Слезы обожгли мои щеки, и я заплакала сильней, словно агония вновь пронзила мое тело и окунула внутрь горящей машины.
Мама села рядом и погладила по спине. Она все знала и понимала. Но она не могла ничего поделать. Повлиять на отца невозможно. Он жесток и беспощаден. Когда Семьей правил дедушка, отец уже заработал свой статус самого кровожадного наследника и будущего дона. Я верю, что это не просто так, даже если как женщина, мало знаю о бизнесе. Люди его боялись и уважали. Женщины семьи могли только соглашаться. Дон Томмазини вряд ли когда-нибудь слышал слово «нет» громче шепота или мыслей его жителей.
– Тише, Кара… Тише… все образуется, вот увидишь.
– Как, мама? – я посмотрела на нее. – Мои муж и сын погибли, а я зачем-то осталась жива. Я оставила на своих губах клятву верности еще со дня свадьбы. И предам его, выйдя замуж за другого мужчину. Ничего не образуется. Часть меня умерла пять лет назад, вторая умрет через четыре недели.
***
И вновь рассвет. Как будто вправе разбудить меня.
А вечером закат итоги дня внезапно подведет.
Но для чего все это, если больше нет тебя?
И ночь внезапно напугает… Память изобьет.
Они страшны. И день и ночь суровы одинаково.
Я не просила этой жизни без тебя.
И сколько б ни кричала. Сколько бы ни плакала…
Нас больше нет… Тебя и вовсе отобрали небеса.
Смотри на то, как жизнь с любовью поступает.
Смотри с небес, а я тут буду погибать уже одна.
Твой поцелуй прощальный на губах никак не остывает…
И годы пронесутся в пустоте… А я твоя…
– Как же я по вам соскучилась, – слезно призналась гранитному надгробию, где, навеки закрыв глаза, покоились мои сын и муж уже пятый год.
Не было и дня, чтобы я не вспоминала о них. Не было субботы, которую я не посещала их на этом семейном кладбище Томмазини.
У меня заканчивались силы скитаться по этой земле без них, и я знала, что долго так не протяну. Я устала. Жизненно устала, морально, внутренне.
Мне всего двадцать девять, а я устала так, что с трудом поднимаюсь утром с постели.
С трудом отвечаю на приветливую улыбку мамы и сестры. Отец долгое время называл меня ненормальной. Думал, что я сошла с ума.
Не этого он желал, выдавая замуж за сына его ближайшего советника. Но в итоге мы пришли к трагедии, разделившей напополам мою жизнь, но не его.
Я выходила замуж не любя, но полюбила так, что сейчас ненавижу себя за то, что осталась жива.
Ветер обдувает мое лицо, и я закрываю глаза. В такие моменты, когда его порывы обхватывают плечи особенно плотно, я представляю моего Адамо. Что это он крепко обнимает и не желает отпускать. А наш маленький Артуро, с другой стороны, делает то же самое. И я улыбаюсь. Искренне улыбаюсь этому созданному мной обману. Пока не открываю глаза и не дрожу от слез, стоя на коленях.
Слез, кажется, стало меньше за эти годы одиночества, но память выжигает мой разум. Она не унимается и живет внутри меня ярким пятном. Самым прекрасным пятном всей моей жизни.
Это был обычный день. Мы ехали с покупками в наш дом. Малыш сидел в своем кресле, смеялся из-за новой игрушки, а мы с него, попутно обсуждая ближайшие планы. А потом он вдруг стал кашлять и задыхаться. Движение было быстрое и довольно плотное, а мы ехали по средней полосе.
Но, я, не раздумывая, отстегнула свой ремень безопасности и полезла к нему. Закричав от беспомощности, Адамо со страхом повернул свою голову к нам, чтобы посмотреть, что там происходит и мир замелькал, а после провалился в длительную тьму, которая до сих пор не отступила меня.
Я не понимаю замысла судьбы или Господа. И не понимаю, как такое могло произойти. Я единственная, кто не был пристегнут, в отличие от мужа и сына. Но именно я осталась жива, в то время как они умерли почти сразу.
Мое тело покрыто шрамами. Переломанные ноги с длинными рубцами на бедрах с передней стороны. Шрам после операции на животе. Один длинный на линии подбородка, так как моя челюсть была раздроблена, но его почти не видно, если просто говорить, не задирая подбородок, он очень тонкий. И несколько мелких по всему телу.
Это все, что осталось от моей семьи… шрамы и память.
Я долго сидела у их обшей могилы, с подписью «Любимый муж» и «Любимый сын», не представляя, когда смогу еще здесь появиться, потому что свадьба будет большой, даже с учетом того, что она для меня вторая.
Не знаю, что задумал отец, не сказав русским, кто станет невестой, но если начнется перестрелка я, не раздумывая, встану под пули. Тем более, если они захотят забрать Бьянку.
Глава 6
Виктор
Я смотрел на веселые лица Рината и Юрия.
Мой кулак давно сжатый, был готов разбить их рожи в кровь. Но мы были братьями, пусть и не по крови.
– Черт, я куплю тебе букет цветов, Вик.
– Не забудь бабочку, – с умным видом напомнил Ринат. – Они там повернуты на этом дерьме.
– Точно, розовую.
Гогот этих идиотов снова стал громче.
– Твоя невеста, наверное, придет с бантиками на голове и медведем под мышкой.
Новый взрыв смеха поглотил стук двери, когда вошел Ян.
– Наржались? – спросил он, хмуро глядя на этих клоунов. – Если бы он не согласился, мы бы уже жевали песок, зарытые головой в землю. А теперь у нас куча возможностей открылась, – стало тихо. – О делах. Груз Бруно почти доставлен?
– Да, они выехали той же ночью, как только подготовили его к транспортировке. Таможня пропустила. И пока на территории поляков суматоха без Стефано, мы в безопасности миновали ее.
– Я надеюсь. И все же, протаптывай дороги. Ищи безопасные варианты.
– Хорошо.
– Юрий, что с клубом?
– Ставки принимаем. Прирост в двести процентов.
– Бойцы?
Его улыбка стала похожа на оскал.
– Я буду первым.
– Кто бы сомневался, – я откинулся на спинку стула.
– Ты будешь весь вечер ебаться на ринге, пока тебя не убьют?
– Не убьют, – прорычал он недовольно.
– Тогда кто будет там помимо тебя? – терпение Яна медленно таяло.
– Пара наших парней. На первый раз пойдет и это. Желающих оказалось тоже много, но сначала их надо проверить. Люди любят махать кулаками, и любят бабки. Если можно на этом заработать, то они потекут сюда рекой.
– Когда все узнают об этом, сюда сбегутся все любители такого дерьма.
– Да ты умный малый, – подмигнул Ринату Юрий и я закатил глаза.
Два придурка.
– Я знаю парочку отбитых на голову отморозков.
– Можно устроить раз в неделю драки насмерть. Но проводить их в подвале «Кристалла».
Ян задумался, почесав бороду.
– Мне нравится эта идея. Бойцов проверь. Мне не нужна репутация, что ты набрал хиляков, которые успевают обосраться, прежде чем получат кулаком в нос.
– Менты не станут донимать? – спросил босса.
– Нет. Они все сидят на наших бабках. Станут права качать заебутся расплачиваться. Как сейчас – ни одна из этих гнид не жила. Даже мэр свозил свою любовницу на ГОА, или хрен знает куда там. Поверь, он был очень доволен сотрудничеством с нами.
– Хорошо.
– Как там Мирон?
– Нормально. Осталось немного.
– Я отправил ему самую охренительную шлюху, – довольным голосом сказал Юрий.
– Он был доволен и сказал, чтобы к его приезду их стояло в ряд семь штук с голыми задницами, готовыми его принять, – Ринат разразился смехом.
Ян тоже не выдержал и сбросил маску босса на пару мгновений.
– Почему семь?
– За каждый день недели, что он проводит в тюрьме.
– Чертов гениальный ублюдок.
– Ага.
– Эй, Вик, тебе подогнать женщину? Ты такую не скоро увидишь, твоей девочке придется подрасти, прежде чем она сможет сказать слово "член" одним словом и не покраснеть.
– Юрий, – я почесал свой затылок и уже почти потянулся к пистолету.
– Осторожней, она будущая жена Виктора, – вступился Ян. – Ты сейчас проявляешь к ней неуважение. Мы все дикари и мерзкие подонки, но наши матери, сестры, жены и дети неприкосновенны. Она станет нашей семьей, и каждый из нас будет защищать девушку. А вы будете относиться к ней с почетом, потому что полагаю, она будет с вами часто пересекаться. Это все уяснили?
В словах Яна не было ни единого намека на веселье, и я был ему за это благодарен.
Именно поэтому я иду за Яном. Потому что он одинаково жесток и так же справедлив.
Юрий заткнулся, и Ринат перестал даже улыбаться, кивнув в знак понимания.
– А теперь за работу. Когда мы с Виктором уедем, вы останетесь тут смотреть за всем на два дня, не проебите ничего. Вик, усиль охрану и выбери телохранителей для жены. Я бы еще посоветовал поставить в квартире видеонаблюдение.
– В смысле? Я планировал отправить ее к матери лет на пять, чтобы подросла.
– Не говори этого дерьма. Ты сам знаешь, что это нереально. Одна ее жалоба дону и перемирию конец, он заедет сюда на гребаном Абрамсе. Ты должен какое-то время за ней пристально наблюдать. Мы не можем быть уверены в том, что это гладкая сделка.
– Ладно.
Я не был рад такой перспективе, мне было бы проще порознь с девчонкой, но Ян в этом смысле прав. Бруно неизведанная территория, чтобы доверять ему.
Дальше разговор пошел о том, кто поедет с нами на свадьбу и делах, которые нужно сделать, пока нас не будет.
Стоило всем подняться на ноги, я вспомнил просьбу матери.
– Народ, мама приглашает всех на ужин сегодня.
– Ооо, ужины твоей матери божественны, – Юра погладил свой живот.
– Считай, что мы уже мысленно прикончили все, что она предложила.
– Я ей передам.
