Черепа
Кирилл Олегович Михайлов
В прекрасном и уютном посёлке Гренвильд, где всегда светит солнце и веет тёплый ветерок, всё чаще стали происходить загадочные исчезновения детей. Люди считали, что всему этому виноваты только безрассудные родители и рядом расположенная чащоба, куда беспечные дети регулярно заглядывали со страстным желанием отведать сладких ягодок или искупаться в прохладном мелководном озерце, никогда больше не отзываясь на зов своих родителей. Более сообразительные ребята не стали заходить в лес за отрадными эмоциями, вопреки возникшей легенде о некоем отшельнике, живущем в том самом лесу в гнилой зачахлой хижине, похищающем тех малорослых искателей собственного упоения. Так ли на самом деле или нет, но компания из четверых друзей собирается покончить с постоянным страхом и самостоятельно глубокой ночью выйти в лес на разведку, дабы прекратить эти горькие прискорбные пропажи. Что их ожидает – обычная выдуманная байка или ужасающая правда? Нам поведают ребята, сумевшие выбраться из леса живыми…
Кирилл Михайлов
Черепа
I. Посёлок Гренвильд
Раннее утро. Лучи солнца только-только стали пробиваться через дальние равнины, освещая небольшой посёлок Гренвильд. Небо было голубое, без единого облачка. Воздух был чистый, свежий, будто после недавно прошедшего ночного дождя. Но асфальт был сухой, а с листьев деревьев не соскальзывали капли воды. Казалось бы, такая идеальная погода редкое явление, однако это не так. Здесь постоянно сияло слепящее солнце, которое, будто бы, обнимало тебя своими тёплыми руками, не давая замерзнуть, а также порхал маленький холодный ветерок, скользящий по оголённым частям тела, позволяя почувствовать приятную прохладу. Только изредка в этом посёлке такие погожие дни сменялись ночной бурей или утренней суховею. В основном жители Гренвильда, просыпаясь, продолжали свои обыденные дела именно под такую приятную и благодатную погоду.
Дома Гренвильда походили на кукольные домики. Снаружи все они были одинаковы. Деревянные двухэтажные дома были окрашены равномерным слоем белой краски. Чердаки, присутствующие у всех жителей Гренвильда, служили для самых разных нужд. Многие превращали чердак в подсобку, где хранились все старые или ненужные вещи. У некоторых из жителей чердак приходился в качестве зоны для отдыха. Туда ставили бильярдные столы, телевизоры, стелили искусственный газон для более приятной атмосферы. Ставили даже барные столы со стульями и холодильниками, превращая чердак в минибар. Помимо самих домов, на территориях, огороженных маленькими белыми заборчиками, находились ещё и палисадники. Они были полностью выстелены газоном, на котором были высажены самые разнообразные виды растений. Они у всех были одинаковы как размером, так и палитрой, однако почти каждый живущий горожанин в этом городке всё же мог похвастаться индивидуальностью своего палисадника. У одних стояли деревянные качели, которые, скорее всего, были выпилены вручную, покрашены ровным слоем коричневой краской, а после и морилкой. У других большие клетчатые ограждения, служащие не столько для обозначения территории, сколько стояли для красоты, ведь на них изящно располагались вьющиеся растения. У третьих и вовсе стоял свой собственный трёхъярусный мини-фонтан. Он был выточен из цельного мрамора, из которого в разные стороны били тоненькие струйки воды. На поверхности фонтана катался большой гранитный шар. С дали сразу трудно было догадаться, то ли он катается под напором воды, то ли при помощи незамысловатых механизмов.
В общем, такому посёлку позавидовали бы даже самые обеспеченные люди, правда, эти дома строились не для богатых, а для самых обычных горожан, желавших жить подальше от городской суеты. Правда, таких людей оказалось настолько много, что городская суета теперь добралась и до этого посёлка, а проходы между постоянно строящимися новыми домами, которые стояли параллельно друг другу, стали походить на бесконечные лабиринты.
Посёлок был наполнен не только идентичными между собой домами, но и разной индустрией: школы, детские сады, парки. Весь этот городок походил, скорее на рай, нежели на обычное место среди лесов. Конечно, с этим посёлком связывались и другие города через автобаны, однако остальная нетронутая часть этой области была полностью пророщена густыми лесами. В лес заходили только охотники за добычей, потому что туши животных хорошо ценились в местных лавках. Однако эта работа была не только прибыльной, но и достаточно опасной. Остальные люди идти в лес побаивались, ведь можно было легко заблудиться, а связи в дали от города и вовсе не было. Детишки, конечно же, как самые заядлые авантюристы, всегда норовили найти себе развлечение. Недалеко от края леса находилось небольшое озеро. Оно всегда завлекало детей своей природной чистотой и прохладой. Поэтому многие ребята поддавались искушению пойти прямиком туда и утолить свои потребности. Другие же дети ходили туда не для того, чтобы взбодриться ранним утром, искупавшись в прозрачном озерце, а за разными вкусными ягодами. Ежевика, брусника, черёмуха, барбарис – всё это настоящее наслаждение для ребёнка. За такими приятными походами в лес следовали печальные исходы. Многие дети, заходящие слишком глубоко в чащу, больше не возвращались и спасательные экспедиции чаще всего не оканчивались успехом. Поэтому родители стали настрого запрещать детям даже просто-напросто подходить к этому тёмному и мрачному лесу. Однако некоторые бесстрашные взрослые, невзирая на всё те предостережения, которые они высказывали своим детям, сами частенько по выходным любили выходить в лес, дабы отдохнуть, пожарить сосиски, поплавать в том самом чистом озерце и, в общем, побыть поближе с природой. Конечно же, за всё существование посёлка Гренвильда в этой непроглядной чащобе попропадало достаточно приличное количество людей.
Однако, как предопределила эволюция, человек всё же может учиться на своих ошибках, поэтому в последнее время, не считая, конечно же, непослушных детей, пропажа взрослых уменьшилось в несколько раз. В итоге, с момента исчезновения последнего совершеннолетнего гражданина Гренвильда, так и не вернувшегося с такого отдыха на свежем воздухе, прошло более двух лет. Впоследствии, дети стали придумывать разные байки о том, что же случилось с теми исчезнувшими людьми. Начали зарождаться легенды об очень злом и страшном изгое, который отрешился от всего общества и ушёл жить вглубь ветхого леса. Все считали, что этот человек, до сих пор жив и что он, якобы, нашёл себе там убежище в виде затхлой усадьбы, поращённой зеленью и обшитой гнилыми досками, которые вот-вот должны развалиться от старости. Многие, заворожённые этой легендой, стали создавать и свои небылицы о том, почему этот человек решил уйти жить в тот страшный и мрачный лес. Одни стали рассказывать, что вся его семья погибла при неизвестных обстоятельствах, и сам он, чтобы обезопасить себя от остальных, ушел в лес. Другие говорили, что он просто не в себе и ему будет лучше жить подальше от цивилизации. Но многие считали, что на самом деле этот человек, не кто иной, как маньяк, по вине которого и пропадают все дети, которые поневоле забрели слишком глубоко в лес. Даже начали строить версии о том, что это он специально ушёл в лес, дожидаться, пока ещё одна невинная душонка забредёт слишком глубоко в чащу леса за ягодками, после по одиночке отлавливал их, заводил в свою затхлую и мрачную усадьбу, а затем…
Никто не намеревался дальше гадать, что же затем происходило с теми детьми, которые не по своей воле оказались в руках маньяка. При малейшей мысли о пытках, детей одолевал страх, бросало в дрожь, а на лбу выступал холодный пот. Ребята, начинавшие такие байки, всё никак не могли их закончить. Все и без слов понимали, что же происходило с этими детьми…
II. Мари
Мари бежала по ярко-зелёной травке, кончики которых касались ее щиколоток. Маленькие росточки обволакивали ее ноги, приятно их щекоча. Бежала она навстречу красивому лазурному озеру, расположившемуся вокруг пёстрых деревьев, раскинувших свои огромные ветви в разные стороны. Зелёные листики деревьев так и норовили дотронуться до неё, чтобы она смогла почувствовать их нежное прикосновение, ощутить их мягкую, шершавую кожицу. Приблизившись к озеру, она почувствовала приятный ветерок, вьющийся над его поверхностью.
Озеро было кристально чистое и сквозь него можно было увидеть камни разных форм и размеров, над которыми плавали мальки рыб. Плавали они шустро, кружась вокруг друг друга, то ли резвясь между собой, то ли пытаясь найти вкусные водоросли на глубине озера, постаравшись первым ухватиться за краешек лакомого кусочка морского салата. Этот день задался достаточно жарким, поэтому Мари, присев на небольшую глыбу, находящуюся подле берега, аккуратно сняла свои оранжевые шлёпанцы, которые уже успели натереть её кожу и осторожно дотронулась кончиками пальцев ног до поверхности воды. Вода была прохладной, но не холодной, идеальной для того, чтобы в ней искупаться и спастись от этой палящей жары, которая добавляла неприятное ощущение дискомфорта во всём теле. Мари полностью окунула свои ноги в воду и почувствовала желанное наслаждение от прохлады. Теперь всё, что находилось ниже пояса, было полностью защищено от палящих лучей и находилось в холодном резервуаре, не пропускающем тепло, и сохраняющем приятное ощущение холодка.
Но как бы она долго не держала ноги в воде, Мари все никак не могла полностью насладиться прохладой, ведь солнце продолжало печь её неприкрытые руки и голову, получая неприятное чувство жжения в этих местах. Лучи солнца начинали бить в ее глаза все сильнее и сильнее, несмотря на ее тщетные попытки отвернуться или как-то прикрыться от них. Дошло до той степени, что она вдруг перестала видеть всё вокруг себя. Она не видела то кристально чистое озеро, в котором она только что бултыхала свои ноги, не видела те огромные деревья, окутанные тысячами зелёных листьев. Перестала ощущать ту мягкую травку, по которой она плавно водила поверхностью ладони. Она чувствовала только нежное одеяло, окутавшее её тело, пушистую подушку, схожую с таким же мягким и пушистым облачком на бескрайнем небе и пару лёгких лучика солнца, которые проходили сквозь щёлочку в окне и попадали прямо в глаза Мари, тем самым прервав такой сладостный сон в таком красивом и величественном лес.
Мари всё же смогла поднять вверх тяжелые веки и открыть глаза. Ей представилась её комната, в которой она уже живёт одиннадцать лет. Правая половина комнаты была окрашена в оранжевый цвет, тогда как ее левая часть – в розовый. Посередине комнаты стояла большая двуспальная кровать. Ее царги были сделаны из дерева, покрашенные в красивый молочный оттенок. Изголовье представляло собой вырезанное дерево в виде расположенных друг на друге лекал. Обшита она была, как и сама кровать – бархатным велюром. Кпереди от кровати, в трёх метрах, стоял рабочий стол. На нём лежали разные канцелярские принадлежности для рисования: альбом, кисточки, палитра, карандаш и стирательная резинка. На альбоме было нарисовано четыре силуэта, явно представляющих собой людей небольшого возраста, двое из которых мальчики, а другие две – девочки. Стояли они под голубым небом на зелёной траве, держась за руки. Казалось бы, самый обычный и ничем не примечательный рисунок для ребёнка, однако такая иллюстрация для Мари значила что-то большее, нежели обычная картинка, нарисованная детской рукой. По правую сторону в комнате находился балкон с открытой дверью. Скорее всего, оттуда и пробилась пара светлых лучика солнца, пробудивших Мари.
Она встала с кровати и направилась к двери, ведущей на первый этаж. Открыв дверь, Мари начала спускаться, ступая по деревянным ступенькам, которые немного поскрипывали. По пути она встретила свою маму. Мама была блондинкой с коричневыми глазами. Она была одета в сиреневую пижаму, очень мягкую и приятную на ощупь. Её улыбка была изящной и красивой. Мари редко видела, как её мать грустит или плачет, в основном она всегда улыбалась и радовалась мелочам.
– Доброе утро, дорогая! – заприметив свою дочь, сказала она. – Ты чего так рано проснулась? Еще даже и восьми на часах нет.
– Да солнышко мне в окно улыбалось, вот и проснулась пораньше. Ничего страшного, раньше встану, раньше пойду, погуляю с друзьями.
– Деточка, у тебя глаза сонные, а ты уже гулять пойти хочешь. Давай, иди умывайся, а я тебе сейчас сырников испеку.
Сырники Мари очень любила, поэтому она улыбнулась от такой приятной новости и ушла в уборную, умываться.
После того, как Мари зашла на кухню, там уже витал аппетитный аромат сырников. Мама стояла за плитой и пекла те самые лакомства, от которых и исходил этот чудесный запах, а на столе уже стояли тарелки с вилками и маленькая баночка со сметаной.
– Наливай пока чаю, а я уже и сырники допечь успею, – сказала мама.
Пока Мари наливала в обе фарфоровых чашки по-горячему чаю, мама, в это время, уже раскладывала новоиспеченные сырники по тарелкам. После чего они вместе сели за стол и стали завтракать, как считала Мари, самыми вкусными и сочными сырниками на свете.
После непродолжительной тишины, во время трапезы, мама спросила:
– Дорогая, а ты с кем гулять пойти сегодня хочешь?
– Как обычно, с друзьями из школы, – ответила Мари.
– С Женей, Пашей и Олей?
– Да, мама, с ними, – ответила она, после чего откусила аппетитный кусочек сырника.
– Вы только далеко не ходите, а к лесу и вовсе не приближайтесь! – сказала мама, строго посмотрев Мари прямо в глаза.
– Ну мам, ты мне это каждый раз говоришь, – Мари сделала небольшой глоток чая. – Я знаю, не переживай.
– Милая, послушай, – мама пододвинулась к Мари, аккуратно положив свою руку ей на плечо. – Я же тебе это не просто так повторяю. Ты же сама знаешь, что там очень густой лес, одна глушь. Связи и вовсе там нет. Зайдёшь на сотню метров вглубь и всё, связь уже ловить не будет, а деревья все одинаковы, ни за одно зацепиться взглядом не сможешь, – сказала она, чуть сильнее вцепившись в её плечо. – Ты же сама слышала, сколько там детей попропадало. Я не переживу, если ты туда зайдешь и… и не вернёшься…
Мари с удивлением заметила, как у её матери появились слёзы на нижних веках, а её зрачки стали блестеть на свету. При этом она начала говорить всё тише и тише, пока и вовсе не перешла на шёпот:
– У моего… хорошего соседа сын погиб… Петенькой его звали. Девять годиков всего. Махонький такой, рыжеволосый, ангелочек миленький… – слёзы не выдержали напора и медленно стали сползать по щекам. – Играл он с детворой, с ровесниками своими. Любили они часто подшучивать над собой, только после таких шуток не всем смешно было… То со спины выльют ведро воды, то кепку на крышу забросят, то запрут где-нибудь в подвале… Так они однажды и заперли Петеньку… в трансформаторной будке… подшутить хотели… а Петеньке было не до смеха… Пытался он выбраться оттуда, да трансформатор-то совсем небольшой был, всё помещение без окон было, испещрено проводами и разными электрическими приблудами. Вот он, когда пытался дверь выбить, ногами стучал… кулаками бил… нечаянно дотронулся локтем до оголённого провода… и… – мама выдержала трёхсекундную паузу и продолжила, – сгорел… заживо… врачи по- приезде ничего уже не смогли сделать… им оставалось только констатировать смерть…
Вдруг мама скрестила руки на столе, положила голову на них, лицом вниз, и тихо-тихо зарыдала. Мари смотрела на неё округлившимися глазами и не знала, что можно было сказать по этому поводу. Её мама продолжала плакать, периодически всхлипывая. Мари хотела было положить свою руку ей на плечо и что-то сказать, поддержать её, но не могла. Она никогда не была в такой ситуации и никак не могла разделить её страдания. Мари ещё продолжала некоторое время просто молчать, растерянно слушая горький и тихий плач. Однако, не сумев больше выдерживать такую крайне неприятную атмосферу, царящей на кухне, она аккуратно прикоснулась пальцами руки до её плеча. Вдруг её мама смолкла. Мари сама для себя неожиданно, то ли от испуга, то ли по другой причине отдёрнула руку. Мама подняла голову. Её лицо было розовым, а вся кожа вокруг глаз – красным. Она посмотрела на свою дочь своими мокрыми, заплаканными глазами,
затем вытерла слёзы о свой жёлто-зелёный фартук, чуть помолчала и, периодически прерываясь, чтобы перевести дыхание, будто после пробежки на короткой дистанции, продолжила:
– А отец его один, сам с собой наедине остался. С женой они развелись давно, а родственников у него других и вовсе нет. Каждый день видела, как он, поникший, на работу ходил, смотрела на него, а на нём лица совсем не было… Пожил он так ещё пару лет, а после в лес ушёл, сказал, дескать, передохнуть ему надо от всей этой суматохи. Ушёл он, так и не вернувшись. Многие говорят, что он жить в лесу остался, другие, что просто там… повесился… не смирился с потерей сына… Но, как бы то ни было, поисковая экспедиция не смогла его найти, ни живого, ни мёртвого. Кто его знает, где он сейчас может находиться…
Мама замолчала и в доме воцарилась тишина. Тишина была настолько неприятной, что начинала бить по ушам. Мари замерла, заметив, как глаза её матери застыли на ней. Она боялась что-то сказать, пошевелиться, сделать неверное движение, от которого её мама снова начнёт заливаться слезами. Но она, без лишних слов тут же подвинулась к своей дочери ещё ближе и крепко обняла. Мари было очень неловко. Она не думала, что обычный завтрак превратится в такой неловкий разговор со слезами.
После недолгих объятий мама отпустила Мари, отодвинулась от неё к своей тарелке с уже чуть подостывшими сырниками и сказала:
– Прости, что, может быть, я тебя немного напугала своим рассказом, но я боюсь в последний раз увидеть тебя не в живую, а в ленте новостей…
– Мамочка… – всё же нашла в себе смелости Мари что-то сказать. – Правда, не переживай. Нас четверо, друг друга мы точно не обидим и не бросим, мы с первого класса вместе, тем более нам не по семь лет, мы уже не маленькие.
Мама улыбнулась и посмотрела на неё своими добрыми, заплаканными глазами и ответила:
– Очень рада это слышать, – сказала она, утирая остатки слёз. – Ну ладно, поплакали и хватит. Сейчас сырники остынут, надо доедать, а то уже не очень вкусными будут. Кстати, про таблетку не забудь, а то я тут со своими нравоучениями совсем забыла тебе её положить.
– Хорошо, мама, – ответила Мари, переводя взгляд с матери на свою, почти не тронутую тарелку.
Она продолжила есть сырники, но уже с меньшим аппетитом. Но не потому, что они остыли, как раз наоборот, они были еще тёплыми и от них исходил вкусный запах, а потому что она пыталась переварить весь этот неловкий разговор у себя в голове. Много раз ей мама говорила, что не надо ходить в лес, там опасно. К тому же она неоднократно повторяла про пропавших детей, но причём здесь какой-то Петя, который… – Мари было трудно произнести это даже про себя, – сгорел, а не потерялся в лесу? Неужели тот мальчик для её матери был чем-то бо?льшим? Но если бо?льшим, то почему первый раз про него слышит? Или мама просто так затронула тему про неудачные розыгрыши между друзьями, чтобы мы были осторожны друг с другом? Вопросов было много, но задавать их своей маме, у которой только что наворачивались слёзы на глазах, было неудобно. Мари всё же пришлось доесть, теперь уже не самые вкусные на свете сырники, чтобы ещё сильнее не расстраивать маму.
III. Юные сыщики
Мари у себя в комнате собиралась на прогулку с друзьями. На улице стояло лето, и гулял маленький ветерок, поэтому она одела лёгкую белую футболку с красивыми чёрными узорами, синие шорты под ремешок и тонкие чёрные носки. Мари спустилась на первый этаж, подошла к прихожей и стала обувать бело-чёрные кроссовки. Все четверо друзей договорились сегодня прогуляться по городу. Такие прогулки происходили каждые выходные, но с наступлением лета они стали выходить гулять чуть ли не каждый день. Вот и сегодняшний денёк не стал исключением. Маленькая компания дружила со школы и была не разлей водой:
Оля – скромная девочка с тёмными волосами и коричневыми глазами. Она была маленькой и хрупкой. Такую девочку страшно оставлять одну с незнакомыми людьми или в незнакомом месте.
Паша – коротко выстриженный мальчик с голубыми глазами. Он был не высокий, но с крепким телосложением. Паша на вид был грубым и дерзким, и на первый взгляд мог бы нагрубить человеку ни с того, ни с сего, однако, на самом деле, это не так. Паша – человек веселый и добрый и всегда мог поддержать разговор, но несмотря на это он действительно мог поколотить человека, но только тогда, когда его друзей могли беспричинно обидеть.
Женя – приятный молодой человек с кудрявыми коричневыми волосами и с очками, под которыми проглядывались зелёные глаза. Он был начитанным человеком и всегда мог выиграть в словесной перепалке, парируя своими аргументами. Женя был скромным, но не скучным. Всегда мог что-то подсказать или поделиться советами.
Так что её компания была действительно безобидной и Мари никогда не переживала насчёт того, что её друзья могут её бросить и не протянуть руку помощи. Выходя на улицу, Мари попрощалась с мамой, поцеловав её, и, закрыв за собой дверь, пошла прямиком на встречу к друзьями. Солнце стояло высоко, но не пекло, так что сегодняшний день обещал быть долгим и весёлым. Мари пошла в сторону парка, потому что они каждый раз собирались там после обеда. Идя туда, она размышляла о том, чем они будут заниматься на этот раз, куда пойдут, и в какие игры они сегодня будут играть. Мари была девочкой резвой и энергичной, поэтому она любила играть в детские игры по типу: «догонялки» или «стоп-земля». Она не любила бегать за кем-то, а как раз наоборот, ей нравилось убегать от кого-то, огибая перед собой различные препятствия. Она представляла, как за ней бежит Паша или Женя, а она в это время перескакивает через забор, быстро оббегает турникет, и, заходя за качели, начинает их раскачивать из стороны в сторону, дабы мальчишки не смогли зайти с боку и докоснуться до неё. «Да… – думала Мари, – как же смешно и весело, когда человек, буквально в паре метре от тебя никак не может тебя догнать».
Вернувшись в реальность, Мари продолжала идти по бело-красному тротуару. Когда она была маленькой, она воображала, как белые плитки тротуара – это обычная земля, а красные – лава. И, пытаясь не вступить в лаву, прыгала с одной плитки тротуара на другую, минуя красные. Что же скрывать, Мари и сейчас иногда так забавляется, развлекаясь в этой игре. Почему бы ей и сейчас не попробовать не угодить в лаву, чтобы скоротать время по пути? Первая плитка – начало. Затем следующая. Дальше. Ещё. Ещё. Мари не смотрела вперёд, а только под ноги. Ей нужна была максимальная концентрация, чтобы не угодить в вязкую субстанцию и не поджариться. Мари была настолько сосредоточена, что и вовсе позабыла о том, что ребячится. Вдруг она заметила рисунки на тротуаре. Они были сделаны мелом и причём только на красных брусчатках. Эти изображения были размером в одну плитку и они, прерываясь только на белые брусчатки, шли друг за другом, как бы демонстрируя какой-то мультик. Сначала был белый красивый домик, затем ёлочка, еще одна ёлочка, много ёлочек, после какой-то кривой и некрасивый черный домик, дальше черепок, ещё черепок… И ещё… Мари резко остановилась и развернулась, уставившись на эти рисунки. Как оказалось, это были вовсе не черепки, а обычные лица детей, контуры которых были обведены белым цветом. У них были волосы, глаза, улыбка, но, пробегая мимо них, она этого не заметила. Как ей за место улыбчивых детей показались эти страшные черепа? Мари было забавно и одновременно жутко осознавать то, что ей, вместо радостных лиц детей показались эти белые черепки. Мари, оставшуюся часть дороги, решила пройтись пешком, не переступая через красные плиты.
Подойдя к парку, первым делом она заметила белую бетонную арку, на которой висела большая желто-зеленая табличка с надписью «Городской парк». Эту арку встречали все посетители парка, заходя туда прогуляться или просто отдохнуть и посидеть на свежем воздухе. Мари шла вперёд по тротуару, поворачивая голову в разные стороны в поисках своих друзей. Было достаточно многолюдно. Неподалеку шла небольшая компания подростков, что-то жадно обсуждавшая. Также рядом множество детей каталось наперегонки друг с другом на самокате или велосипеде. Были и те, кто просто сидел на лавочке, наблюдая, как ветер пошатывает листики деревьев, как птички летают из стороны в сторону, в поиске пищи, дабы прокормить своих ещё совсем крошечных птенцов, как люди, позабыв про все заботы, наслаждаются жизнью.
Побродив по парку ещё немного, Мари всё же заприметила знакомую кудрявую причёску, сидящую на лавочке. Приблизившись к ней, она узнала в ней Женю. Он разговаривал с какой-то маленькой брюнеткой с коричневатыми глазами. Этой брюнеткой оказалась Оля. Только Паши не хватало для полноценной картины. Мари подошла к своим друзьям и поприветствовала их:
– Привет всем! – улыбнувшись, поздоровалась Мари.
– О, здравствуй Мари, – сказал Женя.
– Привет, Маришь! – ответила Оля, приподняв свои крохотные уголки рта.
– А Паша где? Опять самый последний придёт? – спросила Мари, присаживаясь рядом с друзьями.
– Ну, он мне сказал, что ему нужно к чему-то подготовиться, собраться надо, поэтому немного припоздает, – ответил Женя, чуть подвинувшись к краю лавочки, дав Мари присесть.
– Ой, как обычно, – с недовольством произнесла она. – То ему нужно дела какие-то «срочные» решить, то в магазин его засылают весь прилавок скупить, то ещё чего-нибудь придумает. И это происходит именно перед выходом на улицу.
– Да ничего страшного в этом нет, – пыталась утихомирить Оля Мари. – Нам ведь некуда спешить, поэтому можно немного да подождать.
– Конечно некуда, но хочется же пойти развеяться, погулять, побегать, а не на лавочке пол дня сидеть, – всё не унималась она. – Мы могли так и дома посидеть.
– О, а вот и виновник наших споров! – вдруг сообщил Женя, заметив, как навстречу к ним идёт массивное тело с подстрижкой, как у ёжика.
– Ну, здравствуйте, товарищи мои! – с заметно довольным лицом произнёс Паша, остановившись возле лавочки. – Извиняюсь, конечно, что снова заставил вас всех ждать, но это того стоило, – сказал он, широко улыбаясь.
– Давай, рассказывай, не томи, – позабыв своё минутное негодование, с заметным интересом спросила Мари.
– Вы, это, только не удивляйтесь тому, что я скажу и не перебивайте меня, а сначала выслушайте, – заинтригованно начал Паша.
Мари с Олей уже удивились его словам, тогда как Женя никак не подал виду. Мари сначала даже показалось, что Женя был чем-то огорчён, потому что всё время отводил взгляд с Паши на землю.
– Смотрите, что у меня есть, – Паша засунул руку в карман, а когда вынул, то у него в руке оказался миниатюрный компас, который был в два раза меньше его ладони. – Это мне Женька подогнал, настоящий, от магнитный лучей работает.
– Полюсов, а не лучей, – поправил его Женя, украдкой посмотрев на него, а после снова уткнувшись в землю.
– Да-да, я так и сказал, – сделав вид, что никакой ошибки в своём монологе Паша не допустил, продолжил разговор. – В общем, компас я сейчас взял не просто так, а для вылазки, – Паша сделал паузу, ожидая от ребят возражений, но, не услышав ни слова, продолжил. – Я полностью уверен в том, что вы не раз слышали легенду о том, что в лесу живет какой-то маньяк и похищает детей.
На лицах Мари и Оли вдруг спала улыбка, а вокруг ребят начало нарастать небольшое напряжение.
– И я так же, с большой долей вероятности уверен в том, что это легенда не более чем обычный вымысел, миф и страшилка, выдуманная родителями для того, чтобы их дети не ходили в лес. Но мне крайне было интересно, почему дети так часто стали пропадать в лесу. Ладно, если бы это был единичный случай, но это происходит чуть ли не каждый месяц. Подливает масло в огонь ещё тот факт, что из всех этих спасательных экспедиций, которые проводились по поиску детей, в большинстве случаях оканчивались неудачей, а те дети, которые смогли вернуться домой, побродив по лесу несколько дней говорят, что им помог какой-то лесничий выбраться обратно в город. Но еще страннее был тот факт, что они никак не могут вспомнить, где они были и что за лесничий проводил их до выхода из леса. Такое чувство, что им память отшибло за то время, пока они были вне дома. И хорошо то, что эти дети ещё хоть могут вспомнить, где они живут и как их зовут, а то поминай бы лихом, что за ребёнок-то был.
Ребята слушали Пашу очень внимательно, не желая его перебивать. Мари внимала каждое его слово настолько завороженно, будто её околдовали, а весь мир поставили на паузу. Не было слышно ни чириканья птиц, пролетающих над ними, ни шелест листьев, бьющихся друг об друга по вине озорного ветерка. Ни даже людей, катающихся на велосипеде и весело беседовавших между собой. Ничего из этого Мари не видела и не слышала. Она была наедине только с собой и с монотонным донесением Паши.
– Так к чему ты клонишь? – не выдержав затянутого монолога, перебила Оля.
– Короче, – резко оборвался Паша. – Я хочу, чтобы вы пошли со мной в лес на разведку.
Глаза Оли округлились до размера спелой черешни. Она выглядела так, будто сама жалела о том, что перебила его из-за своей нетерпеливости. Женя ещё сильнее помрачнел в лице, после слов Паши, но всё равно продолжал молчать. Пауза затянулась, однако никто не намеревался продолжить разговор. Мари, ещё раз прокрутив всё сказанное Пашей в голове, только сейчас поняла, что именно он им предложил. Он хотел пойти в этот жуткий лес. В лес, куда даже многие взрослые бояться ходить. В тот лес, по причине которого и были выдуманы все эти легенды о маньяке. Именно в тот лес, где постоянно пропадали и даже сейчас продолжают пропадать дети…
Переварив все эти мысли, Мари неожиданно встала со скамейки, да так резко, что Паше пришлось чуть отступить, чтобы она не наступила ему на ногу, и с грубым гласом стала его упрекать:
– Да ты что, с ума сошел?! – с повышенным тоном Мари начала с ним спорить. – Ты же сам только что сказал, что там дети постоянно пропадают и многие из них не возвращаются! Мы так-то тоже дети, как и они, если ты не забыл, и мы так же можем легко заблудиться в лесу и не вернуться!
– Мари, успокойся, нам же не по семь лет. Я перед тем, как предложить вам эту затею, сам хорошо её обдумал, – Паша пытался говорить спокойно, стараясь не обострить обычный спор в неуместный конфликт. – Я ожидал, что у вас будет такая реакция, поэтому изначально посоветовался насчёт этого с Женей. Мы с ним обсудили, что будем брать с собой и как будем добираться до той усадьбы, так что всё должно пройти гладко.
Мари была в шоке от услышанного. Женя, самый умный в их компании, поддержал такую глупую и опасную затею? Так вот почему он был такой понурый, когда Паша рассказывал подводку к своей задумке. Оказывается, он был с ним заодно! Не посоветовавшись сначала с ними, Паша завербовал к себе самого толкового человека. Мари, в отличии от Оли, которая продолжала молчать, дабы не вступать в горячую перепалку, была обижена на них и хотела уже было уйти, как Женя, заметив это, вдруг схватил её за руку и сказал:
