Владимир Иванович Нефёдов "Переосмысление. От нового к старому"

Весна. В полёте снег.
Фонарь у дома.
Прервало время бег.
Ночная кома.

Местами, кое-где,
Есть пятна света.
В какой-то чехарде,
Видать от ветра.

Дорожные штрихи.
Пунктир асфальта.
И снега ручейки,
В порыве вальса.

Обочина блестит.
Черты деревьев.
У тени свой мотив,
Своё кочевье.

Весна. В полёте снег.
Фонарь у дома.
Прервало время бег.
Ночная кома…

Ветер в творческом поклоне

Ветер в творческом поклоне
Кучерявит облака.
Синь висит на небосклоне
Как гламурная река.

Солнце прячется в серёдке,
Доминируя над всем.
В этой облачной оплётке,
Средь висящих белых стен.

На озёрной глади видно,
Что творится на верху.
Так зеркально безобидно
Выси видеть требуху.

Я иду по косогору
Вглубь своих прожитых лет.
Подвергаясь приговору
За семь бед один ответ.

Видно жизни прошлой вехи,
Небо, воды и земля:
– «Я куда за все огрехи,
Кану в виде забытья?»

Ветер кротко трепещет лохмотья

Ветер кротко трепещет лохмотья,
Шелушащихся лент бересты.
К низу падают белые хлопья,
Как предвестники ранней весны.

На сухие витки прошлогодней,
Темно-серой шуршащей травы.
Рядом жутко глазеет исподней,
Темень ямы, со стоком воды.

Ведь земля безусловно живая,
Это видно везде, по всему!
Плоть её – всё в себя принимая,
Воплощается в каждом суку.

В каждом даже невзрачном цветочке,
И в небесной лазури, и в мгле,
В небольшом закутке, уголочке,
И в пруду и в морской глубине.

Ветер тёр рукавом благодати

Ветер тёр рукавом благодати,
На полях красный маковый цвет.
Ствол берёзы в пленяющей стати,
В белой роще увидел рассвет.

Низкорослый склонился кустарник
У ручейно – поющей воды.
Пух как вечно гуляющий странник,
На кусты накропал белизны.

Лёг валежник в лесном заболотье,
Возле старых гниющих осин.
А над всем в завитой позолоте,
Свет зари из-под облачных спин.

Вечер в ночи

Зарумянился вечер багряный,
Видя ветра воздушный поток.
Ночи полог пока что румяный,
Он к постели её привоволок.

И в окно как несчастный стучится,
Веткой вишни и просится в дом.
То гагакнет как странная птица,
То повиснет вкруг серым ковром.

А потом почему-то темнеет,
Как вполне заурядная жизнь,
Только в лунной ночи он сильнее,
Чем небесная может быть синь!

Висит разбуженная синь

Висит разбуженная синь,
Зарницы солнца собирая.
Росой блестит слегка полынь,
С прогорклым запахом миндАля.

Тропинка в луг собой ведёт,
Как клок дороги – в неизвестность.
И стрекозы висит полёт,
На месте – будто слово вечность.

Звук мухи в пыльное стекло.
На травы встала остановка.
Путь прерван как не повезло,
Но всё равно зудит чертовка.

Но вот ожило всё кругом,
Идут сюда тропинкой люди.
Деревня рядом – за леском.
Знать скоро транспорт пешим будет!

Воспоминания

Растянулся лес кудлатый,
Параллельно встав реки
И с улыбкою щербатой
Распустил свои вихры.

А река белёсым шарфом
Опоясывая лес,
Шелестела словно арфа,
Отражая блеск небес.

Приступала горесть к торгу,
От тогдашней маеты.
Лес и я глядели долго,
В лоно камерной воды.

Романтизм и диссидентство,
Жизни жалкие куски,
Правды зыбкие коленца,
Государственность в любви.

Думы разные об этом,
Не дарили позитив.
Лишь сверкал тогда монетой,
Всей моей страны разрыв.

Лик земли блажен и кроток.
Неба вычурная даль.
Не хватало птичьих ноток,
Чтоб прогнать мою печаль.

Вот ветер ветками кивает

Вот ветер ветками кивает.
Тепло земли клубится ввысь.
Стезя моя теперь иная,
Как бы до завтра доплестись.

Сместились серые лохмотья,