Виктория Королёва "Я тебя не жду"

Фархад

Бесчисленное количество бумаг. Рубашка давит горло, а молоденькая секретарша ставит чашку кофе на мой стол улыбаясь и поглядывая. Не реагирую. Не до неё сейчас. Новые партнёры мудрят. Нужно разобраться. Тут легальный бизнес, всё должно быть так чтобы не придрались на срок.

Мой удел цифры. Любые спорные ситуации только через мои руки и не важно, что целый штат на подхвате. Отец вышколил это до автоматизма. Если ты не держишь ситуацию в своих руках, то её держит кто-то другой. Сначала ситуацию, а потом и тебя за жопу.

Не всегда был таким. В подростковом возрасте домашние думали, что я разнесу всю округу своим нравом, похлеще Армана иногда выходило. То авария в пьяном состоянии, то дебош на трезвую голову. Как удержался на плаву, не знаю. Спесь долго ещё не слетала. У меня всё было что хотел. Бабки, бабы, положение и весь мир перед носом, живи не хочу. И я куролесил как мог.

А потом отцу надоело и меня взяли за узды, жестко и непреклонно. Он тогда сказал:

– Хватит, детство на этом закончилось.

И закончил его одним махом.

Сейчас с улыбкой вспоминаю все мои трепыхания и не желание. Я шел наперекор в любом вопросе, даже если согласен был, зубы показывал на каждое предложение. А потом… Раз и всё.

Это с молоком матери – семья святое. До тебя… как-то раз и доходит.

Мой отец был прекрасным психологом, не обладая конкретным образованием в этой сфере, но умел так разложить действительность, что сам начинаешь в это верить.

До этого, именно отец сидел в этом кресле, я был больше на побегушках сразу как поступил на первый курс. Говорят, что средние дети растут сами по себе. На старших возлагают ответственность, младших любят, а средние…просто есть. Они просто не знали такого человека как наш отец. Хотя да… с младшим не повезло, как был шалопаем, так и есть. Заниматься его воспитанием у меня нет ни сил, ни желания.

Женить бы его… Пусть угомонится и займётся тем, чем надо.

Женитьба… Легко и сложно. Семья – та самая база, которая тебя держит от всевозможной херни в жизни. И у нас ни так просто жениться. Ни, потому что есть какие-то табу или прочая романтизированная хренота. Нет.

Мы бл*ть впитываем понятие о том какая должна быть жена с молоком матери. И пусть матери у меня практически не было, я её не помню живой, но я чётко знал какая мать должна быть у моих детей. Жену не выбирают из-за принципа «люблю её» жена – это мать. Жена та женщина к которой хочется вернуться, которую приятно видеть рядом, слышать её голос, делить с ней дом, детей, радость и возможное горе. Поэтому проще выбрать «нашу» она сразу знает, что от неё ожидают. А мне хватило всего этого с лихвой. В своём доме я не намерен бороться с самим собой.

Мы не вечны и не идеальны, к сожалению.

И мне сносило крышу, сносило лихо. Теперь…

– Галиев на линии, очень просит разговор с вами, -звучит приятный голос моей секретарши.

Отрываю голову от бумаг и смотрю на девицу. Красивая девка, такую только трахать и трахать по кабинетам. Автоматически улыбаюсь ей, она глаза в пол, вроде как смутилась, но мне ли не знать, насколько там рот рабочий и смущение напускное. Глупая, думает, что получила билет золушки в сказку.

Она вдыхает глубже, взгляд бросает, тоже улыбается. Я знаю, как действую на баб. Это приятное проклятие. Пожалуй, только это. Ноги разлетаются только так. Легко, просто, предсказуемо.

– Соедини.

Кивает и выбегает, плотно закрыв за собой дверь дав мне возможность насладиться красивым видом на свою задницу.

Закуриваю. Галиев как в кассу звонит. Словно чувствует мои мысли.

Пара секунд и нас соединяют.

– Фархад, вот уж не думал, что задержишь меня на подлёте! – Шутит в своей манере.

– Дела, дела, – обтекаемо отвечаю и с кресла поднимаюсь, поясница в трусы катится, сколько бы не пахал в тренажерном зале, один хрен после офиса болит.

– Знаю, мой мальчик, знаю…

Морщусь. Его обращение бесит, на дыбы ставит, заткнуть хочу, но молчу. Чертовы требования, которые я сам себе навязал обязывают. Не могу отказаться, сам подписался, сам и тащу.

– Так я и звоню тебе дорогой, чтобы скрасить твои рабочие будни. Молодой и прыткий, нужен буфер тебе, спокойный и ладный дома. Всё, знаешь ли, тянет ближе к дому, когда тебя красавица ждёт. Так не будешь всё время в топку дел закидывать.

Хмыкаю.

Старый лис одну и туже песню поёт пару месяцев как… Так припёрло его, что не знает, как бы впихнуть.

– Конечно. Правда в ваших словах.

Он моего «вы» давно недостоин, но я упрямо соблюдаю условности, рано показывать истинное положение дел. К сожалению рано.

– Дата, Фархад, мне нужна дата, – голос более жёстче, игры в доброго друга отца заканчиваются, – у вас там одни правила, у нас другие. Я не могу держать девку вечно! Это её оскорбляет в глазах людей! На семью нашу тень накидывает. Сам понимаешь.

Прищуриваюсь. Давит на истоки, пробует с какой стороны меня куснуть будет слаще. Сука.

– Десятое июля.

– Идеально.

Галиев отключается, а я затягиваюсь глубже.

Вот и всё. У меня будет жена, всё как по канонам, как надо. Наша, красивая, в традиционном плане вышколена по самые не могу, будет слушать меня и в рот заглядывать, рожая каждый год… если захочу.

Пепел падает под ноги, а ощущение, что полосует до сих пор. Агония никуда не делась, она просто притаилась за углом и вот сейчас опять накинулась, отгрызая смачный кусок моего самообладания.

Грёбанное противоречие, словно тянет что-то. Тянет и сука болит. Всё ещё кровоточит из-за неё! А уже не должно…

Тушу окурок и сажусь в кресло. Глаза снова на бумаги опускаю.

Привычка делать размашистые пометки на полях с института. Когда всех учили пользоваться компом, наш препод давил на «работу руками». Говорил, что так чётче мысли формируются и забыть сложнее. Чёртов старикашка с замашками деспота был прав как никогда.

Как бы не погружался в работу, мозг ухищряется подкидывать совсем ни то, что мне нужно сейчас. Перед глазами девчонка кареглазая с копной тёмных волос. Нежная, мягка, молоденькая совсем. Наша девочка…

В какой-то момент переключаюсь и думаю о том, что не представляю как с ней жить. Просто ни знаю как. Вспоминаю невесту и ничего не чувствую, она как сестра младшая. Оберегать, баловать, по голове гладить, подарочки дарить…

Не вижу в ней женщины. Стыдно признаться, но в штанах на неё даже не дёргается. Жена твою мать… как с ней спать то с этой женой. Ребёнка ещё заделать крохе этой. Пиздец полный.

Она бы лучше подошла младшему нашему. Там и уровень один и возрастом они больше подходят, может быть, на лайте всё прошло. Ни то что со мной, прожжённым циником, который привык трахаться до искр из глаз партнёрши. С этой то, как… Твою мать. Была бы возможность, ещё бы пару лет её промариновал, пусть подрастает там пока. Но увы, возможности уже нет. Придётся жениться.

Сцепляю зубы и выгоняю навязанные мысли. Галиева этого к чертям собачьим, пусть радуется мыслями о том, что может на меня влиять. Решил потыкать договорным баком и обычаями… старый хрен. Если бы не перспектива, сам чёрт не заставил меня взять её в жёны и с ним родниться лично, я бы лучше брата доломал. Но увы… сам это Дава не потянет пока, придётся мне. Арман в этой игре, к сожалению, не участник.

Кручу в руках паркер. Нахожу несостыковку в цифрах и делаю пометку. Ошибка это или специальная диверсия – выясню.

Нужно напрячь юридически отдел. Может быть паранойя, шестое чувство обострённое или ещё какая-то х*йня, но я чувствую глобальный п*здец. Что-то ни так. Нутром чувствую, понять не могу, где, но точно есть… И дело ни в цифрах. Тут что-то иное.

Откидываюсь на спинку, закладываю руки за голову и прикрываю глаза, прокручивая информацию. Галиев рвётся со своей дочуркой, Шариатов из кожи в вон лезет с этим контрактом, где-то по мелочи гадят на объектах, Бухаров пытается мутить за спиной с конкурентами. И вроде ровно всё, понятно и как всегда, но… Определяющее слово «вроде».

Внутри поднимается какая-то буря. Пылит и разум застилает, не могу зацепиться за ниточку, что-то ускользает постоянно.

Как итог, заканчиваю поздно. Прыгаю в машину и по знакомому адресу еду. На автомате еду. Ждёт или не ждёт уже не спрашиваю.

Улица сменяет улицу, тяжелые мысли держат в захвате, как удавка на шее. В какой-то момент руки сами набирают номер младшего.

– Разговор есть.

Давид на том конце трубки кого-то шлёт нахер и спустя пару секунд фоновый шум вечеринки сменяет тишина.

– А я-то думал, соскучился… – театрально хмыкает и затягивается шумно выдыхая.

Игнорирую. Заталкиваю желание дать пизд*лей за разгульную жизнь мелкого, пока я тут с жопой в мыле стараюсь для всех и для него тоже. Засранец.

– Мне нужна твоя голова в офисе. Завтра. Скину инфу, посмотри, подумай.

Голос ровный, но в голове разрыв эмоций. Никто не знает, насколько тяжело мне даётся мнимое спокойствие и холоднокровие. Будем верить, что я не сдохну от инсульта с такой жизнью.

– Да бл*ть! Я экзамен что-ли сдаю опять?!

Психует, а я руль крепче сжимаю, борясь за остатки самообладания. Дерьмовый характерец младшего выносит всех. Я совсем не исключение из правила. Иногда хочется просто дать ему по морде, чтобы очухался и перестал пушить там, где сука этого делать ни надо. Перед бабами канает, в делах семьи – нет. Придурок.

– Нужно мнение, – давлю интонацией, – твоё.

– Стареешь что-ли? – в очередной раз хмыкает братец.

Прищуриваюсь. После смерти отца мы с нем на ножах. Забил на этот факт сначала, а потом решил, что так дело не пойдёт. Мы одна семья, прикрываем друг друга. Придется как-то подстраиваться.

– Не налакайся там вусмерть, иначе толков от тебя завтра будет ноль.

– Как скажешь, папочка.

Ядовито выплёвывает и отключается.

Салон тут же заполняет спокойная мелодия. Ползущая пробка даёт шанс вновь окунуться в мысли. А их слишком много, чтобы вывезти одному.

По привычке всё, по структуре, без сантиментов в голове, как по полочкам раскидываю. Плюсы, минусы, возможные риски, причинно-следственные связи, форс-мажоры. Мы люди, и мы делаем ошибки. Иногда фатальные, но всегда учимся на них. К сожалению, только на своих, на чужих – нет.

Когда у тебя в руках пульт от водопада с возможностью менять скорость падения воды – это прикольно. Когда ты понимаешь, что на самом деле это водопад управляет тобой с пультом в руках – это совсем другое.

В моей голове до хрена всего того, чтобы обычный человек не вывез даже на двух горбах. А я тащу один в горку и в припрыжку.

И у меня нет ни права облажаться, ни права от всего отказаться. Я не выбирал эту жизнь, но я иду этим путём. Потому что если ни я, то кто-то другой, поэтому лучше я. Большие бабки и влияние кружат голову до слетевших тормозов, так и вправляют мозг, потому что нет ничего не безопаснее чем большое влияние. Оглянуться не успеешь как тебя нагнули и тр*хнули. Не важно кто… конкуренты, менты, вчерашние друзья. Рука всегда на пульсе.

До места добираюсь достаточно быстро. Всё на автомате, как робот. Парковка, подземный лифт, коридор, знакомая дверь, бряканье связи ключей, щелчок замка и улыбка мягкая, нежная, такая же как лёгкий халатик на плечах. Она всегда так встречает. Прислоняется к косяку и в глаза смотрит улыбаясь, словно я восьмое чудо света.

– Ждёшь? – не без ухмылки.

На носочках бежит, с разгона сразу в руки прыгает.

– Конечно жду.

Лерка кружит вокруг, даря иллюзию покоя, теплоты. Наверное, пришёл опять к ней месяц назад именно за этим. Суррогат, но мне отчаянно хотелось именно этого. Когда внутри один пепел, который ты щедро поливаешь смесью для розжига костра, в какой-то момент устаёшь от этого. Мне хватило одноразовых связей в жизни, да и на тот момент уже ничего не радовало. Я отчаялся, закрылся и выжигал себя каждый день. А потом вспомнил про неё, приехал без звонка. Она улыбнулась мне и обняла. Горячая и открытая. Как будто бы тумблер сорвало сразу же. Трахал её сутки, наверное.

Красивая как птичка. Нежная, открытая, сексуальная, ведётся на все эксперименты ни разу меня не тормозя. За эти пару лет, что она со мной, я только один раз её оставил… Честен с ней всегда был как тогда в самом начале, так и сейчас. Меня всё устраивало.

Увидел Лерку случайно, на открытые ресторанного комплекса, нужно было появиться, чтобы имидж поддержать.

Её выкрашенные в пепельный волосы первое что бросилось, глаза зелёные на всё лицо и губы мягкие. У этой девочки не было шансов с самого начала. Я просто её заметил и на этом всё. Единственный недостаток этой женщины – её рост. В остальном весьма и весьма.

– Ты сегодня очень загруженный, что-то случилось?

Заглядывает в глаза, сама пальцами водит по груди моей, немного щекотно, но я позволяю, она очень тактильна. Смотрю в глаза, делиться или нет вопрос не стоит, она не моя жена, которая, даже зная не скажет, но и Леру я уважаю. Пожалуй, только с ней у меня были самые честные отношения за всю жизнь. Нужно признать это.

– Мыслями в работе, прости.

– А я думала, что ты со мной о работе не думаешь, – чуть поджимает губы и глаза отводит.

Обижается, но скрыть хочет. Улыбаюсь. Мне с ней приятно. Ни жжёт, ни коли и ни болит. Идеально просто.

– Не дуйся, сейчас период такой. Много работы.

Переворачивается на живот и подбородком утыкается в мою грудь. Смотрит с обожанием и надеждой. Надеется глупенькая… Они все надеются. Но не рвёт с ней рядом, поэтому – нет. Это приятный период в нашей жизни. Я для неё блага, она для меня себя.

Запускаю руку в волосы, приятные и шелковистые пряди, её губы в очередной мягкой улыбке разъезжаются. Как кошечка.

– Не важно, мне всё равно приятно, что ты приезжаешь ко мне. В какой-то момент я думала, что наскучила и больше не приедешь.

Глаза стекленеют мгновенно. Тело как перед прыжком всё напрягается, Лера замолкает уже пожалев, что ляпнула, но обратно ничего не отмотаешь. Реагирую молниеносно.

Меня как обухом по голове бьёт. Сколько бы не старался ни думать, не могу. Всё равно настигает, всё равно догоняет и жалит каждый раз всё больнее и больнее.

– Прости, – потягивается и сразу в лицо утыкается, целует, словно пробудить пытается, – родной мой, любимый, прости меня. Я дура. Идиотка. Не смогла. Не сдержалась просто. Меня ревность грызёт, я вся съедена изнутри. Думала умру без тебя, думала, что не придёшь больше.

Лицо в слезах, у неё глаза огромные и боль там внутри. Смотрю на любовницу и самому противно. Слова как мимо ушей… Её боль откровенная не трогает совсем, меня моя захлёстывает с головой. В крови топит, выжимает сразу же.

Сажусь резко, она отскакивает, но тут же кидается на шею. Потр*хался бл*ть… Ещё мне истерики не хватало.

А самого внутри трясёт. Сама не зная, Лерка нутро сковырнула знатно.

Думаю о том, что заигрался ей, возможно проще было бы спускать пар с секретаршей. Нет же… мне захотелось хотя бы отдалённой «семейной» идиллии. Душат её признания и то, что придётся разруливать, обижать правдой. Всё же хорошо было. Я ей квартиру купил, в театре её продвинул, она прима теперь, деньги, цацки, всё что хочешь. А она вот так… Мало ей оказывается. Решила, что может… Дура.

Приходя к Лерке, я эгоистично пользовался её телом, теплом и временной иллюзией счастливой жизни. Обычной такой жизни. Наши отношения были исключительно в этой квартире, нигде более. Она никогда нигде не появлялась со мной и не считалась моей женщиной. Для всех мы незнакомые люди, которые если и пересекались, то исключительно случайно. Мне так было удобно, да и безопасно для неё, будем откровенны.

– Я больше не буду, – шепчет с надрывом, – больше не буду. Только не уходи.

Слёзы вытирает и улыбается натянуто. Как бы показывая, что это всё фигня и не будет ничего такого впредь. Временное помутнение.

– Всё, видишь, я не плачу и не прошу ничего. Просто не уходи сейчас. Я же вижу, что хочешь. Не надо…