Александр Ежовский "Девушка и книга"

Девушка и книга
Александр Ежовский

Девушка понимала, что её золотой час не кукукнет сверху, извергаясь из открывшейся дверцы денежным эквивалентом. Ждать, когда она из студентки превратится в успешную женщину глупо, потому что можно и не дождаться, вляпавшись в быт и пелёнки. Образ успешной домохозяйки в её воображении был омрачён чувством жалости к порабощённой этим хозяйством матери. А если учитывать опыт её подработок, то и без быта шанс стать успешной был невелик. Девушка всё понимала и поэтому хотела: «здесь и сейчас» и «сразу и много». Оставалось придумать «как?».

Александр Ежовский

Девушка и книга

Девушка отчаянно старалась стать особенной и неповторимой. Но что для неё самой являлось великим достижением, в глазах окружающих, оказывается, не выходило за рамки просто «хорошей девочки». Вскоре, все доступные ей способы обретения неповторимости закончились. Неиспробованным остался только один – стать плохой, только чтобы не быть просто хорошей. Только на это у девушки не хватало ни смелости, ни воображения, потому что о плохом ей было известно очень мало. Смирившись со своей хорошестью, она покорно пошла по проторенной многими поколениями девушек дороге, взвалив на себя нелёгкое бремя по поддержанию неизменных показателей средней статистики по стране. Она окончила школу, поступила в институт, в конце первого курса расхотела учиться на пятёрки и осваивать будущую «престижную» профессию, на вопрос: «почему?», отвечая вопросом: «а зачем?». Всё равно ведь придётся вкалывать на работе, никак не связанной с этой профессией. Главное, чтобы в графе «образование» стояло такое маленькое, но очень важное слово «высшее», а остальное неважно.

Важной являлась лишь настоящая жизнь здесь и сейчас. Вроде бы, расплывчатая формулировка. Но в сознании девушки всё выглядело просто. «Настоящая жизнь» – это парни, пожирающие тебя похотливыми взглядами, поверх которых сверкают завистливые взгляды подруг. Для достижения этого нужны шмотки, косметика, аксессуары, салоны красоты, солярии, фитнесс и прочие центры. И различные подиумы в виде кинотеатров, концертных залов, кабаков, баров и, конечно же, ночных клубов для демонстрации себя прекрасной. Ничего сверхъестественного. Обычные желания обычной девушки, лишь с одним условием: для этого нужны деньги. Для кого-то всё решается просто. Но начальные условия нашей задачи таковы, что хоть зубами, но надо держаться за бесценное бюджетное место. При этом всё равно тратить почти всю стипендию на бездарные брошюрки и пособия профессоров, частоте выпуска которых позавидовали бы Маринина с Донцовой, но без этих брошюрок на руках не сдашь ни одного зачёта. Платить за общагу и её охрану, в которую нанимают явных маньяков, свято уверенных, что все студентки возвращаются в общежитие только с обочины. Нужно мотаться в библиотеку, платить за Интернет, учебники. Хоть изредка пополнять счёт на мобильном. Ещё и жрать что-то нужно. Передачки из дома, поступающие самое частое раз в неделю, уничтожаются совместными усилиями трёх сокамерниц по комнате максимум за сутки. Нужно во что-то одеваться, хоть чем-то приводить себя в порядок и прочее, и тому подобное. А это деньги, деньги и ещё раз деньги. Но их, к сожалению, как не было, так и нет.

Да, родители есть, но не у всех родителей есть возможность упаковать своё чадо по последнему слову моды и техники, а потом ещё ежемесячно тратиться на апгрейд и тюнинг, и каждый день вытаскивать из портмоне веер хрустящих купюр «на карманные расходы».

Девушка пыталась подрабатывать. Но в конце каждой ночной смены в «бистро» выходило, что она всегда оставалась должна за недостачу продуктов на складе. При работе промоутером, её постоянно штрафовали «за пассивную работу с покупателями». Пробовала даже расклеивать объявления. Но однажды, к подъезду на стену которого она, накинув капюшон пуховика (чтобы не дай бог, не узнал кто из подруг), окоченевшими пальцами клеила свои очередные рупь-пятьдесят, подъехала машина. Через открытое стекло бритоголовый дяденька со зловещей фиксатой ухмылкой, в цветах и красках объяснил, что с ней будет, если он увидит ещё хоть одну бумажку с рекламой их конкурентов. В общем: все её попытки заработать не оплачивались, а оплакивались. Да, она не была взрощена на ниве свинско-рыночных отношений. Работала, как умела: честно, упрямо, но оказывается, чтобы зарабатывать, этого недостаточно. Был ещё один способ получать хорошие деньги, и ей не раз предлагали им воспользоваться и «добрые друзья» решившихся на это однокурсниц, и упакованные дяденьки, соблазнившиеся её невинным личиком и стройной фигуркой, но девушка не могла без содрогания даже подумать об этом. Она думала о другом, что: «нужно сразу и много» и думала: «как?».

Она не была глупой и забитой, и воспринимала окружающую действительность адекватно. Глупая бы не поступила в Университет после сельской школы. Конечно, отец перед подачей документов звонил своим бывшим однокашникам, которые могли «посодействовать», но в том, что она поступила, была только её заслуга. Содействие обозначилось лишь при распределении бюджетных мест, потому что платно отец «не потянет». Но если бы она провалила экзамены, то о содействии не могло быть и речи.

В школе она упрямо грызла кончики авторучек, стараясь усвоить трудно дающиеся ей точные дисциплины. Читала все произведения классиков и не очень, писала по ним сочинения, выдавая нужное количество ошибок чтобы числиться в хорошистках. Неплохо рисовала, ходила в танцевальную студию. Безуспешно пыталась стать солисткой в школьном хоре, успешно заканчивала четверть за четвертью и сдала выпускные экзамены, так и не вывалившись из воздвигнутой вокруг неё рамки «хорошей девочки». Но теперь рамки её городских подруг были с лепниной и покрытием из бронзы, а у некоторых и с натуральной позолотой, а её рамка так и осталась просто хорошей, с сожалением ожидая своего золотого часа, когда она сможет повиснуть рядом с полотнами в шикарном обрамлении.

Девушка понимала, что её золотой час не кукукнет сверху, извергаясь из открывшейся в часах дверцы денежным эквивалентом. Ждать, когда она из студентки превратится в успешную женщину глупо, потому что можно и не дождаться, вляпавшись в быт и пелёнки. Образ успешной домохозяйки в её воображении был омрачён чувством жалости к порабощённой этим хозяйством матери. А если учитывать опыт её подработок, то и без быта шанс стать успешной был невелик. Девушка всё понимала и поэтому хотела: «здесь и сейчас» и «сразу и много». Оставалось придумать «как?». Чтобы без последствий, угрызений совести и потери хорошей основы своей рамки.

Пока что все её виртуальные планы неизменно заканчивались видениями милиции, бритоголовых дяденек, плачущей мамы и смеющихся подруг, указывающих на неё блестящими навершиями своих холёных пальчиков. Но девушка не сдавалась и продолжала упрямо думать и учиться. Конечно, не в Университете – тут уже всё шло на автомате: лекция, семинар, консультация, реферат, контрольная. Она училась жить у тех, кто живёт по-настоящему. А эта наука будет посложнее всех вузовских программ. Надо запомнить кучу модных слов и названий. Знать стоимость дорогих марок машин, телефонов, шмоток, косметики, сигарет. Места тусовок, имена ди-джеев, дизайнеров, модельеров, названия коктейлей, блюд, кафе, ресторанов, салонов красоты, тату и ювелирных салонов, фитнесс клубов, бутиков, графики распродаж, списки модных журналов, сайтов, фильмов, музыки и ещё много чего. Ни один предмет ВУЗа не сравнится со всем этим по количеству необходимой для усвоения информации. Если ещё учесть, что эта информация непрестанно меняется и её объём растёт почти ежедневно, то каждой современной девушке, пытающейся остаться на плаву и не выглядеть «набитой дурой», сразу нужно давать диплом международного образца о высшем потребительском образовании с присвоением звания «магистр». Со временем, можно даже пересматривать некоторые кандидатуры, потому как те, в применении своих знаний на практике, даже не замечают, как дорастают до докторов и профессоров потребительских наук, имея под рукой неиссякаемый денежный ресурс. Но девушка учила пока только теорию, потому что для практики ей как раз не хватало ресурса. И учиться ей с каждым днём становилось всё труднее. Подруги-учителя излагали теорию на недоступной для неё материальной базе, показывая на свои лица, ногти, волосы, ноги и задницы. Даже задирали при этом подол и расстёгивали блузки. А она могла спрашивать и уточнять, только показывая на то, что показывали ей. Не являясь манекеном, добиться внимания продвинутых подруг было практически невозможно, и она старалась быть им хоть чем-то полезной, давая списывать контрольные и делая за них доклады и рефераты. Близилась пора курсовых, и девушка с ужасом представляла, какую цену ей придётся заплатить, чтобы не попасть в категорию «ботанок», «набитых дур», а то и вовсе «моромоек».

Теперь она частенько засиживалась в публичной библиотеке, вороша кипы книг за себя и «за того парня», вернее, за дивчину, которой как раз в это время было просто необходимо присутствовать на очередном сеансе загара верхом на сайкле с одновременно трудящимися над ней: парикмахером, визажистом и гинекологом, являющимся по совместительству и мастером интимных стрижек. Думать о «сразу и много» стало некогда. Теперь и так было «сразу и много», но не того, чего ей хотелось.

Девушка сидела за книгами и делала выписки из пухлых справочников и энциклопедий. Решив чуть-чуть отдохнуть, она отложила авторучку, оторвала уставшие глаза от сливающихся мелких строчек и оглядела читальный зал.

Отыскивая свободный стол, по проходу шёл благообразный дядечка в круглых очках с зашкаливающим количеством диоптрий. Перед собой он аккуратно нёс огромный, покрытый полупрозрачной синтетической тканью свёрток, словно это был большой праздничный торт со множеством свечек. Девушка невольно улыбнулась, разглядывая его благообразную светлую бородку, крупной вязки коричневую жилетку с большим вырезом, почти новые, но подсевшие, или неудачно приобретённые коротковатые джинсы и потёртые замшевые ботинки на высокой тракторной подошве, больше подходившие к экипировке пешего туриста. Из общей картины благообразности выпадала только неглаженая рубаха. Она не выглядела грязной или несвежей. Наоборот, было видно, что складки на рукавах и груди образовались от её долгого возлежания в стопке чистого белья.

Ближайший свободный стол был справа от девушки, и дядечка, с благоговением, положил на него свою ношу. Уселся на стул, долго двигая его, будто вымеряя до сантиметра расстояние от своих диоптрий до крышки стола, медленно повернул к себе свёрток и начал бережно разворачивать ткань. Вот тут и кукукнуло! Или бздынькнуло. Девушка даже отшатнулась от внезапно вонзившегося в голову прозрения.

Она глубоко вздохнула, расставляя по местам быстро формирующиеся видения, и поняла, что у неё есть шанс получить «сразу и много» без каких либо последствий. С угрызениями совести больших проблем не предвиделось, потому как она уже прошла краткий теоретический курс у знатоков жизни.

Под упаковкой скрывалась большая старинная книга в кожаном переплёте, а на откинутой полупрозрачной ткани была приклеена табличка со вполне читаемым через проход крупным текстом: «Обращаться аккуратно! Особо ценный экземпляр. Выдача только по специальному согласованию». Дальше шли не имеющие существенной информации номенклатурные номера, какие-то допуски и условия хранения. Естественно, пружина кукушки сработала при слове «ценный». Нет, девушка не собиралась красть эту книгу. Ведь в конце таких мыслей неизменно бы появились милиция, плачущая мама и акриловые пальцы подруг. В её памяти сразу всплыла бабушка, показывающая внучке книгу в таком же, как эта переплёте, только немного меньшую по размеру. Бабушка отворяет скрипучую дверцу шкафа, разворачивает плотную бязь большого прямоугольного свёртка, в котором хранится их собственная старинная книга. Она поднимает массивную деревянную обложку и, послюнив сжатые как для крестного знамения пальцы, начинает осторожно перелистывать потемневшие от времени страницы, говоря при этом: «А это наша книга, внучка. Она передаётся из поколения в поколение и только в женские руки. Здесь многие житейские мудрости, имена, которыми нужно называть детей, смотря в какой день родится ребёнок. И тебя назвали по этой книге, и твою маму, и меня. И ты по этой книге своих детей назовёшь, когда вырастешь…».

В девушкином сознании тут же начал составляться призрачный план перевода слова «ценный» в денежный эквивалент. И она, дабы не запутаться во множестве пунктов и подпунктов этого плана, рванула из тетрадки лист, чтобы обозначить на нём вехи своего пути по зыбкой трясине, окружившей манящий остров под названием «Сразу и много». Застигнутая врасплох, во время строительства своей финансовой пирамиды, она вздрогнула от звука резко дёрнувшегося стула под благообразным дядечкой. Тот, оказывается, как раз переворачивал одну из ветхих страниц своей книги, когда она с хрустом вырвала листок из тетрадки. Оглянувшись на причину своего испуга, девушка прыснула себе под нос, увидев, что дядечка напугался намного сильнее неё, подумав, что это он умудрился-таки порвать пожелтевшую страницу старинного фолианта с жёстко обязывающей надписью: «Обращаться осторожно!». Глаза дядечки, и без того размазанные по диоптриям, теперь, казалось, и вовсе вылезли за границы тёмной роговой оправы. Он внимательно осмотрел перевёрнутую им страницу, ещё раз аккуратно поднял её пальцами, стараясь разглядеть в каком месте появился разрыв, и за этим не обратил никакого внимания на раздавшийся слева смешок. Девушке вдруг стало так жалко этого дядечку и она, наклонившись к нему через проход, прошептала:

– Простите, пожалуйста. Это я порвала тетрадку.

Напуганный дядечка не сразу отреагировал на её шёпот. Он ещё какое то время смотрел на «порванную» им страницу, потом, будто выдернутый из своих дум ударом по плечу, растерянно повернулся в её сторону, отыскивая непонимающим взглядом источник услышанных им ключевых благообразных слов: «простите и пожалуйста».

– Это я вырвала листок, – повторила девушка, помахивая осиротевшим без тетрадки листом перед диоптриями, чтобы умственный процесс за этими линзами не зашёл в тупик надолго.

Дядечка поймал окулярами мелькающее перед ним полотнище мишени. Потом, как охотник, которого не устраивал трофей, отвёл свою оптику в сторону, возвращаясь к книге. В его руках, волшебным образом, появился клетчатый платок, он снял очки и, машинально протирая их, вдруг неожиданно резко снова повернулся к девушке и чуть слышно засмеялся.

– Вы меня очень сильно напугали, юная леди.

Девушка смущённо улыбнулась в ответ и ещё раз, чуть склонив голову, повторила благообразные слова:

– Простите, пожалуйста.

Услышав знакомую словесную формулу, после которой благообразным дядечкам, в отличие от бритоголовых дяденек, становится не о чем больше говорить и нечего делать, учёный в неглаженой рубахе, ещё улыбаясь, снова вернулся взглядом к своей книге и торжественно водрузил на пьедестал из носа свои диоптрии. После чего от улыбки на его лице не осталось и следа, и оно вновь приняло форму серьёзного сосредоточения. А девушка, на секунду «заморозив» свой проект, почему-то подумала, что без очков он не такой уж и смешной. И у него очень приятная улыбка и голос. А если ещё сбрить бороду… Но строители, оставшись без финансирования и материалов, застучали касками по фундаменту, и ей пришлось вернуться к своим обязанностям прораба, главного архитектора и финансового директора уже заложенного здания.

Поначалу всё выглядело гладко. Она давно была знакома со всеми возможностями Интернета, и весь план строился на основе её виртуальной неприкосновенности. Эта неприкосновенность тянулась до момента: «товар-деньги». Тут и начинались логические спотыкашки. Вешки то ставились, то исчезали в трясине сомнений, возрождаясь заново на других кочках. Через десять минут на листочке появился вроде бы чёткий план, но почти в каждом пункте было какое-нибудь «но». Девушка понимала, что в таком деле никаких «но» быть не может, потому что на карту поставлена её пролетающая мимо жизни молодость, красота и свобода. А другого шанса, как ни заглядывай вперёд, не предвидится. Удачно выходить замуж, или сожительствовать, чтобы обрести свой ресурс для настоящей жизни – означает потерять эту самую свободу, которой она в полной мере пока и не ощутила, не прожив и года без тотальной опеки родителей. И тут же совать голову в новое ярмо?.. Нет. Она хочет пожить для себя. Жечь, колбаситься, отрываться, наслаждаться, не оглядываясь поминутно на циферблат часов и не боясь стоящей за спиной призрачной фигуры нового опекуна, снисходительно разрешившего «сходить куда-нибудь на часок с подругами». Только сама! И она старательно сопела, стараясь обойти на своём листочке клетки, занятые знаками вопроса, многоточиями и другими символами, не имеющими чёткого определения. Ещё через десять минут, она с признаками удовлетворения смотрела на результат её умственного зодчества, на вершине которого красовалась большая неоновая надпись: «СРАЗУ И МНОГО». Весть проект был зашифрован понятными только ей сокращениями, чтобы если случится страшное, и он попадёт к врагам или коммерческим террористам, те не смогли воспользоваться плодами её гения. И вот как он выглядел:

1. Вз. у Т. цифр на 3 дн.

Это означало: что у Таньки, которой она помогала с курсовым, скрючившись над этим вот столом, нужно попросить цифровой фотоаппарат сроком на три дня. Тут проблем не предвиделось, и этот пункт её вполне устраивал лёгкостью своего выполнения.

2. В дер. сфтгр. кн. 10 фот. баб. чт. не зн.

Этот пункт обязывал её приехать с фотоаппаратом в деревню и сфотографировать книгу в разных ракурсах, сделав как минимум десять фотографий втайне от бабушки. Тут тоже ничего сложного не было. Уж она найдёт способ, как остаться одной в бабушкиной квартире на достаточное для этой процедуры время.

3. Ск. фот. в Ин. без. ц. дать мыл. жд мсц сам. выс. ц.

В этих сокращениях ей предписывалось выложить фотографии книги на нескольких специализированных сайтах с аукционами, без указания начальной цены своего лота, поскольку она не могла даже приблизительно представить эквивалент слова «ценный». В голове крутились просто немыслимые суммы, и голова от этого сразу начинала кружиться. На сайте нужно было оставить адрес своей электронной почты и в течение месяца ждать самого выгодного предложения. Тут тоже всё было проще некуда, за исключением одного «но». Она боялась продешевить. Вдруг книга на самом деле будет стоить гораздо больше, чем ей предложат в Сети? Тогда она обворует саму себя. Вырвет из обширного перечня жизненно необходимых вещей целую кипу исписанных уже страниц. Это «но» ей очень сильно не нравилось, и над ним нужно было как следует подумать. Благо этот пункт растягивался на целый месяц, чем пока и заслуживал своего неизменного возлежания в стенах её здания.

4. Опр. с пок. дог о встр. пог с баб. попр. кн. дог. с Вит.

Четвёртый пункт был полностью договорным. Здесь предстояло определиться с покупателем, предложившим лучшую цену и приемлемые условия получения наличных. Договориться с бабушкой и позаимствовать у неё книгу – «товар» на время, а если повезёт, то и убедить отдать навсегда. Тут она собиралась врать, но совесть хорошей девочки при этом не вопила, как упирающийся перед видом кровавого мясницкого ножа барашек. Зачем хранить эту ветхую книгу, которая по словам бабушки и так скоро должна стать её собственностью? Что в ней такого написано, чего она ещё не знает? И какой дурак в наше время станет называть по старинной книге своих детей! Не зря же подруги над ней прикалываются из-за имени. Откуда там возьмутся красивые и модные имена, которыми теперь сплошь и рядом называют своих карапузов. И раз эта книга должна скоро перейти к ней по праву, то она вправе и распоряжаться ей как захочет. А она хочет «здесь и сейчас» и «сразу и много», а значит книга – «товар». И это оправдывало любые угрызения совести. Если бабушка не отдаст книгу насовсем, то можно соврать, что ей для курсового по «старине» очень нужна эта книга, и что она вернёт её через месяц. А через месяц можно придумать что-нибудь о заинтересовавшемся книгой профессоре, потом ещё что-нибудь, вплоть до кражи, что, конечно же, очень расстроит бабушку. Но это будет уже потом, когда начнётся настоящая жизнь. Тогда многое станет неважным, а у её позолоченной рамки уже будут толпиться восхищённые зрители.

В этом пункте был ещё договор с Виталькой, которого она собиралась привлечь к конечной фазе проекта, обозначенной как «деньги». Здесь ей был нужен телохранитель, который бы не потребовал доли за свои услуги, и от которого не будешь каждый миг ожидать самого страшного, а именно: полного присвоения добытого капитала. Виталька подходил по всем параметрам. Во-первых: его и её родители живут в деревне по соседству и дружат семьями. Во-вторых: он ещё в школе бегал за ней, и даже потом писал из армии письма с жалостливыми стихами и ошибками, а значит хорошо к ней относится. Формулировка: «любит» как-то не шла на ум, потому как прошла куча времени с тех пор, как они в последний раз хотя бы разговаривали. Да и Витальку она несколько раз видела в городе с разными девчонками намного красивее её. Конечно, что-то в это время скребло на душе. Но это была скорее жалость к себе, а не ревность. Жалость, что по причине отсутствия определённого количества денег, она не может выглядеть так же сногсшибательно как эта девица, которая весело щебечет и смеётся, повиснув на Виталькиной руке. Ну и в-третьих: (это было самым главным аргументом в выборе деньгохранителя) Виталька был десантником. Он мог разбить об голову пустую пивную бутылку и второго августа ходил в красивом голубом берете, но напился при этом почему-то до зелёных, а подрался до красных соплей. Но зато за спиной трезвого Витальки могло спрятаться две таких как она. Теперь он работал охранником в шикарном торговом центре и всё время ходил в чёрном костюме с галстуком, что тоже сыграло немаловажную роль в выборе здорового и солидного провожатого, неумолимо присутствующего при её сделке. Возможный Виталькин отказ она даже не рассматривала как «но». Он не сможет ей отказать. А вот отказ бабушки был вполне возможен, памятуя её благоговейную речь и трепетное обращение с книгой. Тут нужно будет приложить всё своё обаяние любимой внучки и излучать такую невинность и чистоту, чтобы любой художник сразу же принялся набрасывать её изображение с нимбом над головой. В этом договорном пункте она была почти уверена, и это «почти» было бабушкой, к борьбе с которой можно подключить и маму, естественно, наврав и ей. Мама, как свободный от накрепко вбитых в голову архаичных постулатов человек, сможет стать ценным союзником при убеждении бабушки «помочь» внучке получить пятёрку за курсовой по «старине». С таким союзником и этот пункт выглядел законченной частью её строения. Оставался последний, самый приятный.

5. Сд. с Вит. в людн. мест. дн. найт. хор. бан. пол. ден. сд. карт. сн. хат. по маг.

Тут, под защитой Витальки, нужно было совершить сделку. Совершить обязательно днём, в каком-нибудь людном месте, наподобие дорогого кафе в центре, чтобы из тёмного переулка не выскочили бритоголовые дяденьки и не отобрали у неё самым бесчестным образом честно заработанный капитал. Хорошо бы было присмотреть такое кафе рядом с надёжным банком, чтобы не таскаться с деньгами по городу, а сразу же положить их на банковскую карту, обезопасив себя от любых посягательств извне. Эта карта и будет её пропуском в жизнь через турникет безденежья. А потом…

Потом снять квартиру, чтобы избавиться, наконец, от прожорливых и вечно галдящих соседок, от скрипа кроватей за тонкой стеной, а иногда и в её комнате, запаха топлёного сала и жареного лука, орущей музыки, лапающих тебя охранников и пьяных старшекурсников, хищно поджидающих свою жертву в тёмных коридорах общаги. И сразу по магазинам. И только самое лучшее! Потом салоны: красота, маски, гель, акрил, солярий, парикмахер… Ух! У неё даже дух захватило от представленной картины.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70372423&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.