– Зевс, что делать с пацаном? – Светловолосый не разделял радости босса.
Мужчина за столом снова сложил руки перед собой. Все это время он не смотрел на собеседника и взглянул только сейчас.
– Не парься, Дионис, пацан толковый, – сказал он весело, – и точно нам поможет.
– Ты уверен?
– Уверен. Как и в том, что нам нужен новый боец на место Гефеста. Кстати, как там Гермес?
– Небольшие ожоги, а так в норме.
– Пусть возьмет отпуск. И попроси зайти Артемиду. Для нее есть задание.
Светловолосый молча кивнул и вышел. Зевс сел в привычную позу и посмотрел на одну из картин. Свою любимую. Маленькая черная фигурка человека, идущего на большом белом холсте и оставляющего следы.
Ему нравился минимализм. Но больше нравилось то, что картину написал человек. Оставил свой творческий след, который дошел до современного мира. Жаль, к тридцатым годам этого столетия ценителей такого искусства осталось мало. Все ушло в цифру. Сплошные проекционные панно, сгенерированные нейросетью.
Пантеон для Зевса был тоже чем-то вроде следа в истории. Но гораздо значительней, чем обычный рисунок. Первой попытки его лишили. Нагло и бесцеремонно. Но зато на развалинах успешной карьеры возник Пантеон. А единомышленники нашлись сами.
Первым и самым близким стал Гермес. Синергия лучших продажников и аферистов с ангельскими глазами. Умело вел переговоры и легко без каких-либо дополнительных устройств манипулировал людьми. Правда, иногда допускал ошибки. Последняя оставила на подбородке шрам от шокера.
Он же и отвечал за мотивацию потенциальных кандидатов. Совсем недавно он наконец-таки отыскал для команды нужного человека. Умная, симпатичная, молодая и невероятно амбициозная Артемида. Прозвище выбрала сама. Ей предлагали называться Афродитой, но девушка только фыркнула в ответ. И ответила, что для такой пошлости пусть ищут безмозглую давалку.
Такой характер пришелся по душе Зевсу. Он вывел ее в статус фаворитов и отправлял на все важные задания.
Вот и сейчас он приготовил для нее дело, которое точно повернет неудачно сложившуюся ситуацию в верное русло.
***
Мирон проснулся, но глаза не открыл.
Во время действия наркоза ему казалось, что рядом с его койкой в отдельной (на минуточку!) палате его ждет Аня. И теперь, лежа с закрытыми глазами, он хотел понять по ощущениям, так это или нет. Ведь если бы она сидела рядом, то следовало очнуться с какой-то пафосной фразой. По типу: «Дел-то, спас мир и вздремнул немного». Нет. Глупая фраза.
Мир он не спасал. Нашел небольшую уязвимость – и все. При этом спасли как раз таки его. Потом еще несколько часов собирали по кусочкам: восстанавливали левую руку, правый голеностоп, ушную перепонку. Так что в таком состоянии он вряд ли походил на героя.
Нужна была шутка. Короткая и понятная, чтобы сразу попала в цель и вызвала улыбку на лице Ани. Но голова работала плохо. Как назло, ничего путного не рождалось.
Кто-то вошел, стуча каблуками по каменному полу.
Ладно, просто улыбнусь и подмигну здоровым глазом, решил Мирон и поднял веки.
Никто рядом не сидел. Только медсестра меняла лекарство в капельнице. Тоже красивая, но, конечно, не Аня.
Досаду пришлось заглушить ворохом оправданий. С чего он вообще решил, что она должна сидеть и ждать его пробуждения? Они просто друзья. Тем более ее мог запросто не пустить отец. Да и вообще, может, Мирона изолировали.
– Вы очнулись, – сказала медсестра и улыбнулась, сделав себя еще привлекательней. – Позову врача.
Мирон встретился с ней глазами – карие, с оранжевой каймой вокруг зрачков – и растерялся. Хотелось улыбнуться, но не чувствовал лица, так что не знал, получилось или нет.
– Мхм, – ответил он и понял, что не может говорить.
Наркоз отступал, вместе с тем возвращалось самоощущение с очагами боли в разных участках тела.
Медсестре ответа хватило, хотя, может, она действовала по правилам. Нажала кнопку вызова, и через несколько минут вошел врач.
Высокий, с аккуратным пробором черной шевелюры на правую сторону. Халат застегнут на три липучки и подчеркивает стройное тело.
Видимо, дорогая больница, раз персонал как на подбор, подумал Мирон.
Врач снял планшет со стены рядом с кроватью и сел на приготовленный стул.
– Мое имя Демид Раминович, я врач высшей категории и по совместительству ваш лечащий наблюдатель, – сказал он, внимательно рассматривая парня.
– Мирон… Ваш пациент, – прокряхтел парень.
Врач остался беспристрастен.
– Как себя чувствуете?
– Неплохо, – Мирон попробовал подняться, но руки не слушались. Плечо и локтевой сустав сдавливал пластиковый фиксирующий каркас.
Демид Раминович провел несколько манипуляций на планшете, и кровать Мирона пришла в движение. Подголовник поднялся, в бока уткнулись мягкие фиксаторы, низ кровати опустился. Больничная койка трансформировалась в кресло, которое, помимо удобства, еще и фиксировало больные руку и ногу.
– Кости срастаются хорошо, через пару дней снимем фиксаторы, – врач говорил, смотря в планшет. – Внутренние органы не пострадали.
Не только Мирон внимательно слушал врача, но и медсестра. Ее взгляд метался между парнем и экраном планшета. На лице читалось беспокойство. Но может, просто показалось.
– В целом и по анализам все в пределах нормы. – Демид Раминович показал на экране значения, как будто Мирон что-то в этом понимал. – Но есть одно но… – В этот момент врач едва заметно нахмурился, затем быстро взглянул на медсестру и вздохнул.
Чертово «одно но». Почему нельзя закончить на хорошем?
– Не смогу бегать? – Мирон выбрал, на свой взгляд, самое худшее из самого неважного.
– Нет, – врач потер нос. – Вы когда-нибудь принимали экс?
Странный вопрос. Мирон даже электронной сигаретой не баловался. А тут вопрос про тяжелые наркотики.
– Никогда, – тихо ответил Мирон. Сердце заколотилось в предчувствии дурных новостей.
– Тогда я не пойму, как такое могло случиться. – Врач уже не скрывал эмоций на лице.
Хотя лучше бы скрывал. Они еще больше пугали Мирона.
– Ваш мозг разрушается, – сухо сказал врач. – Нейронные связи в стадии деградации.
– Что это значит?
– Вы теряете навыки по мере их приобретения. Мы будем наблюдать за этим процессом, но я такое встречаю впервые…
В секунду мир рухнул. Мирон понимал, что значит деградация нейронных связей, и просто не мог поверить. Хотя и причину понимал. Использование вируса вызвало ужасные последствия. О чем-то таком он подозревал, но в тот момент времени на сомнения не оставалось. Сделал, что сделал.
– Что мне с этим делать?
– Мы проведем несколько экспериментов, – врач потерял прошлую уверенность и говорил, растягивая гласные, – у нас есть несколько идей. К тому же мы загрузили вашу историю болезни в нейронку, и она ищет решение. Так что не волнуйтесь. – Он попробовал улыбнуться, но вышло неубедительно, будто пожевал лимон.
– Хорошо, – ответил Мирон, понимая, что ничего хорошего его не ждет. – Как я пойму, что мозг разваливается?
– Вы ощутите то, что испытывают наркоманы при ломках от экса: тошнота, головокружение, вспышки головной боли. И – что хуже всего – вам будет казаться, что кто-то пожирает ваш мозг, в буквальном смысле…
Потом он еще говорил о том, что скорость процесса может быть разной и что лучше пока не использовать нейронку и не пить алкоголь, как будто его можно достать в больнице. Что-то неудачно пошутил и, сославшись на других пациентов, вышел.
– Извините, а где мои вещи? – спросил медсестру Мирон.
– В камере хранения, – ответила та.
– У меня был компьютер…
– Извините, но вам пока нельзя им пользоваться.
– Пока? Это насколько пока? Пока не откажет мой мозг? – раздраженно ответил Мирон.
– Не переживайте, – медсестра улыбалась, – еще не все потеряно, – в конце фразы она подмигнула, чем вызвала недоумение на лице парня.
Неужели она флиртует, подумал Мирон, на секунду забыв про свой диагноз. Может, ей нравятся неизлечимо больные?
Больше они не говорили. Медсестра сменила бутылочки с водой, установила на планшете таймер, который пищал и требовал выпить несколько цветных пилюль. На прощание она еще раз одарила парня улыбкой и покинула палату.
Снова одиночество, только теперь старые проблемы казались незначительными. Пару дней назад его заботило собственное финансовое будущее, но теперь он спустился на самый первый уровень пирамиды потребности и очутился совсем в другом мире. В мире, где деградирующий мозг искал варианты зацепиться за утекающую сквозь пальцы жизнь.
Но таймер пропищал, в капельницу поступило болеутоляющее, и разум окутал туман.
Через несколько секунд Мирон спал.
***
Десять лет назад, в середине 30-х годов XXI века, обычные заказные убийства сошли на нет. Потому что, лишив человека жизни, требовалось подтереть и значительный цифровой шлейф его существования. Ведь благодаря этим данным, сотням камер, дронов, локаторов и уж тем более нейронкам, серверы всегда знали, что делал человек в последние минуты жизни и с кем контактировал. Так что полиция легко вычисляла случайных или наемных убийц.
Тогда-то на смену киллерам пришли ликвидаторы. Они умели бесследно исключить человека из цифровых архивов. Стереть его жизнь с момента рождения. И сделать это настолько ловко, что ни одна система защиты этого не заметит. Конечно, у каждого гражданина хранился вшитый с рождения чип с несколькими строчками кода, которые хранили всю необходимую информацию. Чипы требовались на случай блэкаута – момента, когда Сеть полностью отключалась. Но такого не происходило последние лет двадцать. Так что люди быстро привыкли к тому, что вся их жизнь хранится в облаке под надежной защитой.
Марк Чернов был одним из первых ликвидаторов. Свое призвание нашел не сразу. Сначала отслужил несколько лет в частном военном отряде оператором беспилотных дронов. Затем возглавил команду из четырех человек, специализирующихся на секретных заданиях, за которые не брались остальные. Задания без моральных принципов. Там и получил свой позывной Мрак, совмещающий в себе и имя, и фамилию. И в принципе, ничего не собирался менять в жизни. Но на последнем задании все пошло не по плану. Их застали врасплох. И ликвидировали за семнадцать секунд. Это время Мрак запомнил навсегда.
Он слышал писк выключения таймера на наручных часах. Такими же пользовался и сам. За ним последовал довольный голос командира отряда зачистки:
– Семнадцать секунд, парни, новый рекорд.
Вот только ни хрена вам не видать рекорда, думал Марк Чернов, лежа в луже собственной крови. Нападавшие были уверены, что вся четверка мертва. Они стреляли как по методичке: печень, сердце, голова. Чтобы не оставить жертве никакого шанса. Но готовились к заданию плохо. Они не прочитали в медицинской карте, что Мрак имеет редкое генетическое отклонение – транспозицию органов. Явление, при котором все внутренности зеркально отражены. В итоге важные органы не пострадали. И к его удаче, если это так можно назвать, третья пуля попала в глаз и вышла, оцарапав мозг. Много крови, но жить можно, как потом сказал врач.
Ликвидатором Мрак стал в тот момент, когда нападавшие вырезали его чип и уничтожили. Позже оказалось, что и его цифровая копия больше не существует. Нападавшие оказались очередным специальным отрядом, подчищающим за государством хвосты.
Лечиться пришлось у беглого хирурга, работавшего в брошенной ветке метро. Тот даже вставил временный протез вместо глаза. Хотя пользы от него было мало. Только подсвечивал в темноте силуэты. К нейронке не подключался – слишком устаревшая версия.
Там же ему, как человеку без личности, предложили подработку. Он принял ее в обмен на услугу – информацию о своих убийцах. И это не заняло много времени. Первый же боец, к которому он пришел по наводке, рассказал все как на духу, надеясь, что Мрак поймет: боец выполнял приказ. Ликвидатору было все равно. Так исчез первый.
Следом за ним исчезли и другие. С ними было проще всего. Секретные отряды редко имели связи с простыми людьми, и их пропажа никого не беспокоила.
С заказчиками оказалось сложнее. Для этого требовались средства куда большие. Ведь каждая цель находилась под покровительством государства.
Мрак освоил несколько хитростей по взлому и слежке, познакомился с другими «тенями» подземки и узнал много нового о своей профессии. Даже породил новую городскую легенду. «За тобой следует Мрак» – эта фраза пугала даже смелых. Потому что никто не знал его лица. Но всегда узнавал почерк – сожженное до черна тело жертвы.
Покрытый мраком.
Ликвидаторы получали заказы на закрытую почту в даркнете. Ничем другим не пользовались. Оплата поступала на холодные кошельки для хранения криптовалюты. Кошельки без определенного кода своих тайн не открывали. Код генерировался другим устройством, которое шло в комплекте.
На этот раз заказ удивил. Жертва нужна была живой. Похитить, отключить от Сети и забрать устройство.
Пару дней назад московские окраины наполнились новыми слухами. Кто-то говорил о людях, которыми управляли через нейронки, о грязных делишках компании «Дрим» и о курьере, который выступил против мифического Пантеона. Раньше о них мало что слышали. Больше говорили как о вымышленной тайной организации, цели которой никто не знал. Но теперь они наследили. Тело одного из них при экспертизе показало удивительные результаты. И новые клиенты хотели бы узнать чуть больше о Пантеоне. И начать стоило с того самого курьера.
Мрак занял любимый столик в маленькой чайной, которая располагалась в подвале старого панельного дома в районе Измайлова. Заказал пуэр. Включил в наушниках подборку лучших рок-композиций столетия. И погрузился в цифровые поиски.
***
Наконец-то врачи сжалились над Мироном. Симпатичная медсестра принесла его вещи, среди которых хранился Айви. Двое суток без ручного компьютера походили на пытки. Парень и не думал, что настолько привык к этому вредному ИИ и что на деле тот был его единственным другом.
С утра безумно болела голова. Так что малейшее движение приводило к головокружению. А то, в свою очередь, вызывало тошноту. Есть не хотелось, но мучила жажда. А еще все время Мирон чувствовал, как что-то копошится в голове. Пока не жрет – и слава богу.
Так что он с нетерпением ждал, пока Айви зарядится и отвлечет его от сложившейся ситуации. Благо ждать пришлось недолго. На двадцати процентах Мирон услышал привычное: «Доброго дня, милорд», и на душе потеплело.
На цифровых очках треснуло стекло. Мирон вздохнул, но подумал о том, что трещина в любом случае проигрывает его физическому состоянию. Он надел очки, вставил ушную гарнитуру и впервые за все время почувствовал себя в своей тарелке.
– Айви, дай оценку состоянию здоровья.
– Минуточку… – Айви дважды завибрировал. – Не могу установить соединение с профилем в Сети, – в итоге ответил он.
– Сеть упала? – спросил Мирон, хотя знал, что это невозможно.
– Сеть в норме, сигнал отличный, – отчеканил Айви.
