Мила Синичкина "Принуждение к браку"

– Ааа! – кричу я со всей силы, а из глаз невольно выступают слезы. – Ааа!

– Хм, все-таки девочка, не соврала, – говорит сам себе Роберт. – Ох, ну извини, не верил. Но, с другой стороны, лучше резче, чем растягивать, – и продолжает долбить меня со всей силы, постепенно ускоряясь.

Глава 3

– Держи деньги, пойди и прикупи себе что-нибудь, не знаю, на свое усмотрение, короче. Порадовала вчера меня. Дождалась-таки, не сорвала свою целку с неуемным Кристианом, – за завтраком говорит мне Роберт, как раз в тот момент, как наша горничная Лиззи разливает кофе по кружкам.

Стыдливый румянец опаляет мое лицо. Кошмар, какой позор. Хотя, вспоминая мои вчерашние крики, можно было догадаться, что именно со мной делал этот тиран.

– Чего ты? Стыдишься прислуги? – правильно угадывает причину моего внешнего вида Роберт. – Не стоит, она ведь что-то вроде мебели с расширенными функциями. И ни за что не станет болтать о тебе или обо мне. Я хорошо дрессирую собственный персонал. Хочешь, она изобразит собачку? Чтобы тебе перестало быть неудобно перед ней?

– Н-нет. Не стоит, все и так нормально, я привыкну, – пытаюсь остановить мужчину, но не тут-то было.

– Лиззи! Живо на колени, представь, что ты собака! Видишь, госпожа из-за тебя смутилась, – строго приказывает бедной девушке Роберт.

Той ничего не остается, кроме как послушаться.

– Отлично. Высунь язык и повиляй хвостом! Молодец какая, посмотри, Мэри, – наклоняется ко мне мой навязанный жених.

– Д-да, наверное, ты прав, – пытаюсь выдавить из себя улыбку, но не получается. На мое счастье, его сейчас мало заботят мои эмоции, все внимание сосредоточено на «собаке».

– А теперь, Лиззи, голос! – азартно восклицает Роберт.

И девушка лает, лишь на секунду столкнувшись со мной глазами, но я успеваю рассмотреть в них жгучую ненависть ко мне. Невольно отшатываюсь на спинку. За что? Неужели считает, что я виновата в ее положении?!

И сама себе практически сразу отвечаю. Да, считает. И помощи от девушки точно не стоит ждать, даже если Роберт решит вдруг убить меня собственными руками. Хотя, о чем это я? Я ведь дорогое статусное вложение в его успешное будущее. Так что можно быть по крайней мере на этот счет спокойной.

– Ну все, ладно, свободна, надоела уже, – он рукой отгоняет от себя прислугу и вновь поворачивается ко мне. – В общем, мы договорились, да, дорогая? Займешься шопингом или чем там вы, глупенькие девушки занимаетесь, а я как всегда, на работу, служить на благо нашему будущему союзу. И кстати, к лекарю загляни, пусть что-то заживляющее выпишет, не хочу долго ждать следующего раза, ведь ты у меня такая сладкая.

И Роберт прикусывает мочку моего уха, а затем резко встает и уходит.

Фух. Небольшая передышка.

Уже второй час брожу бесцельно по торговому центру, специально выбрала тот, что для простаков, ведь здесь меньше вероятность встретить кого-то из знакомых.

А сообщать всем и каждому с псевдо счастливой улыбкой, что я, Мэри Кирсан, красивая, стройная молодая девушка с довольно сильным магическим даром, позволившим мне блестяще окончить лучшую академию магии Сортиледжио, теперь являюсь всего лишь куклой в руках ненормального навязанного мне родителями жениха. Ведь все мои мечты о собственной реализации в чем-то большем, нежели статусный придаток к мужу, он высмеет, и неважно, что я чистокровная аристократка в черте-каком поколении, единственная наследница многомиллионной империи Кирсан, и с пеленок купаюсь в роскоши и достатке. Выбирать мне все равно не положено по праву того, что уродилась девицей, а не благородным мужем. Так что с данными успехами совсем скоро со мной можно будет поговорить только о последней коллекции сумок и туфель. И то не факт.

Интерес к жизни уже начинает пропадать, а что будет дальше?

Ааа, как же надоело это проклятое чувство безысходности!

И никто не утешит, по головке не погладит. Ведь кому я нужна со своими проблемами? Родители не понимают, отец вообще считает, что я бешусь с жиру и лучшего жениха мне просто не сыскать. Мать его во всем поддерживает, как всегда, и уверяет, что счастье придет в браке, не сразу, но придет. Нужно только потерпеть, а заодно и раствориться в своем муже, навсегда забыв собственное я. Но главная причина такой родительской «заботы» о единственной дочери заключается в том, что семья Роберта выплатила моему отцу неплохие отступные за породистую невесту, и он их успел пустить в дело. А отец не пойдет на попятную и не отдаст деньги обратно. Хотя это не сделает его ни на каплю беднее, но принципы свои он никогда не нарушает.

Да и не смог бы он освободить меня от кабалы с Робертом, ведь между нами заключена не простая помолвка, а магическая. И она, заключенная по всем правилам, не аннулируется. Такая помолвка прочными невидимыми нитями связывает тех, кого обрекли на подобный союз, ибо магический контракт нерушим и может серьезно наказать.

Есть лишь одно единственное условие, позволяющее расторгнуть подобную связь без каких-либо последствий для обоих – это чтобы и жених, и невеста, вместе решили отказаться от брака. Самое главное условие – вместе. Ведь чье-то одно желание не учитывается магией, ей все равно на такие мелочи.

Вот же, мой шанс, кажется на первый взгляд. Но, увы и ах, нет. Дело в том, что мой жених, Роберт Ромиро, ни за что не откажется от меня. И далеко не потому, что испытывает большую любовь, или хотя бы зарождающуюся романтическую симпатию. Я вообще сильно сомневаюсь, что он способен испытывать светлые чувства. И наследство мое не играет для этого парня ключевую роль, иначе можно было бы попробовать откупиться деньгами. Но Роберт и сам является отпрыском древней и крайне влиятельной семьи. Так что ему попросту все равно. Иногда мне кажется, что он не отказался бы от меня, превратись вдруг моя семья в абсолютных банкротов, ведь я его любимая игрушка, кукла в руках у господина. Он давно сидит на зависимости под названием «власть». Она давно и прочно отравляет его душу и тело, а со мной можно испытывать любимые ощущения постоянно, ведь я никуда не денусь, не вырвусь на свободу. Просто не смогу.

Глава 4

Перед глазами встает картинка моего последнего условно-свободного дня.

– Итак, моя дорогая невестушка, я полагаю, нам пора жить вместе. Твой отец дал добро. Я помню, что ты хотела сначала пожениться. Но свадьба твоей мечты откладывается аж на год, так как ты почему-то решила, что она всенепременно должна проходить только в Пьяза-дель-Плацца. Но это совершенно не значит, что я буду столько ждать. Я живой здоровый мужчина со своими естественными потребностями, и пора бы тебе привыкать к будущему мужу, а не нос воротить, как в академии, – говорит Роберт тем самым роковым воскресным утром, заявившись к нам с родителями домой без предупреждения.

– Но! А как же, – стою я и беспомощно ловлю ртом воздух, совершенно не зная, что сказать, куда бежать, у кого просить помощи.

– Без как же. Все будет нормально, не переживай так, – и парень с силой притягивает меня к своей груди. Он высокий и плечистый, и я кажусь себе на его фоне особенно маленькой и беззащитной. – Самое главное, чтобы ты до сих пор была девочкой, не хочу подбирать объедки за Крисом.

– Что?! Да как ты мог подумать такое? – мои щеки тут же вспыхивают ярким румянцем.

– Легко. Этот прощелыга постоянно за тобой увивался во время учебы, и поверь, я знаю, как смотрят на девушку, когда хотят уложить ее в свою постель. Но ты же ему не дала, пожалуйста, скажи, что нет. – Роберт наклоняется и зажимает руками мою голову. Как бы мне хотелось ответить, что дала, но…

– Нет, – отрицательно качаю головой, – у нас с Крисом никогда ничего не было, он всегда вел себя со мной, как истинный джентльмен.

– А-хах, джентльмен, ага, держи карман шире. Знала бы ты, дорогая, чем он занимался, да и до сих пор, я полагаю, занимается, не стала бы называть этого парня джентльменом. Ладно, в любом случае, я рад, что ты все еще невинна. Прикажи собрать тебе вещи, их доставят к нам в дом позже, ну а тебя я забираю прямо сейчас.

Я стою, как громом пораженная, как же так, меня лишают последней крупицы ощущения свободы, и никто не поможет, ведь они не понимают, попросту не хотят понять. Отец давно считает, что мне пора ходить с кольцом на безымянном пальце, а мать. А что мать? Ее выдали замуж точно также, и она смирилась, со временем даже, наверное, плюсы какие-то для себя нашла. Да и отец неплохо с ней обращается, кажется. Я ведь не могу знать точно, что происходит за закрытыми дверьми спальни аристократов. Так и получается, что все у всех внешне благополучно, но никто не знает, что там происходит внутри.

С силой зажмуриваюсь и мотаю головой из стороны в сторону, чтобы прогнать ненавистные воспоминания, которые лишний раз наглядно демонстрируют мне собственную никчемность и беспомощность.

– Девушка, вам нехорошо? Врача? – подходит ко мне обеспокоенная официантка.

И я резко открываю глаза, из которых тут же обильно стекают по лицу слезы.

– Нет, нет, не надо, спасибо, – быстро вытираюсь тыльной стороной ладони, бросаю на стол деньги за недопитый кофе и едва надкусанный круассан и встаю.

– Может, я могу помочь вам? – спрашивает сердобольная девушка, даже не взглянув на деньги.

– Н-нет, – снова отвечаю я, заикаясь.

– Он не стоит того, – внезапно официантка хватает меня за локоть, – на любого можно найти управу, главное, нельзя терпеть, слышишь? Нельзя. Обязательно иди в полицию, я могу с тобой сходить, если некому поддержать тебя.

С удивлением разглядываю смелую девушку, она даже ниже меня, лицо полно решимости, а свободная рука с силой сжимается в кулак.

Мое сердце наполняется невольной радостью от того, что есть еще на свете такие люди, как эта милая официантка. Ведь она совсем не думает о том, что если я соглашусь, она может и сама пострадать. Не думает, какие связи и возможности могут быть у мужчины, которого она так жаждет наказать. Девушка лишь знает, что мне нужна помощь, что одна я не справлюсь, не выплыву из этой пучины отчаяния и боли.

Зараженная энтузиазмом и жаждой справедливости официантки, на миг представляю, как действительно заявляюсь в полицию. И? И что дальше?

А дальше глобальный облом, позор и гораздо более плохое обращение со мной Роберта. Ведь я невеста, стала ею условно добровольно, легла под него сама. Черт, да он даже не ударил меня ни разу! Порванная, мать ее, девственная плева никем не будет браться в расчет.

Все решат, что богатенькая дурочка что-то не поделила со своим женишком и решила его таким образом проучить или еще что. В любом случае закон не будет на моей стороне.

Аккуратно освобождаю руку из захвата официантки.

– Нет, это не поможет, милая, – улыбаюсь грустно девушке. – Я знаю, что он того не стоит. Проблема в том, что, кажется, и я уже не стою.

И быстро ухожу из кафе, не оборачиваясь, делая автоматически себе пометку в голове больше никогда не приезжать в этот торговый центр, благо в столице полно альтернативы.

Глава 5

Захожу домой и с каким-то особым остервенением сбрасываю с себя туфли на ужасно тонких шпильках. Фирменные, лимитированная коллекция.

– Ааа! – кричу со всей силы прямо в прихожей.

На мой шум прибегает Лиззи, и на миг в ее глазах появляется понимание, которое, впрочем, она довольно быстро сменяет на привычную равнодушную отстраненность.

– Обедать будете? – чинно кланяется мне.

Секунд тридцать безмолвно пялюсь на девушку, совершенно не понимая, о чем она? Какая, к Мерлину, еда? У меня жизнь идет под откос семимильными шагами. А она про еду. Потом все же смаргиваю и прихожу в себя.

– Пожалуй, надо, – также чинно соглашаюсь, словно и не я кричала только что и разбрасывала обувь.

Роберта еще нет, времени слишком мало. Он никогда не приходит домой раньше семи, а иногда и в восемь-девять заявляется. И я искренне этому рада. Кажется, моей основной послеобеденной молитвой теперь всегда будет – «Только бы он задержался на работе». В идеале, конечно, совсем не пришел. Но я в такие чудеса не верю. Хватит. Намечталась в академии, что смогу выйти замуж за любимого человека, не знаю, как, но смогу найти вариант. Время вышло. Не нашла. Отныне мечты не мой удел.

Как ни странно, но мне практически полностью удается впихнуть в себя обед. Оголодавший организм заставляет покормить его как следует. Не иначе.

А потом мне только и остается, что сидеть на диване, уставившись в одну точку и молиться о том, чтобы моего мучителя задержали дела.

Интересно. Как скоро я сойду с ума?

Или однажды настанет та стадия, о которой говорила моя мать перед моим уходом. Что стоит только мне смириться и принять ситуацию, как я увижу ее под другим углом. Что ни один человек на земле не может быть на сто процентов ужасен, нужно лишь найти крупицы того прекрасного, что спрятаны глубоко у каждого внутри.

Ха!

У Роберта Ромиро если и есть подобные частицы, то точно не мне под силу их отыскать. Да я даже в себе сейчас мало что найду, а уж магическая искра и вовсе словно погасла внутри.

Пытаюсь вызвать на кончиках пальцев огонь, ведь это было одним из моих уникальных талантов в академии, никто так больше не мог, остальные только с палочкой воспламеняли заданный предмет, и не могу. Ничего. Пусто. И я действительно не чувствую внутри приятного тепла магии, сейчас там лишь холодная пустота.

– Дорогая, я пришел, – хлопает входная дверь, а я вздрагиваю.

Кажется, немного задремала, и тело неприятно ноет от неудобной позы.

– Здравствуй, – здороваюсь с Робертом, опуская глаза в пол.

– Что это?! – восклицает он. – Подойди ко мне, вот так. А теперь взгляни в глаза и снова поприветствуй.

– Здравствуй, – покорно повторяю я, пока он держит мой подбородок.

– Вот и умница. Чтобы так всегда впредь делала. И переоденься, на тебе надето Мерлин знает что, – кривится Роберт.

– Но я люблю этот костюм, он уютный, – пытаюсь отстоять свою любимую домашнюю одежду.

– Моя женщина должна носить только красивые юбки и платья, – мужчина с пренебрежением выплевывает эти слова прямо мне в лицо, сильно сжимая подбородок. – Это ясно?

– Д-да, – дрожащим голосом отвечаю я, со всей силы пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы обиды.

– Так-то лучше, – вмиг расслабляется Роберт и отпускает. – Иди, и не надо плакать, я забочусь исключительно о тебе.

И напоследок шлепает меня по попе.

Как же унизительно.

Плетусь в комнату в поисках платья.

Какая к черту забота?! Эта скотина только о себе думает.

Ох, тяжело вздыхаю, заметив собственное отражение в зеркале в абсолютно неуместном нарядном белом платье. И пусть. Хотел ведь его, теперь получит. Специально искать что-то подходящее я не намерена.

Возвращаюсь, и в голове стучит лишь одно – «О Моргана, на каком же я дне! Нет! Я и есть то самое дно, ниже падать некуда».

Но неделю спустя я пойму, что есть еще очень много не прошедших граней этого самого дна, многие из которых я обязательно постигну благодаря Роберту Ромиро и собственной слабости и беспомощности.

Но пока я не знаю этого и корю себя всего лишь за переодевание.

– Вот видишь, какая красавица сразу! – умиляется мой жених. – Не обязательно было вечернее платье надевать, можно было бы и вариантом попроще ограничиться, конечно, но мне нравится, что ты для меня стараешься.

Подставляю щеку для поцелуя мужчины и кривлюсь в искусственной полуулыбке.

– А теперь ужин, – присаживается Роберт, предварительно усадив меня рядом.

Он аристократ, и правила приличия у него на первом месте.

За едой мы практически не разговариваем. Роберт с аппетитом поглощает пищу и налегает по своему обыкновению на алкоголь, а я сижу и вяло ковыряюсь в тарелке, гадая, придется ли сегодня раскрывать ноги перед этим человеком или нет.

– Ох, как же хорошо. – Откидывается тот, наконец, на спинку стула. – Вот знаешь, моя жизнь была не полной до тебя, но теперь как же прекрасно все. Жаль, конечно, что ты так хочешь свадьбу в этой, как там ее, Плазе, – тут я на миг напрягаюсь, не дай Мерлин, он передумает идти мне навстречу в этом вопросе, – но я тебя понимаю. Свадьба бывает, в конце концов, раз в жизни, и мы можем себе позволить сделать ее праздником мечты.

Расслабляюсь. Фух. Пронесло.

– Ладно, с тобой хорошо, но вынужден оставить одну, у меня срочная работа, полночи точно проведу в кабинете, а ты можешь лечь у себя, чтобы я не разбудил, когда закончу, – и Роберт целует меня в макушку и уходит.