Динамик голосом пилота вдруг сообщил, что они вошли в зону турбулентности.
«Мог бы сказать об этом и раньше», – подумала Брана, немного успокаиваясь и машинально поправляя непослушный локон густых черных волос.
До гибели отца она и сама жила в подобной «комнате» из его примера, особо не беспокоясь о «двери», разве что в очень юном возрасте. Смерть матери впервые столкнула ее с пониманием скоротечности земной жизни. Но ненадолго. Отец вместе с дедушками и бабушками окружили ее такой заботой, что она со всей уверенностью могла сказать о своем детстве как по-настоящему счастливом.
Ее стал манить космос, его необъятные глубины с бриллиантами загадочных и далеких светил. Проявляться этот интерес начал после ухода матери. Ей хотелось верить, что мама не умерла, а, оставив тело, поднялась к звездам и там превратилась в одну из них. Отец, слушая подобные высказывания маленькой дочери, не опровергал их. Брана каким-то обостренным детским чутьем чувствовала, что делалось это не из жалости. Он на самом деле частично разделял ее взгляды, утверждая, что каждый человек намного старше, чем сам себе кажется, и звезды имеют к этому прямое отношение. Отец всячески поддерживал интерес дочери, что в результате вылилось в ее научную степень по астрофизике.
Усовершенствование существующей трехмерной модели Вселенной – это чем Брана занималась последние годы. И вот совсем недавно она впервые за свою жизнь ощутила какую-то необъяснимую наполненность этой Вселенной, которая всегда казалась такой необъятной для ее ненасытного интереса. Она стала задумываться, что ей нужен какой-то иной уровень и иные инструменты для постижения космоса. Но что это за уровень и что за инструменты, она не знала. Поэтому последний разговор с отцом, каким бы он ни казался в высшей степени странным, случился, может быть, кстати. Желание отца, чтобы она оставила карьеру и отправилась в странствия, не вызвало в ней острого неприятия.
«Все-таки как тонко он меня чувствовал», – подумала она, и слезы ненароком выступили на глазах.
Честно говоря, всю сознательную жизнь Брана интуитивно чувствовала, что ей как будто дали передышку перед чем-то очень важным. Столь важным, что никакая самая богатая на впечатления человеческая жизнь охватить не в силах. Вполне возможно, та последняя встреча с отцом была отметкой, после которой передышка закончилась.
В детстве ей часто снился один и тот же сон, в котором девушка видела пустыню, старинные города, людей с вытянутыми головами, слышала стук копыт и детский плач. Причем всегда где-то рядом маячил мужской силуэт, с которым она чувствовала некую космическую связь. Но его лицо Брана никак не могла рассмотреть.
В последние несколько лет ее сны дополнились какой-то иной реальностью. Это был фантастический, подводный мир. Она в небольшом аппарате плывет внутри гигантской пещеры, каменный свод которой ниспадает вниз светящимися по периметру шестиугольниками. Проникнув в один из них, девушка видит огромную модель Вселенной. Вокруг разносится потрясающей красоты органная музыка. И вновь тот же мужской силуэт, что и во снах про пустыню. Но и здесь ей тоже не удается разглядеть его лица.
«Необходимо его отыскать», – эта нелепая, казалось бы, мысль не покидала Брану с тех пор, как она впервые увидела сон с тем образом. Уже будучи взрослой, она все равно продолжала чувствовать потребность, чтобы найти в реальной жизни носителя силуэта. В обход здравому смыслу у Браны недавно стали закрадываться подозрения, что именно отец поможет ей в поисках, что своими снами она не делилась ни с кем, даже с ним.
Что-то внутри нее подсказывало, что родитель знает нечто, в сравнении с чем все ее знания будут выглядеть дождевой каплей на фоне океана.
Она вспомнила, как в детстве случайно оказалась незамеченной свидетельницей очень странной беседы ее отца с каким-то гостем. Он запомнился своей полнотой и продолговатым шрамом, спускающимся на полщеки. Ей несвойственно было подслушивать, но что-то в тот раз удержало на месте. Это было больше, чем обычное любопытство ребенка.
Мужчина активно жестикулировал и казался очень уверенным. Брана прислушалась, и до нее стал доходить смысл сказанного. Очень странный смысл.
– А ты не думал, что это естественный процесс, а не аномалия? – говорил человек со шрамом. – Вселенской мозг эволюционирует, и именно мы являемся следующей ступенью этой эволюции. Вы – устаревшее звено, которое исчезнет или превратится в нас. Ты не в силах повернуть это вспять, как бы ни старалась вся ваша звездная цивилизация отблесков. Этот мир тебе и таким, как ты, не понять. Это мы его строим.
– Точнее, разрушаете построенный нами, – жестко ответил отец. – Все, что ты и твои космические собратья делаете, так это продолжаете создавать кошмар на обломках рая. Скоро и обломков не останется. Когда человеку снятся кошмары, это значит, его психика больна. То же самое происходит с мозгом Вселенной. Ты и подобные тебе являетесь вселенской болезнью, которую мы вылечим. Хотите вы этого или нет.
Гость стал издавать хрипящие звуки и подниматься в воздухе. Впечатление было такое, будто его подвешивают на невидимой веревке.
– Я могу отправить тебя на очередное перевоплощение, но это не исправит ровным счетом ничего. Убирайся вон.
После этих слов неведомая сила освободила мужчину, и он грузно опустился на ноги. Лицо из пунцово-красного возвращалось к нормальному цвету.
– Твой приступ ярости говорит о твоей беспомощности, – тихо прохрипел гость.
– Ты думаешь, что меня понимаешь? – голос папы прозвучал более чем угрожающе. Лицо мужчины выражало напряжение. Отец громко рассмеялся: – Продолжай пребывать в иллюзии.
Гость ушел, но Брана так и не решилась спросить, кто это был и как так произошло, что гость повис в воздухе. Таким, как тогда, она видела отца первый и последний раз.
Чем на самом деле он занимался?
Судя по всему, ей в этом еще предстояло разобраться.
Пассажир
«Разберусь, если самолет долетит, а не развалится из-за этой тряски», – нервно подумала Брана, когда в очередной раз тряхнуло так, что, казалось, отвалятся крылья.
– Вы тоже сомневаетесь, что мы долетим? – вдруг прозвучал голос слева, вторя ее собственным мыслям. Через проход от нее, на той же линии кресел, уселся лысоватый мужчина средних лет. – Вы не против, если я присяду? Салон пустой, совсем одному сидеть страшновато, а трясет так, что желудок может запросто выскочить изо рта, причем выбив зубы. – Мужчина нервно хихикнул. Он говорил на английском с легким испанским акцентом. Брана улыбнулась комичности сравнения, приведенного незнакомцем.
– Вы и так уже присели, – как можно спокойней ответила Брана, видя по испарине на лбу и напряженному взгляду, что человек на самом деле здорово напуган, хотя храбрится и пытается шутить.
– Как вам может быть не страшно? – поинтересовался он.
– Почему вы так решили? Я тоже боюсь.
– Неправда. У вас взгляд бесстрашного человека. Поэтому я и решил подсесть именно к вам, несмотря на то что вы очень красивая, а я боюсь красивых женщин. Видимо, когда один из страхов зашкаливает, другие исчезают.
Брана несколько мгновений вглядывалась в мужчину пристальным взглядом, а затем рассмеялась. Слишком нелепо он выглядел, чтобы подобным образом пытаться с ней флиртовать. Судя по всему, он говорил правду.
– Вот видите, я вас рассмешил. Обычно я на такое не способен. Говорят, женщины в мужчинах ценят юмор. Думаю, если меня трясти в самолете на высоте десяти километров в окружении красивых женщин, я автоматически стану сердцеедом.
Брана опять рассмеялась, и мужчина присоединился к ней, но очередной легкий толчок резко оборвал его смех. Побледнев, он вцепился пальцами в подлокотники.
– Я очень боюсь высоты, – заявил незнакомец охрипшим голосом. – Эта тряска с воздушными ямами сводит меня с ума.
– Успокойтесь. Мы, похоже, уже вышли из пика турбулентности. Чем вы занимаетесь? – Брана постаралась отвлечь его последним вопросом.
– Точно не парашютным спортом, – вновь попытался он сострить.
Бране понравилось, что этот человек, несмотря на жуткие приступы страха, еще пытается подшучивать над собой.
– Работа у меня довольно подвижная. Несколько профессий, – сказал мужчина довольно уклончиво и сразу перевел тему разговора на Брану.
– А вы, судя по внешности, наверное, актриса? – Задав этот вопрос, он тут же смущенно добавил: – Меня, кстати, Стив зовут.
15
Она отметила, что ее новому знакомому постепенно становится легче. Турбулентность осталась позади. Ее не смутило, что Стив не захотел распространяться о своей работе. «Мало ли чем человек занимается. Может, он секретный агент на задании?» – подумала девушка.
– Брана, – представилась она и улыбнулась своей последней мысли. – Мне скрывать нечего. Я астрофизик, – ответила она.
– Ух ты, это, должно быть, очень интересно. А что вы собираетесь делать в Мексике? – Стив сделал вид, что не обратил внимания на ее «скрывать нечего».
– Я лечу туда по поручению отца, в научных целях.
– Ваш отец тоже ученый?
– В некотором смысле… Мне он рассказывал, что занимается нейротеологией, хотя я предполагаю, это было лишь одно из направлений, и, скорее всего, не главное.
– Это что-то связанное с мистикой? – слегка удивленно спросил новый знакомый.
– Вероятно, с влиянием на мозг мистического и религиозного опыта.
– Он, наверное, очень хорошо разбирался в различных культурах, – заметил Стив.
– И в древней архитектуре, – подтвердила, дополнив, Брана. – В его голове вмещалось огромное количество всевозможных знаний.
– О, древних строений у нас много. Различных стилей и эпох. Интересно, что он мог бы сказать о всех постройках, что выполнены по неизвестным нам технологиям и в труднодоступных местах?
– Отец придерживался мнения, что некоторые строения предыдущих цивилизаций были полностью взаимозависимы с расположением звезд на небе. И не только в Мексике, а по всему миру.
– Ну это известный факт. И в чем заключалась их взаимозависимость, по версии вашего отца?
Бране показалось, что в голосе Стива прозвучал настоящий интерес, а не праздное любопытство или желание поддержать беседу. Девушка обратила внимание, что у ее нового знакомого шрам на скуле, спускающийся на щеку и совсем не вписывающийся в общий облик этого человека.
«Интересный типаж, кого-то он мне напоминает», – подумала она, продолжая говорить и одновременно изучать мужчину.
– Древние постройки были устройствами, способными как-то трансформировать звездный свет в звук и наоборот. Ведь свет измеряется в тех же единицах, что и звук, только с приставкой «тера». Другими словами, свет – это ультразвук огромной интенсивности. Звезды отец вообще считал следующей ступенью развития человека, и они – звезды – каким-то образом, по его мнению, напрямую связаны с нашей нервной системой.
К своему удивлению, Брана обнаружила, что Стив очень внимательно слушает. Честно говоря, она втайне надеялась, что тому быстро наскучит ее заумное разглагольствование и он оставит ее одну, но мужчина не собирался уходить.
– Это, в свою очередь, вызвало у меня огромный интерес к космосу, который затем проявился в выборе профессии, – завершила она мысль.
– И правда, очень необычная теория у вашего отца. С такой я не сталкивался, хотя слышал множество всевозможных версий, – Стив это произнес в некой задумчивости, словно на самом деле перебирал архив различных теорий в своей памяти.
16
Этот человек вызывал у Браны смешанные чувства. С одной стороны, он интересовался или делал вид, что интересуется, достаточно нетривиальными темами и, судя по всему, что-то о себе недоговаривал. С другой стороны – выглядел уж слишком стандартно: от внешнего вида до эмоций, отображающихся на его лице. Это несоответствие ее слегка смущало. Он явно выдавал себя не за того, кем хотел казаться. Да и этот шрам на полщеки. Хотя чисто теоретически травму может получить любой человек.
«С чего это я такая подозрительная? – прервала она себя. – Мужчина обратился за помощью, он приятный в общении, с чувством юмора. Нечего напрягаться».
– Ваш отец серьезно настаивал на своих предположениях? – задал вопрос Стив.
– Несмотря на всю свою эрудицию и знания, отец никогда не настаивал на истинности предлагаемых им теорий, – ответила Брана. – Мало того, он всегда утверждал, что это лишь его предположения, и мне в будущем предстоит сделать свои собственные, основанные на личном опыте, логике и фактах. «Старайся сама увидеть, что там, за горизонтом событий, а не слепо верить словам других, даже моим», – звучало каждый раз, как только я была склонна безоговорочно поверить ему.
– Кроме образования, ваш отец обладал мудростью. Редкое сочетание в наше столь непростое время, – отметил Стив.
– Мне кажется, в нем было нечто большее, – сказала девушка. – Интуитивно я ощущала, что отец обладает не теоретическим набором интеллектуала, собирающего всякую всячину в ячейки хорошо натренированной памяти. За его знаниями крылась какая-то необъяснимая, притягательная сила, суть которой будоражила во мне любопытство, а иногда пугала.
Брана остановилась.
– Что-то я разговорилась, – спохватилась она, удивляясь внезапно охватившему ее желанию поделиться с этим незнакомцем. – Вам, возможно, совсем не интересно меня слушать, а я навязалась со своими воспоминаниями.
– Все нормально. Вы ведь мне помогли. Видите, я уже не трясусь. – Стив вытянул руки в сторону Браны. Пальцы были практически неподвижны. – Вам, видимо, нужно что-то понять об отце. Для этого лучше всего поговорить с незнакомым человеком. Когда его не стало?
– Откуда вы знаете?
– Вы о нем в прошедшем времени говорите.
– Ах да, – рассеянно произнесла Брана и задумалась.
– Что же вы остановились? Продолжайте, – ободряюще произнес Стив после небольшой паузы.
– Вы правы, – согласилась она. – Мне нужно многое понять об отце.
После паузы продолжила, словно рассуждала сама с собой:
– В дополнение ко всему экстраординарному, что каким-то чудом укладывалось в уникальную мозаику его мировоззрения, соединяющим фундаментом этой мозаики являлась идея о Вечном Сознании, обитающем в звездах.
17
– В звездах? – переспросил попутчик. – И поэтому вы стали астрофизиком? Чтобы найти в них Разум?
– Отчасти. – Брана улыбнулась и вновь поправила непослушные волосы.
– Но, насколько я знаю, современная наука занята сугубо материальной составляющей нашей Вселенной. Или я ошибаюсь?
– К сожалению, вы правы. Современный подход, причем не только в астрофизике, но и в других областях науки, нуждается в кардинальном пересмотре. Это не только мое мнение.
– Я должен вам сказать, что мои глаза находятся в конфликте с ушами. Такая красавица рассуждает о таких серьезных темах.
– Перестаньте, это в вас говорят древние предрассудки, – тут же отшутилась Брана, привыкшая к подобным реакциям противоположного пола.
– И все-таки, как вам удается сосредоточиться на науке, когда за вами наверняка увиваются толпы ухажеров? – не захотел принимать подобное объяснение Стив.
– Женский ум в сочетании с красотой заставляет бояться. Вам разве это неизвестно?
Стив добродушно рассмеялся.
– Вы абсолютно правы. Уж кому, как не мне, это знать. И чем тогда являются звезды, если, по мнению вашего отца, они – вместилища Сознания? – вернулся он к прерванной теме, точностью формулировки немного удивив Брану.
– В вашем вопросе и есть ответ, – коротко ответила она.
– Да уж, с вами непросто. – Стив задумался. – И как подобный вывод может повлиять на жизнь обычного человека?
– Этот ваш «обычный человек» перестает считать себя случайно появившейся в этом мире биологической массой, задачи которой – выживание и удовольствия.
Стив рассмеялся. В его смехе присутствовали нотки облегчения. Тряска полностью прекратилась, облачность осталась наверху.
– Я думаю, никто себя не считает биомассой.
