
Я парю в облаках, и Надежда становится башней,
Но Судьба своенравно мечту оставляет вчерашней.
Я живу за границей, но все еще в тайной печали,
Меньше здесь одинок, даже если невидимый вроде,
В бесконечной борьбе рассуждаю о мирном начале,
И когда я играю, все мысли и разум в работе.
И в душе человека становится близким другое,
Будто светлое шоу, для многих сердец дорогое.
Недовольно смотрюсь, но как будто доволен пока,
Похваляюсь небесным и чувствую адовы боли,
Час придет, воспарив над игрой, свысока
Я серьезно скажу свое слово по собственной воле.
До тех пор, милый друг, пребывай в эти бури со мной,
Стань и в горе, и в радости верной фортуной самой.
№13 Love Compared to a Tennis-Play
Whereas the heart at tennis plays, and men to gaming fall,
Love is the court, hope is the house, and favour serves the ball.
The ball itself is true desert; the line, which measure shows,
Is reason, whereon judgment looks how players win or lose.
The jetty is deceitful guile, the stopper, jealousy,
Which hath Sir Argus’ hundred eyes wherewith to watch and pry.
The fault, wherewith fifteen is lost, is want of wit and sense,
And he that brings the racket in is double diligence.
And lo, the racket is freewill, which makes the ball rebound;
And noble beauty is the chase, of every game the ground.
But rashness strikes the ball awry, and where is oversight?
«A bandy ho,» the people cry, and so the ball takes flight.
Now in the end, good-liking proves content the game and gain.
Thus in a tennis knit I love, a pleasure mixed with pain.
№13 Любовь по сравнению с теннисом
Играет сердце в теннис, но игра мужчин сложней,
Любовный корт – надежды дом, а мяч – удача в ней.
Он пуст, но он покажет всем зигзаг судьбы, поверь,
Резонный судьям аргумент побед или потерь.
Здесь пристань – ступор, зависть, лесть, а их антигерой
Следит оттуда сотней глаз, как Аргус, за игрой.
Подач потеря и очков – по собственной вине,
И кто с ракеткой у черты, усердствует вдвойне.
Свободной волей игрока ракетка мяч пошлет —
И в гонке с высшей красотой всегда к земле полет.
Но безрассудно минет мяч стороннего суда?
«Крученый вниз» – кричат с трибун, и он летит туда.
А суть и выигрыш в конце симпатия решит.
Восторг от вяжущей игры с мучением души.
№14 These Beauties Make Me Die
What cunning can express
The favour of her face,
To whom in this distress
I do appeal for grace?
