Владимир Иванович Нефёдов "Переосмысление. От нового к старому"

Предстало пыльное стекло.

За ним виднелся узкий месяц,
Сострив печалью два конца.
К земле стыдливо как-то свесясь,
С личной явно подлеца.

Зачем тревога режет сердце,
И давит в грудь тупым гвоздём!?
А звук сместившись на два герца,
Осенним слышится дождём.

Кто мне накинул на личину,
Под старость лет пришедший дар?
Как разузнать на то причину
И потушить в душе пожар?

А может всё как есть оставить,
На самотёк пустив судьбу?
Зачем юлить, зачем лукавить?
Смерть не лежит в пустом гробу…

Ночь всё равно уйдет под утро,
А утро сменит новый день.
Опять смотреть он будет мутно,
Везде раскинув света тень!

Квартира тут же подарила:
Гнетущий ворох тишины.
Ночь за окном ползла уныло,
Смотря на свет из темноты.

Закудрявились долины

Закудрявились долины.
На поклон стоят деревья.
Неба синего личина.
Слабый шорох птичьих перьев.

Травы мокнут на рассвете.
Клевер пахнет диким мёдом.
Зорька красная в корсете.
Лунный лик перед уходом.

Солнце край земли мазнуло,
Зарумянился весь воздух.
Тени лишь лежат понуро,
В образах своих не твёрдых.

Утро лес взяло в охапку,
Прислонило к горизонту.
Скинув облачную шапку,
День бока подставил солнцу.

Я смотрю на это диво:
Красоты волшебной милость.
Как природная картина,
Кистью бога сотворилась!

Замена

И нет такого в жизни счастья
Чтобы несчастье помогло.
И день как будто ненавязчив
И не зудит в стене сверло.

Наверно просто воскресенье
Сегодня выдалось с утра?
И день пришёл благоговенья,
Сказать: «Вставать уже пора!»

А на фасадах вроде флаги,
Трепещут как бы на ветру.
Не пожалею я бумаги,
Хвалу вменяя ноябрю!

Нам праздник дан как будто новый.
Седьмое быстро заменив.
И календарь отнюдь не голый,
С собой несёт для всех сюрприз!

Седьмого Ленин поощрялся
И революция для всех.
Сейчас к нам Минин постучался.
Пожарский свой принёс успех.

Седьмого было в Петрограде.
Четвёртый день пылал в Москве.
Замена есть и бога ради,
Россия схожа здесь в судьбе!

Зачем трудиться, жить как надо

Зачем трудиться, жить как надо,

Ведь призовёт к себе господь.

Причём внезапно это правда,

Душа на небо, в землю плоть.

А может лучше не рождаться?

Не видеть этого всего?

У духа с телом нет форзаца

И нечисть входит в них легко.

Ну вот родишься ты мерзавцем

И будешь грабить убивать,

Или каким-нибудь красавцем,

Чтоб женщин всех обременять.

А впрочем может это надо

И не дано тому судить!

Наверно жизнь – всему награда,

А смерть – другому чтобы жить!

Звуки

Зорька яркой краскою
Красит скаты крыш.
Ветерок с опаскою
Гонит в поле тишь.

Дух идёт с околицы
Скошенной травы.
Свету явно молятся
Сгустки бывшей тьмы.

От колодца с воротом
Раздаётся скрип,
На пазы которого
Лёг бревна изгиб.

И журчит студёная
Вспенившись вода,
Из ведра склонёного
Достигая дна.

Зима свои подводит вехи

Зима свои подводит вехи,
Под попечительство весны.
Уж февраля видать огрехи,
Со спадом зимней пелены.

Снег потемнев, став ноздреватым.
Из под него бежит вода.
В ноль-ноль часов текущей даты,
Придёт желанная весна.

Зима с весной на перекрёстке,
Взаимно руки ведь не жмут.
Не поднимают к небу тосты,
Не просят дружеский приют.

Они друг друга уничтожить,
Всегда практически хотят!
Но побеждает кто моложе
И чей к теплу направлен взгляд.

Так было и наверно будет.
Придёт весна, уйдёт зима.
Своих они не сменят судеб,
Для них всё это навсегда!