В 12 час. легла спать.
Глава 5. Октябрь 1941
1/X/1941
1/X. Встала в 6 час. утра, сразу же пошла под душ, думаю помыться, пока нет «В.Т.».
Успела помыться основательно.
Погода с утра пасмурная, настоящая осенняя.
Радио не работает, но говорят, что сообщили, что наши войска оставили г. Полтаву.
Погода стала к обеду ясная, жужжит эксгаустер (*Устаревшее название вентилятора) в “Катушке”, а тебе кажется, что жужжат самолеты, а если на поворотном кругу стукнет вагонетка, тебе кажется, бьют зенитки.
Вот до чего взвинчены нервы.
До бомбёжки цеха я не боялась ничего, а сейчас, почему-то, стала бояться.
Вот сидишь ночью в щели, погода пасмурная, облака низко, и вдруг, в воздухе начинает выть какой-нибудь проклятый Мессершмитт (*Messerschmitt), как немазаная телега.
Как он завоет, так и душа заноет,
Или, думаешь, вот-вот стукнет тебе по кумполу.
Жизнь.
В 16 час. так приятно светит солнце, а на душе очень тяжело, арт. канонада не умолкает.
Отдохнули лишь несколько дней, а сейчас бьют, и бьют, иногда кажется, что взрываются снаряды.
Неужели, опять обстрел города, как всё это надоело.
Сильно за себя я не отчаиваюсь, я одна, трахнут, так трахнут, туда, может быть, и дорога.
Только жаль город, и жертвы.
Сегодня собираюсь домой, заберусь в свой подвал, что будет.
Домой не отпустили, ночевала на Фабрике.
За день было две тревоги.
Ночная «В.Т.» длилась 3 часа, и была очень беспокойная, где-то сбросил опять две штуки, ночь была полуясная, светил месяц, но были облака.
В районе Дубровки такой был бой, точно барабан – беспрерывно.
Вечером посмеялись над Агафоновым, он принёс мне книжку.
В общем, парень втюрился, но не в это бы время, я бы покрутила его головушку.
2/X/1941
2/X. Сижу, пишу вот этот дневник, а стрельба всюду, и артиллерия, и зенитки.
Погода пасмурная.
Хочется домой, не знаю, как доеду.
День прошёл спокойно, не было ни одной «В.Т.».
Днём вздремнула с часок, а потом сидела, и вышивала.
Лошадка моя всё время бегала по очередям, ну, и лошадушка, действительно, достанет всё.
В гостях я сейчас на Боровой, вчера даже Лошадушка угостила сметаной, и студнем.
Арт. стрельба продолжалась весь день.
Обстреливали вчера наш район.
Один снаряд упал на Боровой, поблизости от нас и, говорят, убило продавца керосинового магазина.
Вот где судьба смерти.
За день я с удовольствием наслушалась радио, так как на Фабрике не работает всё ещё после бомбёжки.
Вечером передавали несколько новых песен, это для нас было что-то неожиданностью, так как песен не передавали давно.
Вспоминались прежние годы, мирное время, студенческие годы, хождения в кино, театры, по магазинам, да, всё прошло…
Да, всё прошло, те годы уже не вернутся, но надеемся, что будем ещё жить, походим в кино, и театры.
Жду впереди ещё радостную жизнь, и тех, кто останется в живых.
Из дома что-то ничего не пишут, не знаю, почему, наверное, что-нибудь пишут лишнее, и военная цензура не пропускает.
Знаю я своих племянниц.
Ну я им тоже ничего не пишу.
От знакомого тоже нет писем, но, судя по его аккуратности, задумываюсь, жив ли он.
Ведь он всё время был на боевых позициях.
Как я себя ругаю, что не съездила к нему, когда он приглашал.
Ведь это, может быть, была последняя наша встреча.
И он хотел этой встречи.
Да, знакомый-знакомый, не выходишь ты из моей головы.
Вот сейчас проезжала по Староневскому, и вспоминала, как мы ехали вместе последний раз в трамвае.
Ехали молча, но у обоих было одно чувство, он хочет ещё побыть со мной, и я тоже.
Но судьба сложилась так, что мы с ним скоро разошлись.
У меня, как он сошел с трамвая, навернулись на глазах слёзы.
Пока было видно меня, он всё время оглядывался.
Да, знакомый, хочется мне с тобой встретиться, и поговорить, и прочитать хотя бы часть этого дневника, и поделиться впечатлениями.
Ещё, второй человек есть у меня на фронте – это М.К. Русских.
Это, мой нареченный брат (*Термин, который использовался для обозначения близкого друга, товарища, или союзника), жаль, что я с ним не встретилась, перед отправкой на фронт, после Госпиталя.
Бизелев Петя тоже хороший парень, но почему-то ничего не пишет.
О Хаиме никогда не вспоминаю.
3/X/1941
З/X. Приехала из дому, с Боровой.
Встала вместе с Информбюро: бои по всему фронту.
На каждом направлении немцам поддали здорово.
Вчера вечером передавали очень интересный эпизод борьбы за Ленинград.
Часов у меня нет, но, наверное, уже 9 часов.
Пишу вот этот дневник, артиллерийская канонада начинается снова за Кировским районом.
Кто куда бьёт – неизвестно, надо выйти на улицу, и определить.
Кот мой сидит, и мурлыкает, после хорошего завтрака.
Так он, наверное, проживёт около меня, как-нибудь прокормлю.
Погода рябая, настоящий осенний день.
В общем, по нынешней погоде, только бы гулять, да гулять.
Год урожайный, но до Ленинграда не доходит ничего.
Получаем второй месяц по 400 гр. хлеба, но пока жаловаться нельзя.
В особенности, за вчерашний день.
Ну ладно, Шурочка, пора идти на территорию, я ведь знаю, что ты не любишь засиживаться в кабинете.
Восстанавливай цех.
Сегодня занялась сбором средств для приобретения тёплой одежды бойцам – дела идут хорошо.
В 14:10 дали «В.Т.», но до этого ещё был слышен воздушный бой.
Такой был шквал заградительного огня, били, точно в барабан.
Погода стоит воровская.
К вечеру погода стала ясная, и сильный ветер, разогнались все тучи.
Предчувствую, что ночь будет неспокойная, и действительно, да.
За всю ночь почти не пришлось сомкнуть глаз.
«В.Т.» в 17:45 прошла спокойно, но «В.Т.» в 19:40, это было что-то ужасное.
Длилась она 3:45, и вот, всё время мы сидели в щели.
Разрыв фугасных бомб был повсюду, стреляли зенитки М.З. (*3-дюймовая зенитная пушка M3 – американская зенитная пушка, которая служила на протяжении 1930-х годов и в начале Второй мировой войны. Её предшественником была 3 – дюймовая пушка M1918).
Творилось, не знаю, что.
В особенности, пострадала Охта.
После отбоя «В.Т.», пошли попили чаю, снова «В.Т.», был самый сладкий сон, но ничего не поделаешь, пришлось уйти в щель.
Хотелось до безумия спать.
«В.Т.» длилась 30 минут, прошла спокойно.
Только пришли к себе, я легла в койку, снова «В.Т.», длилась 4:15.
