Баллада об атлантах
Олег Белоус
Атлантида… от одного этого слова веет седой древностью и приключениями.Сладковато-горький, ни на что не похожий воздух молодого Марса, вливался в легкие. Стремительно наплывали и уносились вдаль рощи кактусообразных деревьев, вздымавших в бирюзовое небо иголки на высоту сотни а то и более метров; заросшие багрового оттенка травой пустоши, густо расчерченные живительной синевой каналов; мелкие и теплые моря, занимавшие не менее трети планеты, неустанно бросали белопенный прибой о берег, ветер качал и гнал в порт парусные корабли, похожие на греческие триремы; человек зависал над многолюдными городами, полными атлантов, машин наземных и летающих, зданий диковинной формы – пирамидоидальных, высотой 20-30 этажей, чем то неуловимым напомнивших землянину одновременно и древнегреческую и египетскую архитектуру.
Олег Белоус
Баллада об атлантах
Была глубокая ночь, когда топтер с Дэном завис в полуметре над покачивающейся на волнах посадочной площадкой яхты – экраноплана "Sello de roca". Двадцать четвертый век и джамперы сократили земные расстояния до минимума. Машина приземлилась, замолчала, с пляжной сумкой в руках спрыгнул на палубу.
Звезды ледяными брызгами застыли на угольно-черном небе с узким серпом новорожденной луны. На экваторе звезды сияли чисто и ровно. На палубе никого: резкие тени двух корпусов корабля вырезали на палубы две угольные полосы; блестели иллюминаторы центральной постройки, между корпусами. В одном из них, где проживал профессор, горел свет.
Постучал в дверь, и услышав голос профессора, Дэн зашел в каюту, совершенно стандартную для яхты, но для неизбалованного человека из двадцатого века, роскошную и, поставил баул на пол.
Жан-Жак-Мари Жомени, с видом возбужденным и каким-то яростно-веселым, сидел в плетеном кресле у открытого иллюминатора. На откидном столике перед ним лежала тарелка со ярко-алой, крупной клубникой, в капельках влаги. Рядом темная, паутинистая бутылка, уже открытая и пузатый бокал. Дэн удивленно покосился на блюдечко. Профессор слыл отчаянным гурманом, но такой пир посреди океана, что, несомненно, связано с весьма недешевой доставкой, говорил о чем-то незаурядном,
– Добрый вечер профессор, я вернулся. Как и говорил я отсутствовал недолго! Вижу тут пир на весь мир, с чего это?
– Здравствуйте, здравствуйте, дорогой вы мой Даниэль Геннадьевич!
Жомени бросил в рот сочную ягодку, вскочил с кресла, с торжествующей улыбкой, словно вихрь пронесся по каюте от одной стены к другой. Длинный, сухопарый, словно гвоздь, нескладный. Остановился напротив Дэна, так близко, что тому невольно пришлось податься назад. Лицо его выражало непередаваемое блаженство.
– Я воистину гений, – произнес восторженно и нацелил указательный палец, сухой и острый, словно шило, в собеседника, – Никогда не думал и даже не мечтал, что стану творцом величайшего открытия эпохи!
– Кто бы сомневался, – проворчал Дэн и спросил разрешения присесть, что ему немедленно разрешили, – А что произошло, профессор? Хотелось бы узнать из первоисточника.
– Я, наконец, закончил расшифровку надписи древних марсиан и, – продолжив забег по каюте быстрым, пружинистым шагом, ответил Жомени, по пути цапнув из тарелки горсть ягод, – теперь я абсолютно уверен, что то, что они спрятали, находится прямо под нами! Это переворот в научных представлениях о марсианах и их связях с Землей! Настоящий переворот! – от избытка чувств профессор даже топнул ногой, словно указывая направление поисков, на миг прервав стремительный забег по каюте, – А этот профессор Сидоров утверждал, что между людьми и марсианами нет никакой преемственности! Представляю его лицо, когда я опубликую свою монографию! – профессор злорадно хохотнул.
– Все это прекрасно, профессор, но у меня есть плохая новость. Служба безопасности сняла с вас охрану и как-либо помешать…
– Ах оставьте, – пренебрежительно махнул рукой профессор и плюхнулся в кресло, – Это право такие мелочи! Я все знаю – ваши коллеги еще утром покинули корабль.
Глаза Дэна настороженно сузились.
– Покинули? И вы с таким безразличием говорите об этом? – спросил с немалым раздражением.
Профессор взглянул с удивлением.
– Месье, вы что, не понимаете, что присутствуете при величайшем археологическом открытии нашего века! Это нужно отметить! Обязательно отметить! – Жомени, вытащил из встроенного шкафа еще один бокала, вернулся к столику. Плеснул в бокалы понемногу из бутылки. По каюте поплыл тонкий аромат дорогого коньяка.
Дэн открыл было рот – хотел съязвить, но в последний момент передумал. Профессор – неисправим. В любом случае игра, похоже, подошла к эндшпилю (заключительная часть шахматной или шашечной партии).
– Прозит, – он вздохнул, встал и поднял бокал.
Профессор поморщился.
– Ах оставьте эти наши западные обычаи. Что значит "прозит"? Прозит – передразнил гнусавым голосом, – Мне гораздо больше по душе ваши славянские тосты. Тост – это некое сакральное пожелание. Это красиво, черт возьми! А с нашим безликими "прозит", потребление спиртных напитков превращается в обыкновенную пьянку! Вы же знаете тосты, я знаю, ну! Профессор Жан-Жак-Мари Жомени вас просит!
– Ну, за ваше эпохальное открытие, профессор!
– Вот так уже гораздо лучше! – профессор поднял палец к небу.
Они выпили, взгляд Дэна, поверх бокала, не отрывался от сияющего лица профессора. Коньяк был неплох, очень даже неплох. Впрочем, у профессора ширпотреба и не могло быть…
Утром, сразу после завтрака, профессор в сопровождении кучки ассистентов и Дэна неспешной походкой вышел на палубу. Представшая взглядам картина, впечатляла: до горизонта синее море, свежий ветер играл бурунами, которые словно седые вихры покрывали безбрежный голубой простор и, ни единого клочка земли вокруг.
Манипулятор подцепил многотонную тушу универсального разведчика глубоководного "УРГ-24-200", приподнял над палубой. Хищными обводами аппарат походил на акулу, только гигантскую, десятиметровую и такую же стремительную. Над самой водой отпустил, металлокерамическая туша вонзилась в море почти без брызг, мягко закачалась на волне. Парадоксально, но факт. Человечество колонизировало полтора десятка планет и вовсю хозяйничало в Рукаве Ориона, но подводный мир за пределами хорошо изученных и освоенных шельфов остался почти такой же загадкой, как и в докосмическую эру. В царстве огромных давлений и вечной тьмы человеку делать было нечего.
– Ну что же, – произнес профессор, складывая привыкшие к клавишам консолей мягкие ладони перед грудью в почти молитвенном жесте, сощурился в азарте искателя сокровищ, – Вы знаете, волнуюсь, словно мальчишка.
– Профессор, вам ли волноваться после марсианских открытий? – с легкой насмешкой спросил Дэн.
– Месье, вы не понимаете! – профессор посмотрел на Дэна взглядом от которого тот почувствовал себя словно перед строгим экзаменатором в институте службы безопасности Новороссийской федерации, – Я уверен что то, что мы ищем, перевернет мир! Но… за дело, месье, пройдемте в рубку. Приступим к погружению! Я весь пылаю от нетерпения!
В рубке один из ассистентов профессора, откликавшийся на имя Жак – кудрявый, чернокожий мужчина с коричневыми глазами немного навыкат, одел на лоб обруч мысленного управления глубоководным разведчиком. В тот же миг перед рассевшимися в кресла людьми "протаяла" одна из стен. Камеры, укрепленные на "УРГ-24-200", показывали краешек неба и, конечно море. Вода темно-синяя, почти фиолетовая. В глубине виднелись красноватые переливы планктона и причудливый отсвет солнечных лучей. На поверхности плавали пучки желтых, выгоревших на солнце саргассовых водорослей. С края квадрат с виртуальными датчиками.
– Поехали, – произнес негр весело-возбужденно и, в единый миг на экране осталась только вода. Потемнело. Полыхнули два узких луча прожектора, расширились, превратившись в световые веера. Яркие стайки разноцветных рыб метнулись в стороны, исчезли в стремительно сгущавшейся тьме.
Аппарат скользил вниз над черной бездной словно с горки, погружаясь все глубже и глубже и у Дэна закружилась голова от такого визуального эффекта.
– У-у-ух- ты! – выдохнул, бросая взгляд на показания глубокомера – стометровую отметку аппарат уже миновал и продолжал наращивать скорость.
Жак оглянулся назад на профессора, спросил возбужденным голосом:
– Скорость прибавить?
Жомени кивнул, в глазах у него посверкивали искры нешуточного азарта.
Показания глубины, сбоку на экране замелькали быстрее. Включился сонар – по-иному в этом царстве смерти и молчания не сориентируешься. Везде пусто, как и полагается в глубоководной бездне, только изредка мелькали красные, зеленые, желтые треки светящихся глубоководных существ.
Так прошел десяток минут. Аппарат опустился на полторы тысячи метров, и затормозил у дна. В свете прожекторов клубилась легкая муть от поднявшихся донных отложений. Сверившись с координатами, переданными профессором, Жак кивнул – все точно и, включил водяную пушку. Струя под давлением ударила в дно, все заволокло тучами мути.
Еще через пятнадцать минут, во время которых профессор, не в силах сдержать нетерпеливое волнение, нарезал круги по тесной рубке, сонар обнаружил некий металлический предмет на дне вырытого в донных отложениях колодца. Аппарат выдвинул гибкие манипуляторы, подхватившие находку, она исчезла в раскрывшемся впереди, там, где у настоящей акулы пасть, грузовом отсеке.
"УРГ-24-200" отправился назад.
Еще через десяток минут, когда всплывшего на поверхность глубоководного разведчика подняли, у лееров вдоль борта столпились не только ученые, но и весь немногочисленный экипаж корабля, на вахте в рубке остался только дежурный командир. В том, что это находка века, уже не сомневался никто.
– Ну, откроет кто-нибудь грузовой отсек или нет? – лениво поинтересовался Дэн, хотя в глазах у него посверкивали искры разгорающегося азарта.
Когда лепестки диафрагмы на носу "УРГ-24-200" дрогнули и медленно, беззвучно раскрылись, профессор испытал сложное чувство. Нечто вроде торжества, оттого что сумел, разгадал загаданную двести тысяч лет тому назад головоломку. После промелькнуло даже что-то похожее на досаду – разгаданная загадка уже не манит неизвестностью. А на Дэна нахлынуло ощущение опасности, такое же сильное, как вчера перед дверью собственной квартиры. Он едва не шагнул вперед, словно давным-давно погибшие марсиане представляли опасность.
Внутри лежал хорошо сохранившийся куб из желтоватого материала, с гранями сантиметров по тридцать. Хорошо знакомый цвет, лаская взор, наводил на мысль о золоте. Профессор пробился сквозь плотную толпу, с возмущенным видом оглянулся на людей и поднял куб. Руки дрогнули то ли от тяжести, то ли от волнения.
– Тяжелый! – сообщил он и тряхнул куб, – И внутри что-то есть!
Перехватив находку поудобнее, решительным шагом направился в рубку.
Ключа, к сожалению, не было, поэтому Дэн принес лазерный резак и самым варварским образом вскрыл находку. Внутри лежал непонятный предмет из бледно-желтого металла: обод сантиметров двадцать в диаметре, оплетенный толстой проволокой в виде короны.
Профессор схватил добычу, завертел в руках, жадно разглядывая артефакт далеких времен.
– Вот он Учитель! Ему больше двухсот тысяч лет! – произнес с благоговением, лицо у него горело, словно от мороза. Оглянулся на помощников, – Ну и как его активировать?
Ответом было молчание.
Спустя мгновение профессор почти задохнулся от восторга – на внутренней поверхности он увидел выдавленные иероглифы.
– Так-так, – это будет… – профессор пошевелил губами, словно проговаривая мысленно результат, – надень меня.
Оглянулся на восторженно смотрящее на него окружение и, немного помедлив, осторожно водрузил обруч на лысеющую копну волос.
***
Корабль, да и сам мир в единый миг исчезли, словно повернули выключатель. Только что Дэн с профессором в рубке рассматривали подводную добычу – и вот он висит в черной пустоте, пронизанной мириадами злых искорок звезд. Внизу в слабой дымке атмосферы, гигантская, зелено-синяя планета. "Я в космическом пространстве без всякой защиты". Перенос был так неожиданен, что на миг ужас накрыл с головой. Мгновенный спазм перехватил горло. В вакууме человек способен сохранить сознание 9-11 секунд. Следом паралич, судороги мышц, в мягких тканях тела образуется пар, оно страшно распухает и примерно через полторы минуты человек погибает от остановки сердца.
Он закричал, но не смог зачерпнуть и глотка воздуха. Глупое тело, не желавшее погибать, забилось в конвульсиях, но секунды шли, а он не ощущал ни удушья, ни адского холода вакуума. То ли от понимания этого, то ли просто потому, что первый, самый сильный шок прошел, но паника отступила и вслед за этим пришло понимание того, что он не в космосе. Что перед ним морок, ложь. Он сжал зубы. Недавно испытанный ужас остались позади. С ним думают шутить? Ну-ну… Теперь настала моя очередь внушать ужас.
– Приветствую тебя, разумный, не опасайся ничего, все что ты сейчас видишь, это иллюзия, а твое тело осталось на старом месте, – услышал голос, самый обычный и равнодушный до бесполости.
Дэн шевельнулся. Ну наконец-то закончились дурацкие игры. Значит стоит понять правила игры. А в любой игре есть игроки и те, кем играют, последним он становиться категорически не желал.
– Воспитанные разумные сначала представляются, – сказал в темноту.
– Когда-то, сто тысяч оборотов прекрасной Эсмиель тому назад, мои создатели назвали меня искусственный интеллект номер 228/ 15, – прошелестел все тот же бесполый голос.
– И что значит этот спектакль? – произнес Дэн, – зачем ты перенес меня в иллюзию. И что это за планета внизу?
Планета, занимавшая почти треть обзора, была прекрасна. Размытая линия терминатора делила выпуклый диск, на два совершенно непохожих пространства. Слева ночная половина с хаотично разбросанными теплыми искорками городов. По освещенной солнцем стороне густо плыли белые стайки облаков, а где они расходились, проглядывала чистая синь океана или желтизна суши с вкраплениями темно-зеленых пятен лесов. Вот только очертания континентов совсем не походили на земные.
– Моя миссия, – прошелестел голос, – познакомить тебя с печальной историей моих создателей, а внизу четвертая планета Солнечной системы, какой она была в эпоху расцвета.
Дэн с недоумением поглядел вниз. Четвертая планета Солнечной системы – Марс. Но внизу ничего похожего на безжизненный красный шар, только начавший усилиями человечества оживать. Синий – цвет воды, белый – цвет облаков и зеленый – цвет растительности, без слов говорили, что планета богата водой и кишит жизнью.
– Марс? – осторожно произнес Дэн.
– Вы знаете планету моих создателей: Эсмиель, под этим названием. Ты готов выслушать их историю?
– Да.
– Так внимай же печальной повести про могучий народ атлантов. Наша цивилизация зародилась на Эсмиель более 310 тысяч лет тому назад. В те времена планета была обильна водой и жизнью.
Картинка перед Дэном в один миг изменилась. Теперь он летел на высоте пары сотен метров над поверхностью планеты. Сладковато-горький, ни на что не похожий воздух молодого Марса, вливался в легкие. Стремительно наплывали и уносились вдаль рощи кактусообразных деревьев, вздымавших в бирюзовое небо иголки на высоту сотни а то и более метров; заросшие багрового оттенка травой пустоши, густо расчерченные живительной синевой каналов; мелкие и теплые моря, занимавшие не менее трети планеты, неустанно бросали белопенный прибой о берег, ветер качал и гнал в порт парусные корабли, похожие на греческие триремы; человек зависал над многолюдными городами, полными атлантов, машин наземных и летающих, зданий диковинной формы – пирамидоидальных, высотой 20-30 этажей, чем то неуловимым напомнивших землянину одновременно и древнегреческую и египетскую архитектуру. Хорошо продуманная система колодцев и световых окон доставляла свет и свежий воздух до самых дальних уголков зданий. Дэн увидел вблизи аборигенов планеты, очень напоминавших людей, внешние отличия были в росте: 2,5-3 метра и очень широкой грудной клетке.
– Цивилизация Эсмиель процветала. Атланты проникли в тайну атомной энергии, строили межпланетные корабли, – прошелестел бесполый голос, – Дэн увидел взлетающий в море пламени тонкий "карандаш" ракеты, – Это дало возможность приступить к колонизации Земли – второй планеты Солнечной системы, породившей жизнь, – а незадолго до Великой Гибели гениальный физик Ураникус изобрел способ свертывания пространства перед космическим кораблем, что позволило выйти на просторы Галактики. Но золотой век длился недолго. Астероид, массой в несколько миллионов тонн летящий по орбите, грозящей неминуемым столкновением с Эсмиель, обнаружили, когда до катастрофы осталось несколько дней.
Землянин увидел летящую в усыпанном равнодушными звездами космосе бесформенную "картофелину" астероида. Внезапно на его поверхности расцвели немыслимо яркие вспышки. Дэн сморгнул, а на месте монолита астероида прежним маршрутом летели несколько каменных глыб, – Попытка уничтожить астероид провалилась, – произнес компьютер и впервые Дэну показалось, что в голосе мелькнули эмоции. Космические корабли подняли на орбиту немногим больше тысячи счастливчиков, остальные спрятались в подземных сооружениях или ожидали неизбежного, положившись на волю богов, в храмах.
Человек снова очутился на орбите планеты.
– Прошло шесть суток с момент обнаружения астероида, – прошелестел искусственный интеллект.
Дэн увидел, как несколько десятков посланцев космоса огненными стрелами прочертили синеву небес и вонзились, пробив толстую кору, в планету.
За считанные секунды черно-серыми копьями, вбитыми в тело несчастной жертвы, поднялись на высоту более 50 километров титанические "башни" из дыма и вулканического пепла. Он увидел, как планета затряслась в приступе Паркинсона невиданной мощи – 10-12 бальных землетрясениях. Рушились, складывались, словно фанерные, пережившие века жилые пирамиды, погребая под каменными обломками десятки миллионов атлантов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70370785&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
