– Я уже отправил гонца к князю, до его прибытия нужно выяснить хоть что-то.
Торвуд Романо
Даже здесь, вдали от девчонки, мысли о ней тревожили меня. Зверь с мстительным удовольствием подкидывал мне будоражащие воображение картинки. Вот она сладко спит, одеяло сползло, открывая соблазнительный вид на высокую грудь в тонком кружеве. В следующий момент малышка беспокойно перевернулась, мягкая ткань задралась, обнажая длинную стройную ножку до самого бедра. Маленькие пальчики привели меня в дикий восторг. Я уже видел, как наяву, что пройдусь языком по щиколотке и втяну каждый из них в рот, а Сашенька будет громко и томно стонать и умолять меня не останавливаться. Возбуждение накатило жаркой, тяжелой волной. Позвоночник прострелило. Ещё только не хватало продемонстрировать другим охотникам мое незавидное положение. Рыкнул на чёрного паршивца-провокатора, но тот лишь ехидно посмеивался. Внезапно зверь заскулил, почуяв недоброе. К нам приближался двуликий. Мои волки взяли меня в кольцо. За своими переживаниями совершенно перестал думать о собственной безопасности. Сам же подарил возможным заговорщикам себя на блюдечке. Все беды от женщин! Зверь внутри сердито фыркнул, мол, пара – это великое счастье и благословение, а никакая не беда, но я в очередной раз отмахнулся от его глупостей. На поляну, едва не задыхаясь от быстрого бега, выскочил крупный волк. Он перекинулся и припал на одно колено, почтительно склоняя голову перед вожаком. Тааак, один из стражей Луиса.
– Альфа, я принёс тебе дурные вести, – начал он. Для удобства принял двуногую ипостась и махнул волкам отойти подальше, чтобы оставили нас наедине с гонцом.
– Говори! – велел я.
– Ваша пленница пропала этой ночью из камеры подземелья, – доложил он и замер, ожидая моего справедливого гнева, и он обязательно последует, только сначала нужно найти девушку. «А если сбежала?» – вдруг подумалось мне. Если сбежала, то все пособники будут показательно наказаны, и она тоже. С каким удовольствием я пройдусь плеткой по обнаженной, нежной коже спины и ягодицам, оставляя красные отметины, чтобы неделю сидеть не могла! Но есть ещё варианты: похищена врагами, пронюхавшими об истинном положении дел, или кто-то из своих решился с ее помощью шантажировать меня. Оба этих варианта приводят к неутешительному выводу: рядом со мной предатель! Ну и версию с побегом нельзя сбрасывать со счетов.
– Я возвращаюсь в твердыню, – объявил о своем решении.
– Докладывай, Луис, – потребовал, стоя напротив окна собственного кабинета, вглядываясь в окружающий лес.
– Мой князь, порадовать пока особо нечем.
– Это я и так знаю, – рыкнул раздраженно.
– Слуга, принесший ужин, исчез без следа. Он жил в замке один. Парнишка – сирота. Получил назначение на кухню совсем недавно и по словам знакомых очень этим гордился. Был простоват, не слишком амбициозен и, кроме всего прочего, предан роду Романо. Ума не приложу, что заставило его пойти на это!
– У каждого можно найти слабость и умело сыграть на ней, и даже самые неподкупные совершают предательство, – заметил философски. – Дальше.
– Дария пока найти не удалось, но мы ищем. За Августом уже послали. Ищейки Шона работают вместе со стражами, – продолжил доклад.
– Тщательно прочесать лес, установить наблюдение за домом Дария. И вот еще что, никому из старейшин ничего не сообщать.
– Слушаюсь, альфа.
– Докладывать обо всем мне лично. Свободен, – начальник стражей уже почти дошел до двери. – Если ты поспособствовал ее побегу, я вызову тебя на поединок чести. Ты знаешь, что это означает.
– Да, мой князь.
Глава 12
Александра Вяземцева
По ощущениям меня во второй раз сбила машина, болела каждая косточка. Разлепить глаза удалось с трудом. Прищурилась от яркого солнечного света, быстро обшаривая взглядом обстановку вокруг. Небольшая комната с широким окном и массивной кроватью, на которой я и лежала. Чистое белье, источавшее тонкий аромат луговых трав и малины. Основательная тумбочка и кряжистый комод. Кремовые льняные занавески. Дверь, тихонько поскрипывая, отворилась, пропуская внутрь крепкую невысокую старушку в широкой белой рубахе и темной юбке с белым фартуком.
– Очнулась, наконец, девонька, – тепло улыбаясь, неожиданно моложавым голосом произнесла она. – Уж я-то как перепугалась, обнаружив тебя еле живую на пороге дома. Бедняжка, – она всплеснула крепкими руками, прижав ладони к щекам, – досталось же тебе. На-ка вот, выпей. Этот отвар силы вернет, да хворь всякую прогонит, – содержимое небольшой глиняной кружки одуряюще пахло медом и чем-то еще. Протянула было руку, но принимать питье от незнакомки все же не решилась. С другой стороны, хотела бы убить, оставила бы на пороге. Может хочет князю живой вернуть, для этого и выхаживает? – Слишком много тревоги в тебе, дочка, – старушка осторожно уселась на край кровати, пристально вглядываясь в мое лицо. – Не волчица ты, но принадлежишь к древнему, славному роду. Расскажешь, как так вышло, что Дарий принял тебя в семью? – воспоминания о названном отце снова разбередили раны на сердце, и я, шмыгнув носом, тихонько заплакала. – Ну, будет, будет, – утешала меня хозяйка, осторожно поглаживая холодную дрожащую руку своей, – откройся старой Ледьяне, легче станет.
Слова полились сами собой, складываясь в предложения, повествующие о моей счастливой жизни на Земле, и о таком глупом ее завершении, как оказалась здесь в Темной твердыне. Едва зашла речь о князе, старушка скривилась:
– Гнилой род, гнилое семя! – зло выплюнула она. – Эти двуликие возомнили себя выше богини, попрали законы предков. Давно пора было встряхнуть их хорошенько!
С горечью рассказала о единственном волке, что отнесся ко мне по-человечески, хоть он и не был человеком. Поведала о вероломстве Ританы и ее брата, убившего моего названного отца.
– Жаль Дара, славный был волк. Да распахнет богиня перед ним двери своих чертогов! Правильно, что ритуал вступления в род успели провести. Даже на пороге смерти он думал в первую очередь о тебе, отдавая свою кровь. Это последний этап. Теперь ты – Александра Колвуд. Носи это громкое имя с честью, будь достойна своих великих и благородных предков.
– Но я – всего лишь человек, – беспомощно прошептала, в очередной раз осознавая, что участь моя незавидна.
– Не все так просто, Сашенька. Вспоминай, кто еще был рядом с тобой? Может, давал особое питье или добавлял что-то в воду для мытья? – хитро прищурилась Ледьяна.
– Был еще Август – друг Дария. Они вместе выхаживали меня после травмы, а потом он внезапно уехал. Правда перед отъездом шаман сказал мне кое-что пугающее: «Не дай этому миру захлебнуться в крови».
– А ты полна сюрпризов, девочка. Значит, старый пройдоха искупал-таки тебя в своих особых травках.
– И чем мне это грозит? – со страхом спросила хозяйку.
– Знаешь, почему двуликие ни во что не ставят людей? – вопросом на вопрос ответила старушка.
– Нет.
– Наш мир – это мир силы, а вы гораздо слабее любого из нас, – любого из нас… любого из нас. Значит, она тоже оборотень. – Не бойся ты так! Я никогда не причиню тебе вреда, да и теперь сделать это будет трудновато, – довольно хихикнула она, словно девчонка. – Благодаря отвару Августа с каждым днем ты будешь становиться сильнее и в конце концов практически сравняешься с нами, так еще и наследница знатного, уважаемого рода. От женихов отбоя не будет, – мечтательно закатила глаза Ледьяна, а меня передернуло.
– Как Вы узнали, что Дарий стал моим названным отцом? – с любопытством спросила ее, чтобы переключиться с разговора о мужчинах. Не заладилось что-то у меня с ними.
– Каждый шаман и главы родов способны увидеть твою особую метку, ну и нам травницам кое-что дано, – лукаво ответила она.
– А какой у Вас зверь? – спросила хозяюшку.
– Бурая медведица я. Давай-ка отдохни еще, егоза, а вечером и банька поспеет, одним махом все дурные мысли из головы уйдут от моего волшебного пара. Не просто так ты явилась сюда. Духи предков говорят со мной. Тебя ведь огонек привел, так?
– Да, маленький такой голубой шарик.
– Сама Луналия направляет тебя. Не сходи с намеченного пути, иначе быть беде, – ну вот, и эта медведица туда же.
«Что же они мне разные ужасы пророчат?» – подумала, зевая, и погрузилась в глубокий спокойный сон, в котором огромный черный волк с тоской смотрел на меня.
Во второй раз проснулась, когда небо окрасилось в нежно-розовый цвет, а солнце почти скрылось за деревьями. Сладко потянулась, откинула теплое одеяло и спустила ноги на теплый дощатый пол.
– Ледьяна, – тихонько позвала я, выглянув из комнаты, ответа не последовало.
Сразу за большой печкой вдоль стены у окна стоял большой разделочный стол, рядом рукомойник. Еще один стол поменьше со стульями был в центре комнаты, у противоположной стены широкий, массивный диван и два кресла. Пол застелен толстыми половичками. Рядом с той дверью, откуда вышла я, с другой стороны печи была еще одна. Наверное, спальня хозяйки. Комнаты были расположены так, чтобы печь нагревала их все своим теплом.
– Вот и хорошо, что ты встала, Сашенька, – и как это я не услышала, как вошла медведица, наверное, задумалась слишком глубоко. – Ты вот что, оставайся у меня насовсем. Научу тебя с травами обращаться, а судьба твоя и здесь найдет, вот увидишь. Живу я уединенно, гостей почти не бывает. Детей богиня не дала. Перезимуем, а там, может, захочешь столицу нашего княжества посмотреть? – от бескорыстного участия еще одного существа в этом мире к горлу подкатил ком, глаза заблестели и, не сумев вымолвить и слова, только кивнула. – Все наладится, девонька, поверь старой Ледьяне, – тепло улыбнулась она, отчего в уголках острых не по возрасту глаз собрались морщинки. – Давай-ка, идем. Я уж и венички запарила.
Рядом с домом обнаружилось еще одно строение поменьше. Старушка первая прошла внутрь, я за ней. Велела снимать легкую длинную рубаху, что была на мне и укладываться на полок. В парной царил полумрак, лишь немного света пробивалось из небольшого окошка. Под низким потолком висели пучки трав, знакомый аромат полынной горечи и смолистого дерева защекотал нос. Зажмурилась от удовольствия, чувствуя, как в каждую клеточку моего тела проникает приятный жар, легонько покалывая иголочками, пробегается от пальчиков на ногах до макушки. Выскочила за дверь, а тут уже и Ледьяна стоит, указывая мне становиться в большую лохань. Пробормотав что-то себе под нос, медведица зачерпнула большим ковшом воды из бочки и окатила. Холодные, бодрящие струйки остужали разгоряченную кожу, возвращая легкость и беззаботность. Протянув мне широкую простыню, хозяюшка пригласила за стол. Травяной отвар с ягодами и медом прекрасно утолял жажду. А уж после веничков и крепких рук Ледьяны я вообще вышла другим человеком. Сполоснувшись на сей раз теплой водой, тщательно обтерлась и замотала волосы.
– Уж не обессудь, гардероб явно не княжеский, – смущаясь, старушка подала мне еще одну рубаху и простой теплый халат. – Надо бы на ярмарку сходить.
– Мне неловко, что я добавляю Вам неудобств, – не хотелось, чтобы эта простая женщина тратилась на меня. Ведь как отдавать-то?
– Ты мне это дело брось, Сашка, – грозно подбоченясь, сказала она, – чай не обеднею от нескольких трусов-то. И потом, говорю же, ты у нас богатая невеста. Можем обратиться в ближайший хутор медвежий, там глава рода без труда опознает в тебе наследницу Колвудов и ссуду даст под небольшой процент. Отдашь, когда сможешь, а то и так поможет, по-соседски.
– Не хочу я, чтобы хоть кто-то узнал обо мне. Торвуд, наверняка, станет меня искать, – отмела эту идею.
– Ну как знаешь, можно и защиты попросить или покровительства, – скривилась и на это предложение. Знаю я такое покровительство, из одного рабства в другое попадешь. – Что-то ты не о том подумала, девочка. Медведь никогда не возьмет женщину силой или обманом, запомни. Только с ее согласия!
– Что-то волк моего согласия не больно спрашивал, – пробурчала сердито.
– Вот дурья твоя башка, говорю ж, медведь. Медведь, а не волк! Нашла с кем сравнивать. Волчье племя мельчает. Мало в них осталось былого благородства, все больше на падальщиков становятся похожи. Но тут настаивать не стану, и сама могу тебя обеспечить, чай не последнюю кашу без сала доедаю, – Ледьяна высоко задрала нос и потопала на выход. – Пойдем, жаркое стынет, а вот наливочка моя на малинке, наоборот, нагревается. Не порядок, – улыбнулась она и, лихо подмигнув, утащила меня под локоток обратно в уютный, теплый дом, тем более, что на улице довольно ощутимо похолодало.
В печке потрескивали дрова, а на столе уже стояли две простые глиняные миски, ароматные ломти домашнего хлеба, свежие огурцы и та самая обещанная наливочка в небольшом стеклянном графинчике.
По-моему, такого вкусного жаркого я не ела никогда, а может проголодалась за весь день, да еще и после бани. В общем не заметила, как опустела тарелка. Ледьяна лишь с удовольствием поглядывала на меня, радуясь моему здоровому аппетиту.
Перемыв посуду, мы с медведицей устроились на диване, и она стала рассказывать мне о великих бурых медведях прошлого, об истории возникновения княжества медвежьего, да об истоках вражды с волками и дикими котами. Ее плавный, напевный голос убаюкивал. Сама не заметила, как уснула.
Глава 13
С того дня моя жизнь, наконец, устаканилась, перестав напоминать безумные американские горки. И мне нравился этот неспешный ритм, тихие разговоры с Ледьяной о мире двуликих, наука травниц под руководством мудрой женщины захватила меня. Медведица щедро делилась знаниями о силе тех или иных трав, учила отыскивать их в лесу, правильно собирать и обрабатывать. Скоро я начала вполне сносно ориентироваться, больше не рискуя каждый раз не вернуться домой. С удовольствием топила большую печь. Мне – истинно городскому жителю вообще простой быт старушки казался волшебным, диковинным.
В одно утро, ворча на мое упрямство, Ледьяна все же собралась в ближайший хутор купить мне вещей. Вначале она пыталась и меня уговорить к ней присоединиться, но страх быть узнанной был все еще слишком силен. Правда, как подумала, что останусь в лесном домике одна, сразу почувствовала себя неуютно. Выбрала, на мой взгляд, меньшее из зол и, чтобы скоротать время, занялась обедом, а после подбором трав для самого простенького зелья от простуды. Двуликие болели крайне редко, но вот насчет меня медведица пока не была уверена, потому поручила мне осваивать свой первый рецепт. Перед уходом медведица заверила меня, что незваных гостей опасаться не следует. Место это особенное, абы кого не пропустит. Обняв женщину на прощание, улыбнулась и вернулась в дом. Скоро работа закипела. В печи уютно потрескивал огонь, доводя тушеного в горшке зайца до совершенства. На столе стояла особая спиртовка для нагрева небольшого котелка с отваром, в который, согласно книге, мне полагалось последовательно добавить еще несколько ингредиентов, проварить на медленном огне и оставить настаиваться.
К возвращению Ледьяны все было готово. Весьма довольная медведица помимо одежды накупила еще кучу приятных женскому сердцу мелочей: красивый резной гребень, небольшое зеркало в металлической оправе, душистое мыло, особое средство для волос, а еще красивые ленты, на концах украшенные необычными подвесками. Только я открыла рот, чтобы в очередной раз сказать, что мне не нужно так много, как медведица рыкнула с чувством, веля не обижать ее и принять подарки.
Лес кормил нас, щедро делясь своими сокровищами: грибы, ягоды и, наконец, орехи. Как выяснилось, старушка просто обожала орешки в меде, а я как раз заприметила несколько деревьев, похожих на нашу лещину. Ледьяна сказала, что это большая удача, и нужно скорее идти собирать, а она, вот ведь, тесто как раз поставила на пироги. Я подхватила вместительную корзину и отправилась на промысел. Было весьма прохладно, но солнечно. Воздух звенел от лесной тишины. Шла знакомой тропинкой, напевая что-то себе под нос. Вот здесь на этой опушке в прошлый раз я собирала лютоцвет, значит, как раз за ней и будет нужное мне место. Поставила корзинку на землю и осторожно наклоняла гибкие ветви, собирая спелые орехи. Работа спорилась. В корзине уже было чуть больше половины, как вдруг за спиной послышался треск. Обмирая от страха, повернулась, на полянку вышел огромный бурый медведь. Он удивленно смотрел на меня своими умными глазами, а потом начал осторожно принюхиваться. В этот момент из головы вылетело абсолютно все, что я знала о медведях, как, впрочем, и то, что передо мной, скорее всего, был двуликий, забредший в нашу глушь с какой-то определенной целью. Попятилась назад, подхватывая корзинку, и, развернувшись, с криком побежала к домику, а медведь за мной. Тут на тропинке появилась бабушка со своим посохом. Пропустив меня, она бесстрашно упёрла руки в бока и, перехватив помощника поудобнее, огрела медведя по хребту:
– Что ж ты делаешь, окаянный! – ворчала она. – Совсем мне девочку перепугал, – медведь стыдливо опустил к земле мохнатую голову и пытался бочком обойти гневающуюся Ледьяну. – А ну, стоять! – рявкнула она недовольно. – Обратись и представься, как положено!
Фигура мощного хищника подернулась дымкой, и вот уже на месте зверя стоял огромный мужчина с русыми кудрями и добрым лицом. Он поклонился бабушке в пояс и пробасил:
– Не серчай, Ледьянушка, не знал я, что гостья у тебя.
– Зачем пожаловал, Ярослав? – все еще не сменила гнев на милость медведица.
– Так князь наш опять давече перебрал медовой, мается бедный, а зелье твое чудодейственное закончилось.
– Как дети малые, – фыркнула, подобрев, старушка. – Жениться ему надо, да бросить всякими глупостями заниматься. Гнал бы уже эту кошку блудливую взашей, так нет же, в спальню собственную ей дверь открыл.
– Откуда ты знаешь? – распахнулись в удивлении теплые ореховые глаза.
– Думаешь, уехала из столицы и все? И не надейся! Ежели что, сам знаешь, не посмотрю, что князь, отхожу своим посохом вдоль спины, да пониже, чтоб сидеть не мог, глядишь мозги на место и вернутся, – а я представила себе эту картину, как здоровенный детина примерно такого же внушительного размера, что и мой новый знакомый Ярослав, с гиганьем бегает по двору от разъяренной медведицы и, не удержавшись, прыснула. – Да, Сашенька! Совсем эти самцы от рук отбились. Воспитывать и воспитывать их еще!
– Сашенька, – как зачарованный повторил мужчина, – имя какое чудесное, солнечное и тягучее, как мед.
– Не смущай мне внучку. Пойдем-ка лучше в дом. У меня и пирожки поспели, а Саша утром таких блинов напекла, чисто кружево. Остались еще. Угощать дорогого гостя будем, – и бодро потопала обратно, подхватывая меня под локоток.
– А как же зелье для князя? – несмело спросил медведь.
– Ничего ему не сделается, твоему князю. Помается немного, да пройдет, – снова проворчала травница. – В другой раз умнее будет.
Задумавшись, медведь не сразу пошел за нами следом, и я рискнула спросить:
– Ледьяна, кто этот Ярослав?
– Так знамо, кто, воевода это наш, медвежий. После князя второе лицо в государстве, – ага, скорее морда.
– Значит, он – воин, – продолжила свою мысль.
– Понятное дело, что воин, не пахарь же, – хохотнула травница.
Мужчина действительно чем-то напоминал русского богатыря из былин. Был высок и статен, а ручищи-то просто огромные, вот только тепло было рядом с ним, а от Торвуда холодом веяло.
Рука, удерживающая корзинку, дернулась.
– Позволь помочь тебе, красавица, – лучисто улыбаясь, предложил Яр, а сам уже и ношу мою перехватил, медведица лишь хмыкнула задумчиво и дальше потащила.
Вот уже и уютный домик Ледьяны впереди.
– Ты иди, Сашенька, отвар поставь, да на стол накрой. Мне с воеводой потолковать надо, – я пожала плечами и скрылась внутри, забрав корзинку с лакомством.
Ледьяна
Некстати явился воевода, ох, некстати. Не хотела ведь девочка, чтобы нашли ее, но этот упрямец, похоже, станет добиваться внимания Саши, да только задурить ей голову не позволю. Пусть со столичными медведицами, да хоть с кошками развлекается.
– Скажи-ка мне, Яр, что за виды у тебя на внучку мою? – сверля взглядом воеводу, совсем, как в детстве, когда отчитывала их с юным князем, что опять в чужой сад залезли, спросила его.
– Не родственницы вы, знаешь же, что вижу. Волчьего рода она. Род Колвудов, не так ли? – возразил он.
– Никому не слова об этом. Досталось там девочке, да и Дария нет больше, – вздохнула, вновь сожалея об уходе столь достойного двуликого.
– Как нет? – на секунду опешил Ярослав.
– Это долгий разговор, да и не моя тайна. Захочет, сама расскажет тебе. А ты, чтобы с глупостями всякими не лез, ясно? Вмиг отважу! – рыкнула угрожающе.
– Пара она мне, – едва слышно выдохнул воевода. – Как ее аромат почуял, едва голову не потерял от счастья, потому и напугал, даже обратиться сразу не смог.
– Нелегко тебе придется, сынок. Да только не торопи ее, ухаживай, залечи израненное сердечко, но главное – никому про нее не рассказывай, – медведь серьезно кивнул, только тогда и пропустила его внутрь.
Александра Вяземцева
Ярослав с Ледьяной вошли, едва я накрыла на стол: и блинов со сметаной и вареньем, и пирожков бабушкиных, хотя, что-то мне подсказывало, мужчина с большим удовольствием мяса бы съел. А он ничего, счастливо жмурясь, обмакивает блин в варенье и сметану, и нахваливает мои кулинарные способности. Украдкой рассматривала нежданного гостя: широкое, скуластое лицо, высокий ровный лоб, густые брови, глаза открытые, цвета расплавленной карамели, в которых крохотными песчинками застыл солнечный свет, нос прямой, небрежная щетина, кудрявые локоны, а губы – настоящее испытание для женской выдержки, пухлые, мягкие даже на вид. Почувствовав мой взгляд, Яр сглотнул тяжело и посмотрел прямо, не красуясь, хотя, безусловно, знал себе цену. Но не было в нем превосходства и даже снисходительного принятия, лишь робкая улыбка и… восторг? Глупости какие! Откуда восторг? Смутившись, отвернулась и отпила из собственной кружки. Не думала, что после всех испытаний, выпавших на мою долю, мужчина вообще будет в состоянии меня впечатлить. Почему-то именно Ярослав располагал к себе, одним своим видом внушая спокойствие и чувство защищенности. Покончив с угощением, медведь засобирался обратно.
– Проводи гостя-то, Сашенька, – хитро улыбнулась Ледьяна. – А ты воевода, заходи почаще, не забывай старуху, – и, махнув рукой, скрылась в своей спальне.
– Прошу, Ярослав, – поднялась со стула, как вдруг крупная ладонь накрыла мою и нежно погладила, мгновенно отстранившись, едва захотела возмутиться подобному самоуправству.
– Позволишь прийти к тебе завтра? – развернувшись у самой двери, спросил Яр.
