Ирина Смитт "Ночь Cвятого Валентина"

– Я тоже так считаю. Слушай, слезь с окна, а то намочишь платье. И еще, солнышко! Слушай теперь сюда: мои предки просто золото! Только представь себе, они снова уезжают к бабусе по дому…

– Они же у тебя часто ездят…

– Но в этот раз, похоже, задержатся надолго. Там самое время подвязывать виноград, опрыскивать овощные культуры и возиться на грядках.

– Я, по-моему, знаю, что ты затеяла.

– Немудрено, подруга! Безо всяких разговоров, безо всяких отмазок. Ты переселяешься ко мне!

Та рассмеялась.

– Мы тут с тобой такое устроим!

***

Дверь в магазинчик Леонида Вячеславовича открылась, и зазвенел колокольчик.

– Сейчас–сейчас, иду-иду. Это ты, Виктор?

Пожилой, дородный, с добрым усатым лицом Леонид Вячеславович вышел из подсобного помещения и поправил на носу очки.

– Батюшки! Какие гости!

Перед прилавком стояли, смущенно улыбаясь, две девушки.

– Мои красавицы! А я–то думал, это Виктор мой там проснулся. Он что-то не расторопный сегодня.

– Вы заняты?

– Нет, Розочка, нет. Если вам, цветочки мои, что-нибудь нужно, то всегда пожалуйста…

– У нас просьба к вам.

– Да, нам нужны кое-какие латинские тексты.

– В оригинале?

– Да.

– Вот список.

– Дайте-ка мне. – он взглянул на листок бумаги. – Н-да… вряд ли у меня будет Катулл или Овидий; Сенека, пожалуй, будет… Ну, в общем-то, многое из этого я могу вам предоставить. Надолго?

– Нет, мы можем сделать распечатки.

– Что за век!

Девушки весело переглянулись и последовали за Леонидом Вячеславовичем. Они поднялись по лестнице и вошли в большую просторную комнату, где повсюду были книги: на столе, на книжных полках двух огромных стеллажей и просто – стопами лежали на полу, подоконнике и на всех ровных поверхностях.

– Как видите, это я еще не успел привести в порядок. Виктор звал каких-то своих студентов, но вряд ли их дождешься… Ну да ладно, сейчас я поищу, подождите.

Лиза взглянула на Розу:

– Больше ничего там не надо?

– Нет, вроде бы, – пожала та плечами.

– Ах, еще этот французский. Надоел, честное слово.

– О мон ами, ты же так рвалась его учить!

– Ах, камарада, уже не до него.

– Знаю–знаю, его затмил этот светловолосый аполлон с четвертого курса, коего имя…

– Так–так–так! Что-то ты разговорилась больно!

– Думаешь, Пашенька будет ревновать?

– Ну, пока он его не знает.

– Ой, подруга…

– Эй, Леня!

Девушки обернулись. Звонкий мужской голос раздался откуда-то снизу.

– Нехорошо товар оставлять, у тебя тут уже клиенты. Сейчас как развернутся да уйдут!

– Иду–иду, Витя! Сейчас! – и Леонид Вячеславович взвалил кучу книг на свободный краешек стола. – Так, девицы, разбирайтесь пока сами. Я сейчас подойду.

– Хорошо.

Он ушел, и подруги приблизились к столу.

– Ты смотри, как много! Тут на все пять курсов хватит.

– Да ты что! Еще останется.

– Вот это книженция! – Роза взвесила в руке огромную зеленую книгу. – Ну-ка посмотрим. Свод римских законов. Что-то, блин, не то.

– А эта! «Энеида». Н-да. Вот и Сенека, а тут какие-то рассказы…

Они перебирали книги, рассматривая обложки, страницы, порой, такие изветшалые, что и умудренному коллекционеру раритета стало бы их жаль.

Тут на глаза Розе попалась с виду очень старый большой черный фолиант с литьем.

– Уау, – произнесла она одними губами и с трепетом взяла в руки древнюю вещицу. Повертела в руках: на книге не было ни названия, ни имени автора, только красивый выпуклый узор. Она ощупала прохладную поверхность литья и открыла книгу. На пожелтевшем титульном листе была надпись на латыни готическим шрифтом:

«Maxime horribilis ut accidere hominicum possum, hic EST ut ille occubit ipsam incarnationem Mali, pulcherrima ex incarnationum».

– Что это? – раздался у нее над ухом голос подруги.

– Надо бы словарь, – Роза неуверенно перевернула страницу. Перед ее глазами возник стихотворный текст без оглавления. Руки ее дрогнули, словно книга стала тяжелей, в глазах как будто потемнело, какая-то неведомая сила сдавила виски. Роза чуть не выронила книгу из рук и, быстро захлопнув ее, бросила на стол. Она схватилась руками за голову и отошла к окну.

– Что с тобой? Роза, солнце…

– Тяжело как-то, не знаю. У меня такое иногда бывает.

– Ты пугаешь меня, подруга.

– Малокровие.

Лиза пожала плечами и продолжила изучать стопку книг. Роза обернулась, нахмурилась, подошла к столу и снова взяла книгу в руки. Книга как будто сама открылась посередине, и Роза охнула, увидев портрет юноши.

– Ух ты, кто это? – выдохнула Лиза.

Обе смотрели на юношу, одетого по-средневековому. У него было очень красивое печальное лицо, обрамленное длинными кудрями, в глазах таилась загадочная глубина. Его глаза так и притягивали, как магнит.

– Интересно, кто это, – выдохнула Роза и притронулась рукой к портрету. Что-то кольнуло ее в сердце, и она, испугавшись, быстро захлопнула книгу.

– Давай возьмем вот эти, – Лиза, между тем, уже собрала все нужные томики в стопку. – Распечатаем и вернем. Bon?

– Bon.

– Все, allons enfants de la Patrie!

***

Вечером они вновь сидели у Лизы в комнате и слушали «The String». Лиза прибирала в вещевом шкафу. Роза сидела у окна и смотрела на дождь.

– Ну, как тебе эти скрипочки? А? Ты чего такая задумчивая?

Роза неотрывно глядела куда-то и кусала ноготь. Она, вдруг очнувшись, обернулась.

– Что?

– Нет, так нельзя, солнечная девчонка. Веселушке ни к лицу грусть, поняла? Как тебе это платьице без бретелек?

– Очень мило.

– Что значит мило? Надо говорить «сексуально».

Роза рассмеялась:

– То, что нужно. Для кого это?

– Как для кого? Для меня, конечно… но, если ты имеешь ввиду…

– Ага. Ты ведь эту штучку-заманучку не просто так купила. Ну-ка колись!

– Ладно–ладно, ты его знаешь.

– Ах ты бессовестная! Твой парень будет в гневе!

– Можно подумать.

– Да–да.

– Кто сказал, что это не для него?

– Дофлиртуешься ты.

– Кто бы говорил. Сама – нахалка: прямо перед носом у своего дорогого Алешеньки с этим Грэгом общалась.

Та звонко рассмеялась на эти слова.

– Балда ты! Я ж его так отшила. Грэг на самом деле – мой… брат!

Лиза аж присела.

– Да ты что? И ты мне не сказала?!! КА-а-кой красавчик!!!

– Да ладно тебе.

– Да что да ладно? Познакомь, ну ма шэри!

– Ладно, ладно. Как-нибудь.

– Знаем мы ваши «как-нибудь»! – на лице Лизы отобразился гнев нетерпения, но тут же сменился на задорное любопытство, – А он что, не американец?

– Ну можно и так сказать, живет в Америке… Грэг – это Георгий. Гошка, то есть! Хе-хе!

– Г-О-Ш-А! Изумительное имя… О! Эта тема мне нравится! – Лиза прислушалась и, прибавив звук, взглянула на подкассетник. – Трибьют AENIM’е.

– А оригинал ты слышала?

– Да, панкушка Лариска с розовым ирокезом с третьего курса давала послушать. Я с ней такими темпами скоро сама рокершей стану.

– Ты хорошо ее знала?

– Что? Почему ты сказала знала?

– Потому что… весь универ говорит… Ты не слышала? Она и еще двое ее однокурсников погибли после рок-концерта.

И в этот момент, как бы вторя, за окном прогремел гром.

***