– Как любопытно. Можете назвать любимых авторов?
– О, разумеется! Например, комедия Доржа Маритиния «Суета вокруг тронов», зловещий роман Тайка Войдителя «Что мы творим во тьме», о тайной жизни драу, увлекательная история о приключениях тайного алхимика «К тяжёлому выбору»…
– О, я смотрю, юная леди, у вас недурной вкус! Рад услышать, что классические имперские драмы, выдержавшие тысячи постановок в разных театрах, до сих пор популярны у молодёжи.
– Ой, вы же говорили, что драматург! – всплеснула руками Завирушка. – Как бы я хотела хоть раз в жизни побывать в театре!
– В Корпоре правит Дом Теней, так что театров там более чем достаточно.
– Боюсь, – вздохнула девушка, – это развлечение не для послушниц из бедных монастырей. Я получу посвящение в птахи, пройду обучение, а потом меня отправят на служение куда-нибудь поближе к Краю и подальше от столиц. Нет, я не жалуюсь, господин, не думайте – я рада служить людям в любом месте, где смогу пригодиться. Но театры на пути духовного служения встречаются нечасто… О, вот и мой корабль! Благодарю вас, господин Полчек, вы были очень добры ко мне. Я не забуду вас в молитвах Вечне Нашёптанной.
– Счастливого пути, Завирушка, лёгкого служения. Один вопрос, на прощание: что вы помните о своих родителях?
– Ничего, совсем. Птахи меня нашли меня на берегу, мокрой и замерзшей, мне было на вид лет пять, и я ничего не помнила, даже своего имени.
– А какие-нибудь воспоминания из детства?
– Только монастырские. Я почему-то очень боялась темноты, и настоятельница всегда ставила мне в комнату толстую свечу из тюленьего жира. Та громко трещала и ужасно воняла, но я без неё не могла уснуть.
– Именно свечу, не магический светильник?
– Да, представляете? Только мне, у остальных послушниц были шары иллюзорного света. Шары дешевле свечей, но только если послушницы заряжают их сами. А я не могла, у меня совсем нет способностей, даже самых крошечных.
– Странно для птахи, – заметил Полчек.
– Ага. Девочки даже думали, что я притворяюсь. Однажды они специально погасили мне свечу и сказали, что если я не зажгу светильник, то так и буду сидеть в темноте.
– И ты не зажгла?
– Нет. Я так испугалась, что визжала, как резаная! А потом грохнулась в обморок.
– Бедная девочка, – посочувствовал Полчек.
– Когда очнулась, мне рассказали, что, пока я валялась, в монастыре погасли все светильники. Представляете?
– Серьёзно? Погасли светильники? – голос Полчека внезапно стал жёстким, его рука потащила из шевелюры крупную бирюзовую бусину, но девушка так увлеклась рассказом, что ничего не заметила.
– Все до единого! – рассмеялась она. – И потом два часа никто не мог их зажечь, даже настоятельница! Я думаю, это Вечна сделала, чтобы научить их не пугать маленьких! Я тогда решила, что вырасту и стану птахой, чтобы её отблагодарить.
– Обязательно станешь, – тихо говорит Полчек, – но не в этот раз…
Его тонкие, но сильные пальцы давят в пыль бусину, и некоторые причины меняются местами со следствиями, некоторые события происходят не в том порядке, в каком собирались, а на нити времени возникает маленький, почти незаметный узелок.
– Мой корабль! – в отчаянии вскричала Завирушка. – Он уходит!
Неуклюжий, но вместительный двухкорпусной орденской паром медленно отваливает от пирса, влекомый буксиром кованых, и команда уже ставит паруса на центральных мачтах.
– Кажется, ты всё-таки опоздала, – сочувственно говорит Полчек. – Паромы никого не ждут.
– Но ведь у меня было достаточно времени!
– Время очень странная субстанция, – сообщает хронург, теребя пальцами лишившуюся бусины косичку. – Его никогда не бывает достаточно. Либо слишком много, либо слишком мало.
– Но как же мне теперь быть?
– Это не единственный корабль, идущий в Корпору. Почти каждое судно, отваливающее от причала, как минимум заходит на остров.
– Вы не понимаете! У меня нет билетов и нет денег! У меня только орденское поручение! С ним я могла уплыть только на этом пароме! Как вы думаете, если я пообещаю весь рейс убирать, мыть посуду и полы, кто-нибудь согласится меня отвезти?
– Моряки не моют пол, а «драют палубы». Но дело не в этом. С таким подходом ты почти наверняка окажешься в трюме работорговцев ещё до вечера. Если не в котле на камбузе пиратов.
– Но что же мне делать?
– Паром вернётся. Орденские перевозчики неторопливы и тихоходны, заходят в каждый мелкий порт и стоят там подолгу, но недели через две ты сможешь сесть на то же судно по тому же поручению.
– Две недели! Вечна милосердная! Но вы правы, господин Полчек, – сказала Завирушка, вытирая рукавом мантии выступившие слезы, – жизнь не закончилась. Я пойду в здешний храм Вечны и покаюсь перед птахами. Может быть, мне простят мою беспечность и позволят пожить в храмовом общежитии на правах трудницы во славу нефилимову. Буду готовить для паломников, убирать, драить туалеты… Эх, а Корпора была так близко!
– Подождите, юная леди, – вкрадчиво говорит Полчек, – возможно, это не лучшее решение.
– Почему?
– Местные птахи ничего о вас не знают, для них вы посторонняя. Они могут решить, что, раз вы опоздали на корабль, то и посвящения не заслуживаете. Птахи считают, что одного шанса в жизни достаточно, и кто его упустил, тот не достоин иного. Такова воля Вечны. У вас просто заберут поручение и отправят обратно на север с первым же караваном.
– Вы правы… – севшим голосом признаёт девушка. – Это будет ужасно. Буквально конец всему. Но что же мне делать? Мне некуда больше податься.
– Знаете… – Полчек принимает задумчивый вид. – Вы же хотели хоть раз в жизни увидеть театр?
– Да, но…
– Никаких «но», юная леди! Я приглашаю вас на премьеру моей пьесы «Тихий ужас»! Она пройдёт сегодня вечером, в «Скорлупе».
– Скорлупе?
– Так называется здание, которое я купил для своего театра.
– Но я…
– Ни слова более! Девушка, прочитавшая столько классических драм, просто обязана ознакомиться с современной сценической школой! Поверьте, моё предложение не содержит ничего странного или предосудительного. Раз уж судьба свела нас сегодня, позвольте мне позаботиться о вас ещё немного!
**
Третий игрок:
– Мастер, могу я сделать бросок на проницательность? Мне кажется, хитрый дядин персонаж хочет надуть мою Завирушечку!
Первый игрок, смеясь:
– Дорогая племянница, это просто игра!
Мастер:
– Какая у тебя проницательность?
*Шорох бумаги*
Третий игрок:
– Где же это было… Вот: плюс три.
Мастер:
– Можешь сделать бросок. Тогда Первый игрок бросает убеждение.
*Стук катящихся кубиков*
Третий игрок:
– Тройка! Это много или мало?
Мастер:
– Первый игрок?
Первый игрок:
– Ха! Двадцать шесть!
Второй игрок:
– Ого! Это что, крит?
Первый игрок, смеясь:
– Нет! Мой Полчек полон сюрпризов, дружище! Ещё не раз тебя удивит в этой партии!
Третий игрок:
– Что это значит?
Первый игрок, вздыхая:
– Первая игра – это как… Ладно, не при детях.
Мастер:
– Ты выбросила три и модификатор три. Итого шесть против двадцати шести. Ты ему полностью веришь, девочка!
Третий игрок:
– Как-то нечестно…
Мастер:
– С костями не спорят. Такова игра.
**
– Почему-то я верю вам, господин Полчек, – вздыхает Завирушка.
– Вы не пожалеете об этом, юная леди!
Глава 4. Сорванная премьера
– Мастер, Мастер!
– Я занят, Пан.
– Но, Мастер, у нас…
– Потом, всё потом.
Козёл с досадой посмотрел вслед Полчеку, ведущему под локоток юную девушку в весьма потрёпанной и грязной мантии птахи.
– Опять Мастер кого-то притащил, – пожаловался он Спичке. – А нам мучайся.
– Он постоянно так делает, – невозмутимо сказала дварфиха, протирая стаканы, – пора бы привыкнуть.
– Налей мне виски, – попросил Пан.
– Ты демон в форме козла, – напомнила она. – Ты не ешь и не пьёшь.
– Тебе что, жалко? Выльешь потом обратно.
