– Это к тебе дибук приходит, – тут же заявил профессор, мигом смекнувший, что у ребенка приключается сонный паралич – состояние, когда тело еще спит, а мозг уже проснулся, сопровождаемое галлюцинациями, а также чувством удушья. Этот ученый муж хоть и был умным человеком, понятия не имел, как надо воспитывать маленьких детей, и ему проще было все спихнуть на таинственного дибука, чем рассказать про сонный паралич.
– И кто это? – с опаской спросил Ярик.
– В еврейской мифологии это неупокоенный дух, который приходит к тебе по ночам и высасывает из тебя жизненную силу, – обрадовал пацана профессор и зачем-то показал ему козу, явно забыв о возрасте. Если бы в этот момент рядом были родители Ярослава, они бы, естественно, опровергли теорию о том, что к их сыну приходит некий загадочный дибук, но, увы, в то время они находились в соседней комнате – их другой ребенок перевернул и разбил вазу с цветами, и они поспешили на место происшествия, оставив гостя с хнычущим младшим сыном.
– И как мне от него избавиться? – большими зелеными глазами посмотрел на довольно ухмыляющегося профессора мальчик.
– Просто не спи на спине, – посоветовал тот, зная, что сонный паралич чаще всего происходит тогда, когда человек спит именно на спине. – И тогда он ничего тебе не сделает.
Прошло некоторое время, прежде чем Ярослав перестал верить в дибука, но домочадцы, которым хнычущий Ярик рассказал теорию о дибуке, все равно время от времени подтрунивали над ним. Тем более что на спине он до сих пор не спал.
– Достали меня со своим дибуком, – огрызнулся Яр и сейчас. Егор хмыкнул.
– Ты бы хоть поблагодарил меня за то, что я спас тебя от охраны.
– И как ты спас? – поинтересовался младший брат.
– Совершил преступление!
– Чего?
– Дал взятку, как еще. Эффективное средство. Сказал, что ты – не в своем уме с детства, они и поверили. Впрочем, трудно было не поверить, что ты слегка с приветом, – рассмеялся Егор, широким шагом направляясь к одному из боковых выходов из торгового центра – до центральной входной группы, самой большой и нарядной, оформленной колоннами, идти было далеко.
Перед тем, как залезть в машину, дожидавшуюся братьев на забитой транспортом парковке перед «Венецией», которая считалась самым крупным торгово-развлекательным центром в городе, Ярослав, злой на весь мир, спохватился, что у него закончились средства на телефоне.
– Подожди, кину деньги через терминал, – хмуро сказал он старшему брату.
– Только не увяжись еще в какую-нибудь историю, – посоветовал тот, доставая брелок сигнализации. – Я уже устал от тебя сегодня.
– Очень смешно, – надулся тот и широким шагом направился через всю парковку к главному входу «Венеции».
Вновь войдя в торговый центр, парень подошел к ряду терминалов, расположенных неподалеку от огромного входа, и принялся за дело. Деньги на мобильник он закинул без проблем, однако совершил еще одну оплошность, стоившую ему несколько сотен, а, может быть, тысяч, нервных клеток. После того, как парень ввел номер телефона, а затем опустил несколько купюр в купюроприемник, он очень неосмотрительно не забрал чек с собой. Тот выпал из терминала и остался сиротливо лежать на полу. Как только Ярослав, вновь ставший прямо на ходу писать в своем телефоне новое сообщение, удалился, сорвав восхищенные взгляды двух девушек, около терминала, зловеще улыбаясь, появилась Настя, которая еще не успела уйти из «Венеции» – она все еще дожидалась запаздывающую подругу.
Осторожно, двумя пальцами подхватив чек, в котором были указаны не только количество заплаченных денег, дата и комиссия, но и номер телефона, на который, собственно, деньги поступали, она внимательно посмотрела в спину уходящему Ярославу, чуть покачав головой. Беспечность – один из врагов человечества.
Через пару минут парень, сидя в машине старшего брата, получил совершенно презабавнейшее сообщение с незнакомого номера: «Съел, умник? Никогда больше не встречайся мне на пути, Царевна Ярославна. И верни брелоки обратно! Воровать – нехорошо».
Та самая девочка-подросток, которая висела в воздухе и которую видела девушка по имени Мира, плавала буквально у Насти за плечом. Зеленые глаза ее гневно сощурились, когда она увидела, как девушка, ухмыляясь, пишет на своем мобильнике-раскладушке сообщение, адресованное хозяину чека.
Склонившись над плечом Анастасии, которая с силой тыкала на протертые кнопки мобильника, подросток закрыла лоб ладонью – точь-в-точь как небезызвестный капитан Очевидность.
– Дорогая редакция, я в шоке, – выдала призрачная девочка, глядя на ответное сообщение, которое гласило: «Я найду тебя, овца, и тогда ты пожалеешь, что родилась на этот свет. И не пиши мне больше. Иначе буду думать, что влюбилась».
«Кудах», – ответила Настя, ставя смайлики в виде курицы.
«Офигела?!»
«Куда-кудах».
– Серьезно, взрослые люди, а ведут себя не пойми как! – возмущалась та, которая умела летать, оставаясь невидимой для всех. – Блин, пора, – прошептала вдруг она, чувствуя зов. Глаза ее вспыхнули желтым теплым огнем. – Но я еще вернусь! А вы скоро вновь встретитесь! Третий узел – самый большой! – это прозвучало торжественно и серьезно.
Естественно, Настя, увлеченная сообщением, не видела ее, – она была простой девушкой, не смотрящий за пределы одного мира. А увидела бы – не просто упала в обморок, как Мира, а впала бы в кому. Ярослав, впрочем, тоже.
Желтый огонь в глазах стал пугающе лиловым, и девочка-подросток, закусив тонкую алую губу, исчезла, мгновенно растворившись в воздухе, и словно сама став его молекулами.
Ее последние слова были истинной правдой. Они, эти двое, Ярослав и Настя, вскоре, очень вскоре встретились вновь.
Ни одна камера в этом месте не зафиксировала эту девчонку. Торговый центр, этакий единый урбанистический организм, жил все той же жизнью, что и до ее появления в своих стенах. Все тот же шум, все те же запахи и краски и все та же плавно размеренная жизнь.
И ничего потустороннего.
Глава 12
После моего успешного побега от его превосходительства Принца всея Енотии, оставленного на растерзание покупательнице и ее супругу, я вполне успешно и очень быстро сделала ноги, позволив себе отдышаться только около центрального входа, состоящего из нескольких высоких и широких дверей, по обе стороны от которых, словно электронные рыцари, стояло множество платежных терминалов. Неподалеку от них примостились деревянные лавочки со спинками, между которыми находились большие горшки с невысокими пальмами. И на одной из этих скамеек я и опустилась, постоянно оглядываясь – нет ли неподалеку психа Ярослава. Он не появлялся, и я успокоилась и даже немного расслабилась, откинувшись на спинку лавочки и то и дело поглядывая на мобильник.
Хоть я и думала, что Алене придется меня ждать, но в результате ждать пришлось мне самой – подругу задерживали на работе, но она обещала скоро прийти и очень извинялась за опоздание.
«Буду ждать тебя около главного входа в «Венецию», на лавке», – написала я Алене.
«40 мин. и я буду, Насть! – тут же пришел ответ от нее. – У нас со стилистом проблема, поэтому все затянулось!»
«Все ок, – отвечала ей я. – Жду тебя».
Пока я сидела на лавке, допивая свою минералку, краем глаза увидела, что в дверях, которые сами собой раскрывались, стоило только человеку подойти к ним, появилась печально знакомая мне фигура, которую венчала не менее печально знакомая рожа, сейчас унылая и недовольная.
Чертов Ярославушка!
Моим первым порывом было желание вскочить и убежать, но я остановила себя – вдруг, если я поднимусь на ноги, дурачок увидит меня и решит еще раз погонять по всему торговому центру на потеху окружающим? Поэтому я осталась сидеть, где сидела, склонившись над сумкой так, чтобы пряди длинных волос падали на лицо – за недругом я наблюдала исподлобья. Я не боялась встретиться с ним еще раз, но он меня раздражал, а портить настроение вновь мне не хотелось.
Жертва комплекса принца, впрочем, никого не замечала. Ярослав быстрым шагом подошел к одному из терминалов, видимо, для того, чтобы оплатить какую-либо услугу. Наверное, он был занят только собой и своим новеньким телефоном, а потому ни на кого более не обращал внимания.
Сквозь пряди я видела, как парень набирает номер телефона на сенсорном экране терминала. Не без приступа раздражения запихав в купюроприемник деньги, которые совершенно не хотели покидать Ярочку, и вновь потыкав в экран, он степенно, с гордой осанкой, удалился, вновь прильнув взором зеленых наглых глаз к экрану телефона. Видимо, мальчик был так сильно занят сообщением, что совершенно забыл взять чек. Тот сиротливо валялся на полу.
В голову мне вдруг пришла веселая шальная мысль, которая заставила меня мстительно захихикать, уткнувшись носом в сумку, тем самым вызвав подозрительный взгляд у пары, сидевшей на соседней лавочке.
Как только Ярослав вышел прочь из торгового центра, я на всех парах бросилась к тому самому терминалу, около которого пару секунд назад он и стоял, прожигая взглядом непослушные купюры. Я подняла чек, воровато огляделась и торопливо убежала в противоположный конец, к лавочкам, расположенным около одного из боковых выходов. Там я с удобством устроилась на одной из них, достала свою потрепанную раскладушку и стала писать сообщение, испытывая почти садистское наслаждение. Да, по-детски, да, глупо, но мне так хотелось сделать Ярославу хоть что-то еще неприятное, что я была не в силах остановить себя.
Того, что Царевна Ярославна сможет найти меня, я не боялась – сим-карта была давным-давно зарегистрирована на несуществующую личность, а до того, чтобы найти человека по его мобильнику, мальчик еще явно не дорос – не его уровень.
Поиздевавшись вволю над праведно разгневанной Ярославной, спохватилась и посмотрела на время. Алена должна была уже подойти, хотя я совершено забыла написать ей о том, что жду ее уже не около центрального входа, а около одного из боковых. Со мной крайне редко случалось, чтобы я что-либо забывала, хотя, с другой стороны, если бы Алена уже подошла к центральному входу и не обнаружила меня там, она бы мне уже названивала, логично же?
Я только подумала о том, что, наверное, стоит написать подруге о том, что я поменяла дислокацию, как вдруг совершенно случайно подняла голову и чуть не поперхнулась. В торговый центр со стороны бокового входа, на лавочке около которого сидела я, входила моя любимая подруга, одетая в приталенную кожаную курточку, из-под которой виднелась короткая обтягивающая юбка-карандаш, достающая до колен. Она была не одна, а под руку с высоким широкоплечим улыбающимся мужчиной лет сорока в брендовых очках-хамелеонах и в черном деловом костюме без галстука, поверх которого было небрежно накинуто стильное и, кажется, очень дорогое такое же черное пальто.
Сердце у меня опустилось, и я явственно слышала, как оно стучит – стучит тревожно, настороженно и беспокойно. Что Алена делает рядом с этим человеком, чьи холодные серые глаза смотрят на нее, как на свою собственность – как на одну из дорогих машин представительского класса, или на очередную элитную квартиру, или на породистого скакуна. Почему она смотрит на него так, словно он – мужчина ее жизни, и почему смеется счастливо, игриво прикрывая кончиками пальцев губы, выкрашенные в алый цвет? Что случилось? Как это произошло? Может быть, у меня галлюцинации?
Я, сжав ладони в кулаки, вновь опустила голову, пытаясь закрыть лицо длинными русыми волосами, боясь, что они увидят меня, и боялась я куда больше, нежели в случае с Ярославом. Там был просто детский утомительный прикол, а здесь – серьезная взрослая ситуация, которая требовала от меня выдержки.
Сквозь пряди я видела, как широкоплечий мужчина в распахнутом пальто обнимает мою Алену, легко прижимая к себе и моментально выпуская из объятий, держа ее за оба предплечья. Он что-то сказал ей, она вновь улыбнулась, преданно глядя в глаза снизу вверх – как бы высока ни была моя подруга-модель, этот мужчина был намного выше ее – почти под два метра ростом и очень выделялся среди остальных представителей мужского пола. И хотя ему было уже немного за сорок, выглядел он отлично: дорого, стильно и представительно, как подобает удачливому бизнесмену, а потому с легкостью выиграл бы у восьмидесяти пяти, наверное, процентов юнцов.
Наконец, он договорил и улыбнулся Алене своей холодной фирменной улыбкой, которую многие женщины считают непревзойденной. Для кого-то она нахальная или властная, для кого-то – саркастичная или язвительная, а я вот точно знаю, что улыбается этот высокий человек в очках всегда одинаково холодно и неискренне, просто потому что прекрасно понимает, что улыбка – это общепринятая норма, которая помогает устанавливать контакт с другими людьми, на которых ему, в общем-то, глубоко наплевать.
Алена что-то ответила ему, и они, наконец, расстались. Мужчина в очках-хамелеонах, ласковым, но уверенным жестом все того же заправского собственника коснулся волос Алены, заплетенных в объемные сложные французские косы с алыми лентами – под стать выглядывающей из-под куртки стильной блузке, которую мы когда-то вместе выбирали в этом же торговом центре. А после он пошел вновь в сторону выхода широким уверенным шагом, не оглядываясь назад, а девушка какое-то время оставалась на месте, глядя ему вслед. Я же смотрела на подругу почти с ужасом и со злостью – не к ней, а к мужчине. Она с ума сошла? С кем она связалась?
Подруга, не видя меня, пошла прочь мимо многочисленных отделов и магазинчиков, по направлению к центральной входной группе, где, по ее мнению, я ее ждала, а я, вскочив с лавки, поспешила за ней.
– Алена! – крикнула я, быстрым шагом спеша к ней. – Алена!
Из-за шума, царившего в «Венеции» постоянно, девушка не сразу услышала меня, но когда услышала и обернулась на мой голос, глаза у нее были большие и удивленные, даже немного дикие, как будто бы я поймала ее на чем-то запретном. Она даже губу закусила – верный признак того, что нервничает.
– Насть, привет! – подошла она ко мне. – Ты тут? А я думала, что ты около центрального входа.
– Нет, я тут была… На лавке сидела, читала. Около центрального все заняты были, – солгала я, не желая рассказывать сейчас про Ярослава – если бы я не увидела сейчас подругу с этим мужчиной, я бы, конечно, поведала обо всем, но сейчас мне хотелось выяснить, что связывает его и Аленку.
– Понятно, – протянула подруга, держа прямо перед собой небольшую прямоугольную сумочку из черной кожи. Мне показалось, она чуть крепче сжимает плотные ручки сумки, чем надо. Я перевела взгляд на ее лицо – в голубых больших глазах, которые казались еще больше обычного из-за макияжа, стоял вопрос. Алена явно хотела понять, видела ли я ее с этим мужчиной или нет. И я решила ее не мучить.
– Ты меня по всему центру искала? – спросила я осторожно. – Я забыла написать, что пересела, извини.
– Нет, я только зашла через другой вход, который к стоянке ближе. Меня подвезли, – улыбнулась подруга и добавила искренне: – Один очень хороший человек.
– Ты нашла себе парня и не сказала нам? – я шутливо ткнула ее в бок локтем. Алена улыбнулась.
– Ты что, глупая, – сказала она, хватая меня под руку, как она обожала это делать. – Какой парень? Я пока еще ни в кого не влюбилась, а без любви, – тут она так серьезно взглянула на меня, что я перестала улыбаться, – я не могу встречаться с человеком.
– Я знаю, – кивнула ей я, чувствуя, как все во мне напрягается в ответ на ее слова. Какая же глупая ситуация. И неприятная – для меня. – Так кто тебя подвез?
– Мой дядя, – вдруг улыбнулась Алена. – Подбросил меня из студии к тебе. Недавно из Канады прилетел, у него же там бизнес свой, – добавила она.
У Алены действительно был дядя, который жил в Канаде – как-то пару раз она говорила о нем.
– Кстати, дядя привез мне классный подарок – духи и кое-какие украшения. – Подруга вытянула вперед руку, на которой красовался тонкий изящный браслет из белого золота, украшенный жемчугом, похожий на прелестную веточку с белыми лепестками, обхватившую запястье.
– Красиво, наверное, дорогой? – искренне произнесла я, хотя в душе у меня что-то перевернулось. Я остановилась, подняла голову и внимательно посмотрела в смеющееся открытое лицо подруги, пытаясь понять, понимает ли она, что делает.
– Наверное, не знаю, – с любовью погладила украшение другой рукой Алена. – Мне безумно нравится. Ты же знаешь, как я люблю жемчуг и белое золото… М-м-м! Я так рада была этому подарку.
– У тебя классный дядя, – несколько отстраненным голосом произнесла я, понимая, что последнее слово я выговариваю с трудом. Меня опять просто-таки таращило от негативных эмоций. Да что за бред?!
– Да уж! Это точно! Очень хорошо зарабатывает в Америке. Зовет меня и брата к себе перебраться, представляешь? – она округлила глаза. – Но я не хочу. Мне и здесь нравится. Насть, что с тобой? – вдруг спросила она, чуть сощурившись – поняла, что со мной что-то не так.
– Мне кажется, я что-то не то съела, – произнесла я, прикоснувшись ладонью к животу. – Мне как-то нехорошо. Ален, я в туалет сгоняю, – сказала ей я. – Подождешь меня тут, хорошо?
– Конечно, – она с тревогой посмотрела на меня, немного склонив голову. – Тебе сильно плохо?
– Нет, почти нормально, но… В общем, подержи, – проговорила я, почти кинула свою сумку в руки удивленной Алены и быстро зашагала по направлению к туалетам. Мне действительно было нехорошо, но не физически, а душевно.
Алена сказала, что была со своим дядей. Но она солгала.
Это был не ее дядя. Это был мой дядя. Мой дядя из прежней, столь ненавистной жизни. Она сказала правду лишь о том, что ее настоящий дядя живет в Канаде – просто чтобы прикрыть свою ложь.
Я, добежав до туалета, подошла к раковине, включила воду, тщательно, с мылом, вымыла руки, а после стала плескать ледяную воду в лицо – этот способ всегда помогал мне успокоиться и хоть как-то привести нервы в порядок. Кое-как утершись бумажным полотенцем, я вытащила из кармана раскладушку. Чуть подумав, я вздохнула и стала набирать номер телефона единственного человека из прошлого, с которым общалась. И хоть созванивались мы крайне редко, он быстро ответил на мой звонок – не прошло и пары секунд.
– Настасья? – удивленно спросил мужской приятный тенор, и я поняла, что с облегчением вздохнула, уловив в нем нотки не только удивления, но и радости.
– Привет, Юра, – откликнулась я, видя в зеркале, как улыбаюсь.
– Привет, сестренка, – отозвался жизнерадостно Юра. – Давно я не слышал твой голос. Как жизнь?
– Хорошо. Надеюсь, твоя – тоже, – отозвалась я.
– Еще бы, – хмыкнул он. – У меня все окей. Чего ты мне звонишь ночью?
– У нас уже не ночь, а день, не забывай о разнице во времени, – наставительно произнесла я, даже и не подумав извиняться за столь поздний звонок. У Юры ночной образ жизни – даже сейчас на заднем плане играет громкая музыка и слышен веселый смех парней и девушек, он засыпает только под самое утро.
– А, точно. Все время забываю эту огромную разницу во времени! Настасья, что-то случилось? Ты просто так мне не звонишь, – спросил Юра у меня. Он, как и настоящий дядя Алены, жил в Западном полушарии, только не в Канаде, а в США, а еще точнее, в Лос-Анджелесе. Его мать думает, что Юрочка там усердно учится, а он отлично и со вкусом прожигает жизнь.
– Нет, мне просто нужно кое-что узнать, – сказала я.
– Узнай, – великодушно разрешил Юра.
– Где сейчас Тимофей? – я решила спросить прямо.
– Ого! Не ожидал, что ты будешь звонить мне посреди ночи – а, сорри, сорри, забыл, что у вас день! – с вопросом, где наш любимый дядя Тим, – захохотал двоюродный брат. Мне мигом вспомнилась картина из далекого детства, когда на большом совместном праздновании Нового года, в доме человека, называющего себя моим отцом, произошел курьезный случай, в ходе которого мелкий еще Юрка плюнул в тарелку ненавистному дяде Тимофею. Не просто так, а в наказание, ибо дядя выкинул его любимого робота, споткнувшись об него в холле. Правда, никто кроме меня и Юрки об этом до сих пор не знает, в том числе и наш дядюшка, так и не заподозривший неладное в своей тарелке с мясом, запеченным каким-то особым способом.
– Ага, любимый, – скривилась я, вспомнив дядюшку Тима, которого с детства не могла терпеть и боялась. Юрка тоже не пылал к нему особо яркими чувствами. Думаю, история с плевком в тарелку показательна. – Так где он?
– А я ему не нянька, чтобы знать, где он, – опять захохотал парень и вдруг завопил, как ужаленный, на ладном английском. – Синди, Синди, не смей меня щекотать! Ненавижу щекотку! – после он заржал, как сумасшедший, явно от кого-то отбиваясь. На заднем плане появился женский смешливый голос, который без остановки повторял: «Иди ко мне, иди ко мне, ну иди же ко мне!»
Я вздохнула, понимая, что после этого звонка буду разорена.
– Ты меня слышишь? – строго спросила я брата, продолжавшего ржать, и судя по тому, что его смех становился все менее и менее тихим, неведомая мне Синди оставила его в покое. Юра с детства боялся щекотки, как дурачок.
– Слышу. Блин, я чуть не умер!
– Перезвони мне прямо сейчас, – строго велела я Юрию и отключилась. Он послушался, и через несколько минут я вновь разговаривала с кузеном, который, кажется, прятался от назойливой Синди и еще какой-то девицы в ванной или в туалете.
– Ну, что ты хотела? – спросил меня он, – говори быстрее, они мне сейчас дверь выломают, озабоченные!
– Это ты там озабоченный. Опять дома тусовку устроил? – спросила я.
– Ага. Люблю веселье! Если у меня есть возможность пожить в Лос-Анджелесе и есть бабло, почему я должен быть грустным или угнетенным? Так что ты там хочешь узнать о Тимофеиче? – никогда особо уважительно не относился к дяде Юрка.
– Он в Америке?
– Не-а, он в Раше, уже несколько месяцев, в нашем родном замечательном городе, ведет кое-какие дела, – был в курсе семейных дел парень. Я же о них ничего не знала уже несколько лет. – А что?
– С мегерой разошелся? – задала я следующий вопрос, не отвечая брату.
