Елена Макарова "Академия (не)счастья"

Академия (не)счастья
Елена Макарова

Аттанскую магическую академию называют академией несчастий, а ректора Ардли – ее темным хранителем. Теперь академия мой дом, а темный ректор – наставник. И оба они скрывают зловещую тайну, которую я рискнула разгадать. Но зло коварно и обольстительно, а поиски истины могут стоить мне жизни.

Елена Макарова

Академия (не)счастья

Глава 1. Прощай и добро пожаловать, дорогая Розалинда.

– Розалинда Хэрриет Хейл! – и без того чопорный тон леди Бенсбор, отражаясь от стен сводчатых коридоров, превратил мое имя в леденящее кровь проклятье. Я внутренне содрогнулась, сдерживая инстинктивное желание произнести защитное заклинание.

Бенсбор производила зловещее впечатление. Высокая худощавая женщина в унылом сером платье, скрывающим ее от щиколоток до самого подбородка. Собранные наверх волосы в безупречный пучок будто натягивали пергаментную кожу на лице, еще больше обостряя и без того угловатые черты. Хищная птица, кружащая над добычей.

Я качнула головой, прогоняя неуместный образ, поставил чемодан у ног и выпрямилась. Как предписывал этикет, склонила голову в почтенном приветствии. Отчего леди Бенсбор чуть смягчилась, но ненадолго. С пристрастием оглядела меня, будто оценивая, насколько я подхожу Аттанской академии: стану ли гордостью или страшным ее позором? Судя по едва проступающей (большее истинная леди просто не могла себе позволить) тени пренебрежения во взгляде, она склонялась ко второму.

– Покажу вашу комнату, – точно вынесла вердикт, заключила она, и, развернувшись, размеренно зашагала по коридору. Я последовала за ней. Пристальные взгляды с помпезных картин в массивных тяжелых рамах провожали нас: будто изучая новую гостью. Или же жертву.

– Вы должны усвоить правила академии. Одно из них гласит: все без исключения носят форму, – бросила через плечо осуждающий взгляд: – Никаких брюк, мисс Хейл. – Я невольно раздраженно поджала губы, чего, к счастью, Бенсбор не могла увидеть. – Программа обширная, ваш день будет насыщен как обязательными предметами, так и факультативами. Вечером отводится свободное время, которым вы вольны распоряжаться как пожелаете. Но после отбоя все должны быть в своих комнатах. В неучебные дни студентам позволено выезжать за пределы академии. Но не далее Блекихилла. – Сомневалась, что в небольшом городке можно найти что-либо интересное. – Для тех, кто неоднократно нарушает распорядок предусмотрены дисциплинарные наказания.

Мы преодолели несколько лестничных пролетов, прежде чем оказались в женском крыле.

– Отныне вы будете жить здесь, мисс Хейл, – отворила дверь одной из комнат.

Я запыхалась тащить чемодан и с облегчением обрушила его на пол. Леди Бенсбор скривилась от прокатившегося грохота, но “любезно” не стала делать мне замечание. Лишь ограничилась скупым:

– Располагайтесь. С компаньонкой познакомитесь позже, – и оставила наедине с обескураживающий новостью.

Я прошла комнату по периметру, беглым взглядом изучая вкусы “соседки”: слишком много розового и блестящего. Явно легкомысленная и недалекая особа. В отличии от нее, я не собиралась обустраивать свой угол. Оставила чемодан нетронутым.

Одно из окон выходило на главный вход академии, второе – на ухоженный, но медленно увядающий в преддверии осени парк: он все еще сохранял сочную зелень, но кое-где уже пробивались желто-красные тона. Подумала о том, что могла полюбить эти места, их живописность и тишину. Но тут же осеклась: я не должна чувствовать себя здесь уютно или комфортно. Нельзя ни привыкать к стенам академии, ни привязываться к людям, обитающим в ней. На миг я забылась, охваченная детским желанием вернуться домой. Но реальность отрезвила: некуда возвращаться, меня никто не ждет. Предательски в горле встал ком, но я не позволила слезам блеснуть в глазах. Открыла дверь и, вопреки наставлениям Бенсбор, покинула комнату.

Академия казалось пустынной – прилежные студенты постигали сложную науку магмастерства на лекциях. Лишь я, как призрак, слонялась по коридорам, неупокоенная тяготой незавершенных земных дел.

Пока я, казалаось, кругами бродила, до меня долетали отголоски чье-то речи. Скоро я узнала в ней преподавательскую манеру излагать Я не искала ничьего общества, но невольно заметила приоткрытую дверь. Тихо ступая, подошла ближе. По аудитории, точно прибрежные волны в штиль, перекатывался глубокий проникновенный голос.

– …. в основе которого лежит непреложный закон трансформации…

И тут же класс хором отозвался:

– Точно знай, чего желаешь, и желай только то, что точно знаешь!

– Абсолютно верно, – донеслось одобрение, точно с трудом заслуженная похвала.

– Профессор Ардли! – вызывающе громко окликнул некто. – Когда мы уже перейдем к изучению темной трансформации?

Весь класс будто замер в ожидании вердикта профессора. Я сама невольно притаилась.

– Вы, мистер Блэр, – не спешил он с ответом, точно проверяя на прочность терпение студента, – судя по вашим успехам, никогда.

Смех разлился по аудитории:

– Эдриан, помалкивал бы лучше!

– По трансформации тебя точно ждет незачет!

Эдриан остался недовольным ответом и насмешками в свой адрес:

– Это несправедливо, мистер Ардли. Темная трансформация – это единственное ради чего стоит учиться в Аттанской академии.

Класс снова затих, будто взбудораженный тем, что кто-то осмелился перечить и подобным образом разговаривать с профессором.

– У Аттанской академии есть недостатки, – размеренным, без капли злости и раздражения, тоном начал учитель, – в том числе, что она позволяет принимать в свои ряды студентов подобных вам, мистер Блэр. Но гораздо больше у нее достоинств: она дает одно из лучших образований в империи. Будь то истинно одаренные, или же отпрыски благородных семей, не знающих куда потратить наследство почтенных предков.

– И академия с радостью их принимает, мистер Ардли, – едко отметил Эдриан.

– Безусловно, мистер Блэр, – невозмутимость профессора не поколебалась. – Плата за ваше обучение – возможность одаренного учиться здесь, – по аудитории раздавались размеренные шаги. – И раз уж мы заговорили об этом, хочу представить вам нового студента, – дверь беззвучно распахнулась, выставляя меня на обзор всего класса, – Розалинда Хэрриет Хейл, – во всеуслышание объявил профессор.

Пойманная с поличным, я стояла как вкопанная, не в состоянии пошевелиться. Но меня сковал ни испуг или неловкость за неподобающее поведение: мое внимание приковал обладатель проникновенного голоса, что сейчас взирал на меня.

Профессор Ардли оказался мужчиной лет тридцати пяти – сорока по человеческим меркам, подтянутый, с густой копной аккуратно уложенных черных, точно смоль, волос, с аристократическими чертами лица и испепеляющим взглядом. Его энергетика обволакивала точно патокой, утягивая в омут. Точно бабочка угодившая в паутину.

– Мисс Хейл, – кивнул он, приветствуя.

– Профессор Ардли, – я взяла себя в руки и вспомнила о манерах.

– Не думал, что вы сразу приступите к занятиям, – без нажима, но с явным намерением выяснить, почему я в одиночестве брожу по академии.

– Я осматриваюсь, – во рту пересохло, и язык едва ворочался.

– Без вездесущего надзора мисс Бенсбор? – с нотками насмешки в голосе.

Класс снова разразился смехом, но во взгляде отнюдь не читалась шутливость: он будто проверял меня, прощупывал слабые места. Сразу захотелось возвести стену, отгородиться. Мысленно я произнесла простенько защитное заклинание и по невозмутимому лицу Ардли пробежала тень, а потом, будто с одобрением, едва заметно улыбнулся.

– Мистер Ардли! – девичий голос зазвенел в общей суматохе. – Позвольте показать мисс Хейл академию!

Вся аудитория обратилась к широко улыбающейся девушке с пламенно-красными забавными кудрями.

– Позвольте спросить, мисс Эвери, – тяжелый взгляд и довлеющий тон, казалось, никоим образом не действовал на нее, и та продолжала смотреть восторженным щенком в предвкушении заветной косточки, – почему вы решили возложить на себя эти обязанности?

– Судьба мисс Хейл мне не безразлична, – вполне серьезно произнесла она, – поскольку с этого дня она моя соседка по комнате.

Новость меня не впечатлила: нечто подобное я и ожидала увидеть.

– Что ж, весомый аргумент, – тем временем счел это достойным поводом прогулять собственное занятие профессор Ардли. – Можете идти, мисс Эвери. – Затем обратился ко мне: – До встречи, мисс Хейл.

Девушка, не теряя времени, подхватила меня под руку и увлекла за собой из аудитори. Подальше от мистера Ардли.

– Полегче, ведьма! – я высвободилась и сбавила темп.

Та развернулась на пятках и преградила мне путь.

– Решила, раз я рыжая значит ведьма!? – сверкнула глазами, в которых заплясали огоньки магии.

– А я ошиблась?

– Нет! – даже не думала скрывать свою сущность. – Что ты имеешь против ведьм? Сама кто? От имени так и разит волками: Хейл. Оборотень?

В отличии от нее я не собиралась доверяться первой встречной. Жизнь преподала урок, что порой лучше скрыть свое происхождение, не вручая врагу оружее против себя.

– Имеешь что-то против оборотней? – ушла я от ответа.

Но она поистине ведьминским взором посмотрела:

– Только если они задумали, против меня дурное.

Такой расклад меня вполне устраивал.

– Тогда мы с тобой поладим.

– Вот и славно. – Она снова взяла меня под руку, забыв как еще совсем недавно я грубо отреагировала на подобное проявление дружелюбия: – Я Шарлотта Эвери, но все зовут меня Лотти. С чего хочешь начать знакомство с академией: с учебной части? с жилого крыла? или…?

– С преподавательского состава, – перебила я. – Мистер Ардли – кто он?

Лотти снова остановилась и на этот раз с сочувствием посмотрела на меня:

– Ох, Розали, вижу, куда ты клонишь, – вздохнула. – Ты не единственная, кто попал под его обаяние. Но еще никому не удалось растопить это ледяное сердце.

Наверняка я пошла красными пятнами от возмущения:

– Я вовсе не поэтому спросила!

Вредная ведьма будто не слышала меня:

– Это твое дело: тайком вздыхать и чахнуть от неразделенной любви к мистеру Недосягаемость, – тараторила она, – но знай, Таддеус Ардли не крутит романы со студентками.

– От него исходит темная аура, – пыталась переубедить, что мой интерес вовсе не романтический.

– Думаешь, вампир? – молниеносно сменила вектор своих мыслей.

– Это я у тебя хотела узнать! – не выдержала я.

Лотти уставилась на меня, не моргая, а потом снова ее речь полилась нескончаемым потоком:

– Понятия не имею. Да и никому точно неизвестно. Кто осмелится подойти и спросить самого ректора, вампир ли он?

– Подожди, – заставила ее хотя бы на секунду замолчать, – все обращались к нему “профессор”. Так он преподаватель или ректор?

– Или вампир? – с абсолютно серьезным лицом напомнила о третьеей возможной личине столь многогранного мистера Ардли.

Мой разум закипал, а терпение иссякало.

– Ты можешь прямо ответить хоть на один вопрос? Объясни, кто такой Ардли.

Лотти вздохнула и, закатив глаза, заунывным тоном начала перечислять:

– Таддеус Ардли – ректор, – загибала она пальцы, – преподаватель темной трансформации и, как его называют между собой студенты, мрачный хранитель Аттанской академии.

– Почему хранитель?

Ведьма огляделась, чтобы не быть услышанной никем другим, кроме меня, и зашептала:

– Он заминает все сомнительные случаи, – изобразила в воздухе кавычки, – дабы ничто не испортило репутацию академии.

– Насколько сомнительные?

– Примерно месяц назад пропала студентка. При странных обстоятельствах. По академии поползли жуткие слухи. Единственной, кто хоть что-то мог рассказать, была Хлои – они делили одну комнату на двоих, но спустя три дня ее увезли родители – перевели в другую академию. Но это не точно. Поговаривают, она повредилась рассудком после случившегося и на самом деле ее поместили в лечебницу для душевнобольных.