Ирина Смитт "Ночь Cвятого Валентина"

– Ага.

– Хорошо?

– Отлично!

Грэг увидел кого-то из знакомых, улыбнулся, помахал и отошел. Взяв у бармена в обе руки напитки, Лиза обернулась к подруге и тотчас изменилась в лице.

– Эй, что с тобой? Солнце!

Роза терла ладонью кожу на шее и морщилась. Ей казалось, что звуки сливаются в один несвязный шум, а краски – в одно бесформенное пятно. Ее пошатнуло, но она удержалась на ногах. Увидев это, Грэг тут же подбежал к ней и взял под локоть. То, как он помогал и смотрел на Розу, почему-то кольнуло Лизу. Братья все такие?

Они нашли свободный столик и расселись вокруг него.

– Кальян будете? – спросил Грег.

– Да, давай, – улыбнулась Лиза.

Грег улыбнулся в ответ и отошел. Она проводила его глазами, а затем улыбка исчезла с ее лица.

– Роза, с тобой точно все хорошо?

– Да. Все в порядке. Все хорошо.

– Ты меня пугаешь. У тебя наверно анемия опять.

– Да, похоже. И знаешь, что? Помнишь ту книгу?

– Какую?

– Ну ту, что у Леонида Вячеславовича, старинную. Помнишь? Черная, с литьем, с портретом парня кудрявого.

– А-а, да!

– Это, похоже, из-за нее. Она теперь у меня дома.

– Что, стырила?!

– Нет, он разрешил мне за работу взять книгу, вот я и взяла.

– Ну ты точно мотылек. Надо подальше от пламени держаться. Слушай, может, там старая пыль в этой книге, а у тебя аллергия?

От воспоминания о книге Розе стало еще хуже, и она схватилась за подругу, чувствуя слабость, а затем перевела дух.

– Мне надо в туалет, – пробормотала она.

– Рози, тебе помочь? О ма петит шери!

Роза, отдышавшись, подняла голову и почувствовала, как тело покрывает ледяной пот, – это было влияние чьего-то взгляда, Роза точно чувствовала. Кто-то очень сильный, очень опасный смотрел на нее. Ее до жути испугало это смутное подозрение. И она, подняв глаза, вдруг увидела, откуда исходит эта опасность, – в противоположном конце клуба в тени стояла фигура. Огням стробоскопа удавалось лишь выхватить часть его одежды и ног. Мужчина, точно. Кто такой? Что ему нужно?

Среди могил,

Среди крестов

Ты словно солнце

С высоких небес…

Шепот в ее голове. Тот самый, из сна! Роза вскрикнула, прикрыв уши руками.

– Ты тоже это слышала?

Но Лиза только покачала головой:

– Нет, Роза, что с тобой?

– Я сейчас… сейчас вернусь.

– Может, пойти с тобой?

– Нет-нет, вон уже и Грэг идет, все в порядке. Побудь с ним, я справлюсь.

– Ну хорошо.

Роза насилу улыбнулась и неровной походкой направилась в дамскую комнату. Лиза проводила ее взглядом.

Чувствуя усталость, боль в переносице, шее и груди, Роза открыла кран и умылась. За макияж можно было не переживать – его просто не было. Ей не нужен был макияж, Роза считала это лишним, неестественным, и потому – не приемлемым. Она посмотрела в зеркало. В уборной больше никого не было. Но звуки стали как-то странно расплываться, в глазах помутнело, в висках сдавило. Роза зажмурилась и снова открыла глаза. Все поплыло перед ее взглядом: зеркало, стены, потолок. Кафель под ногами стал серо-бурого цвета, как земля. Возникла какая-то сырость в воздухе. Роза схватилась за края раковины, слушая журчание воды и зажмурилась. Когда ж это кончится? Она сделала вдох-выдох, затем медленно выпрямилась. Открыла глаза – и охнула. Она не верила тому, что видит: она стояла в своей маленькой спальне дома детства. Роза оглянулась по сторонам – повсюду ее игрушки, книжки, детская кровать, детская мебель. Играет мультик по телевизору. Роза помотала головой и снова открыла глаза. Звуки стихли. Теперь повсюду в комнате горели свечи: на подоконнике, книжных полках, на столе, на шкафах – повсюду.

– Боже… Я схожу с ума, – пробормотала Роза, пятясь назад. Она зажмурилась и снова открыла глаза.

Уборная.

Музыка гремит, люди веселятся. Слава Богу. Но звуки почему-то снова стали искажаться, превращаясь в кашу. Роза сжала голову руками и – снова стояла посреди своей тихой детской спальни. Тишина. Дома, похоже, никого нет. Откуда эти свечи? Чертовы сны. Они начинают сбываться. Роза сделала вдох-выдох. Закрыла и открыла глаза.

Увидела себя в зеркале уборной. И не узнала. Какая же измученная, бледная и испуганная она была!

– О Господи, – прошептала она, трогая свое лицо.

Повеяло холодом. Роза повернула голову к окну – форточка была закрыта.

Окно спальни было закрыто. Послышались чьи-то шаги, сюда кто-то шел. Она огляделась.

– Мама, ты? Пап?

Рядом с ней кто-то стоял. Она чувствовала чужое присутствие всем естеством, но в зеркале никого не было. Стало очень страшно.

Роза стояла молча, не дыша, не двигаясь. Она боялась думать, что ее ждет, если она обернется.

Он приблизился еще на шаг. Это был он. Высокий, в черном, из зала. От него было то же самое ощущение, как в зале. Это точно был он. Кто бы ты ни был, подумала Роза, пытаясь сохранить способность мыслить и рассуждать, убийца, насильник, маньяк, я постараюсь дать отпор, а нет – то приму Божью волю.

Она резко обернулась и увидела его лицо. Вздох удивления сорвался с ее губ.

Он стоял посреди ее детской, как будто сошел со страниц романа. Со страниц той самой книги. Что-то гипнотическое в его глазах заставило ее сдавленно произнести:

– O Domine, Spiritus Noctis![2 - 1 О Господи. Призрак Ночи (лат. – прим. авт.)]

– Non time, infans. Pro te veni.[3 - Не бойся, дитя, я пришел за тобой (лат. – прим. авт.)] – ответил он мягко красивым бархатистым голосом. Сделал шаг ближе, протягивая руку, и Роза потеряла сознание.

***

Неизвестная локация, 2004 год.

Красота молодости так мимолетна. Художники, скульпторы, писатели пытаются запечатлеть ее на холстах, в камне, на бумаге. Но все это стареет, ветшает, забывается… Блекнет в сравнении с истинным запечатлением – запечатлением Вечностью.

Когда Госпожа Вечность берет тебя в свои объятья юным, прекрасным, полным сил – это самый щедрый дар. Во мне есть часть ее великих сил. Я могу заставить прекрасную розу застыть в самом цвету, сделать ее вечно нежной, вечно цветущей. Полураскрывшийся бутон – что может быть прекраснее?

***

Голос смолк. Роза открыла глаза. Села на кровати и – испугалась: над ней алый балдахин, вокруг алые шелка покрывала и простыни на огромной кровати. Роза вскрикнула и вскочила с мягкой перины. Что это за комната? Она ущипнула себя, надеясь, что проснется, но она не спала!

Она оказалась в совершенно чужой, незнакомой ей комнате, обставленной в стиле эпохи возрождения. Как она здесь оказалась, Роза совершенно не помнила. Она знала только, что последнее, что она видела, было прекрасное бледное лицо юноши из книги. Кто это был? Что с ней вообще произошло? Где все? Где Грэг? Где Лиза?

Роза увидела шторы на стене и метнулась к ним. Как можно быстрее развела в стороны – это оказалось не так-то просто, они были ужасно тяжелыми. Наконец, свет проник в эту средневековую комнату. Роза изумленно всмотрелась в окно. Там на сотни километров вокруг простиралась огромная лесная долина и… горы! Лес и горы и – больше ничего.

– Где я? – испугавшись, прошептала Роза.

Разозлившись, она кинулась к двери. Дверь была огромная и массивная. Девушка дернула за железную резную отвесную ручку, но дверь не поддалась. Роза в сердцах стукнула по ней кулаком.

– Да что же это такое?! – рассердилась она. – Что происходит? Я схожу с ума?! – от отчаяния она села на пол и обхватила колени руками.

–Non, ne ti cum mentis duces.[4 - 1 Нет, ты не сходишь с ума (лат. – прим. авт.)] – вдруг услышала она уже знакомый ей голос.

Роза быстро поднялась и огляделась. Здесь никого нет. Откуда голос?

– Кто здесь?

– Non time.[5 - 2 Не бойся (лат. – прим. авт.)]

«Это точно он. Прекрасный голос, прекрасное лицо. Но где же он?» – думала она.

– Hic sum. In tibi. Tecum.[6 - Я здесь. Я в тебе. Я с тобой (лат. – прим. авт.)]

Роза судорожно стала вспоминать латынь. Сердце ее дрогнуло, когда она поняла, что она одна, а голос действительно звучит из ниоткуда.

– Quid mecum erit?[7 - Что со мной будет (лат. – прим. авт.)] – спросила она.

– Post noscabis. Olim.[8 - Узнаешь после. Всему свой час (лат. – прим. авт.)]

– Quis es? Ubi es? – закричала Роза. – Quis es?[9 - Кто ты? Где ты? Кто ты? (лат. – прим. авт.)]

– Кто ты… – прошептала она.

Но сколько б она больше ни спрашивала – никто ей не отвечал. Она вздохнула, провела по волосам дрожащими руками и села на резной стул у трюмо.

Это какая-то ловушка. Плен. Нужно успокоиться. Ее просто похитили. Взяли в плен. Наверное, потребуют выкупа. Но, похоже, никакого физического вреда ей не нанесли, а просто одурманили и перевезли в другое место, в другой город, может, даже, в другую страну. Но… зачем? Все ради выкупа? Роза ломала себе голову, строя и руша свои же догадки. Одно она знала точно: нельзя паниковать, нервничать, нужно еще немножко подождать – и все прояснится.

Она закрыла лицо руками и попыталась расслабиться, но ничего не получилось.

«Не бойся, дитя», – все вертелось в голове. В конце концов, Роза так устала от напряженных размышлений, что решила просто вернуться в постель. Ее даже не беспокоило, почему она не связана и почему на ней это странное старинное платье (или сорочка?), она просто легла в постель и сразу уснула.

Глава 5

– Грэг, прости, я хотела пойти с ней, но она отказалась от помощи.

– Не вини себя, Лиза. Это не твоя вина. Я понять не могу, что с ней произошло и куда она делась. Ты точно больше не видела ее после того, как она отлучилась?

– Нет.

– А сотовый проверяла? Может, там звонки или SMS?

– Проверяла. Ноль.

– Черт возьми! Будем подавать в розыск. Родителям я звонил. Они ничего не знают.

Лиза испуганно взглянула на Грэга. С таким она еще не сталкивалась. На следующий же день в газетах появились объявления, остановки запестрели фотографиями пропавшей без вести девушки. Грэг поддерживал связь с Лизой каждый день, он сообщил, что родители уже в курсе и утешал их, как мог.

На следующий день, когда Лизу провожал после универа приятель, она не выдержала и расплакалась.

– Я знаю, это моя вина! Ей было так… так плохо! – сквозь рыдания проговорила она, остановившись.

– Лизка, ну ты чего? – парень обнял ее и стал гладить по голове. – Ну, успокойся! Пойдем ко мне, чаю выпьешь. Я тут на той стороне живу. Пойдем через дорогу.

– Нет, Сань. Я пойду домой, на телефон. Может… Может, она позвонит… Или уже позвонила! Я боюсь представить, если она вдруг позвонит, чтобы умолять о помощи! Сразу плакать начинаю! – и она снова разрыдалась.

– Лиз, Лиз, у тебя есть платок?

– Н-нет… дома… забыла, – проговорила девушка.

– На, возьми. Ты как раскисший помидор.

– Что-о?

Она с экстренной скоростью достала зеркальце.

– И правда. Ужас, – шмыгнула и тут же начала успокаиваться. – Нет, слезами горю не поможешь. Идем лучше ко мне. И чаю выпьем, и на телефоне посидим.