* Каппа яп. – водяной.
ему становилась, тем больше он нервничал. Так ещё предстояло плыть на судне, что было для него пыткой даже в безветренную погоду – живя у моря, сановник так и не научился справляться с «морской болезнью». Дурачьё рыбаки, обнаружившие странный корабль и даже не сумевшие его опознать, уже ждали на берегу, а неподалёку слегка покачивалась на волнах их жалкая посудина. В другое время для осмотра вполне хватило бы портовых чиновников, но из-за бунта христиан любым известиям о европейцах уделялось особое внимание. Пришлось лично тащиться. Симоду на руках перенесли в лодку, чтобы он не замочил шёлковые хакама*, один из сопровождавших его самураев, недовольно морщась, подвернул края своих штанин под пояс-оби, снял сандалии и преодолел эти несколько шагов вброд. Второй самурай остался на берегу с лошадьми. Гребцы, молодые загорелые парни, налегли на вёсла, и лодка помчалась в сторону судна.
– Симода-сама*, смотрите, – окликнул чиновника самурай, пристроившийся на корме.
По берегу скакал на лошади какой-то человек, крича во всё горло и размахивая руками.
– Что там ещё? – скривился Симода и со вздохом приказал: – Поворачивайте, узнаем, что нужно этому болвану.
Всадник, бедно одетый хромой юноша, слез с коня, да так неловко, что свалился на поросший чахлой травой песок. Рассыпаясь в извинениях, он простёрся перед чиновником.
– Перед тобой господин Симода, наместник господина Куроды в Фукуме. Кто ты такой и что тебе нужно? – произнёс один из самураев, бесстрастно глядя на согбенную спину оборванца.
– Меня зовут Хидеаки, господин! Я из деревни Сироиси, это почти в одном ри*, на север отсюда.
– Что тебе нужно? – прорычал самурай. – Ты понимаешь, что отвлекаешь Симоду-сама от важного дела?
– Простите господин, – затрясся человек. – Но они… они всех убили-и!
И он громко зарыдал.
– Прекрати выть, словно баба, и отвечай – кто и кого убил? – разозлился Симода.
– Намбандзины, господин! Чужеземцы вышли из моря и убили всех в нашей деревне! Всех – мужчин, женщин, детей, даже лошадей и свиней! А потом они их съели!
И оборванец снова заплакал.
__________
* Хакама яп. – традиционные широкие штаны.
* Сама яп. – суффикс, обозначающий очень высокое уважение при обращении.
* Ри – яп. мера длины, равная 3,927 км.
Чиновник и самураи переглянулись. Варвары напали на деревню? Возможно ли это?
– Если ты не прекратишь выть, я велю зарубить тебя! – рассвирепел Симода.
– Простите, господин! – Хидеаки сумел взять себя в руки.
– Теперь отвечай по порядку. На твою деревню напали? – спросил наместник, чувствуя, как внутри него распространяется жжение – треклятая язва тут же отреагировала на всплеск эмоций.
– Да, господин, – кивнул паренёк.
– Кто?
– Каппа, господин. Каппа в облике южных варваров вышли из моря и всех убили, – хромец снова готов был зарыдать.
– Какие ещё водяные, болван? – господин Симода стремительно терял остатки терпения. – Это были люди или кто?
– Нет, господин, это были каппа, – настаивал на своём юноша. – Похожие на намбандзинов, они вышли из моря, но я сумел спрятаться в скалах. А когда пришёл в деревню, там уже все были мертвы. И они их ели, господин! Я сам видел, клянусь вам! И некоторые жители стали такими же демонами. Я поймал лошадь, которая, видимо, вырвалась от них, и поскакал в город, но по пути увидел вас.
– Что за чушь ты несёшь? – всё также раздражённо отреагировал чиновник, но гнев уже уступал место сомнению.
В любое другое время он не поверил бы ни единому слову этого малодушного идиота, но в совокупности с известием о загадочном корабле, даже такой бред по меньшей мере заслуживал внимания.
– Ты понимаешь, что если лжёшь, то тебя ждёт смерть? – строго спросил он Хидеаки.
– Понимаю, господин, но клянусь вам, что говорю чистую правду!
– Такахаси, – обратился Симода к самураю, ожидавшему их с лошадьми, – езжай в эту деревню и разведай, что там и как.
– Слушаюсь, Симода-сама, – кивнул воин. И тут же обратился с просьбой: – Позвольте расспросить рыбака, господин?
– Конечно, – тут же разрешил наместник.
– Эти каппа – ты можешь их описать? – спросил самурай у калеки.
– Они выглядят, как намбандзины, господин, – затараторил молодой человек, будто только и ждал этого вопроса. – Но не как португальцы, хотя и похожи на них. Высокие, все мужчины, бородатые и черноволосые. С виду совсем мёртвые и страшно худые, словно умерли от голода, а потом утонули. А глаза у них наполнены нечеловеческой злобой.
– Откуда ты знаешь, как выглядят их глаза? – нахмурился Такахаси.
Хидеаки рассказал про найденный на берегу оживший труп.
– Понятно. Ну а когти, клыки, отравленные жала?
Симода прекрасно понимал, что самурай не боится и не издевается над рыбаком, он просто собирает сведения о возможном противнике.
– Ничего этого нет, господин, – помотал головой паренёк.
– Так. А оружие, доспехи? – продолжил допрос самурай.
– Нет, господин, я ничего такого не заметил. Только рваная одежда, а большинство вообще голые.
– Как же они убили жителей твоей деревни? – с подозрением спросил Такахаси.
– Этого я не видел, господин. Простите меня, я очень испугался, ведь я калека, бегать совсем не могу, едва сумел залезть на скалу и спрятаться, – молодой человек снова затрясся, то ли от страха, то ли от переживаний.
– Тогда с чего ты взял, что это именно намбандзины? Может, на деревню напали вако*?
– Нет, господин, там были только водяные и наши жители, те, кто превратился в демонов. И они пожирали тела других! – лицо парнишки скривилось от едва сдерживаемых рыданий.
Чиновник и самураи снова переглянулись.
– Почему ты решил, что твои односельчане превратились в демонов? Они что, все стали бородатыми варварами? – спросил господин Симода.
– Нет, Симода-сама. Но они двигались так же, и они… они тоже ели человечину! – шмыгая носом, пояснил калека.
– Что значит – двигались так же? Как? – Такахаси надоело вытягивать сведения, будто клещами, но он понимал, что от криков и угроз этот несчастный будет путаться ещё больше.
– Медленно, словно у них затекли ноги, – Хидеаки поднялся и изобразил походку оживших трупов.
– Как же они сумели всех убить? – с сомнением пробормотал второй самурай. – Двигаются медленно, оружия нет… Ты сам говоришь, что сумел удрать от них, несмотря на хромоту.
Симода сурово свёл брови к переносице, и рыбак снова бухнулся на колени.
– Клянусь именами Будды и богини Аматэрасу* – я говорю правду, господин! Это же демоны, наверняка у них есть какое-то волшебство.
– Ясно, – вздохнул Такахаси, поняв, что большего от хромца не добиться. – Можешь хотя бы сказать, сколько там этих каппа-намбандзинов?
– Д-да, – закивал Хидеаки. – Не меньше двух десятков вышло из моря, господин. А в деревне жило сорок три человека, не считая детей. Не знаю, сколько обратилось.
– Угу, значит, будем считать двадцать варваров и сорок три взрослых японца. Хорошо! – самурай повернулся к наместнику: – Господин, я узнал что хотел, и могу выдвигаться.
– Скачи, – дал тот добро. – Разведай всё, но не вступай в бой без необходимости. Затем возвращайся и жди нас тут.
__________
* Вако яп. – пираты.
* Аматэрасу – яп. Богиня-Солнце, одно из главных божеств традиционной японской религии синто.
– Слушаюсь, Симода-сама, – Такахаси отвесил поклон и вскочил в седло.
– А ты, – чиновник так зыркнул на Хидеаки, что у того затряслись поджилки, – останешься здесь до нашего прибытия и будешь сторожить лошадей.
– Конечно, господин, – припал хромец лбом к земле.
Когда Симода и сопровождавший его самурай по имени Като Масасигэ пересели наконец на рыбацкое судёнышко, язва у него разыгралась уже не на шутку. Изо всех сил сохраняя скучающе-бесстрастное выражение лица, чиновник пристроился на носу посудины и посмотрел в указанном рыбаком направлении через подзорную трубу. Увиденное его по-настоящему впечатлило. Судно и впрямь не было похоже ни на один известный ему корабль. Хотя Симода ненавидел море, живя в прибрежной провинции и находясь на столь ответственном посту, он прекрасно разбирался во всех типах судов и практически все из них видел вживую. Поэтому со всей ответственностью мог заявить – такой корабль никогда не приставал к берегам Японии.
Вблизи судно выглядело ещё более внушительно. Это была гребная галера, но огромных размеров и вдобавок несла на себе полноценное парусное оснащение. Корпус корабля изрядно пострадал от шторма, одна мачта висела на такелаже, в пробоину по правому борту свободно заходила морская вода. Лодка рыбаков обогнула судно со стороны носа, и поскольку стоял штиль, им удалось пробраться через торчащие клыки рифа, так что вскоре наместник имел полное представление о размерах и состоянии загадочного корабля. Со стороны кормы галеры свешивалась какая-то верёвка, и чиновник спросил у самурая, сможет ли он подняться по ней на борт. Тот молча кивнул, снял накидку-хаори, вынул из-за пояса длинный меч и положил его поверх одеяния. Затем высоко подвернул штанины, заткнув их за пояс, снял сандалии, подпрыгнул и, упираясь босыми ногами в дерево обшивки и перебирая руками, мгновенно оказался наверху.
Перепрыгнув через планширь, Като положил ладонь на рукоять кодати*, который он оставил при себе, и быстро огляделся. Поскольку непосредственной опасности не наблюдалось, меч пока покоился в ножнах. На накренившейся палубе царил полнейший хаос: обломки мачты повисли на перепутанном такелаже, повсюду лежали кучи водорослей, занесённых сюда штормом. Но нигде не было видно ни единого движения. Воин осторожно двинулся вперёд, стараясь не наступать на скользкую морскую растительность. Обойдя палубную надстройку слева и добравшись до входа, он осторожно заглянул внутрь, попутно отметив, что дверь разбита в щепки каким-то очень тяжёлым предметом. Проведя пальцем по глубокой царапине на косяке, он удивлённо покачал головой – определить с первого взгляда орудие, которым она была нанесена, не получалось.
__________
* Кодати, яп. – короткий меч, обычно носился в паре с длинным, называемым одати или катана. Второе название кодати – вакидзаси.
В каюте также был страшный бардак, разве что морской капусты сюда почти не забросило. Ни живых, ни мёртвых людей тут не обнаружилось, хотя Като показалось, что сквозь солёные ароматы моря пробивается слабый запашок мертвечины. Но это могла быть дохлая рыба, разложившаяся где-нибудь в углу. Детальный осмотр можно было отложить на потом, сейчас же надлежало обследовать корабль на предмет возможных выживших.
Осторожно перешагивая через осклизлые груды и перепутанный такелаж, самурай достиг трапа, ведущего на нижнюю палубу. Прислушавшись и не уловив никаких звуков, кроме отдалённого плеска воды, он нырнул в полумрак. Это явно была военная галера, поскольку он попал на орудийную палубу. Правда, большинство пушек сорвало со своих креплений и, судя по всему, выбросило за борт через парочку здоровенных пробоин. Уцелело всего четыре орудия, которые качкой загнало в один из углов. Масасигэ с уважением погладил ладонью массивный ствол балобана* – ценная находка, не чета китайским или корейским бронзовым болванкам, которые того и гляди взорвутся при выстреле. Кроме четырёх пушек, мелкого хлама и неизменных водорослей на этой палубе больше ничего не было, и Като, оскальзываясь на треклятой морской капусте и чертыхаясь под нос, добрался до трапа, ведущего ниже. Там уже царила темень, поэтому он надолго замер, прислушиваясь. Вскоре ему показалось, что в плеске воды наблюдается какой-то диссонанс. Спустившись на пару ступеней, он снова застыл, прекратив даже дышать. Сомнений не оставалось – там, во тьме, находилось живое существо. Оно шлёпало чем-то по воде, и то ли шипело, то ли хрипело, во всяком случае, издавало какие-то звуки.
Глаза его к этому моменту приспособились ко мраку, который слегка рассеивался у входа светом, проникавшим с верхней палубы. Стали заметны скамьи для гребцов и обломки вёсел, с которых свешивались цепи и кандалы. Как это было принято у варваров, они сидели спиной к носу судна и тянули вёсла на себя, тогда как в Японии гребцы всегда смотрели вперёд и толкали весло. В оковах же не было ничего удивительного – на таких судах всегда использовали труд преступников или рабов. Хотя шторм хорошо промыл помещение, здесь всё равно чувствовался запах немытых тел и экскрементов, впитавшийся в дерево. Самурай наклонился и потрогал кандалы, вновь удивлённо покачав головой – замки заперты. Как же гребцам удалось выбраться? А если они погибли в цепях, то где тела? Воин долго вглядывался в направлении подозрительных звуков и, наконец, разглядел светлое пятно, которое могло быть человеческим лицом.
__________
* Балобан – средняя пушка, калибром 10-12 фунтов (приблизительно 110 – 130 мм). Названа в честь сокола-балобана, обитающего преимущественно в Средней Азии. Английское название птицы – сакер, поэтому такие орудия англичане называли сакерами. Данный тип пушек был типичен для корабельной артиллерии XVII века.
– Эй! Назови своё имя! – крикнул Като, не слишком, впрочем, надеясь на ответ.
Однако неизвестный явно его услышал, потому что сильнее замолотил по воде и громче зашипел. Самурай осмотрелся и заметил короткий факел, торчащий из зажима на столбе, но тот оказался сильно отсыревшим. Тогда он выбрался наверх, заодно с удовольствием вдохнув свежего воздуха, и вернулся в кормовую надстройку. Здесь ему повезло – нашлась парочка более-менее сухих факелов, один из которых он запалил с помощью огнива. Спустя несколько минут Като в глубокой задумчивости поднялся обратно и перевесился через планширь.
– Симода-сама, не знаю, водяной ли тот, кто сидит в трюме, но выглядит точь-в-точь как описал нам калека, – доложил он чиновнику. – Если это и человек, то очень худой, и у него сломаны рука и нога. Он ничего не говорит, только шипит и хрипит постоянно. И ещё его кто-то сильно покусал. Выбраться он не может, потому что прикован к веслу.
О том, что у существа взгляд снулой рыбы, при этом пробирающий до костей, Като решил не говорить, поскольку это были уже чистой воды эмоции.
