Ленинград, за наш участок, пусть будет спокоен, здесь граница от врага закрыта, и закрыта на крепкий замок.
Это воодушевило нас всех, нас, и этот радушный приём.
Потом до 2-х часов ночи мы сортировали подарки по бригадам, и в 2 часа пошли спать в землянку.
Впечатление первого дня – восхитительное.
5/XI/1941
5/XI. Встала в 9 утра – ведь я в гостях.
Пошли позавтракать гречневой кашей с молоком.
В столовой чистота, и порядок, беленькие клеёнки, на столах цветы.
Кругом тишина, хотя от фронта 4 км.
В Ленинграде у нас беспокойнее.
Ну, а сейчас нам надо собираться в дальнейший путь, упаковывать вещи.
Командование готовится к празднику.
Идет побелка стен, и потолка.
Напившись чаю, стали упаковывать вещи.
Разбились на 7 участков.
Я поехала на самый дальний, от Штаба – ближе к фронту.
Поехала с одним дядькой, из Трампарка имени Володарского.
Везли подарки комиссару Гортешину:
1. Наборов 35 шт.
2. Перчаток 9 пар
3. Шарф 1 шт.
4. Бумаги 14 пач.
5. Конвертов 5 пач.
6. Одеколона 10 флаконов
7. Карандашей 50 шт.
8. Валенок 2 пары
9. Папирос 20 пачек.
И т. д., и т. п.
В первую очередь уехал Алёшин, близкий участок к Викторову.
Штаб Командования просил потом привозить подворотничков, т. к. они ценны для бойцов и командиров.
Командование очень хвалит бойцов, их боевой дух, и говорит, что жертв с нашей стороны очень мало, вот это хорошо.
Выехали в 3 часа дня в Штаб пульбата (*Отдельного пулеметно-артиллерийского батальона), пришлось ехать окольным путем, это км 50.
Скучно, т. к. мы не пообедали.
Так же дружественно встретили нас и в этом Штабе.
Комиссар встретил, как старых знакомых, чуть ли не в объятья.
Вечером, в часов 9, крепко поужинали, а потом, собрался командный состав, и беседовали до часу ночи, как-то со всеми быстро ознакомились.
Комиссар Гортешин (*Далее неразборчиво) где посвятил.
Потом принесли баян, и развеселили нас.
После всего, комиссар повёл меня спать к телефонисткам, где мы с ним просидели до 3-х часов ночи, говорили на всевозможные темы.
Настроение фронтового командования бодрое.
Находились от фронта 1,5–1,8 км, живут в землянках, тихо, сухо, светло, и чисто, такие сооружения, что на первое время без проводника заблудишься.
Ходишь, как по проспектам.
Уснула моментально.
6/XI/1941
6/XI. Встала в 9 утра, выспалась основательно, также, основательно позавтракала украинского сала.
Ох, и питание, по-праздничному.
Сижу сейчас с врачом, украшаем портрет товарища Сталина.
В общем, чувствую себя как дома.
Очень довольна поездкой.
Ознакомились, что имеется у них на вооружении.
А как тепло с нами разговаривали бойцы.
Ведь в основном, это Ленинградцы.
Бойцы все одеты чисто, у каждого чистый подворотничок.
День просидели в землянке, в Штабе.
Пообедали крепко-крепко, и вечером опять собрались – комиссар, политрук Смирнов, и другие.
Вечером сходили в тыл, на концерт на второй сеанс.
Приезжали Ленинградские артисты.
Расскажешь дома, многие Ленинградцы не поверят, и позавидуют.
Не все-то, наверно, были на концертах.
Но настроение такое, что с удовольствием я бы осталась здесь, только бы принести пользу.
Поужинала, и легла спать.
7/XI/1941
7/XI. Праздник (*24-я годовщина Октябрьской Революции, в честь этого в Москве провели Парад на Красной площади) – первый праздник в обстановке войны, да ещё на фронте, на передовой.
Спала до 9 часов, вдруг звонят, и приглашают на завтрак, в одну роту, т. е. на собрание, и в гости – это моя мечта, быть на месте боя.
Ночью была небольшая перестрелка, т. к. наши вели небольшое наступление.
Сейчас позавтракаем в Штабе, и пойдем в гости, в роту.
Днём, часов в 11, мы пошли в роту, как раз пришли во время собрания.
Встретили нас очень приветливо, и дружественно, ну, что ж сделаешь, большинство Ленинградцы, и встретили нас, как своих родных.
От полосы фронта было 100–150 метров, видно было простым глазом перебежчиков в бою, а в бинокль, совсем перед глазами.
На пути попали два раненых бойца, один с раненой рукой, а другой с забинтованной головой, идущих в Полевой Госпиталь.
В право слышно, и видно было, разрывы мин, в метрах 15–30.
Обстреливался правый фланг.
Потом мы пошли в другой домик, где младший политрук встретил нас очень дружелюбно.
Потом пошли в полевую кухню, обедать, такой жирный, и вкусный обед, что можно раз в день покушать такого обеда, и будешь сыт.
Никогда я этого обеда не забуду.
Затем на лошадях поехали в Штаб.
Пошли посмотреть на финнов в перископ, но погода была снежная, и ничего не видно.
Затем пошли в комендантскую, и беседовали больше двух часов, потом пошли к химикам, так весь вечер проходили по землянкам, всюду нас приглашали, всюду была тёплая, хорошая встреча.
Телефонисты изобиделись, что мы не зашли к ним, но не хватило у нас времени.
Сегодня Тарасову подарила от себя лично перчатки, а вторые – Смирнову.
Часов в 5 нас опять потащили в столовую.
Сначала мы не шли, но врач сказала, что обижается повар, пришлось идти.
Вечером написала прощальное письмо следующего содержания:
Бойцам, командирам и полит. работникам.
Товарищи, бойцы, командиры и политработники!
Уезжая от Вас, разрешите Вам передать прощальный привет, и массу наилучших пожеланий в Вашей фронтовой, и личной жизни, от всей души.
Искренне Вас благодарим, за радушный приём.
Чувствовали мы себя у Вас, как в родной семье, как старые знакомые, знавшие друг друга уже несколько лет.
Товарищи бойцы, командиры, и политработники, цель нашего приезда для Вас понятна.
Это связь тыла с фронтом.
Хотя в современной, создавшейся обстановке, Ленинград назвать тылом нельзя.
Вы сами часто видите, в направлении к городу, разрывы снарядов от зениток, а потом зарево пожаров.
Этого мы не скрывали, и в разговоре с Вами.
Враг бьёт Ленинград с воздуха, обстреливает дальнобойными, но жители города Ленина, рабочие, служащие, и ИТР (*Инженерно-технические работники), это единая монолитная семья, уже привыкла ко всему.
Сплоченность Ленинградцев увеличивается с каждым днём.
